Он развязал узел и раздал шары поварятам. Хватило на каждого: ровно двадцать штук, у каждого на отдельной веревочке.
Потом, с присущей ему неуклюжестью, он влез в кастрюлю, ногами вперед. Поваренок захлопнул крышку.
— Шары! Шары! — кричали поварята в восторге.
Они выбежали из кондитерской вниз — на лужайку парка, под окна кондитерской.
Здесь, на открытом воздухе, было гораздо интересней поиграть с шарами.
И вдруг в трех окнах кондитерской появились три кондитера.
— Что? — загремел каждый из них. — Это что такое? Что за непорядок! Марш назад!!
Поварята были так напуганы криком, что выпустили веревочки.
Счастье окончилось.
Двадцать шаров быстро полетели кверху, в сияющее синее небо. А поварята стояли внизу на траве, среди душистого горошка, разинув рты и задрав головы в белых колпаках.
Глава V. Негр и капустная голова
ВЫ ПОМНИТЕ, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из камина канатоходца и гимнаста Тибула.
Что они делали вдвоем, на рассвете, в мастерской доктора Гаспара, неизвестно. Тетушка Ганимед, утомленная волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу.
На другой день, значит, как раз в тот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трех Толстяков и когда гвардейцы искололи куклу наследника Тутти, — с тетушкой Ганимед произошла неприятность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела запах валерьяновых капель.
В тревожную ночь мышь попалась.
Встав рано утром, тетушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решеткой. Она притворялась.
— Не ешь в другой раз мармеладу, если он не тебе принадлежит, — сказала тетушка Ганимед, поставив мышеловку на видное место.
Одевшись, тетушка Ганимед отправилась к доктору Гаспару в мастерскую. Она собиралась поделиться с ним радостью. Вчера утром доктор Гаспар выразил ей сочувствие по поводу гибели мармелада.
— Мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот, — сказал он. Это утешило тетушку Ганимед.
— Мышь любит мои кислоты, — посмотрим, любит ли опа мою мышеловку.
Тетушка Ганимед подошла к двери, ведущей в мастерскую. Она держала в руках мышеловку.
Было раннее утро. Зелень сверкала в раскрытом окне.
Ветер, унесший в это утро продавца шаров, поднялся позже.
За дверью слышалось движение.
«Бедненький! — подумала тетушка Ганимед. — Неужели он так и не ложился спать?»
Она постучала.
Доктор что-то сказал, но она не расслышала.
Дверь открылась. На пороге стоял доктор Гаспар. В мастерской пахло чем-то похожим на жженую пробку. В углу мигал красный, догоравший огонь тигелька.
Очевидно, остаток ночи доктор Гаспар был занят какой-то обычной работой.
— Доброе утро, — весело сказал доктор.
Тетушка Ганимед высоко подняла мышеловку. Мышь принюхивалась, дергая носиком.
— Я поймала мышь!
— О! — доктор был очень доволен. — Покажите-ка!
Тетушка Ганимед засеменила к окну.
— Вот она!
Тетушка протянула мышеловку. И вдруг она увидала негра. Возле окна, на ящике с надписью «осторожно» сидел красивый негр.
Негр был голый.
Негр был в красных штанишках.
Негр был черный, лиловый, коричневый, блестящий. Негр курил трубку.
Тетушка Ганимед так громко сказала «ах», что чуть не разорвалась пополам. Она завертелась волчком и раскинула руки, как огородное чучело. При этом она сделала
— Ради сегодняшнего праздника мы пригласили силача Лапитупа…
Трещотки изобразили нечто в роде аплодисментов.
— Силач Лапитуп покажет вам чудеса своей силы…
Оркестр грянул. Занавес раскрылся. На подмостки вышел силач Лапитуп. Действительно, этот огромный детина в розовом трико казался очень сильным.
Он сопел и нагибал голову по-бычьи. Мускулы у него ходили под кожей точно кролики, проглоченные удавом.
Прислужники принесли гири и бросили их на подмостки. Доски чуть не проломились. Пыль и опилки взлетели столбом. Гул пошел по всему рынку.
Силач начал показывать свое искусство. Он взял в каждую руку по гире, подкинул гири как мячики, поймал и потом с размаху ударил одну об другую… Посыпались искры.
— Вот, — сказал он. — Так Три Толстяка разобьют лбы оружейнику Просперо и гимнасту Тибулу.
Этот силач был тоже подкуплен золотом Трех Толстяков.
— Ха-ха-ха! — загремел он, радуясь своей шутке. Он знал, что никто не рискнет швырнуть в него лепешкой. Все видели его силу.
В наступившей тишине отчетливо прозвучал голос негра. Целый огород голов повернулся в его сторону.
— Что ты говоришь? — спросил негр, ставя на ступеньку ногу.
— Я говорю, что так, лбом об лоб, Три Толстяка расшибут головы оружейнику Просперо и гимнасту Тибулу.
— Молчи.
Негр говорил спокойно, сурово и негромко.
— А ты кто такой, черная образина? — рассердился силач. Он бросил гири и подбоченился.
Негр поднялся на подмостки.
— Ты очень силен, но подл ты не менее. Ответь лучше, кто ты? Кто тебе дал право издеваться над народом? Я знаю тебя. Ты сын молотобойца. Твой отец до сих пор работает на заводе. Твою сестру зовут Эли. Она прачка.
Она стирает белье богачей. Быть может, ее вчера застрелили гвардейцы. А ты — предатель!
Силач отступил в изумлении. Негр, действительно, говорил правду. Силач ничего не понимал.
— Уходи вон! — крикнул негр.
Силач пришел в себя. Его лицо налилось кровью. Он сжал кулаки.
— Ты не имеешь права мне приказывать! — с трудом проговорил он. — Я тебя не знаю. Ты — дьявол.
— Уходи вон! Я просчитаю до трех. Раз!
Толпа замерла. Негр был на голову ниже Лапитупа и втрое тоньше его. Однако, никто не сомневался, что, в случае драки, победит негр. Такой решительный, строгий и уверенный был у него вид.
— Два!
Силач втянул голову.
— Черт, — прошипел он.
— Три!!
Силач исчез. Многие зажмурили глаза, ожидая страшного удара, и когда раскрыли их, то силача уже не было. Он мгновенно исчез за перегородкой.
— Вот так прогонит народ Трех Толстяков, — весело сказал негр, поднимая руки.
Толпа бушевала в восторге. Люди хлопали в ладоши и кидали шапки в воздух.
— Да здравствует народ!
— Браво! Браво!
Только доктор Гаспар недовольно покачивал головой. Чем он был недоволен — неизвестно.
— Кто это? Кто это? Кто этот негр? — интересовались зрители.
— Это тоже актер?
— Мы никогда его не видели!
— Кто ты?
— Почему ты выступил в нашу защиту?
— Позвольте! Позвольте!
Какой-то оборванец протиснулся сквозь толпу. Это был тот же нищий, который вчера вечером разговаривал с цветочницами и кучерами. Доктор Гаспар узнал его.
— Позвольте, — волновался нищий. — Разве вы не видите, что нас обманывают? Этот негр такой же актер, как и силач Лапитуп. Одна шайка. Он тоже получил деньги от Трех Толстяков.
Негр сжал кулаки.
Восторг толпы сменился гневом.
— Конечно! Один негодяй прогнал другого.
— Он боялся, что мы побьем его товарища, и сыграл штуку.
— Долой!
— Негодяй!
— Предатель!
Доктор Гаспар хотел что-то сказать, удержать толпу, но было поздно. Человек двенадцать взбежав на подмостки, окружили негра.
— Бейте его! — завизжала старуха.
Негр протянул руку. Он был спокоен.
— Стойте!
Его голос покрыл крики, шум и свистки. Сделалось тихо, и в тишине спокойно и просто прозвучали слова негра.