«Ах, это ужасно — стоять целый год в лесу и думать о том, что у тебя нет сердца!»…
— С этим может сравниться только торчанье на колу посреди пшеничного поля, — перебил Страшила. — Но, правда, мимо ходили люди, и можно было разговаривать с воронами.
— Когда я любил, я был счастливейшим человеком, — продолжал Железный Дровосек вздыхая. — Но как можно любить, раз у тебя нет сердца? Если Гудвин даст мне сердце, я вернусь в страну Жевунов и женюсь на девушке. Я уверен, что она ждет меня.
— А я, — упрямо сказал Страшила, — все-таки предпочитаю мозги: когда ты безмозглый дурак, тогда и сердце ни к чему.
— Ну, а мне нужно сердце! — возразил Железный Дровосек. — Мозги не делают человека счастливым, а счастье — лучшее, что есть на земле.
Элли молчала, так как не знала, кто из ее новых друзей прав.
Элли в плену у Людоеда
Лес становился глуше. Ветви деревьев, сплетаясь вверху, не пропускали солнечных лучей. На дороге, вымощенной желтым кирпичом, была полутьма. Шли до позднего вечера.
Элли страшно устала, и Железный Дровосек взял ее на руки. Страшила плелся сзади, сгибаясь под тяжестью топора.
Наконец остановились на ночлег. Железный Дровосек сделал для Элли уютный шалаш из сучьев. Он и Страшила просидели всю ночь у входа в шалаш, прислушиваясь к дыханию девочки и охраняя ее сон.
Утром снова двинулись в путь. Дорога стала веселее: деревья отступили в стороны, и солнышко ярко освещало желтые кирпичи.
За дорогой здесь, видимо, кто-то ухаживал: сучья и ветки, сбитые ветром, были собраны и аккуратно сложены по краям дороги.
Вдруг Элли заметила впереди столб и на нем доску с надписью:
ПУТНИК. ТОРОПИСЬ! ЗА ПОВОРОТОМ ДОРОГИ ИСПОЛНЯТСЯ ВСЕ ТВОИ ЖЕЛАНИЯ!!— Сейчас я попаду к дяде Джону и тетке Анне! — вскричала Элли.
Она так обрадовалась, что даже забыла о спутниках и бросилась вперед. Тотошка прыгал около нее с веселым лаем.
Железный Дровосек и Страшила, увлеченные все тем же спором: что лучше — сердце или мозги, не заметили, что Элли убежала, и мирно шли по дороге. Внезапно они услышали отдаленный крик девочки и лай Тотошки. Друзья бросились вперед и успели заметить, как среди деревьев мелькнуло что-то лохматое и темное и скрылось в чаще леса. Тотошка, охрипший от лая, с жалобным визгом выскочил им навстречу.
— Что же делать? — горестно спросил Страшила. — Наверное, Элли унес хищный зверь.
Железный Дровосек в недоумении смотрел по сторонам.
— Квирр… квирр… — раздалось вдруг насмешливое чоканье Белки с верхушки высокого дерева. — Что случилось? Двое больших, сильных мужчин отпустили маленькую девочку, и ее унес Людоед!
— Людоед? — переспросил Железный Дровосек. — Я не слыхал, что в этом лесу живет Людоед.
— Квирр… квирр… Каждый муравей в лесу знает о нем. Эх, вы! Не могли присмотреть за маленькой девочкой! — и Белка осыпала друзей такими насмешками, что им стало стыдно.
— Надо спасать Элли! — вскричал Страшила.
— Да-да! — горячо подхватил Железный Дровосек. — Элли спасла нас, а мы должны отбить ее у Людоеда. Иначе я умру с горя… — и слезы покатились по щекам Железного Дровосека.
— Что ты делаешь! — в испуге закричал Страшила, вытирая ему слезы платочком. — Маслёнка у Элли!
— Если вы хотите выручить маленькую девочку, я доведу вас до замка Людоеда, хотя очень его боюсь! — сказала Белка.
— Показывай дорогу! — радостно закричали Железный Дровосек и Страшила.
Белка запрыгала по деревьям. Когда они зашли в глубь леса, Тотошка бросился вперед с радостным лаем: он почуял свою хозяйку.
— Тише! Тише! — заверещала Белка. — Уймите этого зверя, а то Людоед выскочит из замка и съест нас всех.
Страшила схватил Тотошку и заткнул ему рот своей мягкой соломенной рукой.
Замок Людоеда стоял на холме. Его окружала высокая стена, на которую не вскарабкалась бы и кошка. Перед стеной был ров, наполненный водой; утащив Элли, Людоед поднял перекидной мост и закрыл на два засова чугунные ворота.
Людоед жил один. Прежде у него были бараны, коровы и лошади, и он держал много слуг. В те времена мимо замка в Изумрудный город проходили путники; Людоед нападал на них и съедал. Потом Жевуны узнали о Людоеде, и движение по дороге прекратилось.
Людоед принялся опустошать замок: сначала съел баранов, коров и лошадей, потом добрался до слуг и съел всех, одного за другим. Последние годы Людоед прятался в лесу, ловил неосторожного кролика или зайца и съедал с кожей и костями.
Людоед страшно обрадовался, поймав Элли, и решил устроить себе настоящий пир. Он притащил девочку в замок, связал и положил на кухонный стол, а сам принялся точить большой нож.
«Клинк… клинк…» звенел нож.
А Людоед приговаривал:
— Эх-охо! Знатная попалась добыча! Полакомлюсь вволю!
Людоед был так доволен, что даже разговаривал с Элли:
— Эх-охо! А ловко я придумал повесить надпись! Ты думаешь, я действительно исполню твои желания. Как бы не так! Это я нарочно сделал — заманивать таких простаков, как ты.
Элли плакала и просила у Людоеда пощады, но он не слушал и продолжал точить нож.
«Клинк… клинк… клинк…»
И вот Людоед занес над девочкой нож. Она в ужасе закрыла глаза. Однако Людоед опустил руку и зевнул.
Эх-охо! Устал я точить этот большой нож! Пойду-ка отдохну часок-другой. После сна и еда приятней!
Я ведь не съел его! — оправдывался Лев.— Возможно, — согласился Трусливый Лев.
— Счастливый! А у меня так и сердечной болезни не может быть: у меня совсем нет сердца.
— Если бы у меня не было сердца, — задумчиво сказал Лев, — может быть, я и не был бы трусом.
— А у тебя есть мозги? — спросил Льва Страшила.
— Есть, вероятно. Я их никогда не видел.
— Моя голова набита соломой, и я иду к Великому Гудвину просить немножко мозгов, — сказал Страшила.
— А я иду к нему за сердцем, — сказал Железный Дровосек.
— А я иду к нему просить, чтобы он вернул нас с Тотошкой в Канзас.
— И он может все это сделать? — удивился Лев.
— Ему это ничего не стоит, — ответила Элли.
— В таком случае, не даст ли он мне смелости?
— Ему это так же легко, как дать мне мозги, — ответил Страшила.
— И мне сердце, — прибавил Железный Дровосек.
— И вернуть меня в Канзас, — закончила Элли.
— Если вы примете меня в компанию, я пойду с вами, — сказал Трусливый Лев. — Мне бы хоть немножко смелости, а без нее жизнь не в жизнь.
— Очень рада! — ответила Элли. — Ты будешь отгонять от нас других зверем. Мне кажется, они еще трусливее тебя, раз бегут от одного твоего рева.
— Они трусы, — сказал Лев, — да я-то от этого не становлюсь храбрее.
Путешественники двинулись дальше по дороге, вымощенной желтым кирпичом, и Лев пошел величавым шагом рядом с Элли. Тотошке и этот спутник сначала не понравился. Он помнил, как Лев хотел проглотить его. Но скоро он привык ко Льву, и они сделались большими друзьями.
Вечером того же дня Железный Дровосек нечаянно раздавил лягушку на краю дороги. Ему стало жаль, бедную лягушку, и из глаз его покатились слезы. Слезы попали на шарниры нижней челюсти, и шарниры заржавели. Он не мог сказать ни слова и только размахивал руками, прося о помощи. Девочка сильно перепугалась. Лев решил, что Железный Человек болен. Но Страшила догадался, в чем дело, смазал приятелю челюсти, и тот заговорил:
— Это мне урок. Я должен смотреть себе под ноги Вам, у которых есть сердца, вам хорошо! Вы сумеете оправдаться в своих собственных глазах, если кого-нибудь обидите. Но я — человек без сердца — должен быть очень осторожен. Вот если я получу от Гудвина сердце, тогда и я не буду беспокоиться о разных козявках.
Тигромедведи
В этот вечер шли долго и остановились ночевать под развесистым деревом. Железный Дровосек нарубил дров и развел большой костер, около которого Элли чувствовала себя очень уютно Она съела последний кусок хлеба, по-братски разделив его с Тотошкой.
— Что я теперь буду есть? — спросила она, бережно собирая крошки.
Хочешь, я поймаю в лесу лань? — сказал Лев. — Правда, у вас, людей, плохой вкус, и вы предпочитаете жареное мясо сырому, но ты можешь поджарить его на углях.
— О, только никого не убивать! — взмолился Железный Дровосек. — Я буду так плакать о бедной лани, что никакого масла не хватит смазывать мои челюсти.
— Как угодно! — пробурчал Лев и отправился в лес.
Он вернулся оттуда не скоро, улегся поодаль от костра с сытым мурлыканьем и уставил на огонь желтые глаза с узкими щелками зрачков. Что он делал в лесу, было неизвестно. Лев молчал, а остальные не спрашивали.
Страшиле посчастливилось найти дерево, на котором росли орехи. Страшила рвал их своими мягкими, непослушными пальцами. Орехи выскальзывали из рук, и ему приходилось собирать их в траве. В лесу было темно, как в погребе, и только Страшила, видевший ночью, как днем, мог с этим справиться. Но, когда он набирал полную горсть орехов, они вдруг вываливались у него, и все приходилось начинать снова. Все же Страшила с удовольствием собирал орехи, очень боясь подходить к костру. Только увидев, что костер начинает угасать, он приблизился к Элли с корзиной орехов, и девочка поблагодарила его за труды.