Вместе с Мариной на свадьбу приехало около двух тысяч гостей — знатных польских панов с двором, шляхтой и челядью. Для их размещения были изгнаны из своих домов многие купцы и дворяне. Поляки, как водится в таких случаях, вели себя вызывающе высокомерно. «Что ваш царь! — открыто бравировали они. — Мы дали царя Москве».
Шляхтичи скакали по улицам на лошадях, стреляли из ружей в воздух, пели песни, в пьяном разгуле бросались на московских женщин. Однако, как бы ни были ненавистны чужестранцы, народ настолько был предан царю, что ради его свадебных торжеств готов был простить все.
А в это время уже зрел очередной, такой привычный для России заговор. Возглавил его помилованный царем Василий Шуйский. Исконный Рюрикович с трудом переносил над собой власть «незнатного татарина Годунова», а уж безродного самозванца и вовсе не терпел. Лжедмитрию докладывали о готовящемся заговоре, но тот с удивительным легкомыслием отвечал: «Я и слышать не хочу об этом! Я не терплю доносчиков и наказывать буду их самих». Наверное, слишком верил Лжедмитрий мистическим предсказаниям, которые открыли ему путь к престолу и обещали величавое царствование в течение тридцати четырех лет.
Зная о любви москвичей к самозванцу, заговорщики решили занять чернь расправой над ненавистными поляками, а тем временем самим расквитаться с Дмитрием. Несомненно, князь Василий Шуйский, стоявший во главе заговора, очень рисковал, ведь в случае неудачи плахи бы ему не миновать. Но все произошло, как и было задумано. Ранним утром 17 мая 1606 г. по всему городу зазвонили колокола — православное духовенство горячо поддержало заговорщиков, поскольку давно испытывало ненависть к их планам по насаждению в стране католицизма.
Во всех церквах ударили в набат, людям, сбегавшимся на Красную площадь, кричали: «Литва собирается убить царя и перебить бояр, идите бить Литву!» Народ кинулся к домам поляков, а бояре устремились к новому деревянному терему царя. Лжедмитрий пытался защищаться, выхватил алебарду у одного из стражников, подступил к дверям и крикнул: «Прочь, я вам не Борис!»
Однако увидев, что сопротивление бесполезно, он бежал по переходам в каменный дворец. Двери были заперты, и самозванец решил выпрыгнуть из окна, чтобы спуститься по лесам, приготовленным для праздничной иллюминации, а затем отдаться под защиту народа. Если бы ему удалось спуститься вниз благополучно, то, возможно, история пошла бы по другому пути. Но, к несчастью, Дмитрий споткнулся и упал во внутренний дворик Кремля. Заговорщики настигли его, жестоко убили, выволокли тело на Красную площадь, надели на него маску, а в рот вставили дудку. «Долго мы тешили тебя, обманщик, — приговаривали они, — теперь ты нас позабавь».
После этого москвичам позволили разграбить дома богатых поляков из свиты Марины Мнишек и предаться на радостях многодневному питию, что как нельзя лучше помогло простому люду смириться со смертью царя Дмитрия и провозгласить новым народным героем князя Василия Шуйского. В спешном порядке по стране рассылались грамоты с рассказом о происшедшем в столице, убеждавшие население в том, что свергнутый царь был самозванцем и еретиком, мечтавшим погубить православную Русь и ее народ.
После смерти самозванца народ ждал нового чуда. Пронесся слух, что около его могилы ночами стал появляться какой-то таинственный свет. Тогда тело достали из могилы, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили из пушки в ту сторону, откуда самозванец пришел в Москву. Этим актом новый претендент на царство боярин Шуйский стремился убедить всех сомневающихся в том, что с еретиком и самозванцем Лжедмитрием покончено навсегда.
Шуйский ошибся: дальнейшие события, связанные с «воскрешением царевича» и появлением Лжедмитрия II, показали: легенде об убиенном ребенке предстоит жить еще долгие годы. Достаточно сказать, что уже в 1606 г. нетленные мощи царевича Дмитрия были торжественно перенесены из Углича в Архангельский собор, а сам он был канонизирован, т. е. причислен Русской православной церковью к лику святых. Но в памяти народа вместе со страстотерпцем остались и его «двойники», загадочные тени российской истории.
Безусловно, легкость, с которой Отрепьев сумел убедить людей в своей легенде, явилась следствием не только его талантов, но и упорного нежелания народа видеть в Годунове законную власть. Удивительный парадокс: Иван Грозный привел страну к пропасти и все же остался в народной памяти великим самодержцем. Борис Годунов, напротив, пытался вытащить страну из глубокого кризиса. И поскольку ему это не удалось, он запомнился лишь своим лукавством, изворотливостью и неискренностью. Народу был необходим человек, который провозгласит: «Тень Грозного меня усыновила», после чего он станет символом нового времени.
Точно сказано: можно разрушить традицию, но веру и склонность к утопии истребить очень трудно. А потому как явление самозванство на Руси было и остается большой исторической загадкой. Дело даже не в том, что Лжедмитрий положил начало очень русской традиции самозванства. Дело, видимо, в самом менталитете нации, которая как 400 лет назад, так и сейчас, все еще пребывает в поисках такой государственности, которая разрешила бы главную дилемму: личность и власть, сила жизни и сила державности. Но наступит ли когда-нибудь такая гармония?..
Кто вы, господин Шекспир?
Что в имени его...
По загадочности судьбы и биографии Уильяма Шекспира с полным правом можно поставить рядом с легендарным греком Гомером. Но на этом сходство и заканчивается. Великий певец «Илиады» и «Одиссеи» хоть и загадочен, но все-таки один. Шекспир же многолик, поскольку за его прославленным именем, как предполагают, стоят несколько личностей, каждая из которых вполне достойна быть если не всем Шекспиром, то хотя бы интеллектуальной и художественной его частью.
Значение английского Барда для мировой культуры и цивилизации неоспоримо. В современных рескриптах драматург назван самым читаемым автором планеты, тиражи его произведений достигают фантастических цифр, они переведены на все языки человечества. По остроумному замечанию некоего критика, за несколько сот лет пребывания на поэтическом Олимпе Шекспир создал десятки тысяч рабочих мест для всех профессий — от издателей и литературоведов до актеров, режиссеров, художников костюмеров, декораторов и простых рабочих сцены. Будь сегодня у Шекспира наследники, им уж точно не пришлось бы думать о хлебе насущном.
Почему же Шекспир так знаменит? Что он дал роду людскому, постоянно мятущемуся в поисках смысла жизни и пребывающему между войнами, потрясениями, крушениями империй, неустроенностью, соблазнами и, конечно же, грустным осознанием временности своего пребывания на земле? В сущности, он нашел ответ почти на все вечные вопросы бытия, явив при этом высочайший лирический дар, свойственный только гениальным поэтам.
Стихотворную известность Шекспиру принесли поэмы «Венера и Адонис», «Лукреция», написанные в традициях философской лирики Возрождения, и более 150, ставших подлинной жемчужиной этого жанра. Их основная сюжетная канва — отношения героя с возлюбленной и другом, последнее, кстати, дало повод заподозрить Шекспира в нетрадиционной ориентации. Сонеты прекрасны как в поэтическом, так и в духовном плане, неслучайно же они стали образцом литературного мастерства для последующих поколений поэтов.
Впервые пьесы Шекспира появились на сцене начиная с 1590-х годов. И только в 1623 г., спустя семь лет после смерти драматурга, был издан фолиант большого формата, получивший название «Первое фолио», или «Великое фолио», тиражом примерно 1500 экземпляров. В него вошли 36 пьес, из которых около 20 выходили ранее отдельными изданиями. Остальные были предложены читающей публике впервые, хотя некоторые из них даны в переработанном виде. В 1632 г. вышло «Второе фолио» — точная копия «Первого». Примечательная деталь: на развороте «Первого фолио» появился портрет автора, причем весьма странный, имеются в виду его лицо и одежда. Во-первых, правая часть камзола Шекспира изображена спереди, а левая сзади: в результате оказалось, что обе руки у него правые. Бросается в глаза и другое: на лицо изображенного на портрете господина надета маска, край которой хорошо заметен — это линия, идущая от подбородка к уху. Кроме того, голова непропорционально велика, а шея настолько длинная, что маска существует как бы отдельно от туловища. Эффект усиливается твердым воротником, который воспринимается словно блюдо, на котором покоится голова.
Можно было бы не обратить внимания на эти детали, приписав неточности художнику, если бы не стихотворение, помещенное на развороте слева от портрета и подписанное инициалами В. I. Смысл его сводится к следующему: поскольку гравер не сумел, следуя природе, точно изобразить автора книги, то смотреть надо не на его портрет, а в саму книгу, которая должна предшествовать рисунку. Иными словам, надо видеть главным образом не портрет, а содержание того, что есть в книге.
Получалось, что в первом полном издании Шекспира помещен не его портрет, а кого-то другого. Кого же? Отложим пока ответ для чуть более позднего изложения, сейчас же уточним, что в «Первое фолио» вошло все, что, помимо стихов и поэм, было написано Шекспиром за 26 лет творческой деятельности. Поэтические произведения вышли уже в третьем издании сочинений Барда в 1640 г.
Исходя из этого списка, историки литературы обозначают три периода драматургического творчества Шекспира. К первому относятся ранние хроники, ко второму — хроники, близкие к трагедии, романтические комедии и первая зрелая трагедия «Ромео и Джульетта». Третий период обозначил перелом в творчестве драматурга. К нему относятся такие известные драмы, как «Гамлет», «Король Лир», «Макбет», античная трагедия «Антоний и Клеопатра».
Творчество Шекспира впитало в себя все важнейшие ценности эпохи Возрождения — мотивы популярных романтических жанров, ренессансной поэзии и прозы, фольклора, народной драмы. Он высказался по самым разным проблемам устройства человечества — о миропорядке и христианской этике, политической централизации и роковой воле, природе власти и природе человека, неизбежности исторических событий и... Главный же тезис всего творчества заключен в его гуманистическом начале, и все это в сочетании с противоречиями, которыми, как тогда, так и сейчас, пронизана вся жизнь человеческого сообщества.
Но все это будет позже. В начале пути отчетливо прослеживались несколько иные смысловые линии, Шекспир очень четко чувствовал комические, фарсовые и драматические несообразности жизни.
В это время он осваивает национальную, общеевропейскую традиции, а также итальянскую гуманистическую комедию.
Зрелый же Шекспир тяготеет к героическому и комическому, явно оставаясь на стороне тех, кто, несмотря на суровую правду жизни, сохраняет романтические представления об отношениях между людьми. Основная мысль пьес-хроник, которые Шекспир писал с 1590 г., — победа сильной власти над анархией, жестокостью и своеволием в сочетании с народными понятиями о тиранических и добрых правителях. Хотя наверняка драматург осознавал, что реальные носители власти не всегда могут быть изображены в полярных тонах.
И наконец, комедии этого периода необычайно легки, свежи, насыщены фольклором, авантюрными приключениями, романтикой любви и дружбы. Здесь есть все — поединки в острословии, проделки шутов, забавы простаков, праздничность атмосферы, восходящей к старинным обрядам и веселому карнавалу. И все это живое действо изумляет игрой ума и безудержной фантазией. Интересно, что если парадигма хроник — человек и государство, то сфера комедий ограничивается, а может и обогащается, сферой естественного слияния человека и природы.
Наверное, не все, что написано драматургом, дошло до нас в первозданном виде из-за многочисленных переделок и поверхностных переводов. Собственно, мода на «исправление» Шекспира началась сразу же после его, смерти. Так, известный драматург эпохи Реставрации Джон Драйден без зазрения совести переделал «Бурю», посчитав ее язык ненормативным, а «Антония и Клеопатру» превратил в классическую трагедию «Все ради любви». Суфлер Джон Даунз, служивший в лондонских театрах с 1662 по 1710 г., описывает случай, когда «Ромео и Джульетта» в один из дней показывалась в первозданном виде, а на следующий день зрители видели ее переделку, где герой и героиня оставались живы. И вообще, публика в те времена могла в двух представлениях видеть «Короля Лира» в совершенно разных версиях: трагедию — с горой трупов в финале и трагикомедию — со счастливым концом. В последней сцене Лир получал назад свой трон и благополучно выдавал Корделию замуж за Эдгара. Шекспира не раз «осовременивали» и в новые времена, подгоняя под «злобу дня», и как тут не вспомнить бесчисленные интерпретации драм великого англичанина уже в наши дни.
И все же факт остается фактом: Шекспира много и охотно ставили во все времена, да и сегодня его пьесы востребованы: они высокохудожественны и актуальны. Но не надо забывать и о кинематографе, который безжалостно эксплуатировал всю сценографию драматурга с момента своего зарождения. Наиболее известные экранизации: «Укрощение строптивой», «Двенадцатая ночь», «Ромео и Джульетта», «Гамлет», «Король Лир», «Макбет»... Короче говоря, о пьесах Шекспира, их интерпретациях известно все. Они сосчитаны, выстроены в хронологическом порядке, тексты исследованы чуть ли не под микроскопом. Остается самая малость — выяснить, кем же был этот человек масштаба поистине космического. Как раз на этот вопрос однозначного ответа и нет.
Шекспер из Стратфорда
О том, что имя Шекспира окружено непроницаемой тайной, знали еще в XVIII и XIX вв. Все дело в скудости биографических данных о жизни и творческой деятельности Великого Барда, которые по большому счету укладываются всего в несколько строк, а потому-то их и биографией назвать трудно. Согласно церковным записям, Уильям Шекспир родился 3 апреля 1564 г. в Стратфорде. Его мать Мария Арденн была дочерью фермера, а отец Джон Шекспир — продавцом шерсти или перчаточником. Нет никаких данных о том, что Уильям получил хотя бы начальное образование, кроме того, что вроде бы он учился какое-то время в городской школе, подобной нашей дореволюционной церковноприходской. Забегая вперед, заметим, что этот существенный биографический пробел, касающийся получения определенных, пусть и не фундаментальных, знаний, еще не раз поставит в тупик всех шекспироведов.
27 ноября 1582 г. восемнадцатилетний Уильям женился на Энн Хетэвей, которая была на восемь лет старше его. От этого брака супруги имели троих детей: дочь Сюзанну и близнецов Хэмнета и Джудит. Известно также, что Шекспир занимался мелким ростовщичеством, упорно преследовал своих неимущих соседей за долги, скупал недвижимость, а однажды даже откупил право на сбор с фермеров церковной десятины. И вот здесь происходит совершенно неожиданный поворот, определивший грань между судьбой Шекспира-предпринимателя и Шекспира-творца. В 1592 г. он внезапно покидает семью и Стратфорд и отправляется в Лондон, где становится актером в труппе королевского театра «Глобус». Через три года чудесного превращения он уже был совладельцем «Королевской труппы Иакова I», а в 1608 г. — совладельцем Доминиканского театра. К концу своей карьеры в Лондоне Шекспир, по некоторым сведениям, стал настолько состоятельным человеком, что мог уже позволить себе купить, видимо, важный для него дворянский титул. Однако снова по необъяснимым причинам он покидает Лондон и возвращается в свой родной город, где 23 апреля 1616 г. умирает в возрасте 52 лет после дружеской пирушки.
Кончина Шекспира в Стратфорде и тем более за его пределами прошла совершенно незамеченной. На его смерть не было написано ни одной элегии или памятного сборника, как это было в обычае того времени. Скажем, на смерть замечательного поэта, хотя и не масштаба Шекспира, Бена Джонсона друзья откликнулись целой книгой элегий. Умер литератор Бомонт — торжественные похороны, скорбные элегии... Уходит в мир иной поэт Майкл Дрейтон (кто сегодня его знает?) — и студенты идут длинной траурной процессией по улицам города. Солидные издания оплакивали кончину Сидни, Спенсера... А в случае со своим земляком — ни слова соболезнования. Единственная запись в стратфордском приходском регистре на смерть Барда гласит: «25 апреля 1616 года погребен Уилл Шекспер, джент.»
Кроме раннего отклика того же Бена Джонса на первые поэмы Шекспира, современники обошли полным молчанием дарование Шекспира как драматурга и актера. В частности, не называет его имени актер Ален в своем дневнике, где отмечал все более или менее значительные театральные события. Зять Шекспира, доктор Холл, в своих писаниях также не обмолвился ни единым словом о своем тесте, авторе многочисленных пьес.