Когда бабу Валю увезли в больницу и мы остались в доме одни, стало вдруг так пусто и одиноко…
– Неуютно без неё, правда? – спросил Андрей.
– Как умер дом, – ответила я. – Она всё время хлопочет… Такая домашняя фея по имени Забота.
– Никогда, – перебил меня Андрей, – никогда не буду больше на неё ругаться. Только хорошо… Только хорошо…
Что «хорошо», я спрашивать не стала: и так было всё понятно.
Велосипеды
В моей жизни было всего два велосипеда. Первый трёхколесный, из него потом сделали двухколёсный. Но я из него выросла, поэтому мне купили что-то типа «Школьника». Но не «Школьник». Это был очень красивый велосипед, как взрослый, только не такой высокий. Он относился к дамским моделям, не имел передней рамки, но не был таким нелепо гнутым, как «Кама». На заднем колесе красовалась тонкая рамочка, в которой зияло 50 дырочек. Я сначала никак не могла понять, зачем они. Но, когда велосипед был собран, выяснилось, что через эти дырочки натягиваются розовые резинки для того, чтобы юбка не попала в колесо. Всё было в велосипеде продумано: и цвет – морской волны, и размер – не большой и не маленький, и вес. Я легко таскала его, начиная с восьмого класса. И теперь, когда мы с Андреем заканчиваем десятый, мой старый верный велосипед всё ещё со мной. Я никогда не разбивала его так, чтобы повредить; падала, конечно, но урон был минимальный. Разве что царапина – ну или краска облупится. Поэтому ходовые качества его полностью сохранены.
Это самый быстрый велосипед во всём дворе! Я могу обогнать кого угодно. «Салюты» и «Камы» просто не в счёт. У Андрея велосипед также непонятной модели, не «Школьник», но и не как у меня. Выше, колёса больше, да и тяжелее он… Но при всём при том я его обгоняю на раз! Обгоняю Димкин «Урал», обхожу всех «Школьников»… Никто не может понять, что за велик такой у меня заколдованный!
Ещё я очень люблю кататься на нём без рук. Это я придумала классе в девятом. Сначала ездила, держась за руль одной рукой, но так делать все быстро научились. А потом как-то оторвала вторую руку и поняла, что на скорости велосипед не виляет. Идёт ровно-ровно. Мало кто умеет так делать, разве что Димка. Андрей тоже пытался, но его уводит в сторону.
Как только устанавливается тёплая погода, мы с Андреем выводим свои велики на прогулку. Раньше мы катались во дворе; теперь, конечно, нас тут не удержать. Но так как мы живём в самом центре города, после шести часов наступает «штиль». Все уезжают в «спальные районы». Машины ходят редко – можно кататься прямо по улицам. У нас рядом с домом есть даже такие улицы, которые совсем непопулярны среди водителей и днём. Ну а самое главное, в десяти минутах езды на велосипеде есть набережная. Там широкие асфальтированные дорожки и очень много места для скоростного катания.
– Стройся! – закричал Андрей.
Пока шло построение, Кошкин громко говорил:
– Батюшки! Ну, ты, Толкач, влип! Это ж надо! Стадо коров… Нет! Стадо тлей! Кто куда, только не туда! Девицы размалевались – смотреть противно, пацаны под пятиклашек косят. Всё портфельчиками бьются да друг на друге ездят. Срамота одна! Не то что мои! Орлы! Мы уже готовы… Почти. Нет, всё-таки «ашки» – это «ашки». Не чета «бэшкам».
Семиклашки чуточку зашевелились, а девочки стали злобно смотреть на Кошкина.
– Ты моих девочек не тронь, – ответил Андрей. – Это боевая раскраска. Маскировка. Она у нас только на тренировках присутствует. На смотр мы её не возьмём.
Девочки с благодарностью смотрели на Андрея.
«Эти готовы», – про себя отметила я.
– Так! Молодцы. А теперь на первый-второй рассчитайсь! – бодро скомандовал Андрей.
И началась нормальная работа. На первый-второй разбиваться научились сразу. Попробовали на первый-второй-третий. Оказалось сложно. Тогда просто встали в колонну и, маршируя на одном месте, пели песню по бумажке. Пока не добились точности шага, не разошлись. Так каждый день мы занимались с нашими «мелкими хищниками». Придумывали разные штуки, чтобы заставить их сделать так, как нам надо. С девчонками оказалось попроще: как только они все в Андрея повлюблялись, начали стараться изо всех сил. Сами начали пытаться всё сделать и на мальчишек покрикивали. А чтобы встряхнуть мальчишек, Андрей договорился со своей тётей, которая в детском кинотеатре рядом со школой администратором работала. У них в подвале тир есть. Вот туда Андрей ребят пару раз и сводил: после этого дело и вовсе на лад пошло.
Маршировать, перестраиваться и разворачиваться научились быстро. А вот с песней была проблема: никак не получалась.
– Как мартовские коты, – констатировал Андрей.
– А давай парами их прослушаем? – предложила я. – Если двое в унисон поют, тогда ещё парочку плюсуем… Если тоже нормально, ещё парочку… Так поймём, при каком количестве у нас кошачий хор получается.
– Тут, может, не в количестве дело.
– Может быть.
Пока мы с песней разбирались, Кошкин со своими бился. Мы с Андреем честно ему помогли – тоже от души наговорили всякого. Но результата, такого как у нас, не получилось, а почему, анализировать некогда было.
На прослушивании наших «певцов» выяснилось, что дело не в числе, а в умении. Три горлопана честно орали текст, не заботясь о нотах – в результате получался не хор, а какофония.
– Ты, Петя, вот что, – сказал Андрей, – ты не пой. Рот открывай, а не пой.
– Надо петь громко! – закричал один из певцов-неудачников.
– Тебя тоже касается, – сразу скомандовала я, – и Сергея. Открывайте рот, но ни звука. Посмотрим, как получится.
Когда во время марша ребята запели песню без выявленной нами троицы, получилось отлично.
– Вот что, друзья, – сказала тогда я. – Если хотите петь, помните: только из-за вас весь класс может провалиться. Поняли? Или учите ноты – или не открывайте рта. Да! И орать вовсе необязательно. В песне главное – не громкость…
– А что? – удивился Петя.
– А попадание в ноты, – ответил Андрей.
Чтобы совсем было хорошо, мы попросили классную руководительницу ребят заказать для них чёрные с белой полосой пилотки. А ребятам сказали, что на смотре одежда должна быть белой сверху (рубашки и блузки) и чёрной снизу (брюки и юбки). За два дня до смотра мне приснился сон, что наши девочки вышли в разных по цвету колготках. В моём кошмаре было и продолжение, когда я увидела весь класс в разноцветных туфлях. Проснувшись в холодном поту, я набрала Андрея:
– Белые колготки, чёрные носки, чёрная обувь! Запомни!
Когда настал день смотра, мы с Андреем волновались больше своих семиклашек.
– Ты, это… Не бегай передо мной, как ужаленная, – сказал Андрей. – Мне и так нехорошо.
– У меня что-то с животом. Что я ела такое?
– Всё у тебя вовремя. Впрочем… у меня тоже.
– Так на нервной почве бывает, бабушка говорит.
– Значит, перетерпим. Да и когда уже…. Наши сейчас выходят! Я побежал.
Андрей подбежал к своему строю, ещё раз всех обошёл. Поправил пилотки, галстуки на мальчишках, платочки на девочках. Все были настроены по-боевому и так смешно следили за Андреем глазами, словно это была их последняя спасительная соломинка.
Наконец нас объявили. Строй вышел чётко и, быстро рассыпавшись, тут же собрался в одну шеренгу. Потом рассчитался на первый-второй и перестроился. Затем построился обратно в одну шеренгу и рассчитался на первый-второй-третий. Построение закончилось: ребята вновь рассыпались, словно бусинки на столе. Раз! И колонна в сборе. «До чего красиво!» – думала я, любуясь на нашу работу.
– Это рассыпание кто придумал? – спросила директриса.
– Андрей, – ответила я.
– Эффектно.
Наконец под песню наши ребята замаршировали по кругу, чётко работая на повороте. Завершив последнее перестроение умопомрачительным выстраиванием в треугольник, мы закончили. Андрей стоял весь красный и улыбался.
– Слушай… Ну и дело мы провернули, да? – прошептал он.
– Да! Какое место дадут?
– Да какое место! Главное, всё закончилось. Я пить хочу!
– Я тоже. Пойдём в столовую?
– Нет! Нет! Засохну, но всех пересмотрю. Пока мы лучшие, нет?
– По-моему, тоже, но мы же необъективны…
– Это да.
Наконец смотр завершился. Объявили пятиминутный перерыв.
Все классы стояли по стойке смирно в полной тишине, а жюри выбирало победителя.
– Первое место в строевом смотре занимает 7 «Б». Молодцы, ребята! Поздравляем!
– Не может быть, – прошептала я.
– Почему это «не может»! Я знал! Я точно, я всегда… Здорово как! Ты представляешь? Первое! Ну как это! Ну надо же! – шумел Андрей.
– Ты заговариваешься, – пошутил Кошкин. – Вы молодцы. Смогли из них вылепить что-то. А мои на шестом месте.
– Не на последнем же!
– Это да. Утешение.
Мы подошли к ребятам и поздравили их. С той поры мимо нашего седьмого класса незаметно пройти было невозможно – ребята радовались нам и здоровались в самых разных и неожиданных местах.
– А мне понравилось, – закинув ноги на спинку дивана, сказал Андрей вечером. – Надо в следующем году опять их взять. Как считаешь?
– Помнится, кто-то не знал, как от них откреститься…
– И на старуху бывает проруха, – заулыбался Андрей.
Впадаем в детство
Какой-то сегодня был скучный день в школе. На уроках без конца писали, писали, писали… Полкласса болеет гриппом, а у всех остальных состояние коматозное. Я всё смотрела в окно. Серый дождливый ноябрь. В небе просвета нет. Спать вроде не хочется, что-то делать – тоже. Разве с книжкой какой-нибудь любимой на кровати поваляться да чая горячего с лимоном выпить… Шесть уроков тянулись, как бурлаки на Волге, но всему бывает конец, и мы поплелись домой.