Велика, как безбрежный океан, была Московская держава, врученная молодому царю Петру Алексеевичу, но тесно было в этих пределах молодому, могучему орлу.
От наблюдательного взора царя не скрылась та отсталость, которая проявлялась во всех отраслях государственной и общественной жизни в Московском государстве. Под влиянием тяжелых исторических событий русский народ, заключающий в себе столь богатейшие духовные силы, в деле государственного строительства сильно поотстал от народов, населявших Западную Европу. Еще в юности проведал Петр Алексеевич о богатых, благоустроенных странах Западной Европы, где жизнь бьет ключом, где процветает торговля и промышленность, где развиваются, совершенствуются науки и искусство».
9 марта 1697 года «Великое посольство» в составе которого полуинкогнито был царь Петр, выехало из Москвы. Задачей посольства в Европе была необходимость подтверждения прежнего союза против Турции, с которой Россия была в состоянии войны с 1694 года, и поиск новых дружественных, союзных государств.
Дипломатические задачи «Великого посольства» не были выполнены, антитурецкой коалиции создать не удалось. Сам Петр побывал во многих странах Западной Европы, в основном протестантских. Зная 14 ремесел, Петр научился кораблестроению и морскому делу, познакомился с армией и флотами великих держав, их организацией и инфраструктурой. Он познакомился со многими европейскими государствами и их окружением, изучил «европейский политик».
Поездка с «Великим посольством» доказала невозможность создания антитурецкого союза с участием России. Но именно тогда Петр получил предложение саксонского курфюста и польского короля Августа II о союзе против Швеции и это изменило внешнюю политику России. Главной задачей для нее стало пробиться к морю на Западе.
При свидании Петра Первого с Августом Вторым в Раве царь обещал начать войну со Швецией – но только по завершении русско-турецкой войны. 3 июля 1700 года русско-турецкий мирный договор был подписан. За год до этого в Преображенском Россия тайно примкнула к антишведскому союзу, договорившись с Саксонией и Данией. Этот союз долго оставался тайной для шведской дипломатии. 1 декабря 1698 года Петр Первый отправил Карлу XII письмо:
«С вашим королевским величеством имеем мы, великий государь, наше царское величество, сердечное желание поддерживать искреннюю дружбу и верное соседство и желаем, чтобы наша дружба ежедневно возрастала обоюдным доброхотством и чтобы она постоянно увеличивалась, о чем мы везде и во всякое время стараться будем».
Война на русском направлении была невыгодна шведам. В преддверии начинавшейся в Европе войны за испанское наследство Швеция осталась без военной и финансовой поддержки Франции. В 1696–1697 годах в Прибалтике прошла моровая болезнь и начался голод, а именно Прибалтика была главной житницей Швеции. Прибывши в Москву в связи с восшествием на престол короля Карла XII в 1699 году Шведское посольство настойчиво требовало подтверждения так невыгодных для России Столбовского 1617 и Кардисского договора 1661 года.
Русские дипломаты затягивали переговоры, а английские дипломаты пытались сорвать мирные переговоры России и Турции, тем самым удерживая Турцию от вмешательства в борьбу за испанское наследство. Российский посол в Турции Е. Украинцев писал из Стамбула Петру:
«Послы английский и голландский во всем держали крепко турскую оборону и больше хотят им всякого добра, нежели тебе, великому государю. Торговля английская и голландская корабельная в турском государстве исстари премногая и пребогатая, и что у тебя, государя, завелось морское корабельное строение и плавание под Азовом и у Архангельского города, и тому они завидуют, и того ненавидят, чая себе от того в морской своей торговле великой помешки».
Сепаратное русско-турецкое перемирие все же было подписано 3 июля 1700 и граница между Россией и Турцией прошло по Днепру. Россия, наряду с потерей Азова и Таганрога, добилась и отмены «дач» крымскому хану.
Теперь война Швеции и союзников была неизбежна. Великий русский историк В. Ключевский писал:
«Преобладание Швеции тяжелым гнетом ложилось особенно на государства, близкие к Балтийскому морю, на Данию, Польшу и Московию. Для Дании Швеция создала под боком у нее непримиримого врага, герцога шлезвиг-гольштейнского, которому она покровительствовала. У Польши Швеция в XVII веке успела значительно урезать территорию, захватив Лифляндию, а еще раньше Эстляндию. Обе страны чувствовали себя обобранными и обиженными с шведской стороны и искали третьего союзника в Московии, считавшей себя тоже обобранной и обиженной, без Ингрии и Карелии».
У всех союзников были свои собственные цели. Дания хотела вернуть себе территории, захваченные Швецией в 1643–1660 года и обезопасить свои южные границы и шведского союзника – герцога Голштейн-Готторпского. Саксонский курфюст и польский король Август II Сильный хотел вернуть Польше Лифляндию – это было одним из условий избрания его на польский трон. Россия жаждала Балтику, она хотела возвращения древних русских Ингрии и Карелии.
Силы союзников были намного больше шведских, но шведская армия считалась лучшей и опытнейшей в Европе. Русский историк П. Андрианов писал в 1909 году:
«Нужно было вступить в борьбу с наиболее могущественной тогда воинственной державой в Европе. Швеция, скромно приютившаяся ныне в уголке Европы на Скандинавском полуострове, была грозою соседних стран.
Шведская армия была образцовой во всех отношениях. Закаленные суровой северной природой, шведские воины были мужественны и хладнокровны. Со спокойной уверенностью бились они с врагами. В рядах армии царила железная дисциплина. Шведский воин был неприхотлив и вынослив. Частые войны с соседями закалили шведов. Много искусных в ратном деле начальников насчитывалось в рядах армии. Религиозные шведы были преданы своим королям.»
Несмотря ни на что 19 августа 1700 года с Постельного крыльца в Кремле был торжественно провозглашен царский указ:
«Великий государь указал: за многие неправды свейского короля и в особенности за то, что во время государева шествия через Ригу от рижских жителей чинились ему многие противности и неприятства, идти на свейские города ратным людям войною с фельдмаршалом и адмиралом Ф. А. Головиным. В полку его быть всем стольникам, стряпчим, дворянам московским и жильцам, кроме тех московских чинов, которые писаны в ученье ратного строя. Да с ним же быть на той службе генералам А. М. Головину, А. А. Вейду и князю А. М. Реинину с пехотными полками».
19 августа Петр Первый отдал приказ войскам идти к Нарве. Началась Северная война, длившаяся 21 год и имевшая грандиозные последствия для Московского царства, ставшего Российской империей. Все теперь зависело от Петра Первого, до обьявления которого Великим было еще более двадцати лет.
В. Ключевский писал в начале XX века:
«Весь смысл русской истории сжимался в один вопрос – о значении деятельности Петра, ставшей камнем, на котором оттачивалась русская историческая мысль более столетия».
Современник Петра мыслитель Феофан Прокопович говорил: «Всю Россию, каковая уже есть, сделал и создал».
Великий русский ученый М. В. Ломоносов писал в 1755 году в «Похвальном слове Петру Великому»: «Я в поле меж огнем; я в судных заседаниях меж трудными рассуждениями; я в разных художествах между многочисленными махинами; я при строении городов, пристаней, каналов, между бесчисленным народа множеством. Я меж стенанием валов Белого, Черного, Балтийского, Каспийского моря и самого океана духом обращаюсь.
Везде Петра Великого я вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени. Я не могу сам себя уверить, что один везде Петр, не многие; и не краткая жизнь, но лет тысяча. С кем сравню великого государя!
Ежели человека, Богу подобного по нашему понятию, найти надобно, кроме Петра Великого не обретаю».
Русский историк-оппозиционер М. М. Щербатов писал, что без Петра Россия прошла бы путь, пройденным с Великим, не менее, чем за два века.
Автор «Истории государства Российского» Н. Н. Карамзин писал: «Как Спарта без Ликурга, так Россия без Петра не могла бы прославиться».
Современник Н. Н. Карамзина философ П. Я. Чаадаев говорил, что без деятельности Петра Первого Россия стала бы провинцией Швеции.
«Колокол» российского революционного идеолога середины XIX века А. И. Герцена называл Петра Первого «истинным представителем революционного принципа, скрытого в русском народе, коронованным революционером».
Великий историк С. М. Соловьев писал в «Публичных чтениях о Петре Великом»: «Необходимость движения на новый путь была сознана. Обязанности при этом определились: народ поднялся и собрался в дорогу; но кого-то ждали. Ждали вождя – вождь явился. В России один человек, одаренный небывалою силой, взял в свои руки направления революционного движения, и этот человек был прирожденный глава государства».
Советские историки середины XX века подробно изучили историю великих побед Петра. Б. Стельпуховский писал в своей работе «Северная война»:
«Исход Северной войны имел колоссальное значение для дальнейшего развития России. После войны Россия стала играть огромную роль в международной политической жизни, превратившись в одно из могущественных государств Европы. В ходе этой войны Петр I создал русскую регулярную армию и военно-морской флот, разработал основы русского военного искусства, которые в течение долгого времени – до Румянцева и Суворова – были тем фундаментом, на котором строилась, обучалась и воспитывалась русская армия. Созданные им русская армия и военно-морской флот менее чем за четверть века достигли таких результатов, для достижения которых многим наиболее передовым странам Западной Европы понадобились десятки и сотни лет.
Положив в основу многовековой военный опыт своего народа, усвоив все лучшее из опыта европейских армий, Петр I повел русское военное искусство самостоятельным путем и во многом опередил военную науку Западной Европы. Полководческое искусство Петра для своего времени было самым передовым».
В.Д. Верходубов писал в своей работе «Полководческое искусство Петра Первого»:
«Петр I создал и разработал основы военного искусства, стратегию и тактику регулярной армии, систему воспитания и обучения войск, то есть ту новую военную организацию, которая принципиально отличалась от наемных армий Запада и была более передовой и прогрессивной по сравнению с ними.
Лишь в первой четверти XVIII века, при Петре Первом, создается единая система русских вооруженных сил».
Побеждать предстояло сильнейшего – или потерять страну. Петр победил, спас и поднял страну – и стал Великим.
Российский военный историк В. А. Панов писал в середине XX века в своей работе «Петр I как полководец»:
«Военная мощь – первое и главное средство заставить уважать честь и достоинство великого народа. Петр создает регулярную армию, строит большой флот, захватывает побережья Балтики и Каспия, «возводит Россию в ранг европейской державы».
«Инфартерия» Петра «в бореньях силы напрягая», «мужала с его гением», научилась побеждать и на суше, и на море, поражать врага в его собственных пределах.
Морской флот, выращенный, взлелеянный с помощью большого мастерства, невиданной энергии «вечного работника на троне», не боялся первых мореходов той эпохи – англичан и шведов.
Артиллеристы, инженеры, бравшие у неприятеля крепость за крепостью, играли значительную роль в обороне родины от подступов «страшного своей загадочностью врага».
Военные историки Запада не знают Петра, совсем не упоминают его имени наряду с великими полководцами мира. Между тем, слова Сийеса, сказанные в свое время про Наполеона:
– «Это человек, который умеет все делать,
который может все делать,
который хочет все делать,» – вполне применимы и к Петру.
Петра Первого как полководца отличают:
1) Всесторонность в результате большого развития творческой стороны ума;
2) Тщательное, до последних деталей, изучение, теоретическое и практическое всех без исключения отраслей военного дела;
3) Уменье быстро разбираться в трудных и сложных вопросах, не теряться при самых критических положениях;
4) Сочетание решительности и осторожности при стратегических расчетах и при ведении боя. Совокупность этих качеств не всегда встречается даже у великих полководцев мира.»
Петр требовал больших денег и крайне напряженного труда, возвел Россию в ранг европейских держав, но он заставил работать всех – и дворян, и купцов, и крестьян, как работал сам, «не щадя живота», исключительно на благо своей великой родины.
А положение его великой родины было почти ужасающим.
Часть I. Московское царство и его войско до Петра Великого
Великий киевский князь Юрий Долгорукий в 1157 году был отравлен в Киеве и его сын Андрей Боголюбский ушел в унаследованную им Владимиро-Суздальскую землю. В Княжестве появилась своя митрополия, стала вестись летопись. Безопасность территории, удобный торговый путь по Волге способствовал развитию Владимирской Руси. Избрание на стол во Владимире в июне 1157 года внука Владимира Мономаха Андрея Боголюбского – это дата, знаменующая официальный акт создания самостоятельного государственного образования, ставшего политическим центром Русской земли.
Киевская Русь, как государственное образование, распалась. Самостоятельными государствами стали Киевщина, Волынь, Галич, Чернигов, Смоленск, Турово-Пинская Земля, обособился Новгород.
После убийства в 1174 году князя Андрея Боголюбского в результате длительной междоусобной борьбы Великим Владимирским князем стал сын Юрия Долгорукова Всеволод Большое Гнездо.
Новый владимиро-суздальский князь с киевскими, смоленскими, рязанскими и муромскими князьями несколько раз ходил в Волжско – Камскую Булгарию, вмешивался в дела Рязанского и Черниговского княжества, совершил победоносный поход на половцев. Используя боярскую рознь в Новгороде, Всеволод подчинил его своей власти и новгородцы сами просили у него князей. Со времени основания князем Владимиром Мономахом в 1108 году мощной крепости Владимир на реке Клязьме, во Владимиро-Суздальской земле в 1152 году выросли Переяславль-Залесский и Юрьев-Польский, в 1154 году – Дмитров, в 1147 году – Москва. Ростов и Суздаль были известны с IX века, Углич – с X века, Ярославль и Тверь – с XI века. Всеволод стал не только носителем верховной власти в стране, но и ее наследственным владельцем.
После смерти Всеволода в 1212 году среди его детей не сразу нашлась личность его масштаба и Княжество распалось почти мгновенно. Резня князей и распад государства предопределили поражение русских княжеств в войне с татаро-монголами. Большие силы оттягивали и защита земель от крестоносной агрессии.
Перед татаро-монгольским нашествием Северо-Восточная Русь состояла из Владимирского, Ростовского, Ярославского, Переяславского, Угличского, Юрьевского, Суздальского, Стародубского, Галицкого, Дмитровского, Костромского, Городецкого, Белозерского княжеств, Новгородской и Псковской земли. В Москве сидел наместник владимирского князя.
4 марта 1238 года на реке Сити русские войска во главе с великим князем владимирским Юрием Всеволодовичем были разгромлены татаро-монгольским войском внука Чингизхана хана Батыя. После татаро-монгольского нашествия русские князья теперь должны были подтверждать свои права на княжеские столы ханскими ярлыками, обладание которыми давало им всю полноту власти над уделом. За ярлык татаро-монголы брали подарки, а все княжества платили в столицу монголов Сарай ежегодную дань, в основном серебром, которое обычно давал Новгород. Главный ярлык выдавался на великое владимирское княжение, за обладание которым шла непрекращающаяся борьба между конкурирующими князьями.
В 1238 году великим владимирским князем стал сын Всеволода Большое гнездо Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского. Сбор дани – ордынский выход – контролировали баскаки – уполномоченные представители монгольских ханов в завоеванных землях, имевшие многочисленный штат. Баскаки переписывали население, даже набирали войско для нужд хана, занимались устройством почтовых сообщений для сбора и доставки дани в Сарай – столицу Золотой Орды.