Итак, механизм социальной защищённости в аспекте власти складывается в условиях развитой буржуазной демократии как механизм законности и правопорядка, испытывающих двойное воздействие: со стороны буржуазии (через «информационную власть», через лоббизм, коррупцию, «своих» депутатов и должностных лиц) и со стороны трудящихся (через давление снизу методами профсоюзной, политической, забастовочной борьбы).
2. Власть в хозяйстве (собственность) принадлежит по преимуществу частному капиталу, то есть построена на системе эксплуатации. Доход от собственности, от капитала считается не только справедливым, но и единственно естественным, универсальным (у кого нет собственности на средства производства, тот собственник рабочей силы, а потому его заработок опять-таки есть доход от собственности). Так что равноправие собственников – незыблемый принцип, другое дело, что собственность распределена неравномерно, и эта неравномерность имеет свойство возрастать.
Поляризация экономического положения чревата обострениями социальных взаимоотношений. Это вызывает при развитой буржуазной демократии необходимость поддержки социально слабой части общества. Это социальный компромисс, своего рода громоотвод. От грубопримитивных форм периода первоначального накопления капитала («бочку рабочим вина выставляю и недоимку дарю») социальная поддержка аутсайдеров частнопредпринимательской системы развивается сперва до регулярной благотворительности и кампаний помощи, а позже – до современных цивилизованных социальных программ.
Итак, социальная защищённость в экономической области при развитых формах буржуазно-демократического управления строится как защищённость сложившегося распределения власти в хозяйстве (собственности) плюс социальная поддержка тех, кто в ходе поляризации экономического положения оказывается на обочине (а то и в кювете) общественного развития. В 1990 г. тотчас после выдвижения правительством Рыжкова-Абалкина лозунгов разгосударствления и приватизации засверкала на страницах прессы и новая формула защищенности: «Свобода – сильным, поддержка – слабым». Это как раз точная формула социальной защищённости развитой буржуазной демократии.
3. Коренной принцип социальной защищённости интересов в условиях развитой буржуазной демократии – компенсирование. Это не означает, что компенсирование не применяется при других моделях управления. Но для развитой модели буржуазно-демократического управления компенсирование есть адекватный и универсальный принцип. Оно выступает здесь в смысле отступного, откупа. Логика компенсирования в буржуазно-демократическом его понимании основана на идеологии универсальности рыночных отношений, на их отождествлении не только со всеми экономическими, но и – шире! – со всеми общественными отношениями. Грубо говоря, все в обществе вроде бы продаётся и покупается. Говоря аккуратнее, любой ущерб (моральный, ущерб здоровью и т. п.) может быть адекватно выражен в деньгах и возмещён. Другими словами, компенсирование в буржуазно-экономическом его понимании исходит из того, что денежное возмещение любого ущерба есть полноценная социальная защита интересов и общественно-экономического положения.
Разумеется, в реальной жизни происходят отступления от принципа универсальности денежного возмещения всего и вся. Но тогда обычно говорят либо о диктаторских, либо о социалистических примесях к регулированию свободного рынка, вмешательствах в свободу рынка. О социализме при этом поминают, когда буржуазно-демократическое государство действует в направлении большей социальной защищённости, нежели вытекает из механизма свободного рынка.
4. Граждане и все социальные группы развитого буржуазно-демократического общества равноправны формально, то есть по закону. Буржуазно-демократическое государство призвано защитить частную собственность не любыми, а демократическими методами. Поэтому оно просто вынуждено возвести в принцип абстрагирование законов и государственных гарантирующих действий от фактического имущественного неравенства и от неравенства граждан в системе реальной власти как в обществе, так и в хозяйстве. Государственные гарантии сводятся при этом к единству законов (законы для всех одинаковы) и к единому порядку их применения.
Разные социальные группы (и классы) оказываются при таких формально единых нормах законности и правопорядка в реально неравном положении. Группы, имеющие власть и капитал, используют их для формирования реального соотношения прав и свобод в свою пользу, для создания себе более благоприятного общественного положения. Уровень реального общественного положения трудящихся во многом зависит от активности их организаций (партий, профсоюзов и т. п.) по противостоянию экономической и политической власти буржуазии.
Особенно ясно формальность равноправия проявляется в пропагандистской формуле так называемых равных возможностей. Эти возможности действительно равны, если равны капиталы и позиции в структурах власти. Однако ни того, ни другого не бывает в буржуазно-демократическом обществе, ибо его сущностный признак – как раз неравенство как капиталов, так и власти. Говорят иногда, что неравенство создавалось исторически, вроде как неравенство у бегунов в командной эстафете. Каждое новое поколение наследует неравенство власти и собственности, подобно бегунам на четвертом, скажем, этапе: эстафета передается неодновременно, а в зависимости от того, как бежали команды на всех предыдущих этапах. В эстафете, однако же, реально равные правила для всех участников. А в жизни равенство нарушается уже на старте, еще в период первоначального накопления капитала с его насильственными неэкономическими действиями, так что одни субъекты (социальные группы) преодолевают дистанцию бегом, другие – на велосипеде, третьи – на автомобиле. Таково оказывается равенство возможностей. Оно формально и состоит лишь в том, что дистанция размечена одинаковыми метрами и время отсчитывается одинаковыми секундами. Да и то, наверное, не всегда. Один закон для всех – это, конечно же, немало. Но до равных возможностей, до реального равноправия отсюда ещё далеко, если равноправие включает равные возможности подключать капитал и власть к укреплению своего общественного положения.
5. Моральные средства социальной защиты формируются антагонистическими классами как обособленные друг от друга. Мораль труда и мораль капитала противостоят и противоборствуют. Стремление вычленить некую общечеловеческую мораль не имеет отношения к социальной защищённости, ибо общечеловеческие моральные нормы крайне абстрактны, на них невозможно опереться в реальном общественном действии. Такие нормы больше пригодны не для социальной защиты, а для социальной капитуляции (допустим, в религиозной форме, что даёт иллюзию социальной защищённости).
Модель социальной защищённости при буржуазно-диктаторской форме управленияБуржуазно-диктаторская форма управления и соответствующая ей модель социальной защищённости возникают и существуют в силу отсутствия некоторых важных предпосылок развитой буржуазно-демократической модели. В этом отношении должны быть отмечены такие обстоятельства:
– сравнительная «бедность» буржуазии, вызывающая её жгучее желание разбогатеть в кратчайшие сроки и притом любыми способами;
– неразвитость народных масс и трудящихся классов, их политическая неорганизованность;
– отсутствие у буржуазии опыта «улаживания» напряженностей в обществе;
– наличие в обществе опыта, а то и традиций подавления недовольств, в которых проявляются антагонизмы классов.
В сравнении с моделью социальной защищённости, характерной для развитой буржуазно-демократической системы управления, возникают существенные модификации. Все они так или иначе связаны с упором на прямое действие государства в деле насаждения и удержания буржуазного способа производства. Богатый класс капиталистов располагает мощной идеологической, пропагандистской и лоббистской инфраструктурой, умеет подкупить или приручить вождей рабочего движения. Он «мягко» добивается своих целей, оформляет свою власть по всем канонам демократии. Если же капитал «беден» и имеет мало подручных из числа идеологов, публицистов, политиков, профсоюзных и рабочих лидеров, то он компенсирует такую неразвитость системы обеспечения своей власти. Способ компенсации – силовой, то есть сдвиг характера власти в сторону диктатуры, а то и прямая диктатура «с предпринимательским лицом».
Наиболее существенные модификации модели социальной защищённости, отражающие диктаторские способы буржуазного управления, таковы:
а) Отсечение от легального политического спектра всех субъектов, ведущих борьбу с монополией буржуазии на власть в обществе и в хозяйстве. «Бедный» предпринимательский класс не может купить противника, обеспечить с ним взаимоприемлемый компромисс, не может создать подавляющий идеологический и информационный перевес. Он пускает в ход силу и запрещает неугодную ему деятельность[25].
б) Форсирование процессов первоначального накопления капитала, создания класса крупных частных собственников как доминирующего типа хозяйственных субъектов («создание критической массы субъектов рынка», говорилось в антикризисной программе кабинета В. С. Павлова; та же идея в программе «500 дней» и в программе приватизации правительства Ельцина-Гайдара). При этом власть государства используется для создания привилегий и преимуществ частному собственнику (фермеру, кооперативу с наёмным трудом, частному предпринимателю, иностранному частному инвестору и т. д.). Лозунг – «создание равных возможностей», а фактически – государственная поддержка частника таким образом, чтобы государственные предприятия не могли выдерживать с ним конкуренции. Развиваются так называемые номенклатурная и «дикая» приватизации, суть которых – разграбление, растаскивание государственной (по конституции – народной) собственности при попустительстве, а то и при содействии государства.
в) Использование инфляции как способа лишить трудящихся социальной защищённости. Лозунги компенсирования (индексации в том числе) в большом ходу. На деле происходит совсем обратное. Компенсирование, отстающее от темпов инфляции, прикрывает ограбление народа. Приёмы ограбления экономическими методами и притом с помощью государства касаются и средств существования, и так называемых приватизационных средств.
г) Деятельность субъектов гражданского общества, способных оказывать сопротивление первоначальному ограблению трудящихся, ставится в затруднительные условия. Ещё ярче, чем в развитой буржуазной демократии, обозначается формальный характер равноправия. Учащаются случаи отступления от принципа равноправия, множатся запреты на забастовки, ограничения в связи с особыми, чрезвычайными обстоятельствами и т. п. Словом, ограничиваются законные возможности самозащиты трудящихся и создаются благоприятные возможности наступления буржуазии на их права и свободы.
Таковы основные модели социальной защищённости, адекватные разным вариантам развития системы управления.
Главная особенность современной ситуации состоит в том, что страна всё ещё не сделала выбора, хотя основные социальные силы выбор будущего либо сделали, либо близки к выбору. Кризис поэтому продолжается.
Для трудящихся (а они пока что выступают в общественной жизни не как классы, до этого ещё надо дожить, а как именно эксплуатируемая масса без своей политической структуры) привычной, укладывающейся в сознание и практически знакомой является пока что тоталитарная модель социальной защищённости. Ее расшатывание, а то и намеренный подрыв создают у трудящихся острое чувство незащищённости. Умножается число потенциальных сторонников возврата к тому, что было прежде. Это соответствует интересам как реакционных сил, зовущих к реставрации тоталитаризма (под лозунгами социализма, сохранения якобы его завоеваний), так и буржуазно-демократических сил, особенно «тощего» отечественного капитала, которому восстановить защищённость на существовавшем при тоталитаризме уровне это всё равно как купить право первородства за чечевичную похлебку и при этом в придачу получить народную благодарность за спасение нации.
Сложность, однако же, вот в чём. Трудящиеся привыкли не только к нищенскому уровню жизни и к социальной защищённости по усмотрению государства-эксплуататора. Они ещё твердо усвоили лозунги о правах, свободах и гарантиях, которыми были переполнены конституции СССР и республик. Даже сейчас, когда принято дружно хохотать по поводу социализма, труженики не расстаются с уверенностью, что собственность должна принадлежать народу, трудящимся, что безработица недопустима, что из жилищ никого нельзя выселять, что лечиться и учиться надо за счёт государства (или страховых средств) и т. п. Глядя вперёд, трудящиеся ожидают от демократии гарантий социальной защищённости и притом рассчитывают на подтягивание уровня защищённости к цивилизованному западному уровню. Понятно, что нашими либералами и «новым средним классом» (капиталистами) эти ожидания трудящихся воспринимаются как грёзы, как необоснованные притязания.
Обновлённые эксплуататоры вынуждены идти к укреплению своей власти под лозунгами последовательной буржуазной демократии, включая и критику тоталитарной модели социальной защищённости, и обещания улучшить положение дел с социальной защитой. Но новые эксплуататоры (и их полпреды в партиях и парламентах) зачастую ещё не догадываются, что им не под силу выполнить свои обещания. Им придётся отступать (по мере перехода к ним власти) на позиции буржуазной диктатуры с соответствующими урезываниями социальной защищённости. Но пока они этого не знают или же предпочитают об этом помалкивать, модель социальной защищённости, адекватная развитой буржуазной демократии, представляется им приемлемой. Лишь с началом, как выразился вице-президент А. В. Руцкой, экономического геноцида в январе 1992 года защитники абстрактных буржуазно-демократических свобод стали вслед за правительством переходить от формулы «Свободу – сильным, поддержку – слабым!» к истинной формуле своей политики – «Свободу и поддержку – сильным, то есть частному предпринимательству».
Ну, что ж, история эксплуататорских обществ – это история того, как антагонистические классы меряются силами.
1994
Концепция социальной политики
В 1994, будучи членом Совета по социальной политике при Президенте Российской Федерации, я выполнял функцию научного руководителя разработки проекта Президентской программы «Стратегия и приоритеты социальной политики». По политическим обстоятельствам Президент через некоторое время перестал уделять время работе этого Совета. Но первая стадия подготовки проекта была осуществлена. Её результат – «Концепция социальной политики» как предпрограммная разработка.
Этика выполнения исследований такого рода (то есть по заказу государственного руководства) предопределяет невозможность публикации результатов в режиме «со стола исследователя». Поэтому концепция эта (обсуждённая и одобренная Советом по социальной политике) так и не была опубликована. Отдельные фрагменты иной раз включались мною в тексты других моих публикаций. Да и подходы, найденные и развитые в ходе разработки концепции, активно использовались мною в дальнейшей работе по проблематике социальной политики.
Теперешняя публикация значительной части текста «Концепции социальной политики» – по сути дела, первая. В этой публикации представлены только тексты и разработки, сделанные мною лично (хотя и не все). То, что сделано другими, в публикацию не включено (это прежде всего «4. Обеспечение экономических условий, необходимых для предотвращения социальной деградации населения» в разделе IV).
Концепция как предпрограммная разработка
Раздел I. Основы социальной политики
Раздел II. Стратегия социальной политики
Раздел III. Проблемы национальной безопасности – главные приоритеты социальной политики в Российской Федерации
Раздел IV. Одиннадцать приоритетных общероссийских проблем социальной политики
1. Социально справедливая трансформация структуры общества.
2. Переход к новой системе ценностей, к новым доминирующим идеологиям.
3. Становление демократической системы социальной защищенности.
4. Обеспечение экономических условий, необходимых для предотвращения социальной деградации населения.
5. Обеспечение условий возрастания общественно полезной и эффективной экономической активности.
6. Политика доходов
7. Обеспечение прогресса во всех сферах жизнедеятельности.
8. Обеспечение экологической безопасности и здоровья народа.
9. Предотвращение разрушения социальной инфраструктуры, придание импульсов развития отраслям социального обслуживания.
10. Эффективное взаимодействие федеральной и местных социальных политик.
11. Обеспечение перспектив развития для каждой социальной группы.
Раздел V. Концептуальные подходы к механизму осуществления социальной политики в современной России