Теория и история политических институтов - Коллектив авторов 8 стр.

Немецкая историческая школа права: сб. статей / Новгородцев П. [и др.]. – Челябинск: Социум, 2010. – 528 с.

Норт Д. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества / Д. Норт, Д. Уоллис, Б. Вайнгаст. – М.: Изд-во ин-та Гайдара, 2011. – 480 с.

Финнис Д. Естественное право и естественные права / Д. Финнис. – М.: ИРИСЭН: Мысль, 2012. – 552 с.

Хиггс Р. Кризис и Левиафан. Поворотные моменты роста американского правительства / Р. Хиггс. – М.: ИРИСЭН: Мысль, 2010. – 500 с.

Шмитт К. Государство: Право и политика / сост. В. В. Анашвили, О. В. Киль дюшов / К. Шмитт. – М.: Территория будущего, 2013. – 448 с.

Штёкль А. История средневековой философии / А. Штёкль. – М.: Либроком, 2011. – 312 с.

Эйкен Г. История и система средневекового миросозерцания / Г. Эйкен. – М.: Либроком, 2011. – 776 с.

Hieda T. Political institutions and elderly care policy: comparative politics of long-term care in advanced democracies / T. Hieda. – Houndmills, Basingstoke, Hampshire; NY: Palgrave Macmillan, 2012. – 231 p.

Опль Ф. Фридрих Барбаросса / Ф. Опль. – СПб.: Евразия, 2010. – 489 с.

Трубецкой Е. Н. Философия христианской теократии в V веке: учение Бла женного Августина о граде Божием / Е. Н. Трубецкой. – М.: URSS: Либ роком, 2011. – 152 с.

Эльстер Ю. Объяснение социального поведения: еще раз об основах социальных наук / Ю. Эльстер. – М.: ГУ – ВШЭ, 2011. – 190 с.

Dahl R. A. Modern Political Analysis / R. A. Dahl, B. Stinebrickner. – New Dehli: PHI Learning Private Limited, 2010. – 172 p.

Grossi P. A History of European Law / P. Grossi. – Oxford: Blackwell Publishing, 2010. – 220 p.

В главе описано развитие понятия «институт». Прослеживаются ограниченность традиционных способов объяснения институциональных изменений в политике и причины возникновения современного институционального подхода. Показаны основные методологические принципы наиболее распространенных версий неоинституционализма. Рассмотрены проблемы методологической совместимости исследовательских программ неоинституционализма и политической культуры, а также теоретических парадигм политической антропологии и неоинституционального анализа политической институционализации.

Ключевые слова: Политический институт, институционализм, неоинституционализм, исторический контекст, институциональная вариативность, политическая культура как «зависимая» и «независимая переменная», неформальные институты, легитимация политической институционализации, легитимация насилия и принуждения, неопатримониализм.

В результате освоения данной главы студент должен:

знать основные особенности и тематическое своеобразие институционализма и различных форм неоинституционализма, основные особенности и тематическое своеобразие культурных исследований в рамках неоинституционального анализа;

уметь анализировать оригинальные научные тексты, выполненные в рамках различных моделей неоинституционализма;

владеть методологией анализа политических институтов в рамках различных версий неоинституционализма, методологией антропологического анализа и анализа культурных факторов эволюции политических институтов.

В политологическом знании отношение к категориям «институт» и «политический институт» претерпевало существенные изменения: от абсолютизации значения в период становления «старого» институционализма (начало XX в.) до ослабления внимания (по оценкам некоторых исследователей полного забвения) в период доминирования бихевиорализма (1950–1970-е гг.) и ренессанса с момента становления «нового» институционализма с начала 1980-х гг.

Используемое в римском праве понятие institution переводится как «учебник». В римском праве известны институции Гая; так называлась и одна из частей свода римского права Юстиниана I. Понятие «институт» (от лат. institutium – установление, учреждение, обычай) вошло в научный оборот в юриспруденции, где означало систему формально закрепленных правовых установлений, норм, законов, регулирующих официальные, государственные виды социальных отношений. Понимание института как нормативно-правовой основы политических процессов и явлений сохранилось до появления методологии «нового» институционализма.

Термин «институт» в неоинституционализме определяется как совокупность законов, правил игры, определенных кодексов поведения, типов отношений и связей. Согласно точке зрения Д. Норта, институт – это «созданные человеком ограничения, которые структурируют политическое, экономическое и социальное взаимодействие». Он рассматривает институт как совокупность «правил, механизмов, обеспечивающих выполнение социальных, экономических и политических взаимодействий и норм поведения, которые структурируют повторяющиеся взаимодействия между людьми» [Норт, 1993, с. 69–91].

Иными словами, институт отражает устойчивые и типичные реализовавшиеся в повседневной практике нормы поведения. В рамках теории рационального выбора акцентируются правила как варианты сознательного выбора политических акторов, но не учитываются иные, влияющие на деятельность людей обстоятельства – информация, установки, ценности и т. д. В такой трактовке поведение людей будет меняться вслед за изменением институтов, даже если система их ценностей и интересов останется неизменной.

В научной литературе сохраняется дискуссия по вопросу о включении в определение института неформальных практик. Некоторые ученые, например Дж. Цебелис, настаивают на том, чтобы анализировались только формальные практики, некоторые – формальные и неформальные (по терминологии Д. Норта – писаные правила и обычно неписаные кодексы поведения; вторые дополняют первые) [Норт, 1997]. По мнению Р. Даля, под институтом понимаются не только формальные и неформальные правила и механизмы их исполнения, но и организации, рассчитанные на длительный период, передаваемые из поколения в поколение как бы по наследству. Политические институты – это средства, с помощью которых «осуществляются политические процессы, реализуется власть в обществе, организованном в государство. Деятельность государства наиболее наглядно проявляется в подчинении своих граждан правительственной власти» [Политология, 2007, с. 17]. В неоинституционализме государство как основной политический институт влияет на общество в не меньшей степени, чем подвергается воздействию с его стороны.

Специфика политических институтов проистекает из самой сути политики, которая соотносится со сферой публичных действий и распределительных мер. Она проявляется в виде стремления «к участию во власти или оказанию влияния на власть» [Вебер, 1990, с. 646]. Таким образом, институтам отводится роль основных посредников в оформлении политического поведения; именно они оказывают решающую роль в формировании и выражении индивидуальных политических ценностей (справедливость, коллективная идентичность, доверие, солидарность и т. д.) и предпочтений, задавая тем самым рамки политического выбора индивидов. Они рассматриваются в качестве полноценных акторов, имеющих собственные интересы и оказывающих влияние на формирование интересов различных социальных групп.

Для различных методологий значимость институтов в политических процессах существенно различается. Если для классического институционализма и неоинституционализма институты исключительно важны, то, например, в марксизме институты не рассматриваются как независимые переменные; они определяются как средство осуществления человеческой деятельности и общественных отношений и анализируются как «поле битвы» между классами, которые отличаются экономическими интересами. В марксизме институты зависят от общественных отношений, прежде всего производственных.

Институты нередко определяются как совокупность учреждений, установлений с определенной структурой и субординацией, воспроизводимой с течением времени совокупностью норм и правил, упорядочивающих социально-политические отношения между организациями и людьми. Некоторые исследователи, например Ж. Блондель, предпочитают рассматривать институт одновременно и как норму, и как организацию. Однако, как отмечает Д. Норт, необходимо отличать правила от игроков, т. е. не сводить институты к организациям [Норт, 1997]. Некоторые авторы различают эти явления по уровню действия; институты функционируют на макроуровне, организации – на мезоуровне, акторы – на микроуровне (Р. Алфорд, Р. Фриленд).

При определении института как устойчивой модели поведения С. Хантингтон и Р. Гудин акцентируют внимание на способах внедрения в институциональные структуры правил, норм, ожиданий и традиций.

Институты могут влиять, формируя способность к целенаправленному действию, на персональное и коллективное поведение людей как непосредственно, так и косвенно. При этом некоторые авторы, например Ж.-Э. Лэйн и С. Эррсон, определяют институты как средства для сдерживания отклоняющегося поведения элит. Таким образом, важной стороной функционирования институтов оказывается ограничение индивидуального поведения.

С этой точки зрения, по мнению А. Лейпхарта, очень важна функция институтов для перевода предпочтений граждан в русло публичной политики. Однако в трактовке сторонников неоинституционального подхода, например Дж. Марча и Й. Ольсена, именно институты диктуют политическим акторам определенные предпочтения в той или иной политической ситуации, предлагая индивидам определенные шаблоны поведения безотносительно их собственных интересов.

Поскольку формирование, укрепление и стабилизация политических институтов – длительный процесс, для его характеристики используется категория «институционализация». Институционализация понимается учеными многообразно: как процесс учреждения институтов (В. Пауэлл) и как их укоренение в политическую систему (С. Хантингтон); как процесс закрепления норм (Ж.-Э. Лэйн, С. Эррсон) и как приобретение институтом определенного статуса в общественном сознании и системе институтов (Дж. Мэйер, Б. Роуан) и т. д.

С. Хантингтон характеризует процесс институционализации с помощью четырех пар параметров:

1) адаптивность – ригидность;

2) сложность – простота;

3) автономия – подчинение;

4) сплоченность – раздробленность.

Эффективные политические институты обладают такими свойствами, как адаптивность при высоких показателях автономности и сложность организации при высокой степени сплоченности. Б. Г. Питерс дополняет критерии институционализации С. Хантингтона конгруэнтностью (соответствие отношений внутри института социальным нормам, поддерживающим эти институты) и эксклюзивностью (зависимость продолжительности существования института от наличия/отсутствия структур с аналогичными функциями). Н. Полсби отмечает такие характеристики высокой институционализации, как существенное отличие сложно организованного института от среды и наличие в институте универсального (автоматического) механизма принятия решений.

К политическим институтам относятся государственные органы власти (парламент, правительство, суд), структуры, осуществляющие представительство интересов (политические партии, группы интересов, лоббизм); способы избрания должностных лиц (избирательные системы) и др.

Б. Ротстайн выделяет четыре основополагающих типа политических институтов в обществах, ориентирующихся на общее благо:

1) регулирующие общие интересы (институты законодательной власти);

2) реализующие принятые решения в жизнь (институты исполнительной власти);

3) регулирующие спорные вопросы (институты судебной власти);

4) наказывающие нарушителей общепринятых норм (институты принуждения).

По его мнению, если общество вынуждено подчиняться некой силе – диктатору или элитной группировке, институты должны классифицироваться иначе; первая группа институтов призвана для легитимации власти этой группировки или отдельного властителя, вторая – для реализации в жизнь их воли, третья – для урегулирования конфликтов правителей и подданных, четвертая – для противодействия недовольным существующей системой правления. При этом внешне институты из первой и второй схемы могут быть похожими (Б. Ротстайн связывает их с «правильной» и «неправильной» моделями правления), но их природа и характер деятельности существенно различаются.

Каждый институт включает формально-правовые, административные и организационные элементы – нормы и правила, регламентируемые властными и управленческими органами; механизмы государственного контроля над выполнением установленных норм и правил; механизмы общественного контроля; неформальные нормы, укорененные в культуре данного общества. Эти элементы института взаимосвязаны и в реальной жизни всегда сохраняют некоторую автономность.

Теория политических институтов формировалась в русле теории социальных образований. В социологии институт традиционно определяется как способ действий и суждений, которые существуют вне и независимо от отдельного индивида. Фактически институт выступает как набор действующих правил, которые фиксируют, кто может принимать решение, каким процедурам должно следовать, какие акторы имеют ограничения, какая информация должна быть доступна для социума и т. д. В некоторых случаях институты определяются как нормы и часть социальной практики (П. Холл), как рутина (Й. Ольсен), как формы социальной практики (С. Г. Кирдина), как взаимная типизация хабитуализированной (опривыченной) деятельности (П. Берген, Т. Лукман).

Социальный институт является исходным методологическим понятием в изучении политических институтов. Речь идет о тех составляющих социальных институтов, которые анализировали основоположники данной концепции (Г. Спенсер, Э. Дюркгейм и др.), их исследования используются при изучении общего и особенного политических образований разных стран. Для Э. Дюркгейма институты – некие идеальные образования обычаев и верований, материализующихся в практической деятельности социальных организаций в различных пространственно-временных континуумах. Г. Спенсер определял социальный институт как устойчивую структуру социального действия индивидов и социальных групп, упорядочивающую и организующую на нормативной основе удовлетворение их базисных потребностей [Спенсер, 1877].

Основными признаками этих институтов являются:

• прочность социальных связей, основанная на долговременном и устойчивом взаимодействии людей;

• четкое и зафиксированное разделение функций между людьми, их детальная регламентация и регулирование формальными и неформальными нормами живого, социального и позитивного права;

• конкретные определенные образцы поведения, идеалы, ценности и установки, на основе которых протекают взаимоотношения людей при удовлетворении их многообразных потребностей, во многих случаях зафиксированных в неписаных и писаных кодексах поведения, обычаях, традициях, ритуалах, моральных заповедях и других нормативных и обычно-правовых установлениях;

• социокультурные символы и церемониалы (гербы, знамена, гимны, церемонии присяги и др.);

• обеспечение специально подготовленными кадрами.

Согласно Т. Парсонсу, основная задача институтов заключается в стабилизации общества; дисфункции институтов свидетельствуют и о противоречиях в обществе.

Универсальные функции социальных институтов следующие:

• установление легальных и общепризнанных способов и форм удовлетворения конкретных, непреходящих и особо значимых (базисных) для людей потребностей;

• социально-регулятивная, связанная с координацией деятельности членов общества и контролем над их поведением посредством обычаев, традиций, принуждения на основе норм живого, социального и позитивного права и других средств;