Элли немного огорчилась, но она думала, что только Великий Гудвин вернет ее в Канзас, и поэтому распрощалась с новыми друзьями и отправилась в путь.
Элли спасает Страшилу
Элли шла уже несколько часов и устала. Она села отдохнуть у голубой изгороди, за которой расстилалось поле спелой пшеницы. Невдалеке от изгороди стоял длинный шест, на нем торчало соломенное чучело — пугать птиц. Голова его была сделана из мешочка, набитого соломой, с нарисованными на нем глазами, носом и ртом, так что получалось смешное человеческое лицо. Чучело было одето в поношенный голубой кафтан; кое-где из прорех костюма торчала солома. На голове была старая, потертая шляпа, на ногах — старые голубые ботфорты, какие носили мужчины в этой стране.
Чучело имело забавный и вместе с тем добродушный вид.
Элли внимательно разглядывала смешное, разрисованное лицо чучела и удивилась, видя, что оно вдруг подмигнуло ей правым глазом. Она решила, что ей почудилось, — ведь чучела никогда не мигают в Канзасе. Но фигура закивала головой с самым дружеским видом.
Элли испугалась, а храбрый Тотошка с лаем набросился на изгородь, за которой был шест с чучелом.
— Добрый день! — сказало чучело немного хриплым голосом.
— Ты умеешь говорить? — спросила Элли.
— Конечно! Как поживаешь?
— Спасибо, хорошо! — вежливо ответила девочка. — А ты как поживаешь?
— Неважно! — с печальной улыбкой сказало чучело. — Очень скучно торчать здесь и день и ночь и пугать противных ворон.
— Разве ты не можешь сойти?
— Нет, в меня сзади воткнули кол. Если бы ты вытащила его из меня, я был бы тебе очень благодарен.
Элли перелезла через изгородь, наклонила кол и, вцепившись обеими руками в чучело, стащила его.
— Чрезвычайно признателен! — пропыхтело чучело, очутившись на земле. — Я чувствую себя прямо новым человеком.
Потом чучело заботливо расправило кафтан, стряхнуло с себя соломинки и, шаркнув ножкой по земле, представилось девочке:
— Страшила!
— Что ты говоришь? — не поняла Элли.
— Я говорю: Страшила. Это меня так назвали: ведь я должен пугать ворон. А тебя как зовут?
— Элли.
— Хорошенькое имя! — сказал Страшила.
Элли смотрела на него с удивлением. Она не могла понять, как чучело, набитое соломой и с нарисованным лицом, ходит и говорит.
— Куда ты идешь? — спросил Страшила.
— В Изумрудный город — просить Великого Гудвина вернуть меня в Канзас.
— А где Изумрудный город и кто такой Гудвин?
— Разве ты не знаешь?
— Нет, — печально ответил Страшила. — Я ничего не знаю. Ты видишь, я набит соломой, и у меня совсем нет мозгов.
— Ох, как мне тебя жалко! — сказала девочка.
— Спасибо! А если я пойду с тобой в Изумрудный город, может Великий Гудвин дать мне мозги?
— Не знаю. Но, если хочешь, идем со мной. Если Гудвин и не даст тебе мозгов, хуже не будет, чем теперь.
Элли смазала Железному Дровосеку шею.— Я могу попасть под дождь и заржаветь, — сказал он, — и без маслёнки мне придется плохо.
Большим счастьем было для Элли найти такого товарища, как Железный Дровосек. Они скоро пришли к месту, где дорога заросла кустарником и стала непроходимой.
Но Железный Дровосек заработал своим огромным топором и быстро расчистил путь.
Элли шла задумчиво и не заметила, как Страшила свалился в яму. Ему пришлось звать девочку на помощь.
— Почему ты не обошел кругом? — спросил Железный Дровосек.
— Не знаю! — чистосердечно ответил Страшила. — Понимаешь, у меня голова набита соломой, и я иду к Гудвину попросить немножко мозгов.
— Так! — сказал Дровосек. — Во всяком случае, мозги — не самое лучшее на свете.
— Вот еще! — удивился Страшила.
— Раньше у меня были мозги, — пояснил Железный Дровосек. — Но теперь, когда приходится выбирать между мозгами и сердцем, я предпочитаю сердце.
— А почему? — спросил Страшила.
— Послушайте мою историю, и тогда вы всё поймете.
И, пока они шли, Железный Дровосек рассказывал им свою историю:
— Я — дровосек. Став взрослым, я задумал жениться. Я полюбил от всего сердца одну хорошенькую девушку, а я тогда был еще из мяса и костей, как и все люди. Но злая тетка, у которой жила девушка, не хотела расстаться с ней, потому что девушка работала на нее. Тетка пошла к волшебнице Гингеме и обещала ей корову и двух баранов, если та расстроит свадьбу…
— Злая Гингема убита! — перебил Страшила.
— Кем?
— Элли! Она прилетела на Убивающем Домике и — крак! крак! — села волшебнице на голову.
— Жаль, что этого не случилось раньше!.. — вздохнул Железный Дровосек и продолжал:
«Гингема заколдовала мой топор: он отскочил от дерева и отрубил мне левую ногу. Я очень опечалился: ведь без ноги я не мог быть дровосеком. Я пошел к кузнецу, и он сделал мне прекрасную железную ногу. Гингема снова заколдовала мой топор, и он отрубил мне правую ногу. Я опять пошел к кузнецу. Девушка любила меня по-прежнему и не отказывалась выйти за меня замуж. „Ты много сэкономишь на сапогах и брюках“, говорила она мне. Однако злая волшебница не успокоилась: я потерял руки, и кузнец сделал мне железные. Наконец, топор отрубил мне голову, и я подумал, что мне пришел конец. Но об этом узнал кузнец и сделал мне отличную железную голову. Я продолжал работать, и мы с девушкой по-прежнему любили друг друга.
Тогда коварная Гингема, видя, что у нее ничего не выходит, — а она очень хотела получить корову и двух баранов, — решила отнять у меня сердце. Она еще раз заколдовала топор, и он разрубил мое туловище пополам. Но, к счастью, кузнец снова узнал об этом, сделал железное туловище и прикрепил к нему на шарнирах мою голову, руки и ноги. Но — увы! — у меня не было больше сердца: кузнец не сумел его вставить, и моя любовь к девушке исчезла…»
Железный Дровосек вздохнул, и слезы покатились из его глаз.
— Осторожней! — в испуге вскричал Страшила и вытер ему слезы голубым носовым платочком. — Ведь ты заржавеешь от слез.
— Благодарю, мой друг! — вежливо сказал Дровосек. — Я позабыл, что мне нельзя плакать. Вода вредна мне во всех видах…
«Я оставил родной дом и ушел в лес, — продолжал он. — Я гордился своим новым, железным телом и уже не боялся заколдованного топора. Мне была страшна только ржавчина, но я всегда носил с собой маслёнку. Только раз я позабыл ее, попал под ливень и так заржавел, что не мог сдвинуться с места, пока вы не спасли меня».