Гертруда (генералу, ошеломленному последними словами Вернона). Что с вами?
Генерал (проходит мимо Гертруды, направляясь к Полине). Ничего! Ничего! Скажи мне, милая Полина, ты по доброй воле выходишь за Годара?
Полина. По доброй воле.
Гертруда (в сторону). А!
Генерал. Он сейчас сюда придет.
Полина. Я жду его.
Генерал (в сторону). Сколько горечи в этих словах!
Входит Маргарита с чашкой.
Гертруда. Рано еще, Маргарита. Листья не успели настояться. (Пробует отвар.) Я сама приготовлю.
Маргарита. Так ведь я не первый день ухаживаю за барышней.
Гертруда. Это что за тон?
Маргарита. Да... как же... барыня...
Генерал. Помолчи, а то как бы мы с тобой, старуха, не поссорились.
Полина. Оставь, Маргарита, пусть графиня приготовит.
Гертруда и Маргарита уходят.
Генерал. Итак, значит, мы уже совсем не доверяем бедняге отцу, который так нас любит? Скажи мне, почему ты вчера решительно отказала Годару, а сегодня даешь согласие?
Полина. Просто девичья прихоть.
Генерал. Ты ни в кого не влюблена?
Полина. Вот потому-то, что я ни в кого не влюблена, я и выхожу за вашего Годара.
Входят Гертруда и Маргарита.
Генерал. Ах, вот как!
Гертруда. Осторожно, крошка... не обожгись, горячо.
Полина. Спасибо, мама!
Генерал. Мама! Тут недолго и рехнуться.
Полина. Маргарита, дай-ка сахарницу. (Пользуясь тем, что Маргарита уходит, а Гертруда говорит с генералом, всыпает в чашку яд. Бумажку, в которую он был завернут, роняет на пол.)
Гертруда (генералу). Что с вами?
Генерал. Друг мой, я решительно не понимаю женщин. Совсем, как Годар.
Входит Маргарита.
Гертруда. Как все мужчины.
Полина. А-а!
Гертруда. Что с тобою, деточка?
Полина. Ничего, ничего...
Гертруда. Хочешь, я налью тебе еще чашку?
Полина. О нет, сударыня... достаточно и этой. Подождем доктора. (Ставит чашку на столик.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Те же, Годар и Феликс.
Феликс. Господин Годар спрашивают, могут ли его принять?
Все обращают к Полине вопросительные взоры.
Полина. Разумеется.
Гертруда. Что же ты ему скажешь?
Полина. А вот увидите.
Годар (входит). Ах, боже мой! Мадемуазель нездорова! А я-то ничего не знал и шел, чтобы...
Его приглашают сесть.
Мадемуазель, прежде всего разрешите поблагодарить вас за милость, которую вы мне оказываете, принимая меня в этом святилище невинности. Графиня и ваш батюшка только что сообщили мне весть, которая преисполнила бы меня радости вчера, но которая сегодня, признаться сказать, несколько меня удивляет.
Генерал. Что это значит, господин Годар?
Полина. Не сердитесь, папа. Господин де Римонвиль прав. Вы не знаете, что я ему вчера наговорила.
Годар. Вы слишком умны, мадемуазель, и, конечно, понимаете, сколь естественно желание человека порядочного, имеющего сорок тысяч дохода, не считая сбережений, узнать причины, по которым его предложение принимается, меж тем как сутки тому назад оно было отвергнуто... ибо вчера, как раз в это самое время... (вынимает часы) в половине шестого вы...
Генерал. Как? Вы, оказывается, вовсе и не влюблены, хотя уверяли... Вы затеваете ссору с прелестной девушкой в то самое время, как она...
Годар. Я не стал бы ссориться, если бы речь шла не о браке. Брак, генерал, в равной мере и сделка и следствие известных чувств.
Генерал. Простите меня, Годар. Я, как вам известно, несколько резок.
Полина (Годару). Сударь... (В сторону.) О, какие муки!.. (Вслух.) Сударь, почему бедная девушка...
Годар. Бедная? Да что вы, мадемуазель, у вас четыреста тысяч приданого...
Полина. Почему слабая девушка...
Годар. Слабая?
Полина. Словом, почему девушка не должна присмотреться к человеку, который хочет стать ее повелителем и господином? Если вы меня любите, неужели вы накажете самого себя... накажете меня... за то, что я решилась произвести маленькое испытание?
Годар. В таком случае...
Генерал. О женщины, женщины!
Годар. Вы могли бы с тем же правом воскликнуть: «О девушки, девушки!»
Генерал. Совершенно верно. А моя дочь положительно умнее своего родителя!
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Те же, Гертруда и Наполеон.
Гертруда. Так как же, господин Годар?
Годар. Ах, сударыня! Ах, генерал! Я на вершине блаженства, моя мечта осуществилась. Мне, мне войти в такую семью, как ваша! Ах, графиня! Ах, генерал! Ах, мадемуазель! (В сторону.) Попытаемся проникнуть в эту тайну! Она не слишком-то влюблена в меня.
Наполеон (входит). Папа, я получил в школе награду. Здравствуй, мама. А где Полина? Да ты больна! Бедненькая сестрица! А я теперь знаю, откуда берется правосудие.
Гертруда. Кто это тебе сказал? О, какой у него вид!
Наполеон. Учитель сказал! Он сказал, что правосудие от бога.
Годар. Сразу видно, что учитель твой не нормандец[11].
Полина (шепотом Маргарите). О Маргарита, милая, пусть они уйдут!
Маргарита. Господа, барышне надо бы отдохнуть.
Генерал. Ну так мы пойдем, Полина. Ты выйдешь к обеду?
Полина. Если смогу. Батюшка, поцелуй меня.
Генерал (целует ее). Прелесть моя! (Наполеону.) Пойдем, малыш.
Все уходят, за исключением Полины, Маргариты и Наполеона.
Наполеон (Полине). А меня ты не поцелуешь? Что с тобою?
Полина. Ох, умираю!..
Наполеон. Зачем люди умирают? Полина, а как это умирают?
Полина. Как умирают? Вот так... (Падает; ее поддерживает Маргарита.)
Маргарита. Господи! Помогите!
Наполеон. Полина! Ой, я боюсь... (Убегает.) Мама! Мама!
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Комната Полины.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Полина, Фердинанд и Вернон.
Полина лежит в постели. Фердинанд держит ее за руку; поза его выражает глубокое, всепоглощающее горе. Светает, на столе догорает лампа.
Вернон (сидит у столика). На полях сражений, в лазаретах я видел сотни умирающих. Почему же смерть девушки под родительским кровом трогает меня больше, чем страдания тех героев? Быть может, потому, что на поле битвы смерть так и подстерегает нас? Ее даже ждешь, а здесь дело касается не одной жизни, здесь видишь целую семью в горе и гибель многих надежд... Вот дитя, девушка, которую я так любил, убита, отравлена... и кем же? Маргарита правильно разгадала тайную борьбу двух соперниц. Мне пришлось заявить властям о случившемся. Однако, бог мне свидетель, я все сделал, чтобы вырвать эту жизнь из когтей смерти...
Фердинанд поднимает голову и прислушивается к словам доктора.
Я даже принес яду, который мог бы служить противоядием первому; но тут нужна помощь светил науки. На такой риск трудно решиться одному.
Фердинанд (встает и подходит к доктору). Доктор, когда явятся судейские, объясните им все. Они разрешат вам прибегнуть к этому средству — и бог услышит мою мольбу... Он сотворит чудо, он вернет ее мне...
Вернон. Пока яд еще не успел произвести столь глубоких разрушений, я решился бы и сам. Но теперь я окажусь просто отравителем. (Кладет на стол пузыречек.) Нет, это бесполезно, и старания мои были бы просто преступлением.
Фердинанд (прикладывает к губам Полины зеркальце). Но еще не все потеряно, она дышит.
Вернон. Восхода солнца она уже не увидит.
Полина. Фердинанд!
Фердинанд. Она зовет меня.
Вернон. О, в двадцать два года организм стойко борется с разрушением. К тому же она сохранит ясность сознания до последнего вздоха. Она еще может встать, говорить, невзирая на то, что страдания, вызванные ядом, неимоверны.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и генерал, сначала за дверью.
Генерал. Вернон.
Вернон (Фердинанду). Генерал.
Фердинанд в бессилии опускается в кресло, стоящее в глубине слева и скрытое пологом кровати. Вернон поворачивается в сторону двери.
Что вам?
Генерал. Взглянуть на Полину.
Вернон. Послушайтесь меня, подождите! Ей гораздо хуже.
Генерал (с силою открывает дверь). В таком случае я войду.
Вернон. Нет, генерал, послушайтесь меня.
Генерал. Нет, нет. Недвижима, похолодела... Ах, Вернон!
Вернон. Послушайте, генерал... (В сторону.) Надо удалить его отсюда... (Вслух.) У меня осталось очень мало надежды на то, что удастся ее спасти.
Генерал. Как так? Значит, ты обманывал меня?
Вернон. Друг мой, на ложе смерти надо смотреть мужественно, как некогда мы прямо смотрели на жерла заряженных пушек. Я ни за что не ручаюсь, а потому вам нужно пойти... (В сторону.) Ага! (Вслух.) Вам следует пойти за священником.
Генерал. Вернон, я хочу ее видеть, поцеловать
Вернон. Только осторожнее.
Генерал (поцеловав Полину). Она как лед.
Вернон. Это симптом болезни. Бегите за священником. Вы воспитали дочь в христианских правилах, и, если мне не удастся помочь ей, нехорошо будет оставить ее без напутствия церкви.
Генерал. Да, верно. Иду, иду. (Подходит к постели.)
Вернон (указывает ему на дверь). Вот туда.
Генерал. Друг мой, я совсем потерял голову, я ничего уже не соображаю... Вернон, соверши чудо! Ты ведь стольких спас, неужели ты не спасешь этого ребенка?
Вернон. Пойдем, пойдем. (В сторону.) Провожу его, а то он может встретиться с полицией, тогда будет еще того хуже. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Полина и Фердинанд.
Полина. Фердинанд!
Фердинанд. О боже! А вдруг это последний ее вздох? Полина, ты — моя жизнь! Если Вернон не спасет тебя, я последую за тобою, и мы снова будем вместе.
Полина. Тогда я умру без сожаления.
Фердинанд. То, что могло спасти тебя, если бы доктор пришел раньше, освободит меня от жизни.
Полина. Нет, будь счастлив.
Фердинанд. Без тебя нет счастья!
Полина. Ты возвращаешь меня к жизни.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Вернон.
Фердинанд. Она говорит, она открыла глаза.
Вернон. Бедняжка! Она засыпает! Каково-то будет пробуждение?
Фердинанд садится на прежнее место и берет руку Полины.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Те же, Рамель, следователь, протоколист, врач, жандарм и Маргарита.
Маргарита. Господин Вернон, пришли судейские... Господин Фердинанд, уходите!
Фердинанд уходит через левую дверь.
Рамель (жандарму). Наблюдайте за всеми выходами из дома и ждите наших распоряжений... Доктор, можем мы пробыть здесь некоторое время, не причиняя вреда больной?
Вернон. Она спит, сударь. Спит последним сном.
Маргарита. Вот чашка с остатками отвара, в ней мышьяк; я сразу заметила, когда хотела убрать чашку.
Врач (осматривает и пробует содержимое чашки). Несомненно, что сюда добавлено какое-то ядовитое вещество.
Следователь. Возьмите жидкость для анализа. (Видит, что Маргарита поднимает с полу какую-то бумажку.) Что это за бумажка?
Маргарита. Да так, ничего.
Рамель. В подобных случаях для следствия все важно. Господа, мы исследуем эту бумажку позднее. Нельзя ли удалить из дома господина де Граншана?
Вернон. Он пошел за священником, но скоро вернется.
Следователь (врачу). Осмотрите ее.
Врачи совещаются у постели больной.
Рамель (следователю). Когда генерал вернется, мы решим, как поступить в отношении его.
Маргарита плачет, стоя на коленях у постели. Врачи, следователь и Рамель сходятся на авансцене.
(Врачу.) Итак, доктор, по вашему мнению, болезнь мадемуазель де Граншан, которую мы видели третьего дня совершенно здоровою, даже веселой, является следствием преступления?
Врач. Симптомы отравления налицо.
Рамель. А остатков яда, содержащихся в чашке, достаточно для официального доказательства?
Врач. Вполне достаточно, господин прокурор.
Следователь (Вернону). Эта женщина утверждает, что вчера в четыре часа вы прописали мадемуазель де Граншан отвар из померанцевых листьев, чтобы успокоить ее нервное возбуждение после объяснений, которые она имела со своею мачехой. Женщина эта добавляет, что госпожа де Граншан, уславшая вас под незначительным предлогом за несколько лье, настояла на том, чтобы собственноручно приготовить и подать своей падчерице отвар. Это правда?
Вернон. Да, сударь.
Маргарита. А когда я хотела было настоять на своем и самой ухаживать за барышней, бедный наш барин меня разбранил.
Рамель (Вернону). Куда послала вас госпожа де Граншан?
Вернон. В этом загадочном деле, господа, все складывается самым роковым образом. Графине, по-видимому, действительно надо было меня удалить, ибо рабочий, к которому я отправился по ее требованию за три лье отсюда, оказался в кабаке. Я отчитал Шампаня за то, что он обманул госпожу де Граншан, однако Шампань ответил, что рабочий этот действительно не явился на работу, но что ему, Шампаню, ничего не было известно о его мнимой болезни.
Феликс. Господа, пришел священник.
Рамель. Мы можем перенести вещественные доказательства в гостиную и сами перейдем туда для составления протокола.
Вернон. Пожалуйста, господа, сюда.
Уходят.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Гостиная.
Рамель, следователь, протоколист и Вернон.
Рамель. Итак, установлено нижеследующее. По словам Феликса и Маргариты, госпожа де Граншан вчера дала своей падчерице некоторую дозу опиума; а вы, господин Вернон, заметив это, взяли чашку мадемуазель и заперли ее?
Вернон. Все это верно, господа, но...
Рамель. Так как же вы, господин Вернон, будучи свидетелем подобного злоумышления, не остановили госпожу де Граншан на роковом пути?
Вернон. Поверьте, сударь, все, чего требовала осторожность, все, что подсказывал мне мой многолетний опыт, было испробовано.
Следователь. Ваше поведение, сударь, довольно странно, и вам придется дать объяснения. Правда, вчера вы, сохранив вещественное доказательство, тем самым выполнили свой долг. Но почему вы остановились на полпути?
Рамель. Позвольте, господин Кордье; доктор — искренний и честный человек. (Отводит Вернона в сторону.) Вы, вероятно, догадались о причинах, вызвавших это преступление?