Все это ребята успели увидеть за мгновение, потому что в следующую секунду они уже мчались вниз по лестнице, толкаясь и мешая друг другу. К ручке двери они потянулись одновременно, каждый успел коснуться холодного металла, напугать сам себя, заорать.
Дом сотряс тяжелый удар, словно мумия сделала свой первый шаг, сровнявшийся с ходом судьбы.
Вадим первый справился со своим страхом и выбежал на улицу. Андрюха обернулся. Со второго этажа на него шла чернота, внутри нее белой свечкой возвышалась мумия. Она улыбалась и помахивала ему рукой.
Входная дверь успела закрыться, чуть не врезав застывшему Василевскому по лбу. Андрюха выскочил на улицу, уклонившись от двери. Но тот грохот, что, казалось, шел изнутри дома, снова сотряс улицу. Не удержавшись на крутых ступеньках, Василевский съехал на мостовую, задом пересчитав все неровности. Дверь за спинами ребят захлопнулась. Андрюхе показалось, что он услышал, как повернулся ключ в замке. И снова раздался негромкий смех. Вкрадчивый, навязчиво лезущий в уши.
— Что это было?
Василевский на всякий случай отполз от дома подальше. А ну как еще кто оттуда выскочит? Но дом стоял без изменений. Зато окружающая действительность корчилась и выла. Гул наступал. Он шел снизу, заставляя камни мелко дрожать.
— Это нападение? — крикнул Андрюха, силясь встать.
Вадим смотрел наверх, туда, где за красными черепичными крышами на надгробии древнего витязя Калева стоял замок Тоомпеа.
— Что происходит? Мы как на вулкане! — орал Андрюха.
— Мы находимся на платформе. Никаких вулканов и землетрясений здесь быть не может. — Бокштейн еще пытался вернуть себе спокойный рассудительный тон.
Шум накатывал волнами, гудел, словно сильнейший ветер несся по узким улочкам городка. Но ветра не было. Землю просто трясло. Колодец мелко дрожал, крышка, запирающая его нутро, подпрыгивала, разбалтывая железные запоры. Все это выглядело так, как будто оттуда кто-то лезет.
— Помогите! — послышался крик, и Вадим перестал изучать крыши домов.
Андрюха на четвереньках подполз к постаменту Колодца.
— Что там говорилось про местного водяного? — пробормотал он, пытаясь заглянуть в щели под крышкой.
— Что если не давать ему дань, то он затопит город.
— Затопит город? — От нового удара Андрюха свалился с подножки, чуть не ударившись подбородком о камни. — Где тут море-то?
— Море — там, — махнул рукой за Колодец Бокштейн, — но гудит с противоположной стороны.
— Эй! — снова завопили из Колодца.
— Это Водяной? — ткнул пальцем Василевский и вдруг засуетился, заволновался, словно ему сейчас продемонстрировали то, чего быть в принципе не может. — Погодите! Какой водяной? Все водяные давно сдохли! Их разобрали на сувениры еще в прошлом веке.
В крышку изнутри сильно ударили, зазвенели вышедшие из пазов железные крепежи.
— Сам сказал, мы сейчас в другомгороде. — Вадим стал раскручивать и без того разболтавшийся винт.
— Для бестелесного духа он чересчур силен.
Крышка снова подпрыгнула, ударив Вадима по пальцам.
— И какой-то буйный. Если он там просидел несколько столетий, мог бы еще пару минут подождать.
— Помогите! — В щели под крышкой показалось перекошенное от страха лицо.
— Привидениям не помогаем, — завопил Василевский, надавливая на деревянное перекрытие.
— Ты чего, обалдел? — завопил Бокштейн, которому снова отдавило пальцы. — Это люди!
— Что угодно дам, только помогите! — заколотили с той стороны.
— Кажется, я узнаю голос. Так торговаться может только один человек. — Андрюха нагнулся, вслушиваясь.
— Айк! — воскликнули они хором, и тут крышка последний раз подпрыгнула, заставив девятиклассников шарахнуться от нее в разные стороны. Потом Вадим с Андрюхой навалились вдвоем, и Колодец открылся.
Земля под ними дрогнула, по ногам начал бить каменный дождь. Булыжники из мостовой, как мячики, выпрыгивали со своих не одно столетие насиженных мест и катились вниз. С горы Тоомпеа посыпались мелкие камешки.
Бокштейн помог выбраться Айку. Тот с трудом перелез через каменный край, повис на нем, пытаясь отдышаться.
— А я кричу, кричу… — прошептал он.
С другой стороны появилась пара рук — кто-то еще карабкался наверх. Над краем показались свалявшиеся русые кудри Борзова. Он сосредоточенно лез, срывая ногти, пытаясь зацепиться за крошащийся камень. Сашка уже почти съехал обратно, но перевесившийся через край Андрюха удержал его за запястье. Борзов вскинул на него быстрый взгляд, перехватил второй рукой Василевского выше локтя. От резкого толчка Андрюху стало стягивать вниз, он задергал ногами. А Сашка, не замечая, что утаскивает одноклассника в Колодец, стал взбираться наверх.
Василевский непременно съехал бы вниз, если бы, сильно перегнувшись, не встретился пальцами с землей. Он перестал хрипеть и дергаться. Последним рывком Сашка выбрался наружу, а Василевский так и застыл, перегнувшись через бортик Колодца, ощупывая руками неожиданно близкое дно.
— Тут же мелко! Чего вы орали? — Он выпрямился, отряхивая перепачканные ладони.
— Метра три глубина, а под ногами кости, — Айк пятился, затравленно озираясь.
Землю опять тряхнуло.
— Чего у вас тут? — Борзов зло сплюнул. При этом вид у него был, как будто ничего не произошло.
— Я тебе сейчас объясню, — пошел на него Андрюха. — Я тебя сейчас обратно к костям отправлю!
Он бросился на него, но Борзов увернулся и помчался вниз, к Ратушной площади. Спотыкаясь на ямках от выбитых камней, они пробежали по улочке и вылетели на широкое пространство площади. Здесь никого не было. Борзов быстро сориентировался и повернул к гостинице. Но не успел он сделать и пары шагов, как из-за ближайших домов, из улочки, где на стене красовалась надпись о том, что эта аптека самая старая, из-за старинного дома, где по вечерам около входа в таверну загораются живые огни, стеной хлынула вода. Волна, выворачивая камни, ударила о площадь, ткнулась в древнюю Ратушу. Завертелся на ее макушке потревоженный Старый Тоомас.
Борзов застыл, открыв рот. Андрюха еще успел набежать на него, радуясь, что сейчас за все отомстит — и за свой страх, и за то, что его чуть не спихнули в Колодец.
Вода разлилась по площади и, как на море, поползла обратно, собираясь в новую волну.
— Это чего? — ахнул Сашка.
Андрюха оттолкнулся от него, как от стены, и побежал обратно. Они успели забежать на ту улицу, откуда только что появились, когда новая волна ударила о вековые камни.
Айк с Вадимом все еще стояли около Колодца. Акопян, бурно жестикулируя, что-то рассказывал.
— Вода! — заорал Андрюха, выбегая на пятачок перед Колодцем. — Всю площадь затопило!
Сосредоточенно работая локтями, мимо пробежал Сашка. Вадим еще колебался, глядя туда, откуда появились одноклассники. Новый удар — и могучие брызги, долетевшие из переулка, заставили его попятиться.
— Наверх! — скомандовал он.
— Там Маргарита! — схватил его за локоть Андрюха, как будто не он только что сбежал с площади, откуда ближе всего было до гостиницы.
— Третий этаж! Она в безопасности! — не поддался панике Бокштейн и потянул приятеля в сторону олененка. Айк пошел следом за ними.
Новый удар. Вода перехлестнула через край Колодца, забурлила, всасываясь в жерло.
Андрюха побежал первым, добрался до зеленого склона с маленьким памятником, рывком запрыгнул на заградительный каменный бортик. Заметил, как впереди, высоко уже, на уровне камней, карабкается Борзов.
— Туда! — показал он рукой, пересекая зеленое пространство. Камни перед ними встали отвесной скалой. Все начали взбираться наверх.
Вода с шумом ворвалась на улицу, заплясала вдоль стен, закрутилась грязными водоворотами над сливными отверстиями и понеслась дальше, к парку Шнелле, к пруду и железнодорожному вокзалу.
Андрюха, идущий по бортику впереди, оглянулся. Зрелище было потрясающее. Вода неслась по улицам, превращая старые дома в корабли. Древние шпили церквей холодно смотрели на разрушения. «У-у-у» — гудели старые перекрытия. По воде плыли бумага, легкие стулья и столы из уличных кафе, ветки деревьев. Но не было людей. Ни одного. Словно город вымер. Или… Это был город без людей. С легендами. Которые собираются их поглотить, сделать частью себя.
— А-а-а! — завопили у Андрюхи над головой, и он от неожиданности вздрогнул. Пальцы соскользнули с каменного уступа.
— Держись! — сквозь зубы прошептал Айк, не давая Андрею упасть.
— Еще бы! — дрожащим голосом пробормотал Василевский. — Ты мне за спасение все, что угодно, обещал.
— Потом разберемся. — Акопян вглядывался наверх. — Там какой-то провал!
— Под Тоомпеа должен быть подземный ход. — Вадим заметно запыхался. От напряжения лицо его осунулось. Еще бы! От опасности бегать — не за учебниками сидеть.
Андрюха снова полез наверх. Айк шел чуть в стороне, отгибаясь, чтобы камешки из-под ботинок одноклассника не попадали на него. Василевский первый достиг темного прохода.
— Помогите! — раздалось из черного нутра.
— Это стало дурной приметой, — пробормотал Андрюха, дожидаясь, пока доберется Акопян. Один в дыру он лезть не хотел.
— Чего стоишь? — Айк тяжело отдувался.
— У тебя еще нет подземной болезни? — покосился на него Василевский.
— У тебя скоро морская болезнь начнется! — толкнул его в спину одноклассник — после сидения в Колодце чувство юмора у Айка восстановилось.
А за их спинами бушевало настоящее море. Вода перепрыгнула высокий парапет и теперь подбиралась к статуе олененка. Металлический зверек испуганно смотрел на приближающуюся к его копытцам стихию.
— Чего там у вас? — Бокштейн уцепился за Айка, ноги его в неудобных кроссовках скользили.
— Очередной дух, — кивнул в сторону провала Андрюха.
— Черт! — взвыли снизу.
— К чертям — это ниже, — отозвался Вадим. — Отойди в сторону, — крикнул он в лаз, — мы спускаемся.
— А ты здорово навострился разговаривать с духами, — восхитился Василевский. Один бы он ни за что туда не полез.
— Ты первый с радостью туда спрыгнешь, когда догадаешься, что это Борзов. Этот ненормальный свалился в проход.
— Дайте я ему сейчас сверху добавлю, — попытался проскочить вперед Андрюха.
— В следующий раз! Когда тебя ничего не будет торопить, — кивнул через плечо Бокштейн. Олененка над водой уже не было.
— У меня такое ощущение, что вода охотится именно за нами, — воскликнул Айк. — Что вы такого успели сделать?
— Задай себе этот вопрос. — Вадим осторожно ступил на уходящий вниз склон подземного хода. Но тут же поскользнулся и съехал в черноту.
— Ну, давай, спелеолог, — подтолкнул Василевский Акопяна. — Чего тушуешься? Тебе не впервой.
Айк молча дернул плечом, освобождаясь от Андрюхиной руки, и полез вниз. Василевский стал спускаться следом.
Почти сразу они наткнулись на сидящего на земле Борзова. Сашка тяжело дышал.
— В ноге что-то, — лихорадочно прошептал он. — Встать не могу.
— Взяли, — Вадим присел, подхватывая одноклассника с одной стороны.
— Чего? — отшатнулся Андрюха.
— Я сказал — взяли! — крикнул Бокштейн.
Оттолкнув Василевского, с другой стороны пристроился Айк.
— Мы должны все вместе вернуться, — напомнил Вадим. — Поэтому оставь разборки до Москвы. У кого есть зажигалка?
— У меня в кармане возьми. — Больная нога примирила Борзова с действительностью, он стал заметно тише.
— Пошарь по стенам, — приказал Вадим сидящему на корточках без дела Андрюхе.
— Чего я там забыл? — проворчал Василевский, лениво поднимая руку.
— Выше! Если этот проход существует с пятнадцатого века, то здесь могли остаться пазы с факелами.
— Ну да, их специально расставили для нас, — скривился Андрюха, впрочем, в темноте его недовольная физиономия никому была не видна. — Можно сотовыми светить.
Он достал телефон, откинул крышку. На мгновение металлический свет выхватил из сумрака напряженные маски-лица ребят, метнулся по стенам. И снова стало темно.
— Закрой, — приказал Бокштейн. — Тут влажно, батарейки быстро разрядятся. Понадобится позвонить, и не сможешь.
— Девять один один, что ли? — зло прошептал Василевский. — Или ноль три? Чтобы в психушку забрали!
Он прополз вперед, стукаясь головой о стены тоннеля — после яркой лампочки телефона он ничего не видел.
— Психушка тебя будет ждать на выходе! Ищи.
В очередной раз встретившись головой с камнем, Андрюха все-таки достал телефон. Его света хватало ровно настолько, чтобы осветить пятачок перед собой да влажные шершавые стены. Василевский чертыхался, раз за разом оживляя быстро гаснущий аппарат.
— Я на чем-то жестком сижу, — пожаловался Сашка.
Чиркнуло колесико зажигалки. Слабый свет заплясал по сторонам, осветил перекошенное болью лицо Борзова и опустился вниз. С металлическим скрежетом из-под Сашки вытащили короткую деревянную палку, расширяющуюся кверху и с железным наконечником с другой стороны. В раструб была напихана пакля с резким неприятным запахом.
— Борзов, ты что?.. — начал Андрюха, но Вадим перебил его:
— Это смола, она долго горит. Если не будем тянуть, успеем дойти до Пириту. Тут километров пять.
— Какой Пириту! — возмутился Айк. — Нам домой надо и на поезд. Ты знаешь, что с нами было?
— Догадываюсь. Вы что-то пообещали, и вас попросили это выполнить.
— Ничего мы не обещали, — со стоном процедил Сашка. — Попросил, побудьте свидетелями. А там мешок, полный денег. И этот, в парике, стал нам свою легенду впаривать, говорит, родился в 1801 году в родовом замке в Нидерландах…
— Все правильно он говорил.
Вадим зажег факел. Перед ними обнаружился узкий тоннель. Если лезть, то на четвереньках. Земля под ногами была влажная, по стенам текла вода. Прогулка обещала быть не из приятных.
— Вы попали сразу в три легенды, — Бокштейн морщился, заранее предвкушая, как поползет по грязи, — о задолжавшем герцоге, о проклятой комнате и о Колодце.
— Колодец… — Борзов попытался привстать. — Я когда там очутился и понял, что под ногами кости, чуть с ума не сошел. Думал, сам скоро таким скелетом стану.
— Орал ты громко, — усмехнулся Айк.
— Нам надо двигаться, если мы хотим идти, а не плыть.
— Откуда ты знаешь про этот тоннель? — Андрюха подошел ближе к факелу. От влажности горел он плохо, чадил и трещал, поэтому освещен был только маленький пятачок вокруг Бокштейна.
— Марина сегодня на экскурсии о нем рассказывала — как Удо прорыл ход от своего монастыря до Пириту. В путеводителе сказано, что начинался он у Тоомпеа и что, мол, пара пацанов уже здесь ходила. Правда, в конце приписано, что на самом деле никакого тоннеля не существует.
От удивления Андрюха выпрямился, врезавшись макушкой в низкий свод.
— Я чувствую, — прошептал он, потирая ушибленное место. — Чем дальше, тем все больше догадываюсь, что всего этого нет.
— А вода? — напомнил Борзов. — У них сезонный разлив моря?
— Еще одна легенда. Теперь ясно, куда делся Глеб.
— Куда? — не понял Айк.
— Все разошлись по легендам. Вам достался Колодец, Танька Ким угодила в историю с палачом, Натки — в проклятье розенкрейцера…
— Кого? — Сашка нахмурился. Он не любил, когда кто-то в его присутствии подчеркивал свой повышенный интеллектуальный уровень.
Вадим не стал ему ничего объяснять. На сегодняшний день объяснений было достаточно.
— Затопленный город — это из легенды про Ярвевана. Кто-то ему сказал, что город построен.
— Какой козел… — начал Борзов, вспоминая вчерашнюю экскурсию.
— Все хороши. — Бокштейн качнул факелом, отсекая от себя лишние восклицания, на них сейчас не было ни сил, ни времени. — Город почему-то именно на нас решил испытать все свои легенды. Хорошо, что пока без летальных исходов. Наша задача — продержаться и найти переход в реальность. Там никакого потопа не будет.
— Мы так и будем сидеть? — поторопил всех Айк. — Вода прибывает.
Шум воды стал сильнее, сквозь камни уже текли хорошие ручьи. Вадим сунул факел в руки Андрюхи, а сам склонился над Борзовым.
— Взяли, — скомандовал он.
Айк тяжело вздохнул и подставил руки. Сашка навалился на плечи одноклассников, и его потащили по проходу. Вскоре лаз стал таким узким, что пришлось ползти. Вода под руками неприятно чавкала, жижа с землей и мелкими камешками забивалась под манжеты курток, колени тут же промокли, ботинки набрали воды. Сашка коротко постанывал, когда пострадавшей ногой задевал за стены. Факел норовил погаснуть. Голоса звучали глухо — низкие своды делали любой звук тихим, словно говоришь сам с собой, уткнувшись в угол.