Бурятия в силу своего географического положения и исторических судеб стала своего рода перекрестком на путях различных этносов и культур, шедших с Запада и с Востока. Неспроста ведущий караванный путь, связывавший Россию со странами Дальнего Востока, пролегал через Кяхту, расположенную на юге Бурятии. Именно в Бурятии, на границе Сибири и Монголии, сошлись две мировые религии — буддизм и христианство, уживаясь с древним верованием бурят — шаманизмом, что нашло отражение и в местном фольклоре. Любопытна причудливым отзвуком этих обстоятельств бурятская сказка «Иван Паднис». Главный персонаж носит русское православное имя, в борьбе со злым духом — альбином (порождением анимистических представлений шаманистов) он в одном из эпизодов обращается за помощью в буддийский храм — дацан, но самых верных друзей находит среди лесных зверей. В оригинале сказки, имеющей, безусловно, древнюю основу, встречаются и заимствованные из русского языка слова, такие, как «город», «солдат», свидетельствующие о более поздних во временном отношении жизненных реалиях.
Возвращаясь к вопросу о влиянии русской сибирской сказки на бурятскую, необходимо сказать и об обратной связи этого процесса. Известный сибирский фольклорист Л. Е. Элиасов отмечал, что «бурятские сказки сыграли большую роль в обогащении репертуара русских сказок Сибири. Многие русские сказители прекрасно рассказывали бурятские сказки, не. подозревая даже, что они заимствованы из бурятского репертуара». Особенно ярко взаимодействие двух фольклорных традиций проявилось в Тункинской долине. Этот красивейший уголок Бурятии, расположенный у подножья Восточных Саян, породил целую плеяду мастеров народной сказки во главе с выдающимся сказочником Е. И. Сороковиковым-Магаем (1868–1948). Он с одинаковым успехом мог рассказывать сказки на русском языке и на бурятском, который считал своим вторым родным языком. Память тункинского сказочника хранила наряду с русскими сказками не один десяток бурятских сказок, перенятых у коренных жителей края. Сам Е. И. Сороковиков-Магай не раз признавался, что «многие бурятские сказки и предания, если их хорошо пересказать по-русски, то они будут жить у русских так же, как и их собственные предания и сказки».
Если прибегнуть к сравнению, мир бурятской сказки — чудесный кедр, чей ствол произрастает из глубин народной жизни, а сказочные сюжеты — те же раскидистые ветви, что тянутся во все стороны света, словно незримые мостики к иным сказочным мирам. И подобно тому как дерево с его вечнозеленой хвоей питают подземные соки, так и мир сказки наполняет дыханием поэзии многоцветная живая речь, льющаяся из уст сказочника. Да, бурятский сказочник, как наследник сокровищ родного языка, мог умело вплетать в создаваемую им словесную ткань повествования меткое слово, образные сравнения, отчеканенные веками пословицы и поговорки, точно отражающие особенности национального характера, образа жизни и мироощущения. Только у кочевого в прошлом народа могли появиться такие пословицы: «Мужчина рождается в юрте, умирает в степи» (сказка «Бестолковый Эрхин»), «крепость железа узнают при ударе, чужого человека — во время испытаний» (сказка «Молодец Гуун Сээжэ»). Или такие образные сравнения, как «у Жагар Мэшэд хана голова была с курган, рот — с горный распадок, глаза — с чашу, уши — словно потник по обе стороны седла…» (сказка «Жагар Мэшэд хан»). А сколько фантазии и безудержного красноречия являет собой сказка «Семьдесят небылиц». В бурятских сказках есть немало эпизодов, преисполненных настоящей поэзии. Приведем фрагмент из сказки «Паренек Булотхурэ и его конь Бурул Цохур»: «Пошел он (Булот-хурэ. — Б. Д.) однажды на охоту, выследил косулю и выстрелил в нее из лука. Споткнулась косуля, ударилась оземь на полном скаку и обернулась лебедью. Подхватила она клювом пущенную в нее стрелу и со словами: «Если ты настоящий молодец, то найдешь меня и на краю света!»- улетела прочь. Запрокинув голову, рассмеялся Булот-хурэ, обрадованный такой встречей, уронив голову на грудь, заплакал он, опечаленный быстрой разлукой».
Родословная бурятской сказки берет начало в далекой древности. Много воды утекло с тех пор, одно поколение сменяло другое, а сказка продолжала жить в родных кочевьях, неведомая широкому миру.
П. А. Кропоткин, хорошо известный как революционер, теоретик анархизма и менее известный как великолепный географ и геолог, писал в своих путевых заметках во время путешествия по высокогорной части Бурятии, что у местных жителей большим почетом пользовались народные сказители-онтохошины. Он высоко оценил песни и сказки, рассказываемые в юртах стариками, и выразил сожаление, что «никто из знатоков монгольского языка не займется собиранием сказок, которые, вероятно, могли бы дать материал для решения некоторых вопросов из темных судеб среднеазиатских (центральноазиатских. — Б. Д.) народов». Это высказывание П. А. Кропоткина ценно как свидетельство заинтересованного отношения к фольклорному наследию бурят со стороны передовой русской интеллигенции того времени. Впервые конкретную попытку познакомить российского читателя с образчиками бурятской устной словесности предпринял декабрист Н. А. Бестужев, проживший долгие годы на поселении в Бурятии. В 1854 году увидел свет очерк Н. А. Бестужева «Гусиное озеро», куда вошли три сказки, записанные им у селенгинского бурята Цыдена Баклановича, первого сказочника, чье имя дошло до наших дней благодаря этой публикации.
Интерес к бурятскому фольклору, в частности к сказкам, усилился в конце прошлого — начале этого столетия. Свидетельство тому — записки Г. Н. Потанина, Н. И. Затопляева, Я. С. Смолева, А. Д. Руднева и др. Из среды бурят первый, кто внес наиболее весомый вклад на этом поприще, был видный этнограф и фольклорист М. Н. Хангалов. Он собрал уникальный сказочный материал у приангарских бурят и опубликовал его на русском языке в сборниках «Бурятские сказки и поверья» (Иркутск, 1889), «Сказания бурят, записанные разными собирателями» (Иркутск, 1890) и «Балаганском сборнике» (Томск, 1903).
Трудно переоценить роль и другого бурятского ученого-ориенталиста, прекрасного знатока фольклора монгольских народов, профессора. Ц.Ж. Жамцарано. Благодаря полноценным, безукоризненным с научной точки зрения записям Ц. Ж. Жамцарано стали достоянием фольклористики тексты сказок на языке оригинала с сохранением диалектного произношения. Ценно и то, что ученый уделяет большое внимание личности самого творца, его исполнительскому стилю и восприятию сказок слушателями. Во всем этом проявился качественно новый подход к собиранию памятников устной народной словесности бурят. Таким образом, в начале нынешнего столетия были открыты незаурядные сказочники и сказители земли прибайкальской Маншут Имегенов, Елбон Шалбагай, Лазарь Бардаханов и др.
К сожалению, имена многих старинных сказочников не сохранились в памяти потомков. В этом отношении их наследники, особенно в советское время, оказались более счастливыми. Широко известно в Бурятии и за ее пределами творчество Аполлона Тороева (1893–1981), в чьей судьбе воплотилась связь и преемственность сказительских традиций прошлого и настоящего. В 1941 году издается его первая книга «Улигеры, сказки, песни», а всего им издано на бурятском и русском языках около тридцати книг. Он становится членом Союза писателей СССР и вместе с тем до конца дней своих не расстается с самодельным хуром — национальным музыкальным смычковым инструментом, под сопровождение которого он исполнял сказания и песни.
Современным сказочником, взявшимся за перо, был Владимир Халхоев, выпустивший при жизни две книги сказок и рассказов. Преждевременная смерть помешала раскрыться до конца таланту, соединившему в своем творчестве дар сказителя и писателя.
Чтимы среди земляков имена М. А. Алсыева, М. Б. Болхоевой, К — М. Доржеева, Д. Д. Зурбаевой, Д. С. Матуева, Д. Т. Тагаровой и др., многие из которых являются потомственными сказочниками.
На сегодняшний день собрание бурятских народных сказок насчитывает сотни, десятки сотен названий. А если принять во внимание варианты каждой сказки — а их тоже немало, — то число сказок увеличивается во много раз. Эта богатая сокровищница — плод неутомимого собирательского труда ученых, писателей, энтузиастов — любителей устного народного творчества, таких, как С. П. Балдаев, Г. Д. Санжеев, И. Н. Мадасон, Т. М. Болдонова, Н. О. Шаракшинова, Г. О. Туденов, М. П. Хомонов и др. Всю свою жизнь посвятил собиранию и популяризации бурятских сказок писатель А. И. Шадаев. Им изданы на родном языке в его литературной обработке замечательные сказки, которыми зачитывается не одно поколение читателей.
Большим событием в культурной жизни Бурятии стало научное издание трехтомника «Бурятских народных сказок» под общей редакцией Е. В. Баранниковой (составители Е. В. Баранникова, С. С. Бардаханова, В. Ш. Гунгаров), в который вошло свыше двухсот сказок — волшебно-фантастических, бытовых и сказок о животных. Многие из них опубликованы впервые. Отличительной особенностью этого трехтомника, вышедшего отдельными книгами в период с 1973 по 1981 год в Улан-Удэ, является то, что оригинальные бурятские тексты передают специфику речи каждого сказочника и его индивидуальной исполнительской манеры, а также дается семантически адекватный перевод на русском языке.
Это издание характеризует возросший уровень бурятского сказковедения и отражает большую практическую работу по сбору фольклорного материала на территории Бурятии, а также Иркутской и Читинской областей, где проживает немало бурят в Усть-Ордынском и Агинском бурятских автономных округах и за их пределами. В рукописном фонде Бурятского института общественных наук хранится множество старых и новых полевых записей, магнитофонных пленок с голосами современных сказочников. Часть фольклорного материала находится в хранилищах Ленинграда, Москвы, Иркутска и других городов, а также в частных архивах.
Что касается публикаций на русском языке, впервые довольно большое издание бурятских народных сказок (составитель, автор предисловия и примечаний Л. Е. Элиасов) увидело свет в 1959 году в Улан-Удэ. Издавались бурятские сказки в разные годы в Москве, Новосибирске, Иркутске и Чите. Объем этих книг сравнительно небольшой, а содержание их во многом повторяется.
Думается, настоящая книга — наиболее полное собрание бурятских народных сказок, выходящее в столичном издательстве. Оно дает хорошее представление о сказочном чуде, в котором «много любопытного в художественном и этнографическом отношениях». И пусть эта книга напомнит читателю белую юрту, где собрались сказочники разных поколений — от седой древности до наших дней. И по очереди рассказывают они людям свои любимые сказки с извечной надеждой, чтобы заветы добра и справедливости торжествовали всегда не только в сказках, но и в жизни.
БАИР ДУГАРОВ, поэт, кандидат исторических наук
УМНАЯ ЖЕНА
Жил на свете один добрый, но ленивый парень. Нигде он подолгу не задерживался, ходил по дворам, по улусам и частенько ночевал у богатого нойона на сеновале, присматривая за хозяйскими лошадьми. Однажды нойон и говорит:
— Оставайся у меня. Не век же тебе неприкаянным по чужим дворам отираться. За скотом моим зоркий глаз нужен. А я тебя за это кормить, одевать да обувать буду.
Раскинул парень умом: «Согласиться на такое — значит в батраки пойти, а мне свобода дороже», — и говорит:
— Нет, не останусь. Уж больно я по родным местам соскучился, возвращаться домой пора.
Тогда нойон говорит:
— Коли так, отправляйся скорее.
Собрался парень в дорогу. Пожалела его хозяйская дочь, подает парню золотое кольцо со словами:
— Если в дороге поиздержишься, если совсем худо станет — продашь кольцо, еду и одежду купишь.
Взял парень кольцо, стал с нойоном прощаться и говорит:
— Не страшна мне в дороге никакая нужда, подарила мне ваша дочь золотое кольцо.
Осерчали на дочку отец с матерью. Решили прогнать непутевую со двора.
— Если ты посмела ленивому да нищему золотое кольцо без нашего ведома подарить, то отправляйся вместе с этим парнем на все четыре стороны, — говорят они дочери. — Все свои украшения можешь с собой забрать и голодранцу своему отдать.
Заплакала тут девушка-красавица, загоревала:
— Ни золота мне не нужно, ни нарядов; только не гоните меня, позвольте с вами жить.
Но нойон с женою неумолимы.
— Иди, иди, — говорят.
Делать нечего, пришлось бедной девушке вместе с парнем из родного дома уходить.
Пришли они в большой город. Попросились на постой к небогатым хозяевам. Здесь и поженились, свадьбу справили. И узнал парень, что жена у него не только красавица, но большая мастерица, в рукоделье искусница. Сшила она пару рукавиц и подает мужу:
— Поди продай их недорого-недешево.
— А сколько просить? — спрашивает муж.
— Проси сто рублей.
Вот идет парень по базару, рукавицы несет, а навстречу ему богатый купец.
— Какие красивые рукавицы! — говорит. — Сколько они стоят?
— Сто монет, — отвечает парень.
— Рукавицы я покупаю, — говорит купец, — а за деньгами завтра придешь.
Вернулся парень домой, жена про рукавицы спрашивает. Рассказал ей муж, как было. Наутро жена ему говорит:
— Связала я носки, поди продай их недорого-недешево.
Пришел парень на базар, а навстречу ему вчерашний купец.
— Сколько просишь за такие красивые носки? — спрашивает.
— Сто монет, — отвечает парень.
— Давай сюда, — говорит купец, — а за деньгами приходи завтра, получишь сразу двести рублей.
Вернулся парень домой, жена о носках спрашивает.
— Отдал за ту же цену, — отвечает он.
На другой день жена сшила шапку и подает мужу, чтобы продал. Не успел парень на базар прийти, как подходит к нему все тот же купец.
— Сколько стоит шапка? — спрашивает.
— Сто рублей.
— И шапку я покупаю, — говорит купец, — приходи ко мне завтра, получишь сразу триста рублей.
Вернулся парень домой, жена про шапку спрашивает.
— Отдал за ту же цену, — отвечает он.
На следующий день отыскал парень того купца.
— За расчетом пришел? — спрашивает купец. Парень согласно головой кивнул.
— Триста монет возьмешь или три добрых совета? Сам выбирай, — говорит купец.
— Три добрых совета возьму, — отвечает парень.
— Тогда слушай, — продолжил купец. — Первый тебе совет — в чужих краях не ночуй в заброшенном доме, лучше под открытым небом переспи. Второй совет — найдешь на дороге чужую пропажу — не поднимай, стороной обойди. И последний мой совет — попадешь в безводный край и увидишь на вершине горы три тополя у трех каменных глыб, выкопай эти глыбы — из-под них вода забьет. Коли понял мои слова, ступай себе с богом.
Вернулся парень домой, жена спрашивает:
— Получил ли свои деньги?
— Вместо денег получил три добрых совета, — отвечает тот.
— Это хорошо, — говорит жена.
Живут они, живут, и вот как-то парень говорит:
— Не отправиться ли мне в неведомые края счастья да удачи попытать?
Жена отвечает:
— На то твоя добрая воля. Не зря люди говорят, мужчину напутствуют, провожая в путь, а женщину благословляют.
Отправился парень, оставив дома свою жену. Дошел до далекой и неведомой страны, но ни удачи, ни счастья не встретил в пути. Видит — у дороги пустой дом стоит, в нем два путника собираются переночевать. Хотел с ними за компанию на ночлег устроиться, да вспомнил совет купца не ночевать в заброшенном доме.
— Давайте во дворе переспим, — говорит парень случайным встречным.
Рассмеялись они в ответ:
— Зачем нам под открытым небом спать, когда крыша есть!
А ночью содрогнулась земля, закачались стены дома, рухнула крыша и придавила двоих несчастных.
Пошел парень дальше. Идет и видит — на дороге сундук лежит. Хотел было подобрать чужую пропажу, да вспомнил второй совет купца, обошел находку стороной. Подобрал сундук прохожий, шедший сзади. А в городе, куда привела дорога, схватила стража того прохожего и давай пытать: где драгоценности из сундука? Оказалось, что воры ограбили одного богача, драгоценности поделили между собой, а пустой сундук выбросили. Вот прохожего и схватили. Обвинив во всех смертных грехах, пытать стали, чтобы назвал своих сообщников.
Побыстрее убрался парень из того города. Долго шел — и пришел в долину, где жители в палящий летний зной без воды изнывали, погибая от жажды.
Огляделся парень, увидел на высокой горе три тополя, а возле тех тополей — три каменных глыбы.
— Попытаюсь вам добыть воду, — говорит.