– Прошу вас!
В гостиную вошли лис, опирающийся на зонт, и юная лиса. Жозефине на мгновение показалось, что Антуанетта слишком молода, чтобы быть помощницей знаменитого сыщика. Зато сам Проспер ее очаровал – импозантный, самоуверенный лис с умными насмешливыми глазами. Ах, похожие глаза, принадлежащие молодому рыси-лейтенанту, когда-то свели девчонку Жозефиночку с ума. Такая старая история. На Жозефину Витраж нахлынули воспоминания, почти сразу прерванные Проспером:
– Добрый день, госпожа Витраж! Я вижу, ваши мысли заняты чем-то важным. Если мы не вовремя, скажите…
– Что вы, что вы! – Жозефина поднялась с кресла и подошла к гостям. Ее восхитила догадка Проспера о ее мыслях. Вот что значит сыщик! Дедуктивный метод, не иначе. – Я очень рада вашему появлению. Правда, я думала, вы приедете завтра…
– Понимаю, – кивнул Проспер. – Но, видите ли, наш поезд поспешил.
– Что? – не поняла Жозефина.
– Мы тоже удивились. Знаете, привыкаешь к тому, что поезда опаздывают… Но чтобы поезд отправился раньше расписания, да еще на целый день… Это необычно.
– А часто такое происходит? – изумилась сбитая с толку Жозефина.
– Не очень. Это был первый раз.
– Я немедленно распоряжусь выделить вам комнаты, – засуетилась Жозефина. – Но где же ваш багаж?
– О, не беспокойтесь! Мы остановились в гостинице.
– Как в гостинице? Но…
– Поверьте, так будет лучше. Мы ведь не хотим привлекать внимание преступников к вашему дому, не так ли? Лучше привлекать его к гостинице. Вы когда-нибудь слышали о конспирации?
– Э-э… Да.
– Это она.
Жозефина снова обратила внимание на зонт в правой лапе сыщика.
– Ой, а разве горничная не забрала у вас зонт в прихожей? Безобразие!
– Нет-нет, не ругайте ее! Она хотела его забрать, но я не позволил.
– Почему? Уверяю, у меня в доме вам дождь не грозит, – сказала Жозефина и засмеялась, довольная собственной шуткой.
Но сыщик даже не улыбнулся.
– Зонт совершенно необходим, уверяю вас. Без него расследование просто невозможно.
– Без зонта?
– Да, без зонта.
– Ну… вам виднее, конечно. Прошу вас, рассаживайтесь.
Улисс и Берта (а это были, разумеется, они) уселись в предложенные кресла. Надо отметить, что у Жозефины не мелькнуло и тени сомнения, что сыщики – не те, за кого себя выдают. Она до сих пор видела Проспера и его секретаршу только на фотографиях, а эти лисы так похожи друг на друга… Как и все псовые. Нет, ей, разумеется, чужды видовые предрассудки, но все же у кошачьих побольше индивидуальности. Жозефина гордилась тем, что принадлежала к кошачьему роду, причем к лучшим его представителям – рысям. О том, что представители других видов могут считать иначе, она и не задумывалась, ведь была воспитана в правильных кошачьих традициях.
– Итак, – Улисс сделал многозначительную паузу, – у вас что-то случилось.
Жозефина собралась снова восхититься проницательностью сыщика, но тут же вспомнила, что сама же его и пригласила, и вряд ли бы сделала это, если бы ничего не случилось.
– Что же, мы вас слушаем. – Лис закинул одну заднюю лапу на другую и кинул взгляд на помощницу. Та мгновенно вытащила из сумочки блокнот и ручку и приготовилась записывать.
– Понимаете, – неуверенно начала Жозефина. – Дело это семейное, деликатное, касается моей родной сестры.
– Конечно, должен быть очень серьезный повод для приглашения детективов нашего уровня, – важно заметила Берта. Улисс еле заметно ухмыльнулся.
– Да-да… – согласилась рысь. – Серьезный, очень.
– Если я правильно понимаю, у вас проблемы с сестрой, – сказал Улисс. – Сестра, разумеется, младшая?
– Да. А как вы догадались?
Вместо ответа Улисс лишь снисходительно улыбнулся. Жозефина смущенно продолжила:
– Видите ли, моя сестра, хоть уже довольно взрослая, особа легкомысленная и ветреная. Я, конечно же, ее опекаю… опекала… – глаза госпожи Витраж увлажнились.
– Ну зачем же сразу предполагать худшее? – утешительно сказал Улисс. – Не нервничайте, ваша сестра обязательно найдется.
Бедная рысь сконфузилась еще сильнее.
– А… откуда вы знаете, что она пропала?
Вместо ответа Улисс лишь сочувственно вздохнул. Причем сочувствие явно относилось не к пропавшей сестре Жозефины Витраж, а к ее мыслительным способностям. Разумеется, он знает! Ведь он же сыщик, слава о наблюдательности и аналитическом мышлении которого опережает его самого!
– Кстати, думаю, не ошибусь, если предположу, что у вашей сестры, госпожа Витраж, есть… – Берта сделала долгую эффектную паузу, – имя!
– Да… – растерялась Жозефина, которая предполагала услышать от сыщицы что-то более существенное. – Ее зовут Анжела.
– Анжела Витраж… – Берта записала имя в блокнот. – Очень хорошо.
– Анжела всегда раньше меня слушалась, – продолжила рассказ Жозефина. – Но с какого-то момента мне стало казаться, что она что-то скрывает. Видите ли… у нас несколько раз были конфликты. Понимаете, сестре казалось, будто я ограничиваю ее свободу тем, что контролирую ее поступки: решаю, с кем ей видеться, а с кем нет, куда ходить можно, а куда нельзя. Она не хотела понимать, что я обязана сделать из нее достойную рысь.
– Молодежь, – понимающе вздохнул Улисс.
– Я сама была такая, – добавила Берта.
– Все мы в молодости делаем глупости, – согласился Улисс.
– Позвольте, позвольте! – возмутилась Жозефина. – Я никогда не делала глупостей!
– Ну, вы же рысь… – с уважением заметил сыщик.
– Вас происхождение обязывает, – пояснила помощница.
– Но не будем отвлекаться, – сказал Улисс. – Итак, вам стало казаться, что Анжела что-то от вас скрывает. Почему вы так решили?
– Она стала мне врать! Говорила, что уроки у репетиторов идут три часа, но на самом деле – только полтора! Я узнала об этом случайно. Так где же она пропадала остальные полтора часа?!
– Или, вернее будет сказать, с кем, – заметил Улисс.
– Да! И это куда тревожнее! Мне она ни за что не согласилась сказать. Кончилось тем, что я запретила ей выходить из дому, а репетиторов приглашала к нам. Анжела поначалу скандалила, объявляла голодовку, угрожала… В общем, вела себя неподобающе для достойной рыси!
– Кошмар, – согласился Улисс.
– Даже не верится, – поддакнула Берта, продолжая что-то черкать в своем блокнотике.
– Такой стыд… – с горечью признала Жозефина. – Надеюсь, это останется между нами?
– Ну разумеется! – Улисс выглядел оскорбленным.
– Вы нам не доверяете? – поразилась Берта и написала в блокноте: «Она нам с Проспером не доверяет».
– Простите, пожалуйста, я не хотела вас обидеть! Но поймите меня правильно, честь семьи…
Взмахнув лапой, Улисс прервал Жозефину:
– Извинения приняты! Продолжайте, прошу вас.
– Так вот, с месяц назад Анжела стала вести себя как кроткая овечка. А однажды даже заявила, что я была права, а она ошибалась. И она очень рада, что я настояла на своем.
– У меня уверенность, переходящая в предположение, что госпожа Витраж-младшая была не вполне искренна в своих словах, – сказал Улисс.
Пока Жозефина пыталась мысленно разобраться, что значит «уверенность, переходящая в предположение», Берта добавила:
– На нашем профессиональном языке это называется «усыпить бдительность».
– Хотя некоторые детективы предпочитают говорить «ввести в заблуждение», – уточнил Улисс.
– Но мы выбираем первый вариант, – заметила Берта.
– Как и все великие сыщики в мире, – объяснил Улисс и обменялся с помощницей многозначительными профессиональными взглядами.
– Поэтому, госпожа Витраж, если вы услышите от какого-нибудь детектива фразу «ввести в заблуждение», сразу начинайте сомневаться в его компетенции, – предостерегла Берта.
– Помните, только «усыпить бдительность». – Улисс назидательно поднял указательный палец.
На бедную, совершенно растерянную Жозефину было жалко смотреть.
– Да, теперь я понимаю… Анжела ввела меня в заблуждение, усыпив мою бдительность. Я ей поверила и ослабила гайки, позволив иногда выходить погулять в парк. А неделю назад она пропала. – На глазах Жозефины снова заблестели слезы.
– Как именно? – спросил Улисс.
– Ушла погулять в парк… И не вернулась. Бедная, милая Анжела. Ах, мерзавка, она сбежала от меня! – Похоже, Жозефина никак не могла определиться в своем отношении к сестре. – Найдите, найдите ее! Денег мне не жалко, ведь на карту поставлена честь семьи! Собственно, поэтому я и не хотела обращаться в полицию. Вы же понимаете, огласка нежелательна…
Последняя фраза очень не понравилась обоим сыщикам. Создавалось впечатление, что пресловутая семейная честь госпоже Витраж дороже судьбы сестры. Огласка ей нежелательна, видите ли… А о том, что каждый день на вес золота, она и не думает!
Но как бы то ни было, игру следовало продолжать.
– Что ж, давайте поразмышляем, – произнес Улисс, после чего совершил действие, бесконечно удивившее Жозефину Витраж: встал с кресла, раскрыл над головой зонт и принялся задумчиво расхаживать по комнате. Поведение же Берты повергло и без того потерявшую способность соображать рысь в самый настоящий шок: лисица достала из сумочки бокал и платок, которым стала этот бокал протирать, – и тоже с очень задумчивым видом! Жозефина решила ничего не спрашивать. На всякий случай… В конце концов, она же не знает, как на самом деле у знаменитых сыщиков принято вести расследования. Лучше она будет сидеть молча и тихо бояться, не сошли ли ее гости с ума.
А спектакль, разыгрываемый «детективами Проспером и Антуанеттой», объяснялся просто. В процессе обсуждения предстоящей операции под кодовым названием «Сыщик Улисс и сыщик Берта» Улисс заметил, что у каждого знаменитого сыщика должен быть атрибут: трубка, скрипка или еще что-нибудь. Такой предмет помогает детективу сосредоточиться на обдумывании версий. В качестве подобного атрибута Лис Улисс выбрал зонт, а Берте, после некоторого раздумья, был предложен бокал, который в процессе мыслительной работы следует машинально протирать. Берта заметила, что сыщик, разгуливающий по дому с зонтом, и сыщик, протирающий платком бокал, могут вызвать у окружающих сомнения в их, сыщиков, нормальности. Улисс возразил: во-первых, гениальность есть отклонение от нормы, а значит, гениальный сыщик по определению ненормален. А во-вторых, отсутствие атрибута способно вызвать подозрения, что сыщик на самом деле не сыщик, а шарлатан. Или все равно сыщик, но вовсе не гениальный, а так, слегка отмеченный талантом. Тогда Берта предложила подыскать атрибуты попроще, такие, чтобы не вызывали ассоциации с психиатрической лечебницей. На это Улисс ответил, что все нормальные атрибуты давно разобраны детективами в прошлом, а повторяться нельзя. И вообще, если они будут продолжать тянуть резину, то зонт с бокалом тоже разберут, и тогда им придется еще хуже.
И Берта уступила. А попробуй не уступи, когда имеешь дело с Лисом Улиссом! Правда, сейчас, глядя на изумленную Жозефину, Берта начала ловить себя на крамольной мысли, что все-таки иногда с Улиссом надо спорить до конца.
– Итак, коллега, каковы наши предположения? – спросил Улисс, шагая по комнате с нахмуренным от профессиональной озабоченности выражением морды. Зонт в его лапе мерно покачивался.
– Любовь, – лаконично ответила Берта и выставила перед собой бокал, рассматривая его на свет. Бокал оказался кристально чист, но это не имело никакого значения, и Берта продолжила тереть его платком.
– Браво! – воскликнул Улисс. – Действительно, первая, самая напрашивающаяся версия: девушка влюбилась.
– Как?! – ужаснулась Жозефина.
– Ну, трудно сказать, как… – задумался Улисс. – Природу любви ученые пытаются познать с незапамятных времен. Одни утверждают, что это заложено в биологии, и есть не более чем результат химических процессов в головном мозге, а другие считают, будто причины кроются в том, что принято называть душой. Знаменитый натурфилософ и алфизик тушканчик Абдермадауи Теросфанийский, живший в Средние века, провел ряд экспериментов на влюбленных верблюдах и выявил с точностью до семидесяти трех процентов, что…
– Э-э… Шеф! – вмешалась Берта, решив, что Улисс слишком уж увлекся созданием образа любителя абсолютной точности и научно подтвержденных фактов. – Так вы полагаете, что Анжела Витраж сбежала с возлюбленным?
– Это одна из наиболее вероятных версий, – кивнул Улисс.
– А какие еще у нас версии? – поинтересовалась Берта.
– Вторая версия, что Анжела Витраж сбежала, потому что посчитала свое дальнейшее пребывание под ненавистной опекой невозможным.
– Позвольте, позвольте! – возмутилась Жозефина.
– Нет, нет, опека была, разумеется, правильна и необходима, – поспешил успокоить ее Улисс. – Но из вашего рассказа мы вправе предположить, что Анжела считала иначе. К тому же мы должны отработать все возможные версии. Работа такая.
– Вы думаете, это просто – отрабатывать версии? – укоризненно спросила Берта. – Не спать ночами, перебирать варианты?
– Нет, нет, извините… Конечно, вы правы.
– Итак, продолжим, – сказал Улисс. – Если Анжела сбежала сама по себе, а не с возлюбленным, то ей понадобятся… что? – он выжидающе посмотрел на свою помощницу.
– Деньги! – немедленно догадалась сообразительная Берта.
– Прекрасно, Антуанетта! Деньги! – Улисс повернулся к Жозефине. – Скажите, у вашей сестры много денег?
– У нее вообще нет денег! Финансами, разумеется, заведую я. Но я всегда выдавала Анжеле на карманные расходы.
– Так я и думал. Вот и возможное объяснение, где пропадала Анжела, когда врала, что занимается с репетиторами.
– Где?! – хором спросили Жозефина и Берта.
– Это же очевидно, – ответил Улисс. – Ей нужны были деньги для побега. Поэтому она связалась с преступной группировкой и стала торговать запрещенными сладостями. В школах, в молодежных клубах…
– То, что вы говорите, это ужасно! – с волнением воскликнула Жозефина. – Моя сестра не могла связаться с торговцами запрещенными сладостями! Кстати, а что это?
– Это очень сильнодействующие сладости, – объяснил Улисс. – Они настолько сладкие, что сладкоежка готов купить их за любые деньги. Он бросает работу и учебу и думает только об одном: где бы раздобыть денег на запрещенные сладости. Это страшная проблема, бич общества.
– Нет! – решительно произнесла Жозефина. – Анжела не могла торговать такой гадостью!
Улисс вздохнул.
– Не сомневаюсь, что вы правы. Но это – версия, а значит, мы обязаны ее… что?
– Э-э… – задумалась Жозефина.
– От… – подсказал Улисс.
– От… – повторила Жозефина.
– Отра… – добавила Берта.
– Отравить? – робко предположила Жозефина.
– Не-е-ет, – протянул Улисс. – Попробуйте еще разок.
– Отрабатывать! – обрадованно выкрикнула Жозефина.
– Прекрасно! Вы делаете успехи! – похвалил ее Улисс. – Вы не думали податься в сыщики? У вас блестящая интуиция.
Жозефина засмущалась и не нашла что ответить. А Улисс велел Берте:
– Запиши: связаться с отделом по борьбе с запрещенными сладостями. Пусть проверят по своим каналам.
Берта послушно застрочила в блокнотике.
– Ну и, наконец, третья версия, – сказал Улисс. – Похищение.
– Как похищение? – испугалась Жозефина.
– Это же очевидно, – самоуверенно произнесла Берта. – Анжела кого-то похитила с целью выкупа. Ей ведь нужны деньги.
Улисс с удивлением уставился на помощницу.
– Вообще-то я другое имел в виду, – заметил он. – Но и это версия. Так что запиши. А я хотел сказать, что похитили саму Анжелу.
– Кто?! – оцепенела Жозефина.
– Имен я назвать не могу, – извиняющимся тоном ответил Улисс. – Но, думаю, не ошибусь, если предположу, что это были злоумышленники.
– Я тоже думаю, что злоумышленники, – вставила Берта. – Причем не просто злоумышленники, а похитители.
– Да, думаю, ты права, – кивнул Улисс. – Запиши эту версию.
Однако Жозефину это объяснение не удовлетворило:
– Но зачем?!
– Чтобы потребовать выкуп. У вас есть деньги?
– Есть…
– Вот.
– Но никто не потребовал никакого выкупа, – растерянно заметила Жозефина.
– Они выжидают. В моей практике нередко такое бывало. Точнее, в практике похитителей. Они ждут, когда вы созреете…