Герасим уже стоял внизу. Увидев его, Иван едва сдержался от смеха. На шее у Каменного Муму висела сумка, наподобие дамской муфты, из которой высовывалась голова Арчибальда.
— Это ещё что такое? — уставился на сумку Иван. — У Арчибальда после вчерашнего тоже давление? Ходить не может самостоятельно?
— Дед купил, — с мрачным видом откликнулся Герасим. — Он считает, что иначе Арчибальд на улице мерзнет.
— Так, значит, он вообще его на землю не спускает? — осведомился Иван.
— Куда спускать? — Муму показал на мокрую кашу под ногами. — Арчибальд здесь утонет. И дед тогда меня репрессирует. Он вообще считает, что даже в хорошую погоду Арчибальд должен на улице только воздухом дышать.
— Знаем, знаем, — усмехнулся Иван.
Команде отчаянных давно было известно: все, для чего других собак, собственно, и выгуливают на улице, любимец Льва Львовича делает дома в кошачий туалет со специальным наполнителем. А на улицу Арчибальда водят, а вернее, выносят, подышать воздухом.
— Да, Герка, — посочувствовал Иван, — повезло тебе и с собакой, и с дедушкой.
— Переживем, — с мужественным видом отозвался тот.
Арчибальд, слушая короткий диалог двух друзей, кинул внимательный взгляд на Ивана и вдруг осклабился. Если бы мальчик не отдернул руку, пес укусил бы его.
— Герка, пожалуй, твой Лев-в-квадрате прав. В сумке это существо безопасней.
— Чего уж теперь рассуждать, — вздохнул Каменное Муму. — Пошли.
— А куда? — поинтересовался Иван.
— Да мне без разницы, — у Герасима не было на сей счет никаких планов. — И погода такая паршивая.
Тут он был совершенно прав. Под ногами слякоть. Сверху вновь крупными хлопьями повалил мокрый снег. В лицо дул промозглый ноябрьский ветер, от которого не было никакого спасения.
— В такую погоду, как говорится, хороший хозяин собаку из дома не выгонит, — заметил Иван.
— Как видишь, мой дед не только собаку, но и меня выгнал, — пробубнил Муму. — Причем этому-то хоть бы хны, — с завистью покосился он на Арчибальда в теплой сумке, — а я теперь мерзни. Дед, между прочим, велел мне выгуливать Арчибальда не меньше часа. Иначе, мол, у него легкие как следует не проветрятся.
Следующие минут сорок друзья во имя здоровья карликового пинчера мужественно терпели ноябрьскую непогоду. Наконец Герасим почувствовал, что Арчибальд, несмотря на сумку, уже весь трясется.
— Слушай, он все-таки замерз! — в голосе Муму послышалось торжество.
— Ну, — отозвался друг. — Наверное, у него башка мерзнет. Попроси девчонок связать ему капюшон или шапочку.
Герасим тут же представил себе, каково ему будет выгуливать Арчибальда мало того что в сумке, но ещё и в вязаной шапочке.
— Ни за что, — решительно запротестовал он. — Конечно, если ты, Ваня, сам не будешь гулять с ним в этой шапочке.
— Я не буду, — поторопился внести ясность друг.
— Тогда оставь свои дурацкие советы, — отрезал Герасим.
— Уже оставил. — Иван вновь уставился на Арчибальда. — Слушай, Герка, не знаю уж как его легкие, но сам он, по-моему, проветрился вполне достаточно. А потому предлагаю идти домой.
— Вообще-то час ещё не прошел, — колебался Герасим.
— Пусть лучше час не пройдет, чем ты вернешь Льву-в-квадрате вместо собаки сосульку, — привел Иван веские аргументы.
— И впрямь, — с удовольствием повернул назад Герасим.
Поравнявшись с домом, мальчики пошли каждый в свой подъезд.
Когда Иван вернулся в квартиру, Генриетта Густавовна спала по-настоящему. Видимо, грипп ощутимо давал о себе знать. Скинув в прихожей ботинки и куртку, мальчик пробрался на цыпочках в свою комнату. «Слава богу, что спит, — подумал он. — Иначе снова начала бы расспрашивать про Муму с Арчибальдом или про этот клуб, да мало ли ещё про что».
И мальчик тихо затворил дверь в свою комнату и уселся делать уроки. Это заняло у него все время до возвращения с работы родителей. Услышав звонок, Иван кинулся открывать. В переднюю вошла Инга Сергеевна.
— Отца ещё нет? — осведомилась она.
Иван помотал головой.
— Значит, задерживается, — вздохнула мать. — А как твои дела? Как Английский клуб? — вешая пальто, полюбопытствовала она.
— Английский клуб? — сердито переспросил сын.
— Ну, да… — Тут Инга Сергеевна осеклась.
Иван почувствовал за спиной какое-то движение и резко обернулся.
Генриетта Густавовна, воровато выглядывая из своей комнаты, подавала отчаянные знаки дочери.
— Вы что, сговорились? — заорал Иван.
— Ты о чем? — невозмутимо откликнулась мать.
— Все сегодня ко мне пристают с этим Английским клубом! — продолжал бушевать мальчик.
— Во-первых, пожалуйста, успокойся, — строго взглянула на него Инга Сергеевна. — А во-вторых, объясни мне, пожалуйста, чем я вызвала такой гнев.
— Да просто… — сын немного смутился. — Просто надоел мне этот Английский клуб.
— Не очень-то понятно, — покачала головой мать. — Его ещё даже туда не приняли, а ему, видите ли, уже надоело. Отнеси лучше сумки на кухню.
Иван, подхватив два полных пластиковых пакета, направился в глубь коридора. Свернув на кухню, он замер и прислушался. Бабушка с мамой о чем-то шушукались. Ему все окончательно стало ясно. Это был заговор.
Глава IV.
ТАКТИКА ЛУНЫ
Рано утром Марго разбудил телефонный звонок.
— Встретимся у подъезда, — услышала она заговорщицкий голос Варвары. — Пораньше выскочить сможешь?
— Постараюсь, — отозвалась Маргарита. — А что такое?
— Надо поговорить, до того как мальчишки появятся.
— Хорошо, — согласилась Марго.
Варя повесила трубку.
— Кто там звонил? Это не меня? — в дверь комнаты просунулась всклокоченная со сна голова отца.
— Нет, папа.
— В этом доме совершенно невозможно выспаться, — посетовал Кирилл Дмитриевич и, шаркая шлепанцами, удалился в спальню.
Марго поспешила в ванную. Хорошо, что родители и бабушка ещё спят. Иначе не избежать расспросов, почему она поднялась раньше обычного.
Вскоре Марго, дожевывая на ходу булочку, спустилась вниз. Варя уже нетерпеливо расхаживала в пространстве между двумя подъездами.
— Что так долго? — едва увидев подругу, с осуждением произнесла она. — Эти вот-вот спустятся.
Из всей Команды отчаянных только Луна жил в другом доме. Квартира Герасима располагалась в том же подъезде, что и Варина. А Холмского — в одном подъезде с Марго.
— Как смогла, так и успела, — развела руками Маргарита. — Что у тебя случилось?
— Вчера был ещё один звонок, — Варя на всякий случай понизила голос до шепота.
— Ты опять подслушала? — заинтересовалась Марго.
— Нет, — покачала головой Варя. — Не подслушала, а сама разговаривала.
— То есть как? — не поняла Марго.
— Ну, он позвонил. Говорит: «Позовите Настасью». А её не было.
— Откуда ты знаешь, что это тот самый? — спросила Марго.
— Голос тот же.
— Уверена? — спросила Марго.
— Не была бы уверена, не говорила бы, — отрезала Варя. — И потом, Настасье раньше такие типы никогда не звонили.
— Ну, и чего он? — стараясь скорее дойти до сути, спросила Марго.
— Да, в общем-то, ничего особенного. Узнал, что сестры нет, и положил трубку. Но при этом остался очень недоволен.
— Откуда ты знаешь? — Марго внимательно посмотрела на Варю.
— По голосу поняла, — объяснила та. — Я ещё говорю: «Настасьи нет дома. Что передать?» А он как рявкнет: «Ладно!» И трубку кинул.
— А ты не допускаешь, что этот человек просто за что-нибудь обижен на твою сестру? — предположила Марго. — Например, она с ним договорилась, что обязательно будет ждать его звонка, а сама ушла.
— Не могла она с ним на такое время договориться, — покачала головой Варя. — Настасья раньше пяти из университета не возвращается. А этот мужик позвонил ровно в четыре.
— Тогда оскорбленное самолюбие, как мотив, отпадает, — согласилась Марго. — Варька, а ты Насте передала, что он звонил?
— В том-то и дело, — с грустью отозвалась девочка. — Стоило мне только заикнуться, что ей звонил какой-то мужик с грубым голосом, который, вместо того чтобы назвать себя, бросил трубку, Настасью как подменили.
— И как же её подменили? — допытывалась Марго.
— Да, понимаешь, — Варя подыскивала слова поточнее. — Она прямо скукожилась.
— Это плохо, — энергично тряхнула головой Марго.
— Ты слушай дальше, — с волнением продолжила Варя. — Я, естественно, как девушка любопытная, тут же начала её расспрашивать. Мол, что за такой хам у тебя появился? А Настасья как заорет: «Не твое дело!»
— Тут ты, Варька, меня не удивила, — у Марго чуть поднялись уголки губ. По-моему, она тебе часто так отвечает.
— Часто, — не стала спорить Варя. — Но все дело в том… как она вчера мне это сказала!
— Ну и как? — поинтересовалась Марго.
— С такой злобой, — развела руками Варя. — Я даже больше ничего спрашивать у неё не решилась. Иначе бы она, наверное, меня ударила.
Марго с удивлением посмотрела на подругу. Испугать Варю было не так-то просто. Тем более что в данном случае её снедало любопытство. Если уж она предпочла дальше не расспрашивать сестру, значит, у неё были веские основания.
— Варька, а Настасья твоя с этим типом не созванивалась?
— Да не знаю я, не знаю! — с досадой выкрикнула подруга. — Она велела мне сбегать за хлебом. Пришлось идти. А за это время они могли сто раз созвониться. Но главное в другом. — Варвара опять понизила голос и, на всякий случай оглядевшись, прошептала: — Ночью Настасья плакала.
— Плакала? — У Марго округлились глаза.
— Ну да. Я от этого проснулась. Потом долго лежала и слушала. А затем думаю: «Надо спросить. Вдруг она расскажет, в чем дело».
— Ну и спросила? — Рассказ подруги уже полностью заинтриговал Маргариту.
— Я-то спросила, — вырвался тяжкий вздох у Вари. — Но сестра тут же прикинулась, будто спала, а я её разбудила. И обозвала меня свиньей. Мол, она целыми днями учится, а я не даю ей как следует выспаться. Я возражать не стала. Не хочет — не надо.
— А ты, Варька, не думаешь, что Настасья могла и впрямь во сне плакать? — осведомилась Марго. — Такое иногда бывает. Некоторые плачут, а другие, например, кричат.
— Она не спала, — уверенно сказала Варя. — Говорят же тебе: я очень долго слушала. И, кстати, смотрела. Ее просто трясло от слез.
— Нд-а, — протянула Марго, — чтобы Настасья ночью рыдала…
— Она и днем-то никогда не плачет, — подхватила Варя. — И даже в детстве почти не плакала. Во всяком случае с тех пор, как я её помню.
Марго усмехнулась. В этом плане обе сестры были достойны друг друга. И Варвара, и Настасья при желании могут довести до слез кого угодно. Но чтобы у них самих глаза были на мокром месте… Для этого должно случиться нечто из ряда вон выходящее.
— Варька, — посмотрела в глаза подруге Марго. — По-моему, дело серьезное.
— Мне тоже так кажется, — вздохнула Варвара.
— И что, интересно, нам такое кажется? — хлопнул её по спине Герасим.
— Ах, это ты, — поморщилась Варя. — Мне кажется, что вы, мальчики, — немедленно нашлась она, — сегодня сильно опаздываете. Мы уже давно вас ждем.
— Опаздываем? — Муму сунул Варе под нос руку с часами. — Между прочим, я вышел тютелька в тютельку.
— У тебя отстают, — Варя и на сей раз не сдалась.
От такой наглости Герасим совершенно опешил. Однако не таким он был человеком, чтобы уступить кому-нибудь в споре.
— Не у меня отстают, а у тебя спешат! — воскликнул он.
Их полемику прервало появление взъерошенного, недовольного Ивана.
— С добрым утром, милый город, — пропела вместо приветствия Варя.
— И тебе того же, если, конечно, оно доброе, — с несвойственной ему мрачностью отозвался Ваня Холмский, которого за его фамилию Луна наделил прозвищем Пуаро. Ибо, по мнению Павла, называть друга Холмсом было бы слишком просто и примитивно.
— А чем мы, собственно говоря, недовольны? — с хитрецой глянула на него Варя. — Можно сказать, мороз и солнце, день чудесный, но только грустен друг прелестный, — переиначила она Пушкина.
В другое бы время «друг прелестный» рассмеялся. Однако сейчас продолжал мрачно взирать на ребят.
— Иван, ты чего? — ласково обратилась к нему Маргарита.
— Заездили, — огрызнулся рассерженный Пуаро. — Заездили с Английским клубом.
— Кто? — поинтересовалась Марго.
— Все. — Иван в сердцах пнул ногой подвернувшийся камень. — Как вчера началось с Рогалевой-Кривицкой, так и продолжается.
— Ва-аня, — вкрадчивым голосом протянула Варвара, — неужели директриса звонила тебе домой и опять уговаривала вступить в этот Хозе-Раулевский клуб?
— Хуже, — бросил в ответ Иван.
— Совсем интересно, — его реплика озадачила Варю. — Что, Ваня, может быть хуже?
— Мама и бабушка, — отозвался Иван. — Они обе насели, чтобы я вступал.
— Сочувствую тебе, — скорбно покачала головой Варя. — В этом случае и впрямь ничего не бывает хуже ближайших родственников.
— И что же? — перебил её Каменное Муму. — Ты будешь вступать?
Иван только рукой махнул. Затем, взглянув на часы, поспешил перевести разговор:
— Слушайте, нас же Луна уже заждался. Бежим!
Ребята кинулись вниз по Ленинградскому проспекту, перебежали улицу Правды, где длинный, тощий Герасим, зазевавшись, едва не угодил под машину, и, миновав ещё один дом, нырнули в арку. Там они чуть не сбили с ног Луну, который, отчаявшись их дождаться, решил выйти им навстречу.
— Где вы пропадаете? — недовольно спросил Павел. — Торчу тут, торчу, как одинокий пень, а вас все нет.
— Объясняю специально для одинокого пня, — фыркнула Варя. — Сперва опоздал Муму. У него часы отстают.
— У меня не отстают! — возопил Герасим. — Это у неё спешат! А я вышел абсолютно вовремя!
— Ну, конечно, конечно, — нараспев произнесла Варя. — Мы, Герочка, с кремлевскими курантами сверяли. — И, не дав Муму ничего возразить, скороговоркой добавила: — А потом опоздал Пуаро. Он у нас теперь жертва Английского клуба.
— Как это — жертва? — Павел, естественно, ещё ничего не знал.
Пришлось Ивану повторить ещё раз. Причем друзья вытянули из него все подробности.
— Теперь, Ваня, у тебя будет трудная жизнь, — выслушав, подвела итог Варя.
— Бабушка у него энергичная, — подтвердила Марго. — Она к моей теперь часто ходит.
— И дался им этот клуб, — с тоской произнес Иван.
— Да ты не расстраивайся, — подмигнул Луна. — Что-нибудь да придумаем. И не из таких положений выкручивались.
— Ребята, мы опаздываем, — счел своим долгом предупредить Муму. — Предлагаю ещё один кросс пробежать.
И Команда отчаянных припустила к школе.
На второй перемене к Ивану опять подошла Рогалева-Кривицкая.
— Здравствуйте, Екатерина Дмитриевна! — ещё более нестройным хором, нежели вчера, приветствовала её Команда отчаянных.
— Ванюша, — не отвечая остальным, начала директриса. — Как у тебя дела? У тебя приняли заявление в Английский клуб?
Иван, вмиг сделавшись красным как рак, молча покачал головой.
— Почему? — удивилась директриса. — Возникли какие-нибудь проблемы?
Иван в растерянности посмотрел на друзей и к полной неожиданности даже для самого себя выпалил:
— У меня рекомендаций нет. Я никого из клуба не знаю!
— Ну, это не проблема, — потрепала его по плечу Рогалева-Кривицкая. — Спускайся на большой перемене ко мне в кабинет. Мы все уладим.
Иван в полном смятении кивнул головой. Директриса величаво удалилась.
— Ах, значит, все дело только в рекомендациях? — Голос Варвары звучал напряженно. Девочка пристально смотрела в глаза Ивану.
— При чем тут рекомендации. — Иван от досады уже едва не плакал. — Я просто так ляпнул. Ну, чтобы она отстала. Они с моей матерью сговорились. А мне что теперь делать?
— Все очень просто, — спокойно произнес Павел. — Тебе, Пуаро, нужно решить, хочешь ли ты в этот клуб или на самом деле не хочешь.
— Да не хочу! Не хочу! — воскликнул Иван. — А особенно… ну очень не хочу.