И тут Светина совесть напомнила ей, как отвратительно она вела себя весь вчерашний вечер, как несколько минут назад рассуждала о родительских грехах. Как целое утро накручивала себя, жалуясь Снежане на несправедливость судьбы. В мгновение ока все ее претензии к родителям, все ее жалобы на жизнь превратились в капризы избалованного ребенка.
«Впрочем, так оно и было», – с горечью призналась Света, найдя в себе силы посмотреть правде в глаза. Ей стало стыдно, ей захотелось провалиться сквозь землю, и она тут же поклялась, что непременно извинится перед родителями за свое свинское поведение и прямо с этой минуты начнет ценить то, что имеет.
– Завтра утром я уезжаю, – прервал молчание Андрей. – Думаю, раньше Нового года не появлюсь…
– Так долго! – вырвал ось у Светы. – А как же консерватория?
Андрей передернул плечами:
– Наверстаю.
– А в деканате что скажешь? – заволновалась она.
– Справку сделаю. У меня соседка по лестничной клетке медсестра в районной поликлинике. Она мне какую-нибудь болячку придумает, а я в это время за матерью присмотрю и деньжат ей подзаработаю. Думаю, ей потом в санатории не помешает отдохнуть.
– Да, это верно, – горячо поддержала Света и поправила челку. Она, когда нервничала, всегда ее поправляла. – Слушай, Андрей, – она слегка замялась, – а у вас в Саратове как с работой? А то я могу у родителей денег попросить. В долг, – поспешно уточнила она, зная, что Андрей – гордый парень, благотворительности не потерпит.
– Нет, не нужно. – Он благодарно при обнял ее за плечо, но тут же отпустил и сунул руку обратно в карман куртки.•– Я тапером побренчу в ночном клубе, там нормально платят, или в официанты пойду, в общем, найду, где пристроиться, руки есть. Главное, чтобы мама… – Тут голос Андрея сорвался, и он отчаянно замотал головой, словно пытался отогнать мрачные мысли.
– Все будет хорошо, – принялась убеждать Света. – Знаешь, еще один римский философ, не помню, как его зовут, но это не важно, так вот он говорил, что людей беспокоят не столько сами события, сколько то, как они об этом думают.
– Глубокая мысль, – согласился Андрей.
Примерно через полчаса на Садовом кольце они расстались. Стоя на подножке автобуса, Света напомнила:
– Ты обязательно звони. И если что будет нужно… может, лекарства какие редкие…
– Я обязательно позвоню. Спасибо, Свет.
– За что?
– За поддержку. Ты отличная девчонка.
Двери с шумом захлопнулись. Андрей помахал ей рукой и пошел к метро. Ему нужно было собираться в дорогу. А Света села на холодное пластмассовое сиденье и принялась смаковать на вкус, как звучит «отличная девчонка». Ей понравилось, но пульс ее не участился, и розы в душе не расцвели…
Поднявшись на свой этаж, Света со всей силы принялась нажимать кнопку звонка.
Делинь-делинь-делинь-делинь!
– Свет, ты что, с ума сошла! – воскликнула мама, распахивая дверь и прижимая руки к груди. – Ты что трезвонишь, как на пожар! У меня сердце чуть не выпрыгнуло!
– Мамочка! – Света повисла У мамы на шее. – Мамочка! Простите меня, пожалуйста! Я больше не буду такой плохой!
– Что? Что такое? – заволновалась мама. Из комнаты на шум вышел отец:
– Признавайся, что натворила, горе ты наше?
– Я? Ничего! – До Светы дошло, что она в своем раскаянии пере гнула палку. Родители-то не умеют читать ее мысли. – Я за вчерашнее! – пояснила Света, по-идиотски улыбаясь. Она принялась сбрасывать с себя дубленку, шарф, ботинки. – Я очень рада, что вы вместе летите в Америку. Это так здорово! Я так и сказала Снежане: «У моих предков второй медовый месяц скоро начинается!»
Отец с матерью переглянулись. У мамы на лице застыл испуг, у папы – недоумение.
– Странно, еще утром ты молча протестовала, заметил отец, потирая серебристый висок дужкой очков.
– А теперь не протестую. А вы что, опять недовольны? Нет, на вас не угодишь! И не нужно мне никаких подарков, только фотографии привезите. Все-таки интересно, как там, в этой Флориде.
– А Кипр? – уточнил на всякий случай отец.
– Кипр не отменяется. И пусть тетя Вера приезжает. Мы с ней поладим, я же не законченная эгоистка все-таки. – Света довольно потерла замерзшие руки и добавила: – Чаю хочу!
Мама устало прислонилась к отцу:
– Миш, что с нашей дочерью происходит?
– Взрослеет, наверное, – предположил отец, чмокнул жену в затылок, после чего тактично развернул ее в нужном направлении и отправил на кухню готовить чай.
Перед сном он заглянул к Свете:
– Не спишь?
– Еще нет. – Света отложила книгу. Она перечитывала «Властелина Колец».
– Хочу кое-что уточнить. Можно?
– Давай.
– Это тебя Андрей твой образумил?
– Пап, – простонала Света, – сколько раз я тебе говорила: он не мой, он просто хороший знакомый. Мы с ним общаемся.
Отец сел в кресло, забросил руки за седеющую голову и мечтательно сказал:
– Я тоже в молодости общался с девочками. Помню одну из десятого выпускного, шустрая была. Ее Олей звали.
– Красавица?
– Что? – Отец встрепенулся.
– Оля красивая была?
– А-а… Тогда мне казалось, что красивая.
– А мама об этой первой любви знает? – не без ехидства поинтересовалась Света.
– Ни, боже мой! А вообще-то, дочка, когда я повзрослел и стал мудрее, мне открылась истина, что в женщине, как в технике, важна не красота, а надежность.
– А вот эту мудрость я тебе точно советую держать при себе. Мама в последнее время борется за каждый миллиметр своей привлекательности. Увлажняющий крем «Синерджи» в ход пошел. Критический возраст, – пояснила Света.
– Да? – удивился отец и недоверчиво поджал губы. – А я тут недавно прочитал, что к сорока годам у женщины открывается второе дыхание. Кстати, почему это Андрей тебя сегодня не проводил? На него это непохоже.
– И все-то ты у меня замечаешь.
– Мне по штату положено все замечать и быть в курсе всех событий. Как ты там говорила, когда мобильник выпрашивала: «Держать руку на пульсе».
– Я сгораю от стыда. – Света сползла с подушки и на мгновение прикрыла лицо одеялом, потом вынырнула на поверхность, но уже без улыбки: – Но мобильник вещь нужная, сам же признал его преимущества. А у Андрюшки семейные неприятности, пап. У него мама заболела, в больницу кладут. Он завтра утром домой едет.
– Вот оно что. – Глаза у отца вмиг посерьезнели. – Может, парню помощь нужна? Деньги? Консультация у специалистов?
– Я предлагала, пап. Он сказал, что если не сможет справиться сам, то обязательно позвонит.
Отец провел пятерней по волосам.
– Ты вот что, дочь. Ты маме об этом не говори. Не нужно, а то она разволнуется сразу, перейдет на личности. – Отец выразительно посмотрел на нее, давая понять, о какой конкретно личности будет идти речь. – Начнет придумывать страшилки всякие, накрутит себя так, что вообще от поездки откажется, а этого делать нельзя. Теперь уже нельзя.
Света молча кивнула. Да и что мама могла изменить в этой ситуации? От нее совершенно ничего не зависело, а вот папа… папа мог сделать многое. На этот раз у Светы не осталось сомнений, что папа умеет читать ее мысли, когда ему этого хочется.
– Давай вот как договоримся. Если возникнет необходимость, ты немедленно обратишься к моему помощнику…
– К Пете Селезневу, – радостно закончила за него Света.
– К Пете? – изумился непосредственности дочери Михаил Иванович. – Ему двадцать шесть лет. Он для тебя Петр Васильевич. Понятно?
– Угу!
– Не угу, а так точно. – Отец легонько щелкнул ее по носу, сказал: – Спи, давай! – и вышел.
4
Следующие три дня были примечательны многими интересными событиями, но главным из них было то, что пропала Снежана. Света позвонила ей в Успенское. – Елена Прекрасная поставила Свету в известность (она именно так и сказала: «Ставлю тебя в известность!»), что Снежана эту неделю живет в городе. Света поблагодарила и набрала номер телефона городской квартиры Ровенских. Там трубку сняла горничная Зоя. Она сообщила, что «хозяйская дочка» в загородном доме. Неувязка была налицо, получалось, что обе стороны благополучно пребывали в неведении. Света стала названивать на мобильник подруге, но он был отключен. Особых беспокойств это не вызывало, поскольку Снежана и раньше исчезала без предупреждения; запутывая следы. Однако Свету съедало любопытство: куда на этот раз занес подругу попутный ветер?
Света поднялась на третий этаж. До начала первого урока оставалось меньше десяти минут, а в корпусе для старшеклассников, как обычно, стояла тишина. Мелькали одна, две случайные лицеистки, изредка проходили дежурившие пары с повязками на рукавах, появлялись и исчезали учителя, но не было той заражающей суеты, той шумной неразберихи, которую можно увидеть в любой обычной школе перед началом занятий. Раньше это Свету всегда удивляло, теперь она привыкла и к невозмутимому спокойствию вестибюлей, и к широким коридорам, украшенным цветами и статуями. Больше всего Свете нравился роденовский «Мыслитель», которого скульптор создал для «Врат ада». Собственно, возле этой красивой копии они со Снежанкой и познакомились. Еще Свете нравились беседки, увитые плющом, где лицеистки могли отдыхать на переменах, сидя в плетенных из итальянской соломки креслах. Нравилось первоклассное оборудование спортивного и актового залов. Ну и, конечно, учебные классы! Там все было на уровне! Современная техника, рыбки в аквариуме, одноместные парты в два ряда. И в какой бы кабинет в течение дня ни переходили лицеистки, каждая из них занимала свою парту. Светина была у стены, предпоследняя. За последней сидела Снежана, когда появлялась в школе. Всего таких парт было двадцать.
«Простая арифметика: двадцать парт, двадцать учениц, и все, кажется, собрались здесь», – подумала Света, оглядывая битком набитый туалет.
– Тебя-то нам для полного счастья и не хватало, Красовская, – сообщила Людочка Зверева, вертя в руках очки.
– Рада, что смогла доставить тебе это маленькое удовольствие. – Света одарила ее своей фирменной улыбкой: «А нам все равно!» – и полезла в рюкзак за пудреницей. К огромному зеркалу в белой раме было не пробиться.
– Вот еще! – фыркнула Людочка, отворачиваясь. – Ну и что же было дальше? – Этот вопрос был адресован Ирочке Говердовской.
– Дальше? Дальше он предложил мне прийти к нему в мастерскую для фотопроб, – гордо сообщила та.
– Пойдешь? – выдохнула еще одна слушательница.
– А ты бы упустила такой шанс? – спросила в свою очередь Ирочка.
Только сейчас, взглянув на нее, Света заметила-, что она в новом платье, точнее, не в платье, а в кружевной шелковой сетке черного цвета. Под ней черный топ до пояса, на ногах черные брюки в обтяжку, заправленные в короткие черные сапожки. В общем, все черное, как и ее душа.
– Смотри дырку на мне не протри, Золушка! – съязвила та, заметив ошарашенный взгляд Светы.
– Да на тебе и так одни дырки. Одной больше, одной меньше… – ляпнула Света не раздумывая.
– Не зарывайся, Красовская! – возмутилась одноклассница. – Это платье из французского каталога «Труа Суис»! – Света вежливо посмотрела на этикетку, которую Ирочка ткнула ей в нос, и отметила про себя, что остальные приумолкли, стали подтягиваться к центру назревающего сражения. А Ирочка, почувствовав аудиторию, разошлась не на шутку. – Что тебе объяснять, ты о таком и не слышала! Для тебя «Бурда» – высший предел стиля.
– Да такие штанцы, что на ней, в любом комке за деревянные купить можно, – поддакнул кто-то со стороны.
– Вот-вот, влезла в джинсы, в безрукавочку кожаную и утешает себя тем, что это и демократично – и практично, – внесла свою лепту Зверева.
– А на самом деле ей недоступен наш образ жизни, – снова пере хватила инициативу Говердовская. – Каждая из нас может позволить себе слетать на Неделю высокой моды в Париж, купить там фирменную тряпку, а она – нет!
– А я – нет! – спокойно согласилась Света, удивляясь, как злость может исказить красивое лицо. – Париж мне не по карману. Но, знаешь, что я тебе скажу: на фига мне эта высокая мода сдалась, если приходится выворачивать себя наизнанку, чтобы доказать свою принадлежность к ней.
В воздухе повисла тишина. Одни кондиционеры жужжали.
– Один – ноль! – внезапна сказала Ольга Дубровская, подошла и демонстративно встала рядам со Светой.
Этого даже, Света не ожидала. Поддержка – и от кого? От одной из самых авторитетных одноклассниц!
Тут да Ирочки дошло, что происходит, и ее прорвало! Ее захлестывали эмоции, а Света в эта время медленна считала: раз… два… три… Отец, у которого был взрывной темперамент, как-то дал Свете дельный совет: «Старайся держать под контролем свое настроение. Если чувствуешь, что злишься, начинай считать про себя. Крепка сожми зубы и не произноси ни слава, чтобы потом не пришлась жалеть о сказанном сгоряча». Двадцать один… двадцать два… Где-то на четвертом десятке Говердовская стала сбиваться с мысли, повторяться. Света решила, пора:
– Ну что; весь яд израсходовала, красавица ты наша?
Реакция была удивительная. Словесная атака мгновенно захлебнулась.
– Два – ноль, – хохотнула Ольга Дубровская, взяла Светку под руку и вывела в коридор. – Помоги, Господи, тому парню, в которого она вцепится! – вознесла она молитву к небесам.
Теперь уже засмеялась Света.
– Смеешься, эта правильно. А то в прошлом году кисла па любому поводу. Я еще подумала: что за девчонка такая, ни рыба ни мясо. А здесь бесхребетным делать нечего. Здесь каждый пуленепробиваемый, как жилет, и у каждого свои тараканы в башке. Я ват, к примеру, на компьютерных играх повернута. – Да ты что? – Ссора с Ирочкой Говердовской была забыта.
– А я думала, что у нас талька Васильева такая продвинутая.
– У Юльки своя фишка, у меня – своя. Мне тут недавно пару новинок достали. Одна «Офисные игры» называется, так себе примочка. Там все кидаются бумажными комочками в сотрудников. Главная задача – не попасться боссу. – Ольга криво усмехнулась: – Ничего не напоминает?
– Напоминает.
Трудно было не сообразить, к чему она клонит. Это случилось в прошлом году. Тер-Петросян, Говердовская и Зверева сначала забросали фантиками от конфет Светину парту, а потом нагло обвинили ее в нечистоплотности. Хорошо, вовремя вмешалась директриса Нина Викторовна Шаповалова. Собственно, благодаря ее хлопотам Света и попала в лицей. Нина Викторовна и Тамара Георгиевна, Светина мама, в свое время учились в одном институте, были подругами, ну а когда Красовские перебрались в Москву, эта дружба чудесным образам возобновилась.
– Я в той конфетной войне участия не принимала, – посчитала нужным сообщить Ольга.
– Я почему-то была в этом уверена, – призналась Света. – А вторая игра? – напомнила она, ей не хотелось ворошить прошлое.
– «Каньон» покруче будет! – оживилась одноклассница.
– А в чем смысл?
– Здесь каньон как бы разделяет две страны. С одной стороны, мир Света, с другой – мир Тьмы. Само собой, они ведут непримиримую войну. Вариантов сражений – бесконечное множество. Но одно особенно приятно: игру можно пройти и за светлую сторону, и за темную.
– Интересно.
– Раз интересно, поехали после уроков ко мне. Я тебе покажу парочку игр. Сможем даже сразиться, если захочешь. У меня две «мыши» по такому случаю имеются.
Света с сожалением покачала головой.
– Сегодня не могу. Я даже с последних двух уроков ухожу. Родителей еду провожать в аэропорт. Они у меня в Америку улетают, – не утерпела-таки, сболтнула Света.
– В Штаты – это неплохо.
– Да, неплохо. Я бы тоже полетела, но учеба, – объяснила небрежно Света.
Ольга понимающе поддакнула.
– Оль, а давай на следующую неделю сражение перенесем?
– Можно – согласилась она. – Главное, чтобы Снежана тебя отпустила.
Света растерялась:
– Что значит, отпустила? Я к ней не привязана.
– Но вы же с ней подруги не разлей вода.
– Да, подруги, но это не дает ей права распоряжаться моим временем и посягать на мою свободу, как и мне на ее.
– Так-то оно так, но мне показалось, впрочем, может, мне действительно показалось… – туманно отозвалась Оля.
Но тут прозвенел звонок, и девчонки поспешили в класс.
5
Света встретилась со Снежаной в понедельник.
Не успели они обменяться приветствиями, как Света набросилась на подругу с вопросами:
– Ты где пропадала столько дней? Почему мобилу отключила? Ну ладно школа, но на выходные куда исчезла? Я уже все телефоны оборвала, все глаза просмотрела, а тебя все нет и нет.