На большой перемене мы поплелись в медпункт. Около него стояли два наших одноклассника, ждали остальных. Из-за двери доносились дикие вопли. Я замерла на месте.
– Кто там? – шёпотом спросила Наташа.
– Борька, – ответил Валера.
– Он же прививок не боится! – искренне удивилась я.
– Врун он и хвастун, – процедил сквозь зубы Димка. – Всех нас вперёд себя пропустил, надеялся, что его в списке нет.
– Я ещё ничего не делаю, что ты так кричишь? – раздался приглушённый голос медсестры.
– А-а-а! – орал Борька, ничего не слыша.
– Может, и не врун. Может, это так больно, что просто страшно! – округлила глаза Юля.
– А кто там ещё? – спросила я. – Андрей?
– Андрей. Кому прививку сделали, сразу не выходит. Виолетта Леонардовна просит посидеть на кушетке. Потом смотрит, какая реакция, что ли…
– Так ему уже сделали?
– Сделали.
Только Димка это сказал, как дверь открылась: вышел Андрей.
– Ну что? – подбежала я.
Ор за дверью перешёл в визг, потом наступила тишина. Девчонки зажали рты руками, а у меня даже дыхание перехватило.
– Ужас кошмарный! – выпучив глаза, сказал Андрей.
Я поджала губы. Глаза наполнились слезами, в носу защекотало.
– Эй! Спокойно! Я пошутил. Неприятно чуть-чуть, когда вводят вещество… ну и потом, когда на кушетке сидишь…
– А что чувствуешь? – спросила Наташа.
– Как будто кто-то сжал кожу и не отпускает.
– А колют в лопатку?
– Так говорится, что в лопатку. Кожу оттягивают и колют в кожу, но, действительно, в районе лопатки.
Мы задавали вопросы, Андрей отвечал. Оттого, что говорил он спокойно и уверенно, отходить от него не хотелось: хотелось слушать и стоять рядом.
Тут дверь открылась – вышел весь потрепанный, с красным и мокрым от слёз лицом, Борька. Он громко шмыгнул носом и прошёл мимо.
– Хвастун! – процедила ему вслед Юля.
– Девочки, заходите, – выглянула Виолетта Леонардовна.
Мы зашли и столпились у входа.
– Не бойтесь, мы же не слабая половина человечества, а самая что ни на есть сильная, – сказала она, улыбаясь. – Сейчас тут у меня был один недотрога. Так. Рассказываю. Бояться нечего. Укол в лопатку, безболезненный. Будет ощущение онемения. Вот и всё. Кто первый?
– Я.
– Ты – Оля? Правильно?
Я кивнула. Мне всё равно было страшно. Кто бы что ни говорил. Я боюсь уколов, и всё! Но перед девочками было неудобно. Я видела, как медсестра готовила шприц, потом встала к ней спиной и почувствовала, как её тёплые, почти горячие пальцы оттягивают мою кожу и держат чуточку сильнее, чем хотелось бы.
А я никак не могла сосредоточиться на спектакле. Меня всё время что-то отвлекало. Наконец я уловила смысл слов главного героя и… всё завершилось! Я была удивлена! Никогда ещё мне не приходилось вот так смотреть или, вернее, не смотреть спектакль. Занавес ещё не опустился, а Сашка с Борькой уже побежали в гардероб. Не дожидаясь, пока артисты выйдут на поклон, за ними потянулись другие ребята. Меня завертело. Попав в поток вылетающих из зала одноклассников, я думала: «Ничего себе, сходила на спектакль… Про что он был-то? Ну, ничего. Есть всё-таки один плюс. Теперь я понимаю, что значит пострадать от невежества».
Чёрный день
Дядя Толя и тётя Оля уехали отдыхать в Германию. А у бабы Вали неожиданно случился сердечный приступ, её увезли в больницу. Андрей остался один. И хотя моя мама предлагала ему у нас пожить, он отказался. Сказал, что уже большой и самостоятельный. Тем более ему перед отъездом мама налепила два противня пельменей.
– Не пропаду, – сказал Андрей.
Родители должны были вернуться только через четыре дня, а бабу Валю вообще неизвестно на сколько положили в больницу. Мы по привычке пошли из школы к Андрею, потому что у меня всё равно все на работе. Чего одной дома сидеть? И вот какая штука! Мы думали – свобода! Можно делать что хочешь, хоть со шкафов прыгать! Но почему-то совершенно не хотелось ничего подобного делать. И мы вели себя намного лучше, чем при бабе Вале. Вот почему это?
Мы поели: Андрей пельмени сварил. Потом пошли в комнату, достали игрушки, поиграли, затем всё аккуратно сложили и выучили уроки. Вечером, когда с работы пришли мои родители, я отправилась домой, а Андрей пошёл варить пельмени себе на ужин. На следующий день всё повторилось. Приходим после школы к Андрею домой, бросаем сумки, идём на кухню. Тут Андрей почесал затылок и сказал:
– Слушай, ну ты же девочка… Ты готовить умеешь?
«Батюшки, – думаю, – что ответить?»
– Нет, – отвожу глаза, – не умею.
А самой прямо жарко стало! Но Андрей не удивился, а как-то озабоченно проговорил:
– Понимаешь, пельмени мне уже в горло не лезут, мы ими обедали, потом я ими ужинал и сегодня завтракал. Всё. Больше не могу.
– А я совсем ничего не умею готовить, – стала оправдываться я, – даже картошку чистить не умею.
Мы подошли к холодильнику, открыли его и стали смотреть, чего бы такое сделать, чтобы поесть. Холодильник был полон каких-то продуктов в пакетах, пластиковых контейнерах, но сразу, на наш взгляд, в еду ничего не годилось. Из всего нужно было как-то готовить пищу. Тут Андрей говорит:
– Ладно. Голодать тоже полезно. От этого мозги даже лучше работать будут. Пошли уроки учить.
– Как? Сразу уроки?
– Ну да, а чего откладывать…
Пошли мы, в общем, уроки учить, а есть-то хочется жутко! Стали мы с Андреем отвлекаться.
– Ты бы сейчас что съела? – спрашивает Андрей.
– Голубцов.
– А я бы перцы фаршированные.
– А ещё пирог с капустой хочу.
– А я бы горячий беляш с мясом! Нет! Два беляша с мясом съел бы.
Помолчали немного. И опять про еду говорить начали.
– А помнишь, какой торт был вкусный на твой день рождения? Его наши мамы вместе пекли. Твоя – пять коржей и моя – пять. Огромный был!
– Помню, – отвечаю.
– А помнишь, «Мясо по-французски» какое было?
– Ой, мне уже просто картошки жареной бы поесть, – отвечаю.
– Это, поди, не трудно сделать?
Побежали на кухню. Картошки дома не оказалось.
– У нас есть, – говорю, – но я ключи от квартиры сегодня дома оставила.
Пошли опять уроки учить. Сидели, сидели. Андрей куда-то вдруг побежал. Приносит толстую старую книгу.
– Вот это вещь! – говорит.
– Что это?
– Это ещё довоенная книга о вкусной и здоровой пище!
– И зачем она нам?
– Хоть картинки посмотрим!
Сели мы на кровать, стали картинки рассматривать. У меня аж прямо слюнки текут, так там всё красиво! Всю книгу перелистали по два раза. Выбрали себе по любимому блюду…
– Если бы мы сейчас всё, что выбрали, съели, то, наверное, лопнули бы, – говорю.
– Да? – качает головой Андрей. – А мне кажется, я бы всё это съел и ещё что-нибудь спрятал бы.
– Зачем? – удивилась я.
– Так, на чёрный день…
– На какой такой чёрный день?
Тут Андрей засмеялся и говорит:
– А он уже наступил.
Я смотрю на него и ничего не понимаю.
– Ну и кулёма же ты бываешь! – смеётся Андрей. – Чёрный день – это когда наступили большие проблемы. Чтобы их решить, нужно заранее готовиться. Например, денег припрятать, а потом достать. Или вот продукты…
– Слушай, – говорю, – тут ведь, кроме картинок, ещё написано, как и что делать. Давай что-нибудь попроще выберем и сделаем!
– Давай! – обрадовался Андрей.
Мы опять побежали на кухню. Снова открыли холодильник. Нашли мясо, масло, бутылку кефира, молоко.
– Нет, – говорю, – я не знаю, что из этого сделать можно. Давай, читай по книжке, что нужно, и будем сравнивать, что у нас есть.
Тут выяснилось, что у нас ничего нет. Всё время чего-то не хватает. То перчика «чили», то корейки, то кореньев, то соленьев, то сливок, то орехов. Ну ничего у нас нет!
– Да… – вздохнул Андрей. – И как это мама столько всего в голове держит, сколько и чего положить, когда готовит еду?
– Так у нас ничего не получится, – говорю, – давай наоборот: читай про какое-нибудь блюдо, из чего его делать, а я в холодильнике буду искать для него продукты.