Динка ничего не говорила, но не стала перебивать незнакомца.
– Вот так. – Он неожиданно резко встал, поставил стул на место и быстро вышел из палаты.
Слушая его затихающие в коридоре шаги, девочка не понимала, зачем приходил этот странный человек. Он и не думал ее утешать, не уговаривал есть и не просил поправляться. Ничего из того, что делали другие взрослые. Он вывалил на нее часть своей страшной истории и ушел. Разве это честно?
Следующий день прошел обычным порядком. Седой незнакомец вернулся только еще через сутки. Он так же молча, не здороваясь, подвинул стул к Динкиной кровати и продолжил рассказ, словно и не прерывался.
На этот раз он говорил о еще более страшных вещах. В своей прошлой благополучной жизни Динка бы никогда не поверила, что так бывает. Он рассказывал, как спивалась его мать. Сначала она пила, чтобы мужу досталось поменьше этой отравы, но постепенно опускалась все ниже и ниже. Умерла она, кстати, первой, пьяной попав под поезд. Муж пережил ее примерно на месяц.
– А как же вы? – спросила Динка. Слушая рассказ, она позабыла, что ей есть какое-то дело до странного посетителя.
– Я ничего. – Гость скупо, одними губами, улыбнулся. – Меня забрала тетка, сестра матери. У нее своих трое было. Но знаешь, что самое главное, – он нагнулся над девочкой и заглянул ей в глаза своими серьезными серыми глазами, – самое главное в том, что я понял, что должен жить. И за себя, и за них обоих. За всех тех, кого сломала эта проклятая война, кого перекрутила через мясорубку. Я был еще пацаном, но уже тогда поклялся сделать все, чтобы подобное никогда не повторилось. Я поклялся стать нужным и сделать много хорошего. Не ради себя – ради них.
– И что, получилось? – Девочка, приподнявшись на подушках, ждала ответа, словно от него зависело все ее будущее.
– Надеюсь, что да. – Человек поднялся. – Кстати, будем знакомы. – Он протянул большую сильную руку. – Меня зовут Евгений Михайлович, но ты можешь называть меня просто дядя Женя. Идет?
Она кивнула и поспешно сунула ему свою маленькую ладошку:
– Дина.
– Я знаю, – он бережно пожал тонкие холодные пальцы. – Ты молодец. Можно я буду твоим другом?
С этого дня они подружились, а когда Динка выздоровела (она начала есть и как-то очень быстро пошла на поправку), Евгений Михайлович отвел ее к могиле родителей. К ложной могиле, как она поняла уже позже. А потом в школу, где девочка провела несколько, в общем-то, довольно счастливых лет – до тех пор, пока однажды не сделала очень неприятное открытие…
* * *– Не мерзнешь? – На плечо опустилась теплая рука.
Девочка покачала головой, надеясь, что Саша уйдет, но та села рядом.
– Странное здесь место, правда? Пробуждает воспоминания… – снова заговорила Александра. – Наверное, люди не зря считали его священным.
– Место как место, – буркнула Динка. Она встала и, больше не говоря ни слова, зашагала к бунгало. С некоторых пор девочка перестала любить откровенность.
* * *Бежать пришлось не так уж далеко. Те, что следили за «русичами», очевидно, поняли, что были замечены, и перебазировались из бунгало на побережье чуть подальше, в глубь острова. Конечно, они схитрили – спрятали машину и в буквальном смысле замели следы, но Северин все равно их учуял. Он прошел бы мимо в человеческом облике, но не в волчьем. А поэтому вскоре оказался перед дверью деревянного домика.
Внутри были люди. Человека четыре, или, может, немногим больше. Северин повел носом, и шерсть на загривке поднялась дыбом. В доме, кроме людей, было что-то страшное и словно не совсем живое. Волку еще не приходилось сталкиваться с таким, и он прижал к голове уши. Из дома слышался слабый скрип половиц. Люди занимались своими делами. Может, ничего страшного там и нет, мало ли что померещится. Прислушиваясь и принюхиваясь, волк обошел дом. Можно бы бежать к своим, но лучше еще немного присмотреться: вдруг потенциальные враги снова окажутся быстрее и успеют покинуть дом прежде, чем до них доберутся. Нет, стоит помедлить… Он прижал к двери ухо и расслышал холодный мужской голос.
– Тесто уже поднялось, – сказал парень, очевидно, собиравшийся печь пироги. – Возьми-ка скалку и помоги мне.
Разочарование горячей волной прокатилось по телу: неужели он ошибся и что-то напутал?.. Но как раз в этот миг дверь резко распахнулась наружу, ударив его так сильно, что зрение помутилось.
Северин еще увидел наклонившееся над ним лицо девушки с темными волосами – кажется, той самой, что отрабатывала восточные единоборства на берегу, а еще – упомянутую скалку, которая стремительно опускалась ему на голову. После этого сознание окончательно померкло.
* * *Пока ее не было, кто-то открыл окно, и в бунгало разгуливал ветер. Динка поежилась и закрыла форточку.
– Эй, – крикнула она стоящим на крыльце Глебу и Яну, – сами ушли, а холод напустили – мерзните, мол, добрые люди!
– Ничего я не напускал! – возразил маг, оглянувшись на девочку. – Сама, наверное, окно открыла.
Глеб развел руками, намекая на свою непричастность к творящемуся безобразию.
Динка нахмурилась. Ситуация начинала ее смутно беспокоить.
– Саша, – окликнула она подругу, уже подходящую к крыльцу. – Это ты окно открыла?
– Не я, оно вообще-то закрыто было, когда я уходила…
Глеб и Ян переглянулись, а потом, оттолкнув Динку, не сговариваясь, бросились в дом.
Обежать обе небольшие комнатки не составляло труда. Никого. Никто не спрятался ни под кроватью, ни в шкафу.
– Где карта? – спросил Глеб напряженным голосом.
– На столе, – отозвалась Александра. – В комнате, где мы обсуждали дальнейшие планы.
Глеб медленно покачал головой.
– Ее там нет. Очевидно, кто-то проник в дом через окно и унес карту.
Динка посмотрела на окно, находящееся на довольно приличном расстоянии от земли, и покачала головой:
– Если так, то этот кто-то весьма ловкий.
– Но карта не содержала никаких особенных сведений, – заметила задумчиво Саша. – Мы помним, какой участок побережья был обведен, так что ничего страшного…
Глеб снова покачал головой.
– Теперь это знаем не только мы, – сказал он тихо. – Северин прав, за нами следили. Очевидно, те, кто тоже охотится за гуслями. Они узнали, что гуслей здесь нет, а теперь получили сведения, где их можно искать.
– Но есть еще одна плохая новость, – добавил Ян с напускным равнодушием.
– Да? – Саша с тревогой посмотрела на него.
– Наши враги опережают нас по крайней мере на шаг, – сказал маг, тряхнув длинной асимметричной челкой. – А еще они знают о нас, судя по всему, довольно много, в то время как мы ничего о них не знаем.
Ситуация оказалась не из приятных.
– Ничего, – пообещала Динка, – Северин как раз отправился на охоту. Его нет уже часа два и, вполне вероятно, он притащит нам наших грабителей прямо вместе с награбленным!
– Остается надеяться на это, – согласился Глеб.
Они ждали Северина до самого утра, так и не смыкая глаз. Но вот небо со стороны леса окрасилось багрянцем восхода, а Северина все не было.
Еще не были произнесены слова, но в воздухе уже повисло ощущение опасности, предчувствие, что с другом случилось что-то плохое.
– Он просил время до полудня, – напомнил Глеб, но в его голосе вместо уверенности звучала тревога.
Динка, на протяжении всей ночи пытавшаяся отвлечься на электронную игрушку, с раздражением швырнула на стол мобильник, едва его не разбив. Ей было совершенно очевидно, что ничего хорошего не происходит. То, что вмешавшаяся сила не имеет никакого отношения к тем, с кем она на протяжении полутора последних лет поддерживала тайную связь, девочка почти не сомневалась. Выходит, появились новые игроки. Но кто они, откуда взялись и что им, наконец, надо?!
– Будем его искать, – согласился Ян.
Александра ничего не сказала, но в ее широко раскрытых глазах застыл испуг. Нет ничего хуже неизвестности – она пугает порой больше, чем любая видимая опасность.
К дому, затерянному в гуще деревьев, они вышли почти случайно, когда уже давным-давно перевалило за полдень.
Динке дом сразу же не понравился. Приезжая на Рюген, люди обычно стремятся поселиться поближе к пляжу, ищут солнечные, открытые места. А здесь – старые дубы, дающие сплошную тень, и даже в самый погожий летний день прохладно и сыро. Девочка поежилась, пожалев, что не захватила толстовку.
– Неужели здесь кто-то живет? – спросила Саша, оглядывая строение, – типичный домик Бабы-яги, только курьих ножек не хватает.
Глеб, уже обошедший вокруг дома, вернулся мрачный.
– Там следы джипа и куча наломанных ветвей, – сказал он. – Похоже, опять те же люди, которых Северин видел на побережье.
– Не факт, – возразил Ян. – Джип – не такая уж редкая машина, а в полудиких местах ее многие выбирают, иначе завязнешь где-нибудь.
Глеб кивнул и, решительно поднявшись на крыльцо, громко постучал в дверь.
Динка насторожилась, ожидая, что, может быть, дверь сейчас и вправду распахнется и на пороге покажется ужасная старуха с крючковатым носом и торчащими из-под платка седыми патлами.
Тишина…
– Никого, – Глеб оглянулся на ребят, а потом толкнул дверь.
Та тут же, без малейшего звука, открылась.
Динка машинально отметила, что в таком сыром месте дверь наверняка бы скрипела, останься дом нежилым и не ухаживай за ним должным образом.
Глеб первым шагнул внутрь, и буквально через минуту послышался его взволнованный голос:
– Идите сюда! Северин здесь!
Северин лежал в углу полупустой полутемной комнаты. Руки и ноги были крепко связаны толстыми веревками, на лбу виднелась шишка, во рту был кляп – тряпка, стянутая в узел на затылке. Пришлось повозиться с умело сделанным узлом, чтобы парень снова смог говорить.
Когда веревки были разрезаны и Северин немного пришел в себя, пришла пора задавать вопросы, однако оказалось, пленник знает немногое.
– Они почувствовали мое приближение, – рассказывал Северин, – совершенно не понимаю, как. Может, магия?
Ян, все это время слоняющийся из угла в угол, подошел к друзьям.
– Не похоже, – сказал он, – я искал следы магии, и сомневаюсь, что она здесь присутствовала… Магия оставляет по себе определенный фон, почувствовать который может тот, кто умеет это делать. Если бы Северина схватили наши так называемые друзья-неоязычники, я бы не пропустил след их весьма характерной магии.
– И ты дал себя обнаружить и поймать кому-то, кто даже не обладает магией?! – Динка скорчила презрительную рожицу, и Северин явно смутился.
– Я… я не понимаю, как это произошло…
– Может быть, один из этих людей такой же, как ты? – предположил Глеб.
– Оборотень, обладающий особым нюхом? Это бы многое объяснило… – согласился Ян, присаживаясь на корточки перед Северином. – А ты почуял собрата?
Парня заметно передернуло.
– Ну говори же! – не выдержала Динка.
Северин потер лоб и поморщился, задев рукой шишку.
– Нет, моих сородичей здесь не было, – уверенно сказал он. – Я бы почувствовал… Но здесь пахло как-то… плохо…
– Что значит «плохо»? – уточнила Александра.
– Ну не знаю, – он снова беспокойно повел плечами. – Опасно, неестественно как-то. У меня вся шерсть на загривке дыбом встала.
– Я правильно понимаю, что теперь гусли ищем не только мы и та группа неоязычников, но еще какая-то третья сила? – снова спросила Саша.
– И, похоже, они нас опережают. Я думаю, карту стырили именно они и теперь уже на пути к Калининграду, неподалеку от которого и находится место, где видели гусли в последний раз, – добавила Динка.
Ребята молча переглянулись. Теперь не по себе стало не одному Северину. Похоже, у них появился новый противник, самый опасных из тех, что встречались на пути до сих пор.
Глава 9
Тени наступают
Дорога лежала в окрестности Калининграда, на берег Калининградского залива. В этом месте Балтийский залив отделяет от моря тонкая полоска суши – Балтийская коса, уникальный природный заповедник. Здесь сосны отклонились от моря под напором северных ветров, дующих зимой с моря, и прямо на песке растет красный и белый шиповник, здесь царство чаек, беспокойно носящихся над волнами, и кладезь драгоценного, похожего на густой мед, янтаря. Глядя на эту прекрасную землю, и не догадаешься, сколько испытаний выпало на ее долю.
– На этих территориях жили племена пруссов. Причем интересно, что родственны они не немцам, а литовцам и латышам, – рассказывал Глеб под мирный перестук колес в поезде, везущем их в Калининград. – Пруссы, разумеется, были язычниками, и вот Римская церковь, в рамках программы христианизации всех земель, до которых только можно дотянуться, объявляет крестовый поход на прусские племена. Среди его участников – Тевтонский рыцарский орден. Крестоносцы с жаром взялись за освоение новых земель, причем в буквальном смысле, огнем и мечом проходя по непокорным. Часть прусских вождей сдалась, приняв власть Ордена, другая часть оказывала активное сопротивление вторжению, поднимала многочисленные восстания. Так что земля эта изведала немало крови. Тем временем тевтонцы откусывали по куску вожделенных территорий, осваивались и строили замки. Первый каменный замок на этой земле – замок Бальга. Сейчас от него остались одни руины – это последствие Второй мировой войны, оказавшейся крайне разрушительной. Знаете, в Калининграде почти не осталось памятников старины – все уничтожено бомбежками.
– Это усложняет дело, – произнесла Динка, не поднимая взгляда от экрана мобильника, через который сидела в очередной игрушке. – А если то, что мы ищем, давным-давно уничтожили?
– Вряд ли, – покачала головой Саша. Она сидела у окна купе, поставив локти на столик, и смотрела на проносящийся зеленой лентой лес. – Мне кажется, такие предметы обладают особой силой. Они способны себя защищать. Вспомните затопленный Китеж. Там икона создала вокруг себя целый мир, над которым не властно даже время.
– Согласен, – Ян коснулся руки Александры, и девушка вздрогнула. – Артефакты обладают особенной силой и, можно сказать, волей. Они идут далеко не во всякие руки, а иногда, как было в случае с Китежской иконой, способны влиять на своего владельца.
– Я уверен, мы выйдем на след гуслей, – пообещал Глеб.
– Если кто-то не выйдет на них до нас, – добавил Северин мрачно.
Все замолчали.
А поезд все мчался, унося их в неведомую пока даль, ставшую теперь для каждого из ребят не просто маленькой точкой на карте.
Этой ночью под грохот колес Динка, прижимая к груди тайком извлеченную из рюкзака смешную плюшевую собачку, думала о том, что произошло в один из обычных октябрьских дней, вторично изменив ее жизнь.
Она уже совсем освоилась в школе. Серьезный, дисциплинированный Глеб казался ей чем-то вроде старшего брата, хотя Динка, конечно, изо всех сил избегала показывать это и при каждой возможности дразнила его и устраивала за спиной какие-то мелкие каверзы. Саша ей тоже нравилась, хотя и ее Динка не обошла своим вниманием, а однажды от скуки запустила старшей подруге в компьютер очень забавный вирус. Правда, Динке же и пришлось потом его лечить и восстанавливать испорченные программы, зато свою долю веселья девочка получила. В общем, все складывалось достаточно неплохо, а единственным человеком в школе, которого Динка действительно уважала, был Евгений Михайлович.
Так все и шло до того, пока на глаза девочке случайно не попалась статья о двоих ученых из Университета в Колорадо. Светловолосая женщина в темных очках и мужчина в простой синей футболке оказались до боли знакомыми.
Конечно, они изменились с тех пор, как Динка видела их в последний раз. Женщина оказалась старше, и даже на фотографии можно было разглядеть залегшую между бровей тяжелую складку. Мужчина исхудал, и лицо его казалось застывшей маской. Но все же узнать их еще было можно. Мама и папа… которые, по словам врачей и так вовремя пришедшего ей на помощь доброго дядюшки Жени – вернее Евгения Михайловича, погибли в той самой автокатастрофе. На их так называемую могилу Дина так долго носила цветы.