Он принялся сопеть и собирать упавшие кубики. Я тоже.
– А дверь надо сделать, – сказал Тёмка из-под стола. – Через неё мои солдаты убегут, когда обстрел по моей стороне дома будет вестись…
– И мои убегут, – сказала я.
– И твои, – кивнул Тёмка.
Опять мы свою крепость строили и перестраивали.
На следующее утро Тёмка решил в крепость пушку встроить – наш дом опять сильно пострадал.
– Это же что такое! – возмущался Тёмка, собирая кубики. – Всё время из-за тебя у нас всё ломается!
– Как это из-за меня? – удивилась я. – Это ты же решил пушку внутрь запихать, а не я.
– Это не важно, – говорит Тёмка, – всё так, потому что ты мне мешалась здесь, лезла под руку.
– Никуда я не лезла, я всё время на своей стороне стою.
– Нет, лезла, и вообще…
– Что вообще…
Тут Тёмка стал подниматься и ударился головой о стол снизу: наша постройка чуть не развалилась окончательно.
– Ой! – завопил он. – Вот видишь! Всё из-за тебя! Всё ты мне мешаешь, кулёма!
– Кто обзывается, тот сам так называется, – ответила я и показала язык.
Тёмка схватил меня за платье, я его за волосы, но тут в комнату вошла баба Валя:
– Что такое? Немедленно прекратите! Безобразники! Ни на минуту оставить нельзя, – с этими словами она стала нас оттаскивать друг от друга, а потом взяла меня за руку и повела на кухню.
– Уберёшь всё, сложишь аккуратно – приходи, – сказала она Тёмке.
Вообще-то баба Валя очень добрая, никогда зря не ругается. За чаем с пирогом мы с Тёмкой забыли, что поругались, а до того, как меня позвали домой, мы даже почти всё восстановили.
Так мы всю неделю строили, достраивали, перестраивали и никак поиграть не могли. В конце недели наша крепость была, наконец, достроена. Мы ходили вокруг стола и восхищались.
– Здорово, – говорит Тёмка.
– Здорово, – говорю я.
– Ва-а-ще! – вздыхает Тёмка.
– Ага! – отвечаю я.
Так мы весь день и проходили возле стола, всё любовались. Никакого желания играть почему-то не возникло: казалось, мы только всё испортим. А дядя Толя нам сказал, что самое главное как раз в процессе. Вот строим мы – это и есть игра. А потом, когда достроим, совсем неинтересно может вдруг стать.
На выходных мы с родителями уехали в гости, а в понедельник я прибежала к Тёмке. Вхожу в комнату: стол пуст, а в центре стоит вазочка. Тёмка на меня посмотрел и говорит:
– Бабушка вчера пыль протирала – сказала, крепость ей мешает: взяла и разобрала.
– Какая жалость, – пропищала я и заплакала.
Тёмка посопел-посопел и тоже заплакал.
– Ну, хватит рыдать, – сказала баба Валя. – Построите ещё раз свой дом, делов-то.
Я села на кровать рядом с Тёмкой. Почему-то мне не хотелось строить ничего нового.
– Никогда, никогда мы не сможем сделать такой же дом! – с обидой сказал Тёмка.
– Никогда… – повторила я и заплакала ещё горше.
Вымпелы футбольных команд
У Тёмки над кроватью чего только не висит. И барометр, и термометр, и доски с картинками, которые он сам выжег, и какой-то плакат с самолётом. Но самые красивые – узкие длинные флажки с кисточками на конце. Все они разные по цвету, но одинаковые по размеру. Тёмка говорит, что это вымпелы. Я так к ним привыкла, что уже не замечаю. А тут сидим с Тёмкой на полу, лото раскладываем, как вдруг он спрашивает:
– Ты за какую футбольную команду болеешь?
– Ни за какую, – отвечаю я, перекладывая карточки.
– Как это – ни за какую? Надо за какую-то болеть!
– Это зачем? – удивилась я.
– Надо, и всё! Вот смотри: на стене вымпелы. Тебе какой больше всех нравится?
– Мне все нравятся, – отвечаю.
– Нет, так быть не может. Какой-то больше всех должен нравиться. Какой?
Я посмотрела на вымпелы.
– Вот этот, – говорю, – чёрно-синий очень красивый.
– Ну, ты выбрала! Это же что такое?! Это же ничего! «Черноморец» какой-то! Кто это? Что это? Ты ещё выбирай!
– Что я выбирать буду, если уже выбрала? – удивилась я.
– Нет, ты неправильно выбрала, выбирай ещё.
Я вздохнула и снова посмотрела на вымпелы.
– Вот этот ничего, – показала я на бело-голубой вымпел.
– Ну, это куда ни шло, – отвечает Тёмка. – «Динамо» всё-таки, команда известная. Но всё равно. Неправильно.
– Что не правильно?
– Выбрала неправильно.
– Как это – неправильно? Я же выбираю то, что мне нравится.
– Ты их что, по цвету выбираешь? – пошутил Тёмка.
– По цвету, конечно, – отвечаю.
– Это просто позор! Она не знает футбольные команды!
– Я же тебе с самого начала сказала, что я ни за какую футбольную команду не болею.
– А я так понял, что ты их знаешь, но ни за одну не болеешь.
– И не знаю ни одной, и не болею. Вернее, теперь две знаю: «Черноморец» и «Динамо», – рассыпая бочонки, ответила я.
– Не удивлюсь, если из-за вас завтра не выйдет газета! – добавила баба Валя. – Потому что дедушки тоже опоздали на работу, – она подмигнула дяде Толе.
– А папа сегодня записан к врачу, – огорчилась я.
– Вот что бывает, если неумехи берутся за дело, – всплеснув руками, сказала баба Валя.
– И почему вы решили переводить стрелки вперёд? – спросил дядя Толя, садясь на диван.
Мы, перебивая друг друга, начали рассказывать, почему решили сделать именно так.
– Н-да. А ведь всё проще выеденного яйца. Если вы переводите стрелки на час назад, с 21:00 на 20:00, то и утром часы покажут не 9 утра, а 8. Понятно?
– Понятно, – нестройным дуэтом ответили мы.
– Мы по-другому думали, – добавил Тёмка.
– Идите и переводите всё обратно! Немедленно! Думали они! Мыслители!
Держи слово
Вот никто нас об этом не просит, но мы очень любим брать у тёти Зины, нашей дворничихи, то шланг – летом, двор поливать, то лопату – зимой, снег убрать. А тут в сентябре нападало во дворе столько листьев, что мы решили обязательно их собрать – вот и пошли к тёте Зине.
– Тётя Зина, дайте нам грабли, – говорит Тёмка, – мы вам всю листву во дворе соберём!