Джойс Эрлингер, психолог Вашингтонского университета: «Слово “уверенность” стало расплывчатым и довольно заезженным выражением. Под ним подразумевают все что угодно. Неудивительно, что вы запутались в этом вопросе».
Кэролайн Миллер, автор ряда бестселлеров, тренер по позитивной психологии: «В целом уверенность – это отношение к жизни, способ общения с миром. Если говорить конкретнее, уверенность в себе – это ощущение, что вы обладаете мастерством в каком-то деле».
Бренда Мейджор, социальный психолог из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре: «Уверенность может определяться следующим образом: насколько вы уверены в наличии у вас навыков, необходимых для достижения задуманного».
Кристи Гласс из Университета штата Юта: «Уверенность – это убежденность в том, что вы способны достигнуть желаемой цели. Она связана с той или иной сферой деятельности. К примеру, я могу быть уверена в себе как в ораторе, но не доверять себе как писателю».
Замечание Кристи Гласс помогло нам понять, почему уверенность кажется столь неустойчивым свойством натуры. В некоторых обстоятельствах она нам свойственна, в других – нет. Это объясняет, к примеру, почему Андре Агасси, столь уверенный на теннисном корте, постоянно мучился сомнениями в остальных сферах жизни. А, скажем, многие женщины, уверенные в себе в личной жизни, теряются на работе. Клэр, совершенно убежденная в своем умении общаться с людьми, начинает сомневаться, когда ей предстоит принять важное решение. Когда Клэр помогает другим решать проблемы, она ни секунды не колеблется, но как только речь заходит о ее собственных трудностях, сомнения набрасываются на нее с удвоенной силой.
Замечание Кэролайн Миллер по поводу мастерства также показалось нам достойным внимания. Поначалу мы отнеслись к нему с некоторым подозрением. Эта идея показалась нам слишком «мужской». Создавалось впечатление, что для обладания уверенностью необходимы некие инструменты – не говоря уже о специальном курсе обучения. Но больше всего нас пугало то, что обретение мастерства будет воспринято как синоним бесконечной погони за совершенством, к чему женщины, увы, и так весьма склонны.
Но, как объяснила Миллер, мастерство в данном случае – нечто иное. Оно не имеет ничего общего со стремлением стать чемпионом мира по теннису или лучшей матерью во вселенной. Ключевые идеи здесь – процесс и прогресс. Речь идет о работе, готовности решать трудные задачи. Достижение мастерства неизбежно означает встречу с препятствиями. Не всегда вы сумеете их преодолеть – но это не повод отказаться от попыток. Возможно, вы не станете одним из лучших в мире пловцов, но сумеете переплыть озеро. При этом, изо всех сил двигаясь к мастерству, вы заработаете еще кое-что. Этакий побочный продукт тяжелой работы. Что именно? Уверенность! Вы не только научитесь делать что-то хорошо, но и станете счастливой обладательницей этого приятного бонуса.
А вот и еще одно бесценное последствие. Уверенность, которая приходит с мастерством, заразна. Она распространяется вокруг вас. При этом не имеет никакого значения, каким умением вы пытаетесь овладеть. Для ребенка это может быть очень простая задача – к примеру, научиться завязывать шнурки. Осваивая что-то новое, вы обретаете уверенность, которая позволит вам взяться за следующую задачу. И это важно.
К примеру, когда Кэтти исполнилось сорок, она, стараясь защититься от кризиса среднего возраста (а может быть, пытаясь его отрицать), решила научиться кайтбордингу. Ей нужна была новая сложная задача. Кроме того, Кэтти тешила себя наивной мечтой о том, что, освоив это трудное искусство, она превратится в крутую (а заодно и юную) серфершу, выделывающую акробатические трюки на гребнях волн. Тогда она и представить себе не могла, сколько раз эти самые волны будут швырять ее на берег, привязанную к здоровенной доске кайта. Она не знала, что будет регулярно шлепаться в соленую воду, лить слезы, страдать от разочарования и громко ругаться самыми ужасными словами. После пары летних сезонов Кэтти уже была готова бросить кайтбординг: все это было слишком унизительно и к тому же весьма болезненно. И все же она продолжала. Конечно, свежесть и ловкость юности к ней не вернулись, но теперь она уверенно стоит на кайте. Ее дети, начавшие заниматься позже, справляются с доской в десять раз лучше – что неудивительно. Но не это главное. Добившись мастерства (ну, в некоторой степени) в одном экстремальном виде спорта, Кэтти присматривается и к другим. Она ищет то, что поможет ей справиться со следующей круглой датой.
Братья и сестры уверенности
Мало-помалу мы начали понимать, что же такое уверенность. Мы все больше убеждались, что непременной ее частью должны быть действия – деятельность, освоение новых навыков, возможно, и принятие решений. Но мы все еще путались в остальных ее составляющих – уж слишком на многое нужно было обратить внимание. (Одно время мы даже допускали ошибку, простительную разве что новичкам, – говорили об «уверенности» и «самоуважении» как о синонимах.) Эксперты, разумеется, нас поправили. Свойства характера, которые сродни уверенности, в жизни тоже не помешают, и все же существует разница между уверенностью и другими положительными качествами, которые многие из нас путают: самоуважением, оптимизмом, сочувствием к себе и самоэффективностью.
Некоторые члены этой большой семейки изучены вдоль и поперек, другие пока внове для научного мира. У каждого из них есть как сторонники, так и противники. Кто-то скажет, что оптимизм – ключ к гармоничной жизни, другие не менее решительно будут утверждать, что счастье недостижимо без самоуважения. Общее у этих качеств одно: каждое из них обогащает жизнь, что помогает нам действовать с максимальной эффективностью, повысить профессиональное мастерство и достичь гармонии в личных отношениях. В идеальном мире все мы, безусловно, были бы наделены каждым из них с избытком.
Самооценка
«Я достойный человек, и я себе нравлюсь». Если вы с этим согласны, значит у вас довольно высокая самооценка. Самооценка – это субъективная точка зрения на собственную личность. Вы можете думать: «Я себе нравлюсь» или «Я себя ненавижу». Или, что бывает гораздо чаще, нечто среднее между этими двумя крайностями. Именно высокая самооценка позволяет верить, что мы достойны любви, что наша личность ценна сама по себе. Самооценка слабо соотносится с внешними признаками благополучия. Вы можете быть богатейшим человеком, успешным руководителем компании и иметь при этом низкую самооценку, – или работать кассиром в супермаркете и ценить себя.
В середине 1960-х годов социолог Морис Розенберг разработал базовую шкалу для измерения самооценки, которая до сих пор остается стандартом для всего мира. Она представляет собой простой список утверждений, с которыми можно согласиться или не согласиться: «Мне особо нечем гордиться», «Я считаю, что у меня есть целый ряд достоинств». С помощью ответов на эти и еще восемь вопросов вы можете быстро оценить свой уровень самооценки. Если интересно, пройдите этот тест – мы приводим его в примечаниях{15}.
Самоуважение – ключевой элемент эмоционального благополучия. Однако самооценка и уверенность – разные вещи, поскольку последняя обычно связана с чувством, что мы способны чего-то достичь. Например: «Я верю, что могу принять участие в этой гонке и преодолеть маршрут до конца». Самооценка, как правило, куда стабильнее и распространяется на всю жизнь в целом. Если ваше место в мире вас устраивает, это отношение с большой вероятностью сохранится на всю жизнь, расцвечивая яркими красками все, что вы делаете. Такое отношение к окружающей действительности – мощнейшая защита от любых житейских неудач.
Если разобраться, уверенность и высокая самооценка во многом связаны. Человек с высокой самооценкой, скорее всего, будет уверен в себе, и наоборот. Особенно заметна эта взаимосвязь, если самооценка основана на реальных талантах и способностях. «Я считаю себя ценной личностью, потому что я умен, сообразителен, умею добиваться желаемого и успешен в своей области». Но если способности, умения, интеллект и достижения для вас не особо важны и вы просто хотите быть хорошим человеком – к примеру, жить в соответствии с религиозными предписаниями или существующими в обществе этическими нормами, – то связь между уверенностью и самооценкой будет менее выраженной.
Стоит отметить, что в последнее время отношение общества к высокой самооценке становится все более негативным. Эта идея скомпрометировала себя в глазах психологов (не говоря уже о работодателях, учителях, родителях и даже некоторых ее былых сторонниках) после того, как о важности высокой самооценки десятилетиями твердили в школах, семьях и на рабочих местах. Проблема в том, что людей подталкивали к нереалистичной самооценке{16}. Детям (а иногда и взрослым) постоянно твердили, что все они без исключения победители, великолепны и безупречны во всех своих проявлениях. Наблюдая, как из таких детей вырастает поколение взрослых без руля и ветрил, эксперты осознали: подобное воспитание не дает детям никаких оснований полагать, что они способны чего-то добиться или хотя бы самостоятельно принимать решения.
Оптимизм
Оптимизм сбросил самооценку с пьедестала, и сегодня именно он – хит продаж. На латыни слово optimum означает «лучший». Получается, что оптимист – это человек, который ожидает наилучшего исхода в любой ситуации. Оптимизм – это вопрос интерпретации, так что классический пример с наполовину полным (или наполовину пустым) стаканом воды и сегодня отлично работает. Мы все наблюдаем одно и то же – стакан с определенным количеством воды – и наша интерпретация зависит от того, оптимистично или же пессимистично мы смотрим на мир. Замечательно определил это различие Уинстон Черчилль: «Пессимист видит трудности при каждой возможности, оптимист в каждой трудности видит возможности». Еще один признак оптимизма – благодарность. Будучи оптимистом, вы замечаете все хорошее, что с вами происходит, и благодарны за это. Если же вы смотрите на жизнь пессимистично, то не так часто обращаете внимание на благоприятные обстоятельства, а когда они все-таки попадают в поле вашего зрения, считаете их простой случайностью. Психологи предлагают несложный тест: придержите дверь перед оптимисткой, и она, скорее всего, поблагодарит вас. А пессимистка почти наверняка даже не заметит, что перед ней открыли дверь, а если и обратит на это внимание, то решит, что эту любезность оказали кому-то другому.
Можно быть оптимисткой по отношению к конкретному событию (пробежать марафон очень интересно, а предстоящая контрольная будет легкой). А можно смотреть оптимистично на жизнь в целом. В отличие от самооценки, оптимизм не связан с вашим мнением по поводу собственной личности – это отношение к внешнему миру, бурлящему вокруг. Оптимизм не связан и с талантами или моральными качествами: вы оптимистичны, потому что позитивно смотрите на жизнь.
Нансук Парк – профессор Мичиганского университета и один из ведущих мировых экспертов по части оптимизма. Она считает, что уверенность и оптимизм крепко связаны друг с другом, но при этом между ними есть принципиальное различие: оптимизм – более общая позиция, не обязательно связанная с конкретными действиями{17}. А вот уверенность без действий невозможна. «Оптимизм – это внутреннее ощущение того, что все будет хорошо, – говорит она. – Уверенность же – это убежденность в том, что ты сама можешь сделать так, чтобы все было хорошо».
Один из наиболее влиятельных современных психологов – Мартин Селигман, сооснователь позитивной психологии как научного направления. Он определяет оптимизм как чувство, в большей степени наполненное энергией, зовущее к действию, а значит, стоящее ближе к уверенности. В своем бестселлере «Как научиться оптимизму» (Learned Optimism)[7] он утверждает, что оптимизму, как и другим навыкам, можно научиться, в том числе воспитывая в себе волю, преодолевая трудности и в результате обретая веру в собственные силы. По мнению Селигмана, оптимисты верят в свою способность изменить окружающую действительность. Что ж, в этом случае мир – не такое уж мрачное место.
Сочувствие к себе
Сочувствие к себе – самый юный родственник уверенности. На первый взгляд, это качество напоминает об улетных хипповских 1960-х. Идея сочувствия к себе уходит корнями в буддистскую концепцию милосердия и работы Шерон Зальцберг[8]. Предметом научных изысканий сочувствие к себе (или самосострадание) стало совсем недавно – стараниями Кристин Нефф, профессора кафедры педагогической психологии Техасского университета{18}. Главная идея такова: нам всем стоит быть добрее к себе, поскольку это делает нас здоровее, счастливее, а также успешнее в выбранной деятельности.
Самосострадание означает, что мы должны относиться к себе так же, как относимся к своим друзьям. Как вы поступите, если друг придет к вам со словами: «Я дал маху. Я идиот»? Вы его поддержите, отнесетесь к нему с добротой и пониманием, обнимете. Ну или хлопнете по спине, если речь идет о парне. Вы попытаетесь его подбодрить. Но, как замечает Нефф, мы зачастую отказываем в подобном отношении самим себе: «Обычно те, кто проявляет немало сочувствия к другим, куда менее снисходительны к собственной персоне».
По поводу сочувствия к себе следует понять еще кое-что: оно помещает индивидуальные переживания в рамки опыта всего человечества. В этом случае наши личные несовершенства и страдания предстают как неотъемлемая часть человеческой природы. В современном мире, ориентированном на успех, люди привыкли считать провалы чем-то ненормальным. Мы получаем плохую оценку, нам отказывают в повышении, мы теряем работу или нас бросает парень – тут так и хочется воскликнуть: «Этого не должно было случиться!» Но подобные неудачи – неизбежная часть человеческой жизни, и если с вами ничего такого не случалось – вы, должно быть, робот. Если мы научимся смотреть на свои разочарования в таком контексте, мы будем чувствовать себя не такими одинокими – да и пугаться неудач станем куда меньше.
Каким же образом сочувствие к себе соотносится с уверенностью? На первый взгляд, эта парочка имеет очень мало общего. Уверенность – теперь мы можем сказать это точно – требует действий. А сочувствие к себе тем временем говорит: «Не терзай себя! Ты просто человек. Смирись с неудачей». Интересно, почему бы не довести сочувствие к себе до столь невиданных высот, чтобы безропотно принять все свои ошибки и впасть в полную прострацию? Почему бы просто не лежать на диване, щелкая кнопками пульта и переключаясь с одного телеканала на другой? «Я подставила подругу, приготовила отвратительный обед, не поговорила с нужным человеком, не сделала домашнюю работу, пропустила тренировку, не закончила рабочий проект, не пошла на сложный курс в университете. Ну что ж тут поделать – я всего лишь человек! Где там пульт от телевизора?»
Нефф терпеливо объяснила нам: никакого конфликта между сочувствием к себе и уверенностью нет и в помине. Умение отнестись к себе с пониманием не просто не провоцирует нас бездельничать – напротив, оно помогает чувствовать себя увереннее: мы принимаем на себя риски, неизбежно сопутствующие любому решительному шагу. Это страховочная сетка, которая дает нам смелость делать больше, браться за более трудные дела. Сочувствие к себе повышает мотивацию, смягчая шок от неудачи.
«Большинство из нас уверены: нужно критически относиться к себе, чтобы обрести мотивацию для достижения целей. Но если вы постоянно себя критикуете, то впадаете в депрессию, а депрессия – не то состояние, в котором вы чувствуете себя мотивированными», – сказала Нефф.
Стоило преодолеть первоначальные сомнения, чтобы понять: в сочувствии к себе есть нечто привлекательное. Оно дает возможность осознать: иногда вполне достаточно быть средним. Многие из нас всю жизнь тратят силы, стараясь стать лучшими во всем – неважно, идет речь об игре в футбол в пятилетнем возрасте или о создании семьи в тридцать пять. В нашей культуре любое место, кроме первого, воспринимается довольно неодобрительно.