Ни одна из актрис, занятых в спектакле, не могла бы претендовать на ее роль пятнадцатилетней девчонки. Да и вообще это бред! Нет, театр тут, конечно, ни при чем. Это кто-то из тех, кого мы разоблачили... Их много, быть может, кто-то из них вышел раньше срока или по амнистии и решил свести с нами счеты. Скорее всего... Но мы за два года распутали добрых полтора десятка разных дел... Если бы знать, кто это, можно было бы что-то придумать. Меня трясло. О сне не могло быть и речи. И, главное, я должна справиться со всем этим в одиночку. Матильду нельзя сейчас волновать, у нее и так нервы ни к черту. Мальчишки наши заняты в своих институтах, у них скоро сессия, и они даже при всем желании вряд ли смогут помочь. Оставался только Валерка. Он надежный, с ним можно в разведку идти... Итак, решено, завтра с утра позвоню Валерке, пока он не ушел в школу. Но сейчас надо постараться хладнокровно все обдумать. Итак, наше первое дело. Узкоплечий и Шапка. Нет, они, конечно, даже не подозревают о нас. Да и сроки у них порядочные, как-никак торговля наркотиками. Далее – история с бомбами для банкира Феликса Ключевского. Там один из преступников слинял в Южную Африку, а его жену посадили. Вот она вполне могла бы выйти на свободу и, конечно, вполне могла бы захотеть свести счеты... Я выскочила из постели, взяла лист бумаги, ручку и написала Д. 2 (дело второе). Третье наше дело – контрабандист Вальчик в Израиле. Маловероятно, что его выпустили. Четвертое дело... Собственно, там было два дела. Как говорят теперь – два в одном! Фальшивый папа Людки Кошелевой со своим дружком адвокатом и Степан Чобану, незадачливый ухажер Митькиной сводной сестры. Вот они-то все отлично нас знали. Возле букв Д. 4. я поставила два крестика. Д. 5. Федор Тихонович! Он на свободе, прошло почти полтора года, он вполне мог вернуться и захотеть отомстить мне. Запросто! Д. 6. История с синей папкой. Ну, это вряд ли... Я даже крестик не поставила. Д. 7. Четыре тетки-жульницы. Мы им, конечно, попортили коммерцию, но на такое они не пойдут, не тот стиль... Д. 8. Коричневые ампулы. Нет, это тоже не то... Главные преступники о нас даже не подозревали. Да и вообще, там засветился только Валерка. Потом дурацкая история с перстнем, и опять-таки о нас знал только Илюша. Отпадает. А вот история с медным кувшином... Да, там многие могли бы заинтересоваться нами... Так же, как в агентстве «Путь к славе»... Одним словом, мы нажили себе немало врагов! А тут еще и найденные Степанидой доллары. Да, не слабо! Ох, дожить бы до утра, позвонить Валерке, хоть с кем-то поделиться, облегчить душу. А кстати, если это кто-то связанный с агентством «Путь к славе», почему они не прикончили меня в Париже? И откуда они так быстро узнали, что я уже в Москве? Или им непременно нужно ухлопать нас вдвоем с Мотькой? Так сказать, одним ударом? И ударом как бы случайным. Подумаешь, упала с крыши сосулька. Кого тут заподозришь? Можно, конечно, привлечь к ответственности дворника, директора театра, техника-смотрителя, но это же не то... Правда, трудно предположить, что одна сосулька прихлопнет сразу двоих. Вот одна машина на большой скорости может двоих сразу сбить, это запросто! Черт, я даже номер машины не заметила с перепугу. Но это точно была иномарка, ярко-красная, небольшая. Вероятно, увидев эту модель, я ее узнала бы. Но пойди найди в Москве неизвестно какую машину с неизвестно каким номером. Однако мотивов убийства – до фига и больше! И тут вдруг мне вспомнился ревниво-неприязненный взгляд, который бросила на Матильду Елена Викторовна Коноплева. Ну, бред! От неприязненного взгляда до убийства – путь неближний. И если бы все неприязненные взгляды приводили к убийству, на свете уже не осталось бы ни одного человека. Ни одного! Но я почему-то упорно возвращалась мыслями к Коноплевой. Но ведь это смешно! С какой стати знаменитой актрисе убивать какую-то девчонку. Да и не зарабатывают у нас артистки столько, чтобы заплатить киллеру. Боже, что я нагородила! А скорее всего все мои умозаключения – чистейшей воды глупость! Почему, собственно, не могла остаться на крыше одна-единственная сосулька? Могла! История с отравлением Гули – ерунда! Ей нечем было отравиться, не водой же... Да и анализы никакого яда не показали, просто ей стало плохо, а врачи не понимают, в чем дело. А что касается красной иномарки, то мало ли по Москве ездит психов или пьяных лихачей. Придя к такому выводу, я повернулась на другой бок и вскоре заснула.
Глава V
СТЕПАНИДА
Едва проснувшись, я взглянула на часы. Половина девятого. Пожалуй, в это время еще можно застать дома Митю и Костю. Но надо выбирать. И я выбрала Валерку. В интересах дела. Набрала номер, и через секунду Валерка взял трубку.
– Привет!
– Аська? Ты?
– Я!
– Ты откуда?
– Из Парижа!
– То есть ты звонишь из Парижа? – оторопел Валерка.
– Нет, – засмеялась я. – Звоню я из Москвы. Из Парижа я просто приехала!
– Вот здорово! А у вас что, сейчас уже каникулы?
– Нет, Валер, у нас школа сгорела!
– Везет же людям, – вздохнул Валерка. – А ты надолго?
– Не меньше, чем на месяц.
– Когда увидимся?
– Чем скорее, тем лучше!
– То есть... Ты что, хочешь сказать, что уже вляпалась в криминал?
– Не вляпалась, но... Одним словом, надо поговорить!
– Со мной?
– Именно! Костя с Митей даже не знают, что я в Москве, я не успела им позвонить, тут такие новости...
– А Олег?
– Что Олег?
– Он в курсе?
– Да! Он меня встречал, я одна прилетела.
– Партизан! Я вчера с ним говорил, так он даже словом не обмолвился. Ты опять решила всем сюрприз устроить?
– Ну конечно!
– И тебе не надоело?
– Пока нет! Так когда и где мы увидимся, Валер?
– Значит, так... В школу я сегодня не пойду, фиг с ней, давай через минут сорок я к тебе приеду, годится? Твои уже ушли?
– Папа ушел, а мама еще дома.
– Тогда, может, через час встретимся в метро? Неохота мне у вас появляться. Я понимаю, специально никто доносить маме не будет, но проболтаться случайно могут!
– Поняла! Ладно, давай только не через час, а через полтора. Договорились?
– Ага!
Когда я вышла на кухню, мама торопливо допивала кофе. Она рассеянно чмокнула меня в щеку, и вскоре за нею пришла машина и увезла ее на съемки.
– Садись, Асюта, поешь спокойно, как человек, – сказала тетя Липа. – Какие у тебя нынче планы?
– Утром я встречаюсь с одной знакомой из Парижа, я должна ей передать небольшую посылочку, а потом еще сама не знаю... А что?
– Да ничего, просто в таком случае я к сестре съезжу. Расскажи мне, как Игорь Васильевич там? Щи ему никто не варит?
– Нет, тетя Липочка, никто! Но он ничего, обходится, не отощал!
– Еще не хватало! А что он сейчас готовит, какую партию?
– В Париже он собирается петь в новой постановке «Хованщины», а в Гамбурге – Лепорелло из «Дон Жуана».
– А в Москву когда пожалует?
– Скоро, у него вроде концерты тут будут в Большом Зале.
– Ах, давно я его не слушала... – вздохнула тетя Липа. Она смолоду была страстной поклонницей деда, а когда я родилась, она появилась у нас в доме, да так и осталась.
Поболтав с тетей Липой, я оделась и побежала к метро. Вдруг кто-то дернул меня за рукав.
– Аська!
Я обернулась. Передо мной стоял Костя.
– Костя, привет! – Я повисла у него на шее.
– Ты откуда? Когда? Почему не звонишь? – засыпал меня вопросами он.
– Костя, какой ты стал...
– Какой? – засмеялся он.
– Взрослый! Типичный студент!
– А ты – типичная парижанка! Ох, Аська, я сейчас жутко тороплюсь, давай вечером созвонимся! Митяй в курсе?
– Нет, я еще никого, кроме Мотьки не видела.
– Ладно, я с ним тоже свяжусь, и мы попробуем вечерком встретиться, идет?
– Идет!
– Ну все, подруга, пока, я побежал! Рад тебя видеть!
И он умчался.
Я была даже рада этому, так спешила на встречу с Валеркой и Костя был мне сейчас ни к чему, хотя я была очень рада его видеть. Он стал такой красивый!
Валерка уже ждал меня.
– Ну, здравствуй! – почему-то смущенно проговорил он.
– Привет, Валерочка! Как дела?
– У меня никаких дел! Зато у тебя...
– На этот раз я даже не пойму у кого...
– То есть?
– Сейчас все объясню. Ты знаешь, что Матильда в театре играет?
– Что? В каком театре?
– В антрепризе Меркулова!
– Как это?
– Ее пригласили сыграть роль в американской пьесе «Между двух огней», и сейчас она репетирует...
– Ты не врешь?
– Валер!
– Извини!
– Ну, так вот...
И я подробно рассказала ему обо всем происшедшем в последние два дня. Он глубоко задумался. Так глубоко, что я даже в нетерпении дернула его за рукав.
– Ну, что скажешь?
– Что скажу? Чихня это все! Полная чихня!
– Думаешь?
– Да. Ну кому вы с Мотькой могли понадобиться?
Тогда я изложила ему свои давешние соображения.
– Месть? Это мне в голову не пришло, – признался Валерка. – В этом что-то есть... Смотри, даже стихами заговорил... Да, вы многим насолить успели, хотя, если честно, на покушение тянет только красная иномарка. Сосулька – это бред! Ну ты сама представь себе – вечером в мороз кто-то сидит на крыше с сосулькой в руках и бросает ее вам на голову, прекрасно понимая, что если она кого и угрохает, то только одну из вас... Ну и кому это надо?
– Ты прав, конечно...
– А уж история с отравлением... От нее за версту несет театральщиной, причем дешевой! Ну, а в свете всего этого и наезд иномарки выглядит как-то сомнительно. А следовательно, все это просто цепь случайностей, которые твой детективный мозг сразу превратил в попытки убийства. Сама подумай, раскинь мозгами! Хотели бы они вас с Матильдой укокошить, неужто стали бы так глупо действовать? Да от вас бы давно мокрого места не осталось, от обеих... Так что, девчонки, спите спокойно...
В его словах была логика. И мне сразу стало легче. Но ненамного.
– Ты мне не веришь? И это можно понять, вы здорово испугались. Давай вот что сделаем, поедем сейчас к театру и при свете дня поглядим, как там у них обстоят дела с сосульками.
– Да ладно, не стоит...
– Почему? Проверить никогда не мешает! И потом все равно делать нечего, а... А расставаться неохота, – признался Валерка.
– И мне тоже, – улыбнулась я, растроганная его словами.
– Ну, где это было? У служебного входа или у центрального? – осведомился Валерка деловым тоном, как только мы оказались на месте.
– У служебного, конечно.
Служебный вход был с переулка, а центральный с одной из оживленных улиц московского центра. Мы сразу направились к служебному. Валерка встал на противоположной стороне и посмотрел наверх.
– Черт побери, – проговорил он, пристально вглядываясь в крышу. – А ведь и вправду не похоже, чтобы тут висела одинокая здоровенная сосулька! Смотри, крыша совсем чистая! Ночью не таяло... Какие-нибудь следы должны были бы остаться... Очень странно. Просто очень... Но с другой стороны, такой метод убийства мог выбрать только полный идиот! Кретин! Дебил!
– Слушай, Валер, а зачем полному идиоту, кретину и дебилу убивать кого-то из нас, а? Между прочим, среди тех, кого мы разоблачили, дебилов не было.
– Это точно. А впрочем, природа в наше время да еще в таком городе, как Москва, может любые шутки шутить, даже оставить одинокую сосульку на крыше модного театра. Такое объяснение, по-моему, ближе к истине, чем покушение на Мотьку...
– Валер, пошли посидим вон в том кафе, я приглашаю!
– Пошли, – легко согласился Валерка. – А то я чего-то замерз.
Кафе было новое, симпатичное, на пять столиков. Там аппетитно пахло свежими булочками и кофе. Мы повесили куртки на круглую стоячую вешалку и сели в глубине, подальше от двери. Кроме нас, в кафе никого не было. Мы пили кофе со сливками, ели чудесные булочки и болтали. Я рассказывала про Париж, про деда, которого Валерка обожал, ведь он был младшим сыном дедушкиного друга, знаменитого врача офтальмолога Уварова. А он рассказывал о своих родителях, о брате и его жене, одним словом, мы с наслаждением трепались. Никуда не спеша, ни за кем не гоняясь. Но вот в кафе появился народ – за соседним столиком теперь сидели две девицы, а за столиком у окна – немолодой мужчина. Девицы были модно одетые, хорошенькие и трещали без умолку.
– Я сейчас приду! – сказал Валерка, поднимаясь из-за стола, и направился за бархатную портьеру, где, очевидно, помещался туалет.
В ожидании его я невольно прислушалась к разговору девушек.
– Я сегодня вечером хочу на нее посмотреть, говорят это что-то! Я предпочитаю бывать на репетициях, видеть, так сказать, процесс. А то, что видишь на премьере... Нет, это совсем другое. Там все волнуются, переживают, кто-то к премьере еще не разыгрался, а на репетиции – все сразу ясно!
– Но говорят, Меркулов никого не пускает!
– Ничего, мне Коноплева обещала, что проведет! Я ей мозги запудрила, мол, жажду посмотреть на нее в процессе... Разумеется, про эту Матильду я ни словом не обмолвилась, прикинулась коноплевской давней поклонницей.
– Но она же и вправду отличная актриса!
– А кто спорит? Но только ее все уже знают как облупленную, а тут новое дарование...
Я замерла, так мне было интересно послушать, что говорят о Мотьке. Бойкая девица явно была журналисткой, пишущей о театре.
– Мне тоже очень хочется на нее поглядеть, – нерешительно начала вторая.
– Пошли со мной! Я скажу, что ты мой фотограф! Ты снимать-то умеешь?
– Еще бы! Здорово, ты настоящий друг, Ариша!
– Да ладно, подумаешь, большое дело!
– А Коноплева про эту Матильду что-нибудь сама говорила?
– Говорила, но как-то... Сказала, что девочка, несомненно, талантливая, но еще ничего не умеет!
– Наверно, так и есть. Пятнадцать лет девчонке всего!
– А, по-моему, она очень недовольна...
– Чем? – Тем что вокруг столько шуму, но не из-за нее, а из-за какой-то пигалицы! Тем более поначалу эту роль должна была играть Додонова, но, когда Меркулов эту Матильду увидал, он встал на уши и отказал Додоновой! Она была просто в ярости...
– Да? А этого я не знала. Он храбрый человек, Меркулов! Если девочка провалится...
– Если девочка провалится, ничего страшного не произойдет, ее просто заменит Додонова и будет торжествовать... А вот если девочка справится и добьется успеха...
– Тогда что?
– Тогда уж Додонова постарается организовать разгромные рецензии, это как пить дать!
– А откуда у нее на это бабки? За разгромные рецензии надо еще платить...
– Да нет, скорее платить надо за хвалебные, – усмехнулась Ариша, – а потом у Додоновой муж – богатенький Буратино, для нее это не проблема...
Тут вернулся Валерка, но я сделала ему знак молчать. Он кивнул понимающе и тоже навострил уши. Но разговор почти сразу перешел на какие-то неинтересные нам темы.
– В чем дело? – одними губами спросил Валерка и вытащил из кармана блокнотик и ручку.
Я написала: «Они говорили о Матильде и ее дебюте. Потом расскажу!»
Между тем к девушкам подсел высокий молодой человек, тоже с виду типичный газетчик, и они заговорили о новом спектакле Театра имени Маяковского.
– Ну? Что такое? – шепнул Валерка.
Я тихонько передала ему разговор.
– Ух ты! Матрена еще не сыграла ничего, а слава впереди нее бежит!
– А ты знаешь, как она играет? Обалдеть! Я вчера была просто в шоке!
– Что, здорово?
– Не то слово! Понимаешь, у нее каждая жилочка играет...
– Это все, конечно, интересно, но, боюсь, к нашему делу никакого отношения не имеет.
– У нас и дела-то нет, если честно, – заметила я.
Валерка задумался.
– А ты знаешь эту Додонову? – вдруг спросил он.
– Слышала вроде... Но не уверена. Фамилия просто знакомая. Но я могу спросить у мамы.
– И даже не знаешь, в каком театре она играет?
– Нет! А зачем тебе она?
– Ну, предположим, мне не нравится, когда опытные взрослые тетки организуют в печати травлю начинающего дарования!