Лариса Ежова не хотела верить, что московские чиновники забрали свои слова обещаний обратно… Она продолжала неустанно ездить по разным конторам и искать поддержки. В ее мятежной душе продолжала жить надежда на удачу.
Спустя время я понял, как важно жить надеждой… После решения Арбитражного суда я встретился с Л.Ю. Ежовой. На ее бледном лице появилась растерянность. От нее больше не исходил ни прежний оптимизм, ни уверенность в правоте своего дела. Глаза смотрели на меня устало… Разговор о делах хозяйства носил бессмысленный, дежурный характер. Я с тревогой ждал от нее вопроса: что будем делать дальше?!.. И так как я не знал ответа, как при объявленном банкротстве можно спасти племзавод, то и не хотел, чтобы он прозвучал в это время. Но в какой-то миг я не сдержался, нервы не выдержали ноток безысходности в нашей беседе, и вопрос о будущем хозяйства прозвучал от меня.
– Что же теперь будем делать?
– Не знаю, – честно и без лишних раздумий ответила директор.
Раньше она так бы не ответила. Я помнил ее другой… Она знала, как поступить в той или иной сложной ситуации. Она знала, чего хотела. И весь секрет ее уверенности, напористости, трудолюбия, оптимизма заключался в простом – в ее душе жила надежда на удачу. Сейчас эту надежду отнял суд. За банкротством темнота… За будущее хозяйства отвечает теперь не она, а Магомед Мурадович Мурадов.
Расстались мы с ощущением наступающей беды… Племзавод не переживет банкротства. Его прежние славные дела навсегда уходит в историю. Остается лишь одно – проклинать демагогов и разрушителей. Меня, правда, не покидала еще одна печаль: какой же балбес в чиновничьей правительственной среде решил, что директор племзавода Л.Ю. Ежова не способна возродить свое предприятие, а вот конкурсный управляющий М.М. Мурадов сделает это профессионально?
Следующий день приумножил печаль. Из деревни Редкошово мне позвонила родственница и сказала, что ее одолел своими визитами пастух Николай Рощин, который жаждет посоветоваться со мной, как написать такое большое письмо Владимиру Путину, чтобы тот спас племзавод.
Я сразу дал ответ, сорвавшись на критику. Бессмысленно писать тому, кто не читает письма, бесполезно просить о сохранении племзавода того, кто проводит в стране разорительную сельскохозяйственную политику. Я рассказал родственнице о том, что сам обращался к В.В. Путину с письмом о недопущении банкротства племзавода. Ответ получил от губернатора С.А. Вахрукова. В нем не было никакого намека на желание сохранить знаменитое хозяйство. Наоборот, между сухих строк прочитывались всезнайство, высокомерие и бравада правотой своего решения.
«Уважаемый Анатолий Николаевич!
Ваше обращение в адрес Председателя Правительства РФ Путина В.В. по вопросам банкротства открытого акционерного общества «Племзавод «Красный Октябрь» рассмотрено.
Департаментом агропромышленного комплекса создана межведомственная рабочая группа… Вопросы по урегулированию земельных отношений ОАО «Племзавод «Красный Октябрь» рассмотрены рабочей группой с выездом на место (протокол прилагается).
По расчетам специалистов, для осуществления производственной деятельности племзавода имеющихся земельных площадей достаточно. Потребности в дополнительных земельных площадях нет. Более того, племзавод готов отказаться от ряда отдаленных, сильно заросших кустарником земельных участков.
Необходимость банкротства племзавода оспаривается в судебном порядке».
Плохо, что губернатор не помог в судебном процессе отстоять племзавод. Но еще хуже, когда он не дал возможности племзаводу оставить за собой те земли, которые помогли бы ему преодолеть кризис и возродиться. В протоколе, приложенном к письму, зафиксирована просьба директора Л.Ежовой – «поменять принадлежащие хозяйству земельные участки на прилегающие к ферме Турово». Просьба понятна, очевидна… Оказывается, и чиновники, и инвесторы так старательно захватывали земли племзавода, что умудрились взять Туровскую ферму в осаду, лишив ее не только окружающей земли, но и возможности прогонять скот. Для выпаса коров необходимо спрашивать разрешение… Хорош ответ губернатора – «имеющихся земельных площадей достаточно». Гораздо равнодушней, циничней звучал ответ московского инвестора С. Негляда, также записанный в протоколе: «На обмен участками, как предлагает Л.Ю. Ежова, не пойдем, прогон скота разрешить можем».
И как в этой ситуации можно расценивать помощь В.В. Путина? Стоит ли плакаться ему вновь на судьбу племзавода, если его чиновники перешлют жалобу здешнему губернатору, а тот пришлет комиссию, которая в свою очередь примет решение в пользу тех, на кого писалась жалоба.
До пастуха, видимо, дошла абсурдность переписки с председателем Правительства – он отказался писать ему жалобу.
Однако через пару дней родственница вновь сообщила мне, что Николай Рощин опять ждет меня для разговора с ним.
О теме беседы, на которую вызывал меня разговорчивый односельчанин, я не стал спрашивать. До него, видимо, долетела окончательная весть о банкротстве.
Выдержать очередной отчет перед земляками – почему не спас родное хозяйство – было весьма и весьма трудно. Пришлось пообещать приехать чуть позже. В конце телефонного разговора я попросил родственницу сходить к пастуху и сказать ему, что он оказался прав: нашим судам верить необязательно.
Столкнулись два подхода…
Губернатор Вахруков блистал красноречием как никогда. Я сидел в его кабинете и невольно отмечал про себя особенности чиновничьего ораторского искусства. Его и раньше было приятно слушать. Великолепная память позволяла обезоружить любого оппонента точными цифрами и фактами. Но в этот раз по перечислению цифр он превзошел себя.
– Старт крупнейшему в России проекту на 4800 коров дан… Общий объем инвестиций – 6,4 миллиарда рублей, с кредитами Внешэкономбанка на 1,4 миллиарда. В 2014 году комплекс «Вощажниково» выйдет на передовые позиции по продуктивности: свыше 33 тысяч тонн молока в год, около 1030 тонн мяса в год.
Речь губернатора с обилием магических цифр я не перебивал. Слушал внимательно. Возражал лишь тогда, когда губернатор от цифр переходил на эмоции, сравнения, агитацию. Цифры сами по себе не говорят ни о плохом, ни о хорошем. Они есть либо их нет. А вот что стоит за голыми цифрами знать необходимо, так как за ними порой судьбы конкретных людей.
– Сельхозпредприятие «Вощажниково» – это ключ к созданию конкурентоспособного сельского хозяйства, – повторял раз за разом свой тезис С.А. Вахруков.
– Я слышал эти слова уже от директора департамента АПК Валентина Филиппова, – сказал я. – Скажите, а с кем это «конкурентоспособное сельское хозяйство» будет конкурировать? Если не с автомобильной промышленностью, то с кем?
– С европейскими сельхозпроизводителями.
– Если я Вас правильно понял, то сельхозпредприятие «Вощажниково» будет достойно конкурировать с неким испанским предприятием «Идальго»?
– Безусловно.
У меня иной взгляд на создание конкурентоспособного сельского хозяйства. СХП «Вощажниково» должно не на Европу смотреть, а конкурировать внутри района, внутри области. Сегодня в Борисоглебском районе 19 сельхозпредприятий. Ни одно из них не в состоянии выходить на конкуренцию… Так, может, лучше создать на базе этих 19 хозяйств или в половине из них такие сельхозпредприятия, как СХП «Вощажниково», и пусть они конкурируют между собой. По-моему, это будет настоящая борьба внутри района, а лучше бы и внутри области, между сильными хозяйствами за количество и качество молока, за экономию электроэнергии, за сохранность почв и т. д. Почему бы не создать в районе не одно, а 19 конкурентоспособных хозяйств?
– Со временем мы их построим. Обязательно построим. Я же говорю: «Вощажниково» – ключ к созданию конкуренции.
– «Вощажниково» если что-то и создает, то латифундию. А конкуренцию ваш проект наоборот уничтожает.
– Кто это вам сказал?
– Жизнь подсказывает, она предъявляет факты… Ваш агрохолдинг «Вощажниково» поглотил уже два хозяйства – племзавод «Красный Октябрь» и сам совхоз «Вощажниково». Теперь агрохолдинг стремится расширить свое влияние и уничтожить другие совхозы и колхозы.
– Неправда. Каким образом он уничтожает колхозы?
– Обычным банальным путем – скупкой земли. Уже известен аппетит агрохолдинга, он присматривается, приценивается к землям колхозов «Заря», «Прогресс», имени 9 января, совхоза «Верзино» и так далее. Логика их действий понятна. Нужна земля – из расчета 3 гектара на одну корову. У европейских аграриев расчеты другие – на корову 1 гектар земли приходится. Так там климат теплый. Вашему холдингу на 4800 коров требуется около 15 тысяч гектаров земли. В их распоряжении сейчас, согласно вашим данным, пока 3 тысячи гектаров. Так что никакой конкуренции СПХ «Вощажниково» не создает, наоборот, грубо, стремительно, при поддержке властей, расширяет свои владения и становится махровой латифундией.
– Но вы же хорошо знаете, сколько брошенных земель в районе… Поля заросли березами. В колхозах мужики все спились… Колхозам, о которых вы печетесь, – не поднять эти земли, не распахать, не засеять. За ними нет будущего. В район приехал инвестор. Радуйтесь. Помогайте ему. Никакой он не латифундист, а хороший инвестор.
– Не нравится слово латифундист. Хорошо. Назовем его – могущественный монополист. Что касается вопроса о земле, то я согласен с вами – она заросла. Более того, она во многих случаях отошла к недобросовестным, жадным скупщикам. Они давно скупили у крестьян земельные паи, им нет никакого дела до обрабатывания полей, они ждут, когда наступит случай выгодно их продать.
– Выходит, агрохолдинг доброе дело делает – возвращает земли в сельхозоборот. И чем меньше в районе останется земли, которую не используют по целевому назначению, тем лучше. Молока больше будет…
– Молока точно больше будет. Специалисты, правда, заверяют, что молоко на подобных животноводческих комплексах-гигантах производят не экологически чистое.
– Подумаешь, проблема. Хочешь купить экологически чистое молоко – иди в специализированный магазин, заплати подороже, купи и кушай. В Европе давно появились магазины с вывесками «Экологически чистые продукты». Будет и у нас скоро такая торговля. Есть все хотят. Вон сколько голодных ртов… Для простых людей с их доходами будет молоко из крупных агрохолдингов, а для людей побогаче – будет молоко из фермерских и мелких хозяйств.
– Земля должна рожать хлеб, а не чертополох. Это не обсуждается. И молоко должно быть только экологически чистым, а не по категориям: одно – для богатых, другое – для бедных. Наш разговор о другом – о конкурентности в сельском хозяйстве. Ваш агрохолдинг, если его поползновения на захват земель района не остановить, – это могильщик конкуренции. У монополиста нет интереса создавать конкурентную среду, заботиться об экологии, решать социальные задачи, у него интерес в основном проявляется лишь к извлечению большей прибыли… Так что у нас с вами два разных подхода к развитию сельского хозяйства: вы – за крупные агрохолдинги, превращающиеся в монополистов, а я – за малые формы хозяйствования на земле.
На такой грустной ноте и закончился наш интересный разговор о перспективах обустройства и жизнедеятельности на Борисоглебской земле новоявленного сельхозпроизводителя – ОАО «СХП «Вощажниково». Я запомнил его почти дословно. Даже некоторые аргументы губернатора записал в блокнот. Для меня эти аргументы не были неожиданными. Губернатор мне их и раньше дипломатично высказывал. Как говорили и другие чиновники от аграрной политики. Эти аргументы имеют право на существование. Более того, они используются чиновниками для создания гигантских проектов, и проекты претворяются в жизнь. У меня другие аргументы. И смогут ли они победить, будут ли они востребованы – не знаю. Покажет время. Но для истории, для подтверждения существования разных подходов – их нужно зафиксировать, записать в блокнот. Что я и сделал.
На первой странице моего блокнота начертаны в виде эпиграфа слова писателя Ивана Бунина: «Все проходит, но не все забывается».
Слова писателя позволяют мне чаще заглядывать в блокнот, когда нужно подготовиться к очередной дискуссии.
К сожалению, разговор с губернатором о громком и масштабном проекте строительства агрохолдинга не был в кругу моих депутатских дел последним. Следующий диалог не заставил себя ждать. Он состоялся в коридорах областной Думы с депутатом Павлом Смирновым.
Будучи председателем комитета по аграрной политике, экологии и природопользованию он организовал для своих коллег выезд в поселок Красный Октябрь для ознакомления с деятельностью агрохолдинга. По результатам выездного заседания комитета в областной газете «Ярославский регион» появилась любопытная статья. В ней каждая деталь представляла интерес, начиная с заголовка, стиля, подбора цифр и аргументов и заканчивая критикой в мой адрес.
Заголовок звучал весьма патриотично – «Собиратели земель».
Кто поименно является собирателем земель из текста не ясно. То ли это генеральный директор проекта московский бизнесмен Сергей Негляд, то ли это глава района Виктор Почернин, то ли это сами депутаты областной Думы. Почему нужно собирать земли и каким образом эти земли собираются – тоже непонятно. В истории русского государства есть герой, прозванный собирателем земель – это царь Иван III. Каждый ученик знает, как и ради чего в те царские времена шло собирание земель.
Так как авторы статьи на аграрную тему не дали ответа на вопрос о нынешних собирателях земель, то я переадресовал его Павлу Смирнову. У того тоже не нашлось четкого ответа. Он предположил, что речь идет о приобретении земельных паев. Тогда я заметил, что надо писать более четко и заголовку придавать соответствующее объективное значение – «Скупщики земель».
Более справедливым и содержательным был в статье подзаголовок – «В старинном селе Вощажниково столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли».
Действительно, существуют, как минимум, две позиции в осмыслении перспектив деятельности агрохолдинга. Правда, столкнулись эти два подхода не в старинном селе Вощажниково, а на территории племзавода «Красный Октябрь». Авторы – не местные, потому их сбило с толку название сельхозпредприятия – ОАО «СХП «Вощажниково». В районе есть село Вощажниково, но авторы статьи и депутаты областной Думы побывали не в нем, а в поселке Красный Октябрь. Именно за краснооктябрьские государственные земли и разгорелся в районе скандал. Именно на этих землях и столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли.
Прочитав подзаголовок, суливший обозначение разных точек зрения, я тотчас углубился в текст. Но не нашел ответа на интригующий вопрос, какие же «два подхода» столкнулись в селе…
А ведь они есть – эти самые «два подхода». С губернатором мы их выяснили… Он выступает за крупные агрохолдинги, я – за небольшие. Он идет в фарватере политики правительства Владимира Путина, ибо его команда не раз заявляла о строительстве в стране нескольких агломераций, надеясь при этом на то, что новоявленные аграрные городки спасут сельское хозяйство. Я иду против течения. Будучи сторонником малых форм хозяйствования на земле, я все же не ярый противник крупных агрохолдингов. Их можно признать, лишь бы для них существовал запрет на не прекращающееся поглощение и скупку чужих земель и превращение в безответственных монополистовлатифундистов. Именно по этой причине местные крестьяне выступают против агрохолдинга ОАО «СХП «Вощажниково». В борьбе с ним они обращаются за помощью ко мне, как к своему депутату, и я не имею права не быть на их стороне. Но у меня есть и личностная позиция, почему я не вижу в крупных агрохолдингах спасение сельского хозяйства. Да, при развитии агрохолдингов сельское хозяйство не исчезнет. Но исчезнут деревни, крестьяне, небольшие компактные коллективные хозяйства. Уйдет крестьянский уклад жизни. Значит, исчезнут промыслы, традиции, обычаи, характеры. Если законы деревни нам известны, то законы частного агрохолдинга будут формировать иную философию жизни и иное отношение к жизни.
Губернатор признает, что у агрохолдинга молоко не отвечает высоким экологическим требованиям. Это еще одно свидетельство разности подходов к будущему аграрной отрасли. Либо мы перейдем на ГМО-продукты, на порошковое молоко, на пищевые добавки… Затем согласимся, что в колбасе не обязательно должно быть мясо, в крабовых палочках – крабы, а в сливочном масле – молоко. Либо все-таки мы откажемся от суррогатов и всяких заменителей и отстоим право на экологически чистый продукт.