Впрочем, о возвращении домой думать пока не стоило. Аннушка пришла сюда ради спасения тетушки и Чижика, а потому должна была немедленно отправиться на поиски, идти вперед до тех пор, пока не достигнет своей цели. Так бы поступила Яна и прочие настоящие герои, так следовало вести себя Аннушке. Наверняка, картина представляла собой вход в иную реальность, а, значит, отважную спасательницу ждала долгая дорога. Она предполагала, что за белой двустворчатой дверью находится огромный волшебный лабиринт, в котором плутали те, кого Кемма превратила в рисунки. Сколько раз, рассматривая картину, Аннушка мечтала распахнуть высокие створки, увидеть то, что находилось за таинственной дверью! Но теперь, когда появилась реальная возможность сделать это, энтузиазма почему-то значительно поубавилось.
- Тетушка! Алик! Отзовитесь!
Вытянув шею, Аннушка долго вслушивалась в тишину, потом решительно шагнула вперед — скрипнул под ногами паркет, легкое облачко на миг закрыло солнце, заколыхались росшая под окном сирень, рука легла на отделанную позолотой нагретую солнечными лучами ручку… В душе возникло странное ощущение пустоты. Казалось, Аннушка стояла на самом краю пропасти, готовясь сделать шаг в никуда. Разыгравшееся воображение подбрасывало самые жуткие варианты того, что можно было обнаружить за белыми створками. Пауза затянулась.
- Ну же, давай! — подбадривала саму себя Аннушка. — Ты же можешь это!
Дверь не была заперта, но открывалась медленно, с усилием, словно не желая расставаться со скрывавшейся за ее порогом тайной. Прежде, рассматривая детскую, можно было не то чтобы разглядеть, но угадать интерьер смежной комнаты, но теперь за дверью не чувствовалось пространства. Готовая к худшему, Аннушка решительно распахнула обе створки, и застыла, потрясенная увиденным. То, что открылось девочке, оказалось хуже любого кошмара — за дверью не прятались монстры, не скрывались призраки, там не было бесконечного, уходящего во мрак лабиринта, там не было почти ничего — только немного обвисший, потемневший от времени холст… Здесь заканчивался мир картины, здесь заканчивалось все.
Удивленная, растерянная, напуганная Аннушка отпрянула назад и тут же услышала за спиной знакомое постукивание. Затравленный взгляд метнулся в сторону, откуда исходил звук. Игрушечная лошадка не стояла без дела — маленький мальчик с золотистыми локонами только что покинул седло и теперь неторопливо шел ко второй, невидимой из реального мира двери.
- Стой! Подожди!
Он не обернулся, никак не отреагировал на окрик девочки. На его бархатную курточку упали солнечные лучи, засверкали золотом нежные, как шелк волосы. Вот таинственный обитатель картины приблизился к двери, и прежде чем Аннушка успела что-либо предпринять, скрылся за ней.
- Подожди… Я только хотела спросить…
Не надеясь догнать златокудрого малыша, девочка все же отправилась следом. Но идти пришлось совсем недолго, лишь до порога комнаты — за второй дверью также не было ничего, если, конечно не считать огромного старого холста. На растрескавшейся грунтовке еще угадывалась набросанная углем фигурка ребенка.
Внешне Аннушка казалась спокойной, но душу уже захлестывала волна паники. Страшная догадка о том, что картина — ловушка, из которой нет выхода, что весь иллюзорный мир ограничивается четырьмя стенами комнаты, повергала в ужас. Девочка пришла сюда ради того, чтобы спасти близких людей, бороться и побеждать, а вместо этого оказалась в тупике, в западне, в маленьком кошмарном мирке, где десятилетиями не происходило абсолютно ничего. Нет, из Аннушки ни при каких обстоятельствах не могла получиться бесстрашная героиня, сокрушавшая на своем пути любые преграды, только жертва — испуганная, жалкая, беспомощная… В отчаянье девочка метнулась к окну, распахнула рамы с прозрачными, словно только что вымытыми стеклами. За ними не было пышных зарослей сирени, голубого неба и крыш соседних домов — только все тот же потемневший грубый холст, ограничивавший пространство этого крохотного мира. Путь вперед оказался отрезан, и теперь оставалась только одна единственная дорога, ведущая домой.
Уже не верившая в спасение Аннушка подскочила к висевшей на стене картине, на самом деле являвшейся проходом в реальный мир. Надо было любой ценой открыть его, суметь вырваться из западни. Ярость и обида сокрушали невидимые преграды, а страх и отчаянье делали их крепче. Девочка попыталась разозлиться, разжечь в душе огонь гнева, но так и не смогла. Ей было страшно, она чувствовала себя маленькой, несчастной всеми обманутой и обиженной. Соленые ручейки струились по щекам и тяжелыми каплями падали на медово-желтый паркет. Сев на пол у стены Аннушка горько во весь голос зарыдала.
Кемма стремительно вошла в спальню, остановилась перед висевшей на стене картиной — на алых губах жрицы появилась усмешка. Ее свита толпилась позади, не смея приблизится к госпоже. Бросив взгляд на застывших у порога "королей и королев", Кемма подумала, что стоит разъяснить им смысл происходящего. Любое доказательство ее могущества не могло оказаться лишним для этих боявшихся и ненавидевших ее людишек:
- Вы, мои "верные" слуги, так и не смогли схватить и уничтожить главного врага своей госпожи, но я предвидела такой поворот событий, едва войдя в ваш отвратительный, пропахший бензином мир. Кемма, обманувшая богов, может видеть будущее и без волшебных карт Таро, она может все! Едва оказавшись здесь, я подготовила для Хранительницы опасную ловушку.
- Как вы сумели все рассчитать, госпожа? — уточнил молчаливый Конан и пристально, не опуская глаз, посмотрел в лицо египтянки. — Откуда вы узнали, что эта девочка ваш враг?
- Нас с Хранительницей будто сковывает невидимая цепь, мы всегда знаем, где найти друг друга. У нас одна судьба на двоих. У нее есть созданные мною карты Таро, мы словно сестры, обреченные на вечное противостояние. Выйдя из своей темницы, я почувствовала, что она рядом, в этом городе, очень, очень близко. Потом ясновиденье подсказало мне — женщина, связанная с Хранительницей, придет в дом, в котором я вновь обрела плоть. Тогда-то я и решила устроить ловушку, наложила заклятие на одну из картин, открыла проход, ведущий в нее. Можно было не сомневаться — картина непременно попадет к Хранительнице, и она наверняка захочет заглянуть в нее. Так и случилось. Кемма, обманувшая богов, никогда не ошибается!
- И что же теперь будет с этой Калистратовой? — Кристина шагнула вперед, пытаясь заглянуть за спину жрицы и получше рассмотреть западню, в которую угодила "лупоглазая рыба".
- Она останется здесь навсегда. Точнее, до той поры пока будет цела эта картина. Потом она погибнет вместе с ней. Легче выбраться из царства мертвых, чем из созданного чьей-то фантазией нарисованного мира. Только мое слово может освободить Хранительницу, но я вряд ли его произнесу.
- Круто… — пробормотала оторопевшая Кристина. — До сих пор не могу к такому привыкнуть!
- Посмотрите, что бывает с теми, кто встает на моем пути.
Кристина, Ульяна и Конан с Димкой, опасливо приблизились к картине. Вся компания с любопытством и страхом рассматривала залитую солнечным светом детскую. Все также стояла на переднем плане игрушечная лошадка, виднелась высокая двустворчатая дверь, но теперь рядом с ней на полу сидела девочка лет тринадцати. Она уткнула лицо в колени и должно быть, горько плакала.
- Невероятно, это же Калистратова! Во всяком случае, куртка ее. Кроме Аннушки никто не наденет вещь, вышедшую из моды три сезона назад…
Кристина осеклась, почувствовав на себе обжигающий взгляд Кеммы.
- Смотрите, — жрица щелкнула пальцами, произнесла заклинание, а потом тихонько спросила: — Аннушка, ты слышишь меня?
Висевшая на стене картина будто превратилась в экран телевизора — нарисованная на холсте девочка встрепенулась, начала озираться по сторонам. Все это напоминало мультик, главной героиней которого была Аннушка Калистратова. У наблюдавшей за ней Кристиной просто отвисла челюсть, да и другие слуги жрицы выглядели не менее удивленными. Только Конан по-прежнему скрывал свои чувства за непроницаемой маской равнодушия.
- А теперь оставьте меня. Я хочу побыть одна.
Уговаривать компанию не пришлось. Все поспешно испарились из спальни, опасаясь лишний раз попасться на глаза могущественной египетской колдунье. Даже верившая в точность своего выбора Ульяна, подумала, что сбежавшие Надежда и Марина поступили правильней, чем она, потому что такая рискованная игра может очень скверно закончится для всех.
Кемма хотела поговорить с Хранительницей. Оставшись одна, жрица Тота в очередной раз воспользовавшись своей колдовской силой, перенеслась в пространство заколдованной картины. Аннушка шарахнулась в сторону, когда прямо перед ее носом из пустоты возникла миниатюрная брюнетка с огромными жгуче-черными глазами. Кемма насмешливо посмотрела на пленницу:
- Знаешь кто я?
- Да. Воровка, укравшая "книгу Тота" и наказанная за это богиней справедливости, — неожиданно дерзко ответила Аннушка, хорошо понимавшая, что терять ей было, в общем-то, нечего.
Лицо Кеммы исказил гнев, но она сумела сдержать его, превратив в насмешку:
- Не пытайся казаться сильнее, чем ты есть на самом деле, Хранительница. Знаешь, у нас с тобой много общего, мы обе владеем одним и тем же даром, обе умеем страстно, всей душой ненавидеть. Но на этом наше сходство и заканчивается. По своей сути ты — неудачница, а потому обречена проигрывать, становиться жертвой. Ты никогда не сможешь подняться над всеми и перекраивать жизнь по своим меркам.
- Ты пришла сюда, ради того, чтобы посмеяться над несчастной жертвой?
- Я не люблю самоутверждаться за счет слабости других, — Кемма прошлась по комнате, села на подоконник, покрутила в руке веточку сирени. — Знаешь, куда тебя занесла гордыня? Молчи, молчи… Я вижу, ты хочешь сказать, что отправилась в картину желая помочь старой деве и смешному мальчишке, но на самом деле тебя вело желание доказать свою значимость, силу, величие. "Я, Хранительница волшебных карт Таро, повелеваю пропустить меня!" — такэто, кажется, звучало?
Аннушка залилась краской.
- Ты попала в тупик, из которого нет выхода, — продолжала жрица. — Отсюда нельзя выбраться, можно лишь все глубже и глубже погружаться в мир кошмаров. Там, во тьме таиться все самое страшное, темное, злое, что только можно отыскать в душах людских, там, в глубине бездны — царство зла. Но ты, Хранительница, вряд ли отправишься в столь рискованное и совершенно бессмысленное путешествие, ты останешься здесь и познаешь все кошмары этого маленького замкнуто мирка покинутой детской. Думаешь, здесь нет своих ужасов? В тихой заводи таятся самые страшные чудовища, в солнечном свете порой скрывается тьма.
Как ни странно, зловещие речи Кеммы, не испугали, а, наоборот, успокоили девочку. Аннушка лицом к лицу столкнулась со своим врагом и теперь хотела вступить с ним в бой, вопреки всему веря, что сможет противостоять колдунье, а если очень повезет — победить ее.
- Я не поклонница ужастиков. Не люблю слушать истории о темной бездне, битком набитой кошмарами. Ты ведь хочешь заполучить волшебные карты, не так ли, Кемма? Потому и пришла.
- Допустим. Если ты отдашь мне колоду, то я выведу тебя из западни, Хранительница. Сама ты не сможешь сделать этого ни при каких обстоятельствах. Поверь, я знаю толк в колдовстве.
- Ничего не понимаю! Совсем недавно ты поручила своим головорезам убить меня каким-то особым древнеегипетским способом, а теперь обещаешь отпустить на свободу? Позволь Кемма тебе не поверить. Ты просто заберешь карты и оставишь меня здесь до конца времен.
- Лишившись карт, Хранительница станет обычным человеком, до которого мне не будет никакого дела. Ты продолжишь жить, как жила прежде, а я займусь устройством своей судьбы и судеб тех, кто пойдет за мной. Наши пути больше никогда не пересекутся. Поверь, Аннушка, мне не нужна твоя смерть, как впрочем, и жизнь. Я просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву, и горе тем, кто встанет у меня на пути. Это война, а на войне все средства хороши. Ты спасешься, если перестанешь быть моим врагом. Только так.
Девочка не знала можно ли верить словам колдуньи. Возможно, Аннушка действительно зря упорствовала, пряча эти дурацкие, никому, кроме Кеммы, не нужные карты, ведь на самом деле она не собиралась становиться их Хранительницей, играть в насильно навязанную ей игру. Но что если египтянка лгала и, завладев колодой, навсегда оставила бы ее пленницей картины?
- Отдай мне карты Таро, и я тот час же перенесу тебя в реальный мир. Клянусь, я сделаю именно так и больше не стану преследовать тебя. Мы расстанемся навсегда.
- Но у меня нет карт.
- Нет?!
- Именно. Отправляясь сюда, я спрятала колоду в надежном месте. На всякий случай. Это моя страховка на черный день.
- Разумно. Но в принципе это ничего не меняет. Скажи, где они лежат, я заберу карты, а ты получишь свободу.
- Сначала выведи меня отсюда.
- Ты мне не веришь? — жрица Тота нахмурилась, и кажется, от ее гнева даже померк свет озарявшего комнату солнца. — Я же поклялась освободить тебя. Поклялась.
- И все же на свежем воздухе разговор пойдет веселее. Конечно, я верю тебе Кемма, но войди в мое положение — хочется иметь более надежные гарантии, нежели слова.
Похоже, Аннушка сказала лишнее. Гнев египтянки был страшен — внешне она никак не проявляла своих чувств, но взгляд огромных глаз повергал в трепет. В нем было все: ненависть, презрение, ярость, желание убить, разорвать на клочки, превратить в ничто оскорбившего ее человека. Кемма, носившая прозвище обманщицы богов, свято верила в свою непогрешимость, и сама мысль о том, что кто-то смеет усомниться в ее клятве, доводила до исступления. Жрица хотела обрушить на голову несчастной Аннушки самые страшные заклинания, но все же сумела подавить свои чувства. Кемме нужны были карты Таро, но только Аннушка знала, где они находятся.
- Знаешь, что бывает с находящимся внутри человеком, если сжечь заколдованный рисунок?
- Что? — не своим голосом переспросила девочка.
- Он исчезнет, станет прахом, никогда не вернется назад. Проще говоря — умрет. Пока твой приятель и тетушка — пленники, но стоит только чиркнуть спичкой… Я сожгу их на твоих глазах, обращу в пепел.
- Не надо…
- Я предлагала тебе мир, но ты оказалась слишком глупа. Теперь у нас будет другая сделка — жизнь этих двоих в обмен на карты. А пока тебе надо преподать урок, Хранительница. Хороший урок.
Кемма сделала паузу, рассматривая стоявшую перед ней Аннушку. Но к величайшему ее изумлению девочка так и не отвела глаз.
- Посмотрим, как ты заговоришь, когда останешься здесь одна- одинешенька. Точнее не одна,
ас… —
египтянка умолкла, прижала палец к губам, загадочно улыбнулась. — Впрочем, пока это секрет. Когдая
вернусь, ты будешь молить меня не о свободе, а о смерти. Она покажется тебе избавлением от кошмара этого маленького мира. Такой вот поворот сюжета… До встречи, Хранительница.Кемма растаяла в воздухе, оставив свою пленницу в пустой, залитой солнечным светом детской. О том, что ожидало ее впереди, Аннушка старалась просто не думать…
Глава восьмая. Покушение
Артем задумчиво рассматривал запертую калитку, а потом, не долго думая, перемахнул через невысокий заборчик, бегом направился к скрывавшемуся за старыми яблонями дому. Прощаясь этой ночью с Эммой, он был уверен, что встретит ее утром, но, похоже, ошибся — коттедж, в котором жила девушка, опустел, шумная компания покинула дачный поселок.
- Ну же… — расстроенный Артем продолжал настойчиво стучать в дверь. — Откройте!
Порой встреча с Эммой казалась ему сном — необычным и прекрасным. В эту ночь луна была такой большой и яркой, ее свет творил чудеса. И вот теперь сказочное наваждение оборвалось, черноокая красавица растаяла с первыми лучами солнца…
- Молодой человек, зря шумите — они все уехали.
За оградой соседнего участка стояла пожилая женщина в выцветшем спортивном костюме. Ее волосы были спрятаны под белую косынку, а лицо уже успело покраснеть от первого весеннего загара. Артем подбежал к соседке: