И пока Федя, Антоша и Арина перекладывали многочисленную Федину поклажу на багажник Арининого велосипеда, Витя рассматривал мафиозного индейского жреца. Сам Витя не стал наряжаться индейцем, повязал только на голову чёрный шёлковый платок-бандану. Он просто знал, что этот платок многофункциональный, пригодится. А как индейцы одеваются – не знал. Так и нечего позориться, он не Гойко Митич[3]1. Да ещё ожог на руке залепил бактерицидным пластырем – чтобы душа Арины была спокойна.
И Федя, как видел Витя, тоже ничего особенного на себя не нацепил – только стянул волосы тонким кожаным ремешком с привязанными к нему сбоку, возле левого виска, полосатыми пёрышками. Одежда же на пане Теодоре была немаркая, маскировочная, как и на Вите. Зато уж Антошка-герой и пёструю кофту по подолу и рукавам на ленты порезал, и чёрные джинсы точно так же испохабил, и ухитрился к ним по бокам махры необыкновенной пушистости присобачить. Подушку он распорол, или за курицей какой гонялся, неизвестно, – только головной убор брата Антошки был сплошь из белых, колыхающихся от малейшего дуновения мелких перьев. Да ещё пышный такой, роскошный. И когда он успел? А ведь успел же! И к тому же ещё лицо губной помадой и ядрёным маркером расписать исхитрился… Ну что поделаешь – творческая личность совершила полёт фантазии, вот отсюда и буйство красок, разгул стихий.
– Что ж ты пёстрый-то такой, колдун? – только и сказал Витя, подсаживая Антошку на багажник Фединого велосипеда. – Едешь на войну с индейцами, а форма одежды у тебя такая демаскирующая. Кофту хоть красную сними, я тебе куртку дам защитного цвета.
Но Антон махнул рукой:
– Не надо, Витя. Индейцы любят яркие цвета. Если человек умеет маскироваться, его никакая одежда не выдаст. А я умею, будь спокоен. Поехали, Федя.
И все поехали – решив сейчас не спорить, а уже на месте приструнить демаскирующего нарядного попугайчика.
На месте индейская мафия первым делом как следует спрятала велосипеды и разложила вещи в маленькой пещере. Сразу там хорошо стало, уютно.
Наступил вечер. Все четверо позвонили с мобильных родителям, сказали, что на «даче» им очень хорошо, что находятся под присмотром взрослых и собираются спать. Все родители поверили, видимо, и успокоились.
– Надо посмотреть, что делают наши индейские друзья, – сказала Арина. – В смысле на данный момент враги.
– Поползли, ребзя! – потёр руки Антошка.
– Стоп! – остановила его Арина. – Сразу давайте договоримся: если разделяемся возле их лагеря, то, мало ли, как дело обернётся, возвращаемся к пещере. То есть встречаемся в своём лагере, а не ищем друг друга возле их стоянки.
– Понятно, – согласился Витя. – Правильно.
– И вот ещё, – добавила Арина. – Если кто в плен попадётся…
– Молчать, как настоящий индеец! – воскликнул Антошка, и притихший лес откликнулся ему гулким эхом, точно давал своё согласие.
– Тише, Антон! – щёлкнула пальцами Арина. И хотела ещё что-то поучительное ему сказать.
Но Антоша перебил:
– Всё, раз мы вступили в игру, не забывайте: мы больше не Антон, Арина и так далее. Давайте называть друг друга по-индейски…
– Так ведь у нас нет никаких индейских имён! – удивился Федя.
– И не надо их придумывать, потому что они или за боевые заслуги даются, или за другие отличия, или приходят индейцу в вещем сне после долгого поста и лишений! – тут же встряла с лекцией Арина.
– Да, – согласился Антоша, главный в их племени по ритуалам. – Обращаемся – к Балованцевой «вождь», ко мне…
– Поняли мы всё, – улыбнулся Витя. – Будем звать тебя краснокожий брат Гу…
– Никакой не Гуманоид! – взвился Антон.
– Нет, конечно! Мой индейский брат… – Снова улыбнулся Витя и подмигнул Антону.
– Вот то-то, – согласился тот. – Всех нас зовут Белая Рука.
– Белая Рука – само собой! – присоединился к нему Федя. – По названию нашей мафии.
– Тогда не забудьте, индейские братья по мафии, – Арина вернулась к своей прерванной речи, – если кто-то попадётся к ним в плен, лучше изображать совершенно отмороженного неорганизованного ребёнка, который пришёл на индейцев поглазеть. Такие для них никакой опасности не представляют.
– Да. И быстрее такого отпустят, – согласился Федя.
Антоша тоже кивнул в знак согласия.
– Ну вот, теперь давайте посмотрим, что у них творится. Выходим на тропу войны с невежественным, непросвещённым племенем. Вперёд, индейская мафия!
…Сгущались сумерки. Поэтому, чтобы идти неслышно, да ещё и ни на что не напороться в вечерней полутьме, нужно было быть очень внимательными.
А скоро мафия и вообще опустилась на землю и осторожно поползла к лагерю противников, которые о её существовании и не догадывались.
И вот все четверо шмыгнули всё в тот же куст – наблюдательный пункт, где они пряталась сегодня днём. Это был очень удобный куст, росший прямо из неглубокой ямы. Внизу, в этой яме, хорошо было лежать, наблюдая, а сверху ветки куста загораживали головы наблюдателей от взоров тех, за кем они смотрели.
Наблюдательный пункт был как раз в таком месте, откуда хорошо просматривались оба костра – и костёр лагеря Молодых Волков, и основной, большой, перед которым сидело множество взрослых индейцев. Там стоял гул, не смолкали бурные разговоры, из которых, к сожалению, почти ничего понять было невозможно – люди говорили одновременно.
Зато молодые индейцы из вспомогательного детского лагеря вели себя тихо. Они молча рассаживались вокруг своего костра. Становилось уже довольно прохладно, но все были одеты точно так же, как и днём, – очень легко, многие ребята так просто полуголые.
– Вы, мои молодые братья, не должны бояться холода, – вещал всё тот же их начальник, Благородный Волк, шлёпаясь пятой точкой на землю. – Нужно привыкать к лишениям и принимать их с достоинством. Умение переносить холод – важно особенно. Посмотрите, как я сижу на сырой земле. Видите – мне вполне комфортно.
Глядя на него, с перьями на голове и с голым торсом, одетого лишь в кожаные штаны, мальчишки и девчонки также расселись на земле и, то и дело хлопая по телу, убивая комаров, уставились на Благородного Волка.
– И комариных укусов не бойтесь, – проповедовал он. – Это же не вражеские стрелы, не так ли?
Он засмеялся, довольный своей шуткой.
А братья по мафии переглянулись. Ведь только что, буквально пару минут назад, они были уверены, что их игра окончилась, не успев начаться, что их обнаружили, что к ним бегут и сейчас с позором выволокут на всеобщее обозрение – маскировщиков таких фиговых…
Но всё оказалось совершенно не так. Мафия перепугалась, когда к кусту, под которым она залегла, поспешно бросился Благородный Волк. Что делать? Сматываться и тем самым обнаруживать своё местонахождение? Нет. Лежать и ждать, когда он их обнаружит? Видимо. Ребята затаились…
Но дяденька явно не к ним нёсся. На ходу он принялся расстегивать свои кожаные штаны, обильно расшитые, не хуже, чем у Антошки, висюльками, махрушками и прочими побрякушками. Решив, что дядя мчится по нужде, Арина тут же отвернулась. Но Витя толкнул её в бок. И Арина увидела, как… быстро скинув с себя индейские расписные штаны, Благородный Волк принялся надевать толстые, небесно-голубого цвета, подштанники с начёсом. Даже в наступающей темноте был виден их ядрёный цвет. Быстренько надел Благородный Волк свои подштанники, впрыгнул в расписные порточки и с самым независимым видом пошёл к костру.
И вот теперь он, конкретно утеплившись, восседал на холодной земле и проповедовал доверчивым ребятам о том, как настоящие индейцы обычно идут по пути воина.
– Позор… – скривилась Арина.
– Вождь Великие Подштанники, – обозвал его поэт Антоша.
А Федя в сердцах плюнул:
– Ну и мужик! Врёт и не краснеет…
– Я придумала, какую операцию мы проведём первой, – чуть слышно зашептала Арина своим друзьям. – Мы выкрадем эти панталоны и повесим…
– Да, вместо их флага! – подхватил Антоша.
– Точно! – согласились Федя и Витя.
– Ой, а это ещё кто? Почему здесь… – ахнула Арина и тут же зажала себе рот ладонью. Прищурившись, она всматривалась куда-то вдаль – кто-то ей в лагере, очевидно, показался знакомым.
– Что там? – заинтересованно шепнул Витя, подползая к Арине ближе и пытаясь тоже увидеть то, что так удивило Балованцеву.
– Нет, ничего, – покачала головой Арина и махнула рукой, призывая ребят пошептаться.
И через минуту крайне осторожно, чтобы не попасться на глаза часовым у рубежей лагеря, четвёрка самостоятельных индейцев расползлась по округе. Нужно было тщательно проверить все возможные подступы, ещё раз отметить, где находятся посты охраны, ведь на раннее завтрашнее утро была намечена операция «Великие Подштанники».
Мальчики уже вернулись на место ночёвки. Они разожгли костер, и на палочках уже жарились сосиски. Индейцы мафии сидели вокруг огня, рассказывали друг другу о том, что они увидели в лагере Слёта Русских Индейцев, и собирались поесть. Вот только вождя их все ещё не было. Арину ждали уже минут двадцать и поэтому, конечно же, волновались.
– Да куда же она делась? – в который раз Федя оглянулся вокруг.
– Может, всё-таки заблудилась? – тревожно спросил Антоша.
– Может… – пожал плечами Витя. – Но искать не пойдём. Договаривались – не ходить друг друга искать. Ещё хуже будет, если все потеряемся. Будем пока ждать.
Он сидел и молчал, не подтверждая и не опровергая предположения ребят. Дело в том, что, когда он уже отползал от лагеря индейцев, какой-то странный шухер поднялся там. «Исчезла!», «Пропала!», «Не уберегли!», «Украли!» – такие крики раздавались из основного лагеря. Мужчины и женщины, наряженные индейцами, бегали из палатки в палатку, искали что-то. И вскоре Витя, который, юркнув ужом, забился под крайнюю палатку, наконец, расслышал, что именно украли. Казну слёта! Да, пропала казна слёта – деньги, которые все сдали на то, чтобы поддерживать в лагере жизнь! Ну правильно, не убитыми же из лука оленями, кабанами и белками питались здесь. А тем, что покупали в магазине и на рынке да с собой привезли… И вот теперь все носились и искали некий «дипломат» с этой казной…
«Ну надо же! – подумал тогда Витя, выбираясь из-под палатки и уползая в темноту. – Прощёлкали свои бабулечки. Что же им теперь делать? Сворачивать лагерь? По домам отправляться?»
Скоро думать о казне ему стало некогда – в темноте, среди совершенно одинаковых деревьев, найти дорогу к оврагу и пещере мафии было не так-то просто. Витя наконец добрался и с удивлением увидел, что Антошка оказался на месте даже раньше его. Он его ещё похвалил и Следопытом назвал. Вскоре подтянулся и Федя. Только Арина вот всё задерживалась.
А не её ли рук дело – тот шухер в лагере? Так подумал Витя на десятой минуте ожидания. Ведь Балованцева вполне могла вот так вот дерзко прорваться в главный шалаш (или как он там у них называется) и ради игры – именно так, Витя в этом даже не сомневался – только ради игры утащить индейские денежки. Ведь она всегда играет по-крупному.
А может, её уже поймали с деньгами и сейчас лупят? Или не лупят, а стыдят, что для неё ещё неприятнее…
К тому же в лесной тишине явственно слышался рёв мотоциклов – кто-то зачем-то в лес приезжал. А вдруг этот кто-то похитил Балованцеву? Ну нет, такое уже совсем бред, бред…
Прошло ещё несколько минут. Нет, надо идти в индейский лагерь – Арину искать. Или всё-таки подождать пока, а то она рассердится за такую инициативу?
Витя не знал, что и делать…
Сосиски изжарились, некоторые даже немного подгорели. С них капал весёлый жир, шёл мясной аромат – ну как не впиться зубами в такую прелесть? Даже пусть они пока ещё очень горячие, ничего – очень уж хотелось поесть после напряжённого дня.
– Тихо! – вскинулся Витя, потому что невдалеке послышались шаги.
– Это я! – на поляне появилась Арина. – Гасите, скорее гасите костёр, давайте спать!
И она без всяких объяснений бросилась раскатывать тлеющие спокойным алым светом головешки, затаптывать своими ботинками «Гриндерс» горящие угли.
– А картошку печь! – удивился Федя. – Мы углей ждали, картошка же…
– Нельзя, нельзя сейчас! – торопливо говорила Арина. – Спать! Давайте скорее спать!
– А ты есть будешь? – кинулся к ней Антошка, протягивая румяную сосиску на палочке.
– Там, там, в пещере! – И Арина первая бросилась в пещеру.
Витя и Федя основательно затоптали костёр. На всякий случай затихли, внимательно прислушались: не идёт ли кто? И только тогда тоже заползли в пещеру.
Быстро сжевав сосиску, Арина молча завернулась в спальный мешок, решительно отвернулась к стене и замерла. И даже не пошевелилась, когда ребята доедали сосиски, запивая их лимонадом. Только один раз вздохнула, пробормотала: «Эх, а так поиграть хотелось…», вздохнула и снова затихла.
И только уже ночью из своего угла Витя Рындин услышал, как Арина во сне бормочет, горько повторяя одно и то же:
– Эх, ты… Эх, ты… Эх, ты!
Но ранним утром она была весела, бодра и настроена по-командирски, как всегда. А утро было такое серо-розовенькое, всё в тумане, который поднимался из оврага.
Братья по мафии спали бы и спали, если бы не будильник, который пищал в Аринином телефоне даже тогда, когда тот был отключён. А спать очень хотелось – ничего хорошего, оказалось, в ночёвке на природе нет: холодно, промозгло, жёстко. Антону Мыльченко очень не понравилось. Но он старался держаться как герой и никому о своём разочаровании не сказал.
– Ну, мои индейские братья, – сказала Арина, когда Витя раздал всем свои домашние бутерброды и пустил по кругу бутылку с остатками сладкой газировки, – мафия отправляется в лагерь противника.
Тишину леса, в который только-только просочился прохладный рассвет, нарушил резкий отрывистый сигнал – это какой-то парнишка-индеец, выпучив глаза и раскрасневшись, изо всех сил дул в маленькую костяную дудочку. Маленькая-то маленькая, а не проснуться от её пронзительного голоса мог разве что мёртвый.
А в лагере все спали, разве что только часовые на своих постах или подрёмывали, или боролись со сном – самым сладким, утренним, нежным…
Затаившись под своим излюбленным кустом бересклета, необычайно пышно разросшегося и уже увешанного многоцветными, ещё не совсем созревшими ягодками, которые, казалось, были сделаны из пластика, мафия вела наблюдение.
После сигнала дудочки из палаток на костровую площадку начали выскакивать один за другим заспанные маленькие индейцы. Они тут же бодрились, делая вид, что полны энергии и желания броситься на тропу войны и самосовершенствования.
Вышел из своей палатки и Благородный Волк, потянулся, оглядывая своих подопечных. Вслед за ним выскочили и двое его соседей по палатке. Это было хорошо – жилище владельца подштанников опустело…
Вот молодые индейцы выстроились в одну длинную шеренгу – и палатка Волка оказалась как раз у них за спинами. Момент был удобным: огибая лагерь по большой дуге, Витя Рындин пополз изымать панталоны.
Его ждали долго – за это время Молодые Волки уже разошлись вовсю, выполняя свою утреннюю гимнастику.
– Нету! – осторожно, точно настоящий разведчик, спускаясь к друзьям, прошептал Витя, вернувшись. – Я всю палатку излазил, во все сумки и рюкзаки заглянул.
– Эх, значит, портки на нём, под легинами надеты, – сокрушённо вздохнула Арина. – Тогда плохо дело – не ловить же его и не раздевать…
– Операция отменяется? – сморщил лоб шаман Антон.
– А что делать?
Но судьба словно хотела увидеть голубые подштанники над лесным лагерем.
И вот индейская мафия, залёгшая на своем наблюдательном пункте, услышала, что в лагере закончилась зарядка.
– А пойдёмте сегодня купаться? – подскочил к Благородному Волку шустрый мальчишка лет тринадцати. – Давайте устроим пробежку не в глубь леса, как обычно, а до ручья! Мы вчера с Сашком… то есть с Белым Карасём, на ручье в овраге такое место нашли! Широкое, метра четыре точно, и, наверно, глубокое! Купаться не купаться, а окунуться точно можно!