Швед-людоед Денис Нильсон, «сумасшедший в душе», как называет его биограф Брайтан Мастере, составил рекомендации по разделке молодых тел, варке отсеченных голов, обмазыванию мозгами половых органов. Его книга с большим успехом разошлась в Скандинавии. Двадцать шесть человек — целых восемь семейств из пограничного городка Ильген в Австрии целых шесть лет убивали контрабандистов, их разделывали и продавали как копченую говядину. Крошка-каннибал из Японии Иссеи Сагава (рост один метр сорок восемь сантиметров) убил в Париже свою любовницу Рене Хартевильт, разрезал ее на куски и некоторые, наиболее любимые (обожаемые, по его отзывам), съел.
Лингвисты уже давно связали появление высшего наслаждения с кулинарными пристрастиями: от слова пить (кровь, вино, бальзамы) произошло слово петь. В наше время наоборот, если и поют, то только после пития. Говорят от «питуха (пьяницы) до петуха (поющего) дорога близка». В любви сравнения кулинарные часты, как мы уже видели они иногда и переходят в действие, материализуясь в каннибализме.
Мы воспитаны в христианстве, которое отождествляет красоту с молодостью, расцвет — цветением. Но ведь в каждом цветении присутствует увядание, тление, разложение, исчезновение. Восточная философия находит в этом неподдельную красоту и грусть. Например, Окакура Какудзо, показывая роль цветов в чайной церемонии, пишет: «Когда цветок вянет, мастер нежно опускает его в реку или бережно хоронит в земле»[11]. Красота объемлет мир в многообразии его, будь то видения Иеронима Босха, или созерцание нечистоты в дзен-буддизме. Тут смерть является Богиней сострадания, разрушения, выявляет новое творение, она насыщена творчеством. Восторженные крики изверга Чикатило при кромсании жертвы, видения вытекающих внутренностей у повешенных школьников у садиста Сливко, храп задыхающихся старух у садомазохиста Кулика — это не признаки сумасшествия, а попытка осознать себя в «красоте конвульсий семяизвержения». Как не странно, а это выявление нового в зверином, пакостном, паскудном, навозном. Они, маньяки, знают смерть, ее боятся пуще обыкновенных людей. Поэтому это отродье человеческого племени так неуловимо и серийно в своих деяниях, поэтому оно так гнусно. «Через видение нечистоты открываешь, что перестал любить человека, который до сих пор возбуждал любовную страсть, что предметы, в которых усматривал красоту, еда, которую находил вкусной', и запахи, которые прельщали своим изысканным ароматом, в действительности некрасивы и не вкусны, и не благоуханны — они лишены чистоты и осквернены»[12]. Может быть мы не замечаем обилия извергов-маньяков в определенные периоды истории, потому что она (тогда) учитывала их «специфический интерес» и этим отвлекала, поглощала, отводила их от серийности, включая в созерцание «красоты нечистоты», и сближала эротическое со смертью. Известен факт, что при повешении у некоторых висельников бывает семяизвержение. Такой миг стремились «схватить» экзальтированные юноши в Европе XVIII века. Они самовешались, иногда и со смертельным исходом.
Из бытовой истории Европы XVIII века мы знаем о том, что тогда во Франции и Италии некоторые вельможи имели частные анатомические кабинеты, где проводились опыты с трупами. Тогда появилось искусство «экорше» — изображение людей и животных с ободранной кожей, типа творений Фредди Крюгера. Количеством вскрытых трупов хвалились, как сейчас суммами в банках. Тогда было «модно» скелеты родственников помещать в особых помещениях, жиром мертвецов студенты согревали свои каморки. Наличие в жилищном интерьере семейного мавзолея, где лежали бальзамированные близкие, не особенно-то смущало людей. Трупы повсеместно варили, приготовляя из них лекарство, а скелеты родственников и друзей монтировали и устанавливали, как повседневное присутствие и на память. Из костей родственников изготовляли украшения, четки, амулеты, их дарили близким, из берцовых костей выкладывали склепы, как когда-то первобытные люди Причерноморья свои жилища из бивней мамонтов. Гены в поколениях людей оставили отпечаток подобного увлечения — всеобщая любовь к вождю, это мавзолеи по всему свету — всем народам, Ленину в Москве, грузину Сталину там же, вьетнамцу Хо Ши Мину, китайцу Мао Цзе Дуну и т. д. Да и сейчас вам никто не ответит на вопрос однозначно: «Частное бальзамирование друзей и родственников — благо это или преступление?».
В шестидесятых годах в Москве случилась такая история, почему-то повергавшая в ужас стариков и старух. Они очень этого боялись и просили детей с ними так не поступать. Суть ее такова. Ряд частных домов попадал под застройку многоэтажными кварталами. Все с удовольствием переезжали в новые квартиры, кроме одной семьи, где проживала давно парализованная лежащая старушка с дочкой тоже уже в годах, провизоршей одной аптеки. Жили они скромно на пенсию матери и небольшой заработок дочери. Никаким уговорам на переселение не поддавались. Наконец властям надоело церемониться, они подогнали грузовые машины, вызвали милиционеров и приказали аккуратно вынести мать, мебель и прочий скарб и все это доставить в новую благоустроенную квартиру. Мать лежала на белой льняной подушке в полудремоте. Под нее нежно просунули милицейские руки и, о ужас, она была легка, воздушна и… мертва. Сколько лет она так почивала — никто и не знал. Разберись в поступках дочери — любовь к матери, боязнь жить без нее, а может — ее пенсии, тут причудливо переплелась жизнь со смертью.
Некоторые маньяки-вампиры и головорезы после их поимки, находясь в тюремной изоляции и обдумывая свое житие, а также подогреваемые интересом публики, создают свои «философские теории». Причем не всегда это мешанина, иногда присутствует стройность и логичность. При этом в «своей жизни» они этой философии не придерживались, они знали, что преступили черту и «кейфовали, дрейфуя» на острие закона и ножа. Послушаем их рассуждения. Так, лондонский вампир Джон Хейг, десятикратный убийца, говорит: «Люди приговорили меня к смерти, потому что я внушал им страх. Я был угрозой для их презренного общества, для их порядка. Но я выше их, моя жизнь протекает в другом измерении, и все, что я сделал, — это, называют преступлениями, — я сделал, руководимый высшей силой. И поэтому мне безразлично, называют меня негодяем или безумцем, мне безразличны толпы глупых женщин, которые давятся, чтобы меня увидеть». За несколько дней до казни Д. Хейг потребовал проведения генеральной репетиции: хотел удостовериться, что ошибок не будет. Его восковой манекен находится в Комнате Ужасов Музея восковых фигур мадам Тюссо[13].
Магаданский педофил Алексей Сударушкин так поведал о своем кредо: «Я жаждал добраться до истоков живого. И чем ближе к этой тайне стремился, тем похотливее и сладостней становилась ревность моя ко всему молодому, молоденькому, младенческому… Порой мне хотелось вообще влезть в утробу женщины и уменьшаясь до яйцеклетки, превратиться в то эйронейтрино, что и есть само тело души. А потом проделать обратный путь: родиться со знанием тайны жизни и самому создавать живое, так необходимое для моей страсти. Я никогда не считал это патологией, не считаю и сейчас. У науки не? этики, потому что нет ее и в живом. Ведь все мы рано или поздно сдохнем, и тогда какой в этом смысл. И коли смерть неэтична, неэтична и жизнь». Когда зачитали приговор и прапорщик взвел пистолет, как хлынуло у доктора медицинских наук А.С. Сударушкина изо всех дыр — и моча и экскременты. Не верил до последней минуты, все на что-то надеялся[14]. Приведем еще напоследок выдержки из писем Карлу VII французского дьявола XV века маршала Жиль де Лаваль де Рец убийцы, как считается, более 800 детей: «Случайно в библиотеке дворца я нашел латинскую книгу, описывающую жизнь и нравы римских Цезарей. Она была украшена многими, хорошо исполненными рисунками, изображающими грехи этих языческих императоров. Я прочел в ней, что Тиберий, Каракалла и другие цезари забавлялись с детьми и что им доставляло удовольствие мучить их. Прочтя все это, я пожелал подражать этим цезарям и в этот же вечер начал этим заниматься, следя по рисункам, бывшим в книге… Я заклинаю вас, мой грозный господин, не дать погибнуть вашему покорному камергеру и маршалу Франции, который хочет путем искупления своих грехов, спасти свою жизнь, вопреки правилу Кармы». Сподвижник Жанны де’Арк барон де Рец был сначала повешен, а потом сожжен в городе Нанте 26 октября 1440 года.
Мы видим, что геройство почти всегда покидает маньяков, они перед ликом смерти оказываются трусливыми, просящими, молящими, ибо были уверенны, что кара их не коснется, они ее смогут избежать.
Поведение и откровения маньяков зависят от их интеллекта, профессиональности, информированности, господствующих теорий в обществе относительно вменяемости. Если Д. Хейг ищет высшую силу, что объясняется его деяниями, так и общей социальной обстановкой в Англии 40-х годов XX века, то ученый A. С. Сударушкин — желанием познать основу живого, куда он приплюсовывает даже ауру погибших зэков в Долине Смерти близ Сусумана. Барон де Рец причину своего поведения видит в порочности римских цезарей и происках дьявола, это же XV век. Филолог-снабженец А.Р. Чикатило, испытав все формы притворства, стал просто-напросто фальшиво юродствовать на судебных заседаниях — «у него стали наливаться груди и он хотел рожать», «снимал брюки и оголялся», пел «Интернационал» и т. д. Дух времени и тут сказался — А.Р. Чикатило отказывался отвечать по-русски, вспомнив о том, что он украинец, требовал адвоката из РУХа. Стоит отметить, что сексуальные маньяки — физически крепкие и выносливые люди.
B. Кулик — перворазрядник по боксу; А.С. Сударушкин был часто членом старательской артели, куда хилых не берут; А. Чикатило — мастер борцовских стоек.
В старой Руси было правило не выходить замуж за мужчин, у которых не росла борода и усы, их считали неполноценными. Такие мужи были вынуждены бежать в места отдаленные и там жить анахоретами. На карте от них остались названия Голоустное (на Байкале) и множество Безбородовых, почти в каждой губернии. Были такие, которые будучи не в состоянии избавиться от гиперсексуального влечения, сами себя кастрировали. Некоторые считают, что и скопцы от этого пошли. В прошлом веке зарегистрированы случаи самооскопления в арестантских колоннах, шествующих этапом в Сибирь. Чем вы думаете они себя скопили?.. Осколками штофного стекла (по-нынешнему, от водочных бутылок). Нью-Йоркский исследователь сексуальной преступности Виктор Чейни считает, что маньяков необходимо принудительно кастрировать: «Не надо считать оскопление нанесением ущерба, ударом по мужскому эго. Кастрация — суть освобождение от сексуальной напряженности, которая влечет за собой всякое мыслимое и немыслимое поведение»[15]. Можно считать, что при наличии специального инструмента и описательных пособий по кастрации маньяк может сам себя безболезненно оскопить, и от этого будет полезно как обществу, так и ему самому. Есть сейчас и другие способы регулирования поведения сериалов — вмонтирование по их желанию в мозг микроэлектродов, которые позволят в случае возбуждения снимать напряженность простым нажатием кнопок. Также это можно регулировать, включив каждого маньяка, в компьютерную систему слежки. Она сама будет регулировать напряжение и активность сериалов и держать их в принятых обществом рамках. Кастрированным маньякам не стоит опасаться за потерю чувствительности — история евнухов всех стран и народов показывает, что они часто становятся привлекательными пассивными гомосексуалистами. Современный мир имеет тенденцию к легализации этого влечения. Ныне гомики подвергаются смертной казни только в Ираке и Мавритании, а Европарламент даже разрешил… такие браки. Гомосексуалистов, правда, в большинстве стран мира не любят, избивают, подвергают остракизму, потешаются, но все же уже есть оазисы гомосексуальной свободы типа Нью-Йорка, Сан-Франциско, Нового Орлеана. Давно замечено, что кастрированные (выложенные по определению ветеринаров), как люди так и животные, дольше живут, крупнее выглядят, спокойнее реагируют на «происки» окружающего мира. В России основатель скопческой ереси Кондратий Селиванов прожил 137 лет.
Сейчас отмечают тесную связь клептомании с определенными сексуальными отклонениями, раньше об этом не писали[16]. Другое дело — многие виды сексуальных извращений тесно связаны с садизмом и некрофилией. Зачастую у сексуальных маньяков присутствует весь букет патологий. Алексей Сударушкин вступал в связь с трупами девушек в моргах, а во время полового акта с детьми всаживал им в спину ножи.
Эрих Фром определяет некрофилию «как страстное влечение ко всему мертвому, разлагающемуся, гниющему, нездоровому. Это страсть делать живое неживым, разрушать во имя одного лишь разрушения»[17].
Немецкий криминалист Г. фон Гетинг видит некрофилию в таких проявлениях:
— половые контакты с женскими трупами ~ совокупление; манипуляции с половыми органами;
— сексуальное возбуждение при виде мертвого женского тела;
— влечение к трупам, к могилам или объектам, связанным с погребением, таким, как цветы или портреты умерших;
— акты расчленения трупов;
— стремление касаться трупов или вдыхать их запах, часто просто запах разложения[18].
Американский исследователь этой области патологии Дж. П. де Ривер приводит, например, такие случаи, «цветочки» некрофилии. Один работник морга в течение нескольких лет изнасиловал множество женских трупов разных возрастов. Первым делом он обычно сосал у них груди, затем погружал губы в интимные места. Это так его возбуждало, что он взгромождался на тело и с ним совокуплялся. Однажды его так впечатлило тело только что умершей пятнадцатилетней девушки, что, оставшись ночью один, он выпил немного ее крови. Испытав от этого огромное сексуальное возбуждение, он ввел в уретру резиновую трубку и стал сосать оставшуюся в пузыре мочу. Распаляясь все больше, он почувствовал, что получит удовлетворение, только если съест это тело. Не в силах сопротивляться этому желанию, он перевернул труп спиной кверху и впился зубами в ягодицы около ануса. После этого он взобрался на тело и совершил над ним акт содомии»[19].
Исследователи как в России[20], так и других странах едины в одном, что некрофилия распространена гораздо шире, чем об этом думают люди. В большинстве современных стран половые манипуляции с трупами рассматриваются как уголовные преступления. Манипуляции с трупами нашли отражение даже в воровских обычаях: так, свеча из человеческого жира, как считали в Западной Европе, помогает обнаружить спрятанные сокровища[21]. Такие поверья существовали и в России — в отношении свечей, изготовленных из жира некрещенного младенца. «Если ночью с зажженной такой свечей войти в дом, что все обитатели его будут спать так крепко, что кража станет безопасной; подобная чудодейственная сила заключена в мертвой руке. Об этом есть пословица, “люди спали, точно мертвой рукой обвел”»[22].
Отмеченное в пословицах — это практическая жизнь: гробокопатели, некрофилы, разные «ценители трупов и могил» идут тесно с человеком в его бурной истории. Даже мода — «подражание» накладывает свой след — повсеместно ищут сокровища, выколупывают из челюстей золотые коронки, истлевшее белье и костюмы «просеивают» на предмет орденов, медалей, значков, памятных знаков; людей не смущает «чумность» кладбищ, сибирская язва скотомогильников, неразложенность трупов в болотных погребениях, свежесть мертвецов, находящихся в амональ-никах в вечной мерзлоте и т. д.
Мы выбрали сексуальных маньяков, известных не только сугубо, но я бы сказал и трегубо, но много простых, незаметных. На них влияет все — повышенная солнечная радиоактивность — пятна на Солнце, усугубление отчуждения между людьми, вызванное «перестройками», «шоковыми терапиями», экономическими спадами и т. д. У таких известных маньяков, как Г. Михалевич, число убитых в 1984 году — двенадцать человек, у А. Чикатило — пятнадцать трупов: этот год был високосным и пиковым, «наиболее результативным» у подобных «мэтров ужасов». Печально то, что до ареста маньяков десятки людей были арестованы по сфабрикованным делам. Только один «эротический парторг» Геннадий Михалевич отправил в зону четырнадцать (!!!) человек — четырнадцать невинных душ. Подсчитано, что шестьдесят — семьдесят маньяков типа врача скорой помощи Иркутска Василия Кулика в состоянии заменить всех «годовых убийц» России.