Маша, ошалевшая, лежала на траве, глядя на качающиеся ветви на фоне неба. Небо было уже розоватым – близился закат.
– Как твои руки? – испуганно спросила ее Аня. – Я видела, камень развалился, упав прямо на них, когда ты закрыла Карася. Переломов нет? Больно, наверное?
Маша чувствовала себя так, словно кто-то беззубый пожевал ее и выплюнул. Руки не слушались. Но она определенно была жива, ей даже больно не было.
– Я не должен был трогать воздух. – Андрей скривился, как от боли. – Воздух, камни, Тьма – все смешалось.
– Зато ты спас людей.
– Кого? Толпу сумасшедших? Это чуть не убило нас! Маша, может, вызовем лечух?
– Я уверена, что со мной все в порядке.
Девочка наконец решилась сесть. Броня даже не погнулась, а вот кожа на жилете местами лопнула, но девочка ее быстро восстановила щелчком пальцев.
– Я просто испугалась, потому и упала. Но мне не больно. У меня отличная броня. – В доказательство она помахала руками.
– Хоть в чем-то повезло… – пробурчала Аня. Потом повернулась к молчащему до сих пор Карасю – тот так и сидел, уткнув лицо в колени, его ничто не интересовало, даже жива ли закрывшая его от камней Маша. – Мне кажется, у него шок.
Ребята переключили свое внимание с Маши на Кирилла. Однако мальчик словно не слышал ни одного слова. И не реагировал на прикосновения.
– Где мы? – между тем спросила Маша.
– Во дворе дома моего приемного отца, – пояснил Андрей. Он достал крохотную ракушку из-под одного из кирпичей, которыми была обложена клумба с анютиными глазками, и Маша почувствовала щекотку глубоко под кожей – давно знакомое ощущение магии. Ракушка являлась маячком. Андрей щелкнул пальцами и поместил ракушку обратно.
Боцман и Оля несколько минут сидели, обнявшись так, словно не виделись много лет. Потом Оля вдруг сорвала с головы Боцмана бандану и вскочила. Сделала несколько шагов по направлению к забору. Маша снова опустилась на траву, наблюдая за ней. Боцман тоже смотрел на Олю. Девушка остановилась. И вдруг поднесла бандану к лицу, надкусила, а затем разорвала ее руками.
– Что ты делаешь? – мягко спросил ее Боцман.
– Ты утверждал, что носишь бандану, потому что это единственная память о твоих родителях! – тихо, но яростно произнесла Оля. – Говорил, что просто хочешь найти своих родителей!
Ребята притихли, наблюдая за парочкой.
– Так и есть, – мягко произнес Боцман. – И я нашел своего отца благодаря бандане.
Потом повернулся к Андрею и спросил совсем другим тоном:
– А где, кстати, мой отец?
– Его забрали каменщики, – ответил Андрей. – Потому что он пират.
– Его сдал ты? – поджал губы Боцман.
– Нет, я, – громко сказала Оля. Голос ее зазвенел. – Он пират. Птицы тебя побери, пират!
Девушка еще раз надкусила ткань и снова разорвала ее.
– Ты? – переспросил Боцман.
– Моих родителей убили пираты, и мы с братом остались одни на свете, ты же знаешь, – ответила Оля. – И знаешь, что я ненавижу пиратов, мы с братом поклялись посвятить жизнь борьбе с ними.
Держа в руках разорванную бандану, она стала медленно подходить к Боцману.
– Родителей не выбирают, – пожал плечами парень. – Я был так рад, что нашел своего отца! И делал для него все, что тот ни попросит.
– Ты крал для него, лгал, предавал для него, ты едва не стал убийцей! Потому что просто слушался своего отца? – Оля указала рукой в сторону Маши с Кириллом. Селедка уже поднял голову, прислушиваясь к разговору. – Они бы погибли, если бы мы не появились вовремя. И сами мы тоже едва не погибли в том ужасном гроте!
Оля опустилась на колени перед сидящим на земле Боцманом. В одной руке она держала куски банданы, а другой погладила парня по щеке.
– Я так испугалась за тебя там… Я любила тебя больше всех на свете!
– Я тоже тебя люблю, – ответил тот очень тихо.
– Но ты теперь пират! – Девушка бросила Боцману в лицо обрывки банданы и вскочила.
– Оля, послушай. Да, я изменился. Но быть пиратом вовсе не так плохо. Я узнал столько тайн Рогонды, я видел такие вещи! И я начал зарабатывать деньги – даже больше, чем мои приемные родители. Кем бы я мог стать здесь – рыбаком, Смотрителем, торговцем? У меня будет свой корабль, Оля, и мы с тобой уедем, повидаем другие страны…
– Я ненавидела пиратов, – оборвала его девушка, отвернувшись, – а теперь ненавижу и тебя. У тебя лицо человека, который мне был дорог, но внутри ты мерзкий. Мне противно на тебя смотреть! Лучше поскорее уплывай из города. Мой брат – рогондовский моряк, его ничто не остановит, если он нападет на след пирата.
– Оля права, – хрипло произнес Кирилл и поднялся с земли. – Убирайся к Птичьим чертям отсюда. Или я убью сам тебя.
– Ты? – презрительно бросил Боцман.
Ребята переглянулись. Никто раньше не принимал Селедку всерьез, но, видимо, последние события его доконали. Минуту назад сидел в полной прострации – и вдруг перед ними нервный, напряженный, готовый наброситься на врага новый Кирилл.
– Я! – Кирилл побледнел. – Ты предатель! Я за тебя готов был к Птицам в гнездо залезть, а ты… Уходи, пока цел, предатель!
Боцман усмехнулся, но тут высказался Андрей:
– А я помогу Кириллу. Топай-ка давай из нашего сада подобру-поздорову.
– Да, да, вали! – поддержала Андрея Аня. – Ты дурак, а не пират. Решил, что я такая же предательница, как и ты? Да второго такого урода на свете нет!
Боцман вскочил и сжал кулаки так, что они побелели. Андрей тоже вскочил, медленно поднялся с земли Карась.
– Вот как? – Боцман был в ярости. – Я нянчился с вами, как с детьми малыми. Кем вы были, каждый, вспомните! Ладно, я ухожу. Но не из города, не надейтесь. И посмотрим, как без меня вас встретят в школе. Или на рынке. Или в порту! Карась, ты со мной?
– Иди уже, пока тебе ускорение не придали… – Карась демонстративно потянулся. Его огромные кулаки каждый был с голову Боцмана.
– Птичий помет! – сплюнул Боцман и вышел за ворота. Не слишком поспешно, но и не задерживаясь, сохраняя чувство собственного достоинства.
Оля зажмурилась и отвернулась, когда он проходил мимо нее. Аня подбежала к ней и обняла, уткнулась лбом в ее плечо.
– Скотина какая! – сокрушенно произнес Карась и почесал в затылке. – Я-то думал, он шутит, хочет только попугать ребятню. А там отмоллюзги, раковина эта кошмарная… Ребята, вы на меня зла не держите, ладно? Ну тормоз я… Если бы Андрей с Аней не появились, я бы сам что-нибудь придумал, не дал бы Машу с Селедкой в обиду.
Кирилл и Маша только переглянулись. Оба достаточно хорошо помнили, как Карась тащил их вверх по лестнице, спасая от обвала. Но ведь перед тем он тащил их в логово Великой Сердцевидки с тем же старанием…
– Оль, хочешь остаться у нас? – спросила Аня. – Мы какао сварим…
– Не надо, – с трудом сглотнула девушка. – Я в порядке. Знаете, я тоже пойду домой. Хочу просто уснуть и выбросить все происшедшее из головы хотя бы до завтра. Если получится.
– Тебя проводить? – спросил Шаман.
Все посмотрели на него. Маша закусила губу, сразу вспомнив, что говорила Аня про чувства Андрея к Оле. «Не успела она бросить Боцмана, как Андрей тут же вызвался на его место», – мелькнула у нее в голове ревнивая мысль. Судя по выражению лица Ани, та подумала то же самое.
– Не надо, – поспешно повторила девушка.
– Необязательно я, – смущенно улыбнулся Андрей. – Кто-то другой. Или, может, все вместе?
Оля внимательно посмотрела на Шамана, потом на остальных. И неожиданно для всех позвала:
– Кирилл, пошли, погуляем?
– Со мной? – обалдел Селедка и оглянулся на Андрея.
– Надоели мне эти зануды с их вечными тайнами, серьезными делами, магией, интригами… – Оля выглядела смущенной. – Хочется побыть рядом с кем-то, как я сама.
– Пух и перья! – Кирилл улыбнулся и подпрыгнул. – Прекрасная дама выбрала в попутчики смелого рыцаря Селедку! Он мчится верхом на кашалоте, в руках его чудо-мечи, рыба-пила, и пираты дрожат, как медузы, при одном только звуке его имени!
Говоря это, Кирилл успел дойти до Оли. И предложил ей руку. Олина голова едва доставала до его плеча. Они уже выходили за ворота, когда ребята услышали, как Оля рассмеялась с облегчением и сказала:
– А ты прикольный!
– Ну кто бы мог подумать… – протянула Аня. – Селедка и Оля… Андрей, признайся, ты и не предполагал, а? С ума сойти!
– Селедка и правда прикольный, – решила заступиться за Кирилла Маша, вспомнив, как еще вчера тот вроде бы предлагал ей стать его девушкой. Если ей не показалось, конечно. Но обидно из-за того, что он ушел с Олей, ей не было, было бы гораздо хуже, если бы с ней ушел Андрей. Маша с сомнением посмотрела на Аню.
– Конечно, прикольный, – сразу же согласилась с ней Ракушка и быстро перевела разговор на то, что волновало всех: – Ребята, странно выходит – нам всю жизнь твердили, что Тьма и Птицы взаимосвязаны, помните? Мол, там, где располагаются древние гнездовья Птиц, клубится Тьма. В старых городах вроде Рогонды, Рогхрева, Керонды ее полно. И Орден кричал на всех углах, что именно Птицы приносят с собой Тьму. А Смотритель трудится в Черный Час и Тьму прогоняет. Но оказывается, он прогоняет ее с помощью тех же Птиц! И Тьма нужна вовсе не Птицам, а самому Ордену, чтобы выращивать Великую Сердцевидку, создавать морские тельца, сотрудничать с пиратами. Но зачем они всех пугали Птицами?
– Это очень просто, – сказал Андрей. – Птицы породили Тьму, Орден говорил правду. Но не те Птицы, что живут рядом с нами, а их древняя цивилизация. Сотни поколений, активно пользовавшихся магией. А теперь Птицы гонят Тьму, сжигают, растворяют, иначе эта перебродившая магия натворит таких дел! Но Ордену это не нравилось. Ему нужна Тьма! И ему было выгодно пугать народ Птицами, заставлять людей уничтожать их. Меньше Птиц – больше Тьмы, больше морских телец и могущества Ордена. К счастью, мэр не поддавался Ордену, у него по Птицам свои эксперты.
– А почему ваш мэр не боролся с Орденом? – спросила Маша.
– Он ведь, по сути, ничего плохого не делал, верно? Орден подбирал сирот, стариков, одиноких людей, всех, кто не успел укрыться до наступления Черного Часа, давал им кров и пищу. Никто не знал про его дела с морскими тельцами и пиратами. Конечно, теперь все станет известно, слухи подтвердятся и, возможно… – Андрей задумался.
Аня тем временем покосилась в сторону Маши и сказала:
– Маш, а Маш… Тут Карасик прощения просил, а меня ты простила? Знаешь, ведь все было подстроено.
– Я не сержусь, – быстро ответила Маша.
Но Аня не унималась:
– Я тебе в пещере наговорила всякого… Про Андрея… Помнишь?
Маша почувствовала, что ее щекам стало горячо.
– Гляди-ка, покраснела! – Аня улыбнулась насмешливо, но не зло. Затем повернулась к Карасю: – А ты сейчас в какую сторону пойдешь?
– Я-то? – Карась ошалел.
О чем эти двое говорили дальше, Маша не стала слушать. А задумалась о том, что осталась босиком. Ноги были исцарапаны, чулки порваны в клочья. Колготки, конечно, можно восстановить щелчком пальцев, но, когда Маша пойдет домой, они тут же снова порвутся на камнях. А ботинки остались в гроте, их наверняка разбили падающие камни…
Вдруг на колени перед Машей опустился Андрей. В руках у него были те самые Анины ботинки – помятые, припорошенные каменной пылью, но целые.
– Мы с Аней захватили их для тебя. – Андрей улыбнулся. – Ты ведь можешь их восстановить? Не бойся, у нас в саду можно пользоваться магией. Здесь растет Птицелап.
– Что такое Птицелап? – спросила Маша, восстановив ботинки и колготки. Вот только сбитые и исцарапанные подошвы восстановлению не поддавались. И руки ныли тупо, противно.
– Пойдем, покажу.
Андрей взял Машу за руку и повел в глубину сада, по узкой аллее между кустов самшита, под высокими узкими окнами дома с закрытыми ставнями. Там обнаружился крошечный искусственный грот с ручейком, спадающим по каменной стенке, – точь-в-точь крошечный водопад. Прямо над водопадом, неловко цепляясь за камни голыми корнями, похожими на чьи-то длинные пальцы, росло деревце. Совсем небольшое, едва ли крупнее метлы, но каждая его ветка заканчивалась пятью тоненькими загнутыми веточками, закрученными, словно пальцы, сжатые в кулачки. Маша почувствовала щекотку, исходящую от «кулачков» – в них была магия.
– Вот он, Птицелап. Стоит дорого, потому что растет неподалеку от Птичьих гнездовий, высоко в горах. Раздобыть его почти нереально. Ведь не всякий решится подобраться к Птицам. Но зато излучает магию, и считается, что тем самым отвлекает внимание Смотрителя от детишек с магическими способностями. Придет Смотритель в дом, ища ученика, – а ему Птицелапа показывают. Мол, он его почувствовал, а дети тут ни при чем.
– Класс! – Маша протянула палец и осторожно дотронулась до сжатого «кулачка», но ничего не произошло. Потом оглянулась посмотреть, где ребята, но из этого уголка сада ничего не было видно, их скрывала листва.
– Нас здесь никто не услышит, – подтвердил Андрей, правильно растолковав, почему она оглядывается. – После всего, что ты видела сегодня, мне придется рассказать тебе главную тайну. Я уже говорил тебе, что меня усыновили, но все не так просто. На самом деле меня нашли рядом с деревом Птицелап – я лежал в брошенном Птичьем гнезде. Человек, который искал семена Птицелапа, заглянул в гнездо, надеясь найти что-то, что можно продать, ведь Птицы любят камни и часто приносят в гнезда то, что обнаружили в горах: кусочки гипса, обсидиана, горного хрусталя. Но вместо сокровищ он увидел меня. Мне был от силы годик, я спал в горе пуха. Человек решил, что меня похитили Птицы, взял на руки и принес в город. Но в городе я проснулся и заплакал. И тут же пошел дождь. У жены мэра тогда как раз родилась Анютка, и женщина решила стать для меня молочной матерью. Стоило им накормить меня, как засияло солнце, и в саду начали оживать и распускаться растения. Тогда приемные родители поняли, что я управляю погодой и стихиями, и взяли меня к себе как сира. А заодно купили у того, кто меня нашел, семена Птицелапа. Как я оказался в Птичьем гнезде, никто не знает, ни одна женщина не заявляла о пропаже, но мои магические способности отличаются от тех, что обычно бывают у детей. Я каким-то образом приобрел силу Птиц.
– То есть?
– Я же Шаман. Ты заметила? Шаманы в наши дни есть только у Птиц. У людей тоже были когда-то, но, насколько мне известно, сейчас уже нет. Шаманы дружат с природой и верят в духов. Я не верю в духов, просто могу управлять стихиями. И еще чувствую природу. Смотритель считает, что мои способности лучше, чем у него, и могли бы помочь городу.
– Действительно! – поняла Маша. – Ты бы мог договариваться с Птицами, управлял бы погодой, морем…
– Да, но мне нельзя даже приближаться к Тьме. Ты была в пещере, видела, что делает Тьма с моей силой. Сама она не зло, и я не стану злодеем, как описано в сказках. Тьма – просто черная краска, которая смешивается с другими и меняет их цвета. Я теряю способность контролировать стихии, если к моей магии примешается Тьма, – начинается полный беспорядок. А Смотритель занимается только Тьмой. Он все никак не найдет ученика, который сумел бы со временем совладать с Тьмой, как с коробкой пластилина, чтобы лепить из нее все, что хочется. Если я хотя бы попытаюсь помогать Смотрителю, то могу случайно разрушить город. Стихии взбунтуются, и случится извержение вулкана, или цунами, или землетрясение, или все одновременно, земля вывернет наизнанку подземные дома… Честно говоря, даже думать не хочу о том, что способен сделать. Но одно знаю точно: я единственный сир в городе, кто ни в коем случае не должен быть Смотрителем.
– Теперь все ясно, – пробормотала Маша и отвернулась.
Она поняла, что Смотритель, вероятно, прав, считая ее кандидатуру лучшей. Но тогда, значит, ей придется всю жизнь провести в этом мире и больше никогда не увидеть родителей, друзей, школу. Профессию выбирать не придется, поступать в техникум или институт, искать работу… И что, получается, никакого выбора впереди? «Нет, я не гражданка Рогонды, значит, меня не смогут заставить», – вспомнилось спасительное утверждение Кристины.