– Бармалей, – поморщился Олег.
– Исиль – красивое имя… Подай мне, Исиль, апельсин.
Повинуясь царственному жесту Альки, Олег принес серебристый марсианский апельсин.
– Очисть его. Да побыстрее… Зубами! Есть у тебя зубы?
Олег что есть силы рвал упругую кожуру фрукта.
– Шар! – мрачно сказал Карен. – Сейчас ворвусь к Мышуку: или Шар, или отречение от престола!
– В самом деле, а как мы вернемся? – подумал вслух Олег. – Вдруг он испортит Шар?
– Чего доброго, распилит его и вставит в свои кольца! Или нацепит на свою королевскую шею! – Алька оглядела приятелей. – А мы вот возьмем и не вернемся обратно на Землю!
– Ка-ак? – Даже Карен, всегда понимавший Альку, был сбит с толку.
– А вот так! Улетим в Конечный космос. Вместе с родителями.
Карен улыбнулся. Он понял Альку.
– Но ведь мы не значимся на станции, – сказал Олег. – Надо жить, питаться…
– Питаться будем крохами… Много ли тебе, художник, надо?
– Немного, – признался Олег.
– Эх ты, бедняга, никогда не завтракал по-королевски. – Алька проглотила душистую дольку апельсина, оправила платье, подпушила несуществующие усы. – Итак, завтрак окончен… А после завтрака его величество желает прогуляться по залам. Очень полезно…
– Молодец, Алька! – Карен вскочил с кресла. – Мы встречаем короля и отнимаем Шар!..
– Кто? Вы? – Алька снова стала Алькой – длинноногим, худым, насмешливым вожаком. – Вы? – повторила Алька, бросив презрительный взгляд на приятелей. – Теоретик звездных миров… Свободный художник… Так вас король и испугался!..
Теоретик и художник понурили головы.
– За мной! – скомандовала Алька.
Алька привела их в полутемный исторический зал корабля.
Когда над Землей летали первые космические корабли, в них учитывался каждый лишний грамм приборов, даже рост и вес космонавтов, – слишком дорого стоили эти полеты. Ни один король (а на планете тогда еще существовали короли) не мечтал, конечно, подняться в космос в парадном мундире и сапогах – такой полет разорил бы последние именитые королевства. В космосе работали космонавты в тренировочных костюмах или скафандрах.
Теперь в кораблях имеются бассейны, сады, уголки леса, картинные галереи, музеи, исторические залы. Человек, следующий на другой конец Вселенной, не расстается с привычной земной обстановкой. За несколько часов полета он может отдохнуть на летней поляне или побыть наедине с картинами Леонардо да Винчи, Рембрандта, Репина. Человек вспоминает свое прошлое, он словно ощущает под ногами землю и потому спокойно глядит в миллионоглазый океан пустоты. Он подготовлен к встрече с будущим. Без прошлого, как известно, нет будущего.
Исторический зал «Виктории» не привлекал особого внимания наших путешественников. Здесь были собраны экспонаты, представлявшие разные эпохи планеты, – картины в золоченых рамах, оружие на стенах, древнегреческие статуи. Но раз Алька сказала «за мной», история приобретала таинственный смысл.
Алька спешит мимо сабель и ружей – значит, решили мальчишки, король не будет казнен; мимо маленьких пушек – значит, осада королевской каюты отменяется; мимо прекрасных мраморных лиц – неужели король помилован?.. И останавливается возле железного рыцаря.
– Скорее! – торопит Алька. – Разбирайте доспехи.
Она влезает в стальные ботинки, пристегивает наколенники, натягивает железную кольчугу.
– Тяжело? – сочувственно спрашивает Карен.
– Нормально. Поворачивайтесь быстрее! Шлем. Латы. Перчатки. Вон тот меч со стены! – командует рыцарь каким-то глухим, совсем не Алькиным голосом.
Неловким взмахом металлической руки опускает рыцарь забрало. Застывает у дверей, опершись на меч.
– Эй вы, по углам! Как только войдет король, приветствуйте его. И не высовывайте носа.
– А ведь совсем недавно он угрожал мне… – Король покосился в пустое забрало. – Ах хитрецы! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу.
Внезапно король отскочил, взмахнув усами. Внутри железных доспехов что-то глухо загудело. Рыцарь словно ожил.
Качнулось на стенах оружие, шевельнулись фигуры на картинах, красивые лица статуй осветились огнем, беззвучно выплюнули пламя маленькие пушки…
И снова все замерло.
Но это уже был не обычный зал корабля. Словно расплылись стены «Виктории», и не темнота космоса, а земная зелень, небесная голубизна окружали капитана и его спутников.
Капитан увидел бескрайнее поле и странные, похожие на неуклюжих стрекоз машины. Раскинув крылья, волоча за собой хвост, стрекоза скользила по траве, рывком, с усилием оторвалась от земли, взмыла в воздух… Вслед за стрекозой другие машины, отдаленно напоминавшие «Викторию» – длинноносые, с загнутыми назад крыльями, – штурмовали небо… И вот взмыл фейерверк ракет…
В тот же момент штурман увидел море и старинные галеры. Галеры плыли по волнам, взмахивая деревянными веслами, а какой-то человек, стоя на палубе, вглядывался в ночное небо, определяя путь по звездам.
Король изумленно вскрикнул:
– Тутик! Мой Тутик!
Он узнал пальмы и хижины, пламя костров и пляски под стук барабана. Первобытно-прекрасный, знакомый по песням дедов древний Тутик, когда там еще чтили королевскую власть, неожиданно оказался рядом, в нескольких шагах, – протяни только руку! И король протянул руку, сделал шаг и убедился, что чудес в космосе не бывает, – остров испарился.
– Что это было, Платон Евсеевич? – спросил ПАП.
– «Карлик», – бросил на ходу капитан, – его шутка. Теперь я не сомневаюсь: «черная дыра» совсем рядом.
– «Черная дыра»? – пробормотал король. – Откуда она взялась на нашем пути, капитан?
Капитан удивленно посмотрел на странного пассажира: неужели он знает свойства необычного астрономического тела?
– Мы не летим в тартарары? – спросил король.
– Сейчас выясним.
– Но, надеюсь, встреча с «Альфой» не отменяется?
– Капитан «Альфы» пока не сообщил своего решения.
– Я должен объясниться! – взволнованно сказал король.
И он рассказал все, что случилось с Шаром Пути.
– Кто знал, что так глупо кончится. – Король развел руками.
Выслушав рассказ, капитан вопросительно взглянул на штурмана. Тот вспыхнул, пробормотал: «Сейчас выясню…» – и бросился из зала.
– Пойду собирать вещи, – заторопился Мышук. – Сообщите, пожалуйста, что решит «Альфа». Для меня сейчас это важнее Тутика.
Глава восьмая, в которой сражаются за прошлое
На двери королевской каюты не было привычной таблички: «Его величество…»
Король рассердился. Рывком распахнул дверь.
Посреди каюты в мягком кресле покоились его усы.
Король ощупал лицо: усы были на месте. Но чьи же тогда усы в кресле?
– Па-азвольте! – гневно сказал король. – Кто вы такой и что делаете в моей каюте?
Усы взметнулись над креслом, и король увидел двойника. Вместо ответа двойник протянул табличку, которую он, очевидно, снял с двери и успел быстро подделать.
«Его величество король Мышук Предпредпоследний» – гласила надпись. Далее следовал тот же адрес в Тихом океане.