«Как? Разве не только человек может любить свой дом? Оказывается, и дом может любить человека. Или, может быть, не любить? А я и не знала, что наш домик меня любит… Как интересно!»
– Ну раз ты просишь, Клим, – сказал Асей. – Чтоб тебе не волноваться…
Он стал быстро удаляться и уменьшаться, и вот уже ослепительная бесконечно малая точка мелькнула где-то вверху, исчезла. Варе показалось, что в комнате стало темнее. Но вот точка блеснула снова, стала расти и приближаться, и через минуту Асей уже опять стоял перед ними и улыбался. Из кармана его серебристого плаща выглядывало крошечное личико маленького человечка или, может быть, гномика? Личико было смуглое, нос с горбинкой, а брови были так черны, что казались наведёнными углём, чтобы играть черкеса в самодеятельном спектакле.
Асей достал человечка из кармана, осторожно опустил на пол.
– Здравствуйте, здравствуйте, – сказал человечек, запахивая полы бухарского халата. – Для тех, кто не знает: я великий волшебник Аллан-Мелик, маг и чудодей. Хотя, как можно меня не знать, не представляю себе.
– Чудодей на пять минут, – проворчала про себя Маруся.
– Как ты можешь так говорить? – возмутился Аллан-Мелик. – Не станешь же ты спорить, что каждый час без пяти минут я могу делать маленькие чудеса и видеть то, чего не видят другие?
– Тебе хоть ясно, зачем тебя позвали? – спросила его Маруся.
Карманный волшебник кинул взгляд на стенные часы.
– Но сейчас же не без пяти минут, – отозвался он с возмущением. – Как же мне может быть ясно?
– Вот то-то, – поддразнила его Маруся.
– Не ссорьтесь, милые мои, – остановил их Асей. – Нам пора в путь. Пошли, Варварушка. Ничего не поделаешь. Надо решаться. Реку надо спасать.
– У нас в дверях английский замок, – сказала Варя растерянно. – Он захлопнется. А мама не оставила мне ключа. Как я вернусь обратно?
Она немного сомневалась. Реку, конечно, надо было спасать. Ей было жалко всех в неведомой сказочной стране Тут. Но особенно почему-то маленьких беззащитных головастиков. Но всё-таки…
– Не надо отпирать никакого замка, – сказал Асей.
– Не надо? – с удивлением спросила Варя. – А как же тогда?
– Но ведь страна называется Тут! – непонятно объяснил Асей.
Маруся взяла плюшевой лапкой Варю за руку. И они пошли. И всё было так необычно, и странно, и интересно. Только они сделали шаг или два по комнате, как оказались на ступеньках, ведущих к входу в высокую треугольную башню. Башня, похоже, была сложена из белого кирпича. Не обычного белого, а белоснежного. Она уходила куда-то вверх, вверх, терялась где-то в вышине, и вершины её, или крыши, или купола, или чем там она заканчивалась, не было видно. Лёгкая дверь открылась, как только Асей к ней притронулся. И обнаружилась лестница. Ступени её тоже были треугольные.
«Почему это?» – подумала Варя.
– Три точки, три линии, три угла – это прочно и надёжно, – откликнулся Асей.
Как интересно! Видно, он умел слышать ещё не высказанные мысли. Варе было удивительно легко с Асеем и Марусей, как будто она знала их всегда. Никакого напряжения, как бывает иногда с малознакомыми людьми, когда так и ждёшь, что тебе начнут задавать идиотские вопросы, вроде: «А ты кого больше любишь, папу или маму?» или «А ты читать научилась? Буквы знаешь?»
– Всё, – сказал Аллан-Мелик серьёзно. – Пять минут кончились. А что, – добавил он уже другим, хвастливым голосом, – годятся на что-то ведь и такие искусные волшебники, как я?
– Цены бы тебе не было, если бы ты не был таким задавалой, – сказала Маруся.
Но Аллан-Мелик её не услышал. Потому что Асей исчез вместе с ним.
– Ну вот, – сказала Маруся. – Как всегда. И главное, с этим ничего не поделаешь. Свеча. Он должен проверить, как она там.
– А почему именно Асей должен? – спросила Варя.
– Жители страны просят самого уважаемого, самого надёжного и мудрого хранить огонь свечи. Они выбрали Асея. Вот почему Асей мгновенно исчезает, если он чувствует, что подул ветерок, или надо поправить фитиль, или ещё там что. Он отвечает за свечу. Это очень серьёзно. Понимаешь?
– Да, – ответила Варя. – Но как же Река? Что нам-то теперь делать?
– А вот мы с тобой сейчас и поразмыслим, – отозвалась Маруся.
Глава четвёртая
Кленовая Королева
Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили час. Там, где-то далеко, дома. А здесь были умирающая Река, и глубоко задумавшаяся Маруся, и растерянная Варя.
У Вари в мыслях точно прыгал и никак не мог успокоиться звонкий резиновый мячик. И при этом ей точно кто-то что-то нашёптывал, да ещё и одновременно в оба уха. В правое ухо ей говорилось, что всё это вздор и сплошное безрассудство и что так не бывает и всё просто сплошная фантазия. Варя догадывалась, кто это шепчет. Это шептала мамина рассудительность. Как-никак Варя мамина дочка, в ней целая половинка – мамина. Но в левое ухо влетали слова: «Как необычно! Как интересно! Чего там рассуждать “бывает – не бывает”. Надо действовать!»