— Уже пришёл? Быстро обернулся! — похвалил мальчика Огнен.
Когда Трайче, покраснев от удовольствия, передал им сигареты, Горян вытащил из своей кожаной сумки какую-то книгу в пёстрой обложке и передал её Трайче:
— Книга эта очень хорошая. Читай на здоровье, когда будет время.
— Спасибо, — поблагодарил Трайче и крепко зажал книгу под мышкой.
— Не за что… Значит, опять поедешь в Стругу? — как бы невзначай спросил его Горян.
— Конечно, поеду. Дома у меня припасено немного дров. Вот их-то я и отвезу в город.
— Ну коли так, вези их прямо к дяде Тале. И передай ему от нас привет, — засмеялся Огнен.
Трайче согласно кивнул головой, взял лошадь под уздцы и зашагал домой…
Солнце почти зашло.
Небо на западе отливало тяжёлой кроваво-красной медью. Вершина Караормана ярко пламенела в вышине, будто вся охваченная пожаром.
Над лесом с криками кружила стая галок. На высоких ветках буков рассаживались на ночь лесные голуби. В траве заливисто стрекотали кузнечики: «зыр-цыр… зыр-цыр… зыр-цыр…»
Когда Трайче подошёл к Мацково, в деревне уже зажигались огни.
Откуда-то издалека, видимо из овечьих отар, доносился едва слышный лай пастушьих собак. В воздухе, словно рой искр, танцевали, вертелись, кружились бесчисленные светлячки…
У родного очага
В маленьком домике Трайче посреди комнаты был устроен очаг. Над очагом намертво была вделана чёрная железная цепь. Вот на этой-то цепи и висел над огнём медный котелок с кипевшей водой. Мать Трайче беспокойно расхаживала по комнате с зажжённой в руке лучиной, что-то перекладывала с места на место и всё удивлялась:
— Куда это запропастился мой Трайче? Ума не приложу, почему он так опаздывает!
В этот момент дверь со стуком отворилась и в комнату вошёл Трайче.
— Ну где ты бродишь по ночам, сынок! — упрекнула его мать. — Разве так можно? Неужели нельзя возвращаться вовремя?
— За меня ты не бойся, мама, — спокойно и рассудительно, как большой, сказал ей Трайче. — Я ведь не овца, чтоб меня волки съели.
— Так-то оно так… Знаю, сынок, но боюсь я за тебя… Ну ладно, иди-ка лучше сюда, возьми лучину и посвети мне. Приготовим на ужин немного мамалыги. Вода уже давно закипела.
Трайче посветил матери, а та взяла с гвоздя сито, сняла крышку с деревянной квашни и стала просеивать муку.
— Ты не забыла посолить воду? — спросил Трайче.
— Ах, а ведь и впрямь забыла! — спохватилась мать. — Хорошо, хоть ты напомнил.
Просеяв муку, она посолила воду и достала скалку. Тогда Трайче начал сыпать кукурузную муку в кипящую воду, а мать медленно размешивала всю эту мучнистую массу скалкой…
Вскоре мамалыга была готова.
Мать выложила её прямо на софру[4]. Над софрой поднялся тёплый пар. Приятный запах разнёсся по дому.
— Жалко, нет у нас хоть кусочка сала… — с сожалением вздохнул Трайче. — Поджарить бы его до шкварок, а потом сдобрить им мамалыгу. Вот тогда-то она сама бы шла в рот… и глотать не надо.
— Да, хорошо бы… — отозвалась мать. — Но чего нет, того нет…
Рядом с мамалыгой появились на софре соль и перец. Поглядывая на мамалыгу, Трайче вспомнил один смешной стишок и принялся его декламировать:
— Вкусная штука эта мамалыга. Правда? — спросил у матери Трайче.
— Как-как?! — ещё раз изумилась мать. — Откуда же он его взял, если люди даже сахарин достают с трудом?
— «Как-как»! — выпалил Трайче. — И в этом ничего особенного нет. Просто я привожу ему дрова, а он даёт мне всё, что нужно! Кроме того, он был другом отца и хорошо ко мне относится.
— Ну ладно, ладно… Нечего тебе сердиться, — стала успокаивать его мать. — Лучше давай-ка я поздравлю тебя с обновкой.
Когда они вернулись домой, Трайче отвёл лошадь в сарай, а потом вошёл в дом.
— Я привёз и нефть. Познакомился с одним итальянским солдатом. Зовут его Федерико.
— Ну и дела! — охнула от неожиданности мать.
— Между прочим, когда он стоит в карауле, меня никогда не обыскивают. Он-то и сунул мне в корзинку пакет с макаронами.
— Да ведь это чудо какое-то!
— Чудо? Никакого чуда в этом нет. Просто он хороший человек, вот и всё.
Стало смеркаться. Мать и сын засветили лампу, разожгли очаг, а потом на горячих углях разложили стручки перца.
— Пожалуй, и ужинать пора, — заметила мать. — Тебе лучше пораньше лечь спать, чтобы на зорьке отправиться в лес за дровами. Так-то оно будет лучше.
— Я по горло сыт, — засмеялся Трайче. — Дядя Тале угостил меня «бабой Нацей».
— Чти это за штука такая?
— В городе кукурузный хлеб называют «бабой Нацей», — объяснил Трайче.
Они хорошенько запекли стручки перца и посолили их. Мать положила их на софру рядом с ржаным хлебом, и они сели за ужин.
— Богатый ужин, — с улыбкой проговорил Трайче.
— Не просто богатый, а настоящий королевский ужин, — уточнила мать. — Так ужинал когда-то король Марко со своей матерью.
— Кто это тебе сказал? — недоверчиво спросил Трайче.
— Песня, сынок. Вот что в ней говорится:
Мать замолчала.
— А что дальше? — заинтересовался Трайче.
— Дальше так: