Звезды Шамана. Философия Шамана - Серкин Владимир Павлович 4 стр.

В 2012-м Шаман отсеялся после заморозков третий раз (!) 16 июня и все равно получил свой отменный урожай. Еще он из года в год увеличивает количество своих разбросанных по редким подходящим местам небольших солнечных участков, которые, кроме обычной обработки, требуют невысокой каменной стенки для защиты от господствующих в вегетативный период ветров (стенки тоже постепенно увеличиваются). Впрочем, большая часть стенок состоит из камней, вынутых из почвы самих же участков.

– Много ты собираешься обрабатывать земли?

– Сотки три в сумме[28].

– Почему три?

– Не хочу тратить больше часа-двух в день.

– Наверное, нужна железная воля для такого экстремального земледелия?

– Вопрос момента.

– Не понял.

– Я каждый день берусь в нужный момент.

– А какой именно нужный?

– Когда захочу.

– Но я могу сегодня не захотеть вообще.

– Тогда не берусь. Это редко. Нужные моменты бывают почти каждый день.

– А потом же продолжать работать. Все равно нужны волевые усилия.

– Волевое усилие – не пролениться в нужный момент. Сделаешь это – дело пойдет час-два легко.

Сегодня нужный момент наступил у Шамана в конце дня. В белые ночи конец дня определяется циферблатом. Моросит. Смотрю из хижины: Шаман босиком и голый по пояс, что-то перекапывает или окучивает, блестит под дождиком. Примерно плюс семь, ветер. Ну, почему он не мерзнет, я сам знаю – нужно просто двигаться. Не лихорадочно, а расчетливо, чтобы движения хватило на нужное время. А вот насчет воли… Мне, например, не хочется не то что под дождем копаться, а от печки отходить. Дождавшись, когда Шаман оденется и присядет к чайнику под навесом, продолжил расспросы.

– Насчет воли. Помнишь, вчера говорили.

– Да.

– Ты все дела начинаешь в нужный момент?

– В основном.

– Тогда все же ты очень волевой человек.

– Дело привычки.

– Привычки ловить моменты?

– И, главное, начинать в эти моменты действовать.

– А бывает, что когда работаешь в огороде, хочется заняться чем-то другим?

– Бывает.

– Сразу переключаешься?

– Иногда.

– Когда иногда?

– Когда решаю, что это разумно.

– Пропускаешь моменты?

– Ловить моменты – малая часть. Нужно уметь ими управлять.

– Как?

– Волевое усилие не нужно все время. Начнешь, вработаешься, а потом некоторое время работа сама идет.

– Долго?

– Через определенный период опять – волевое усилие – врабатывание – сама идет.

– Какой период?

– Это уже зависит от человека и от того, что делаешь. Например, чтобы копать три часа, нужно не все три часа напрягать волю, а всего три коротких усилия для врабатывания.

Наблюдаю за бурундуком. У него трудное время. Запасы съедены еще, наверное, в начале июня или даже в мае. А новой еды пока очень-очень мало.

У колымской растительности бешеная энергетика. В конце мая тепло (не для Москвы, конечно) только начинается, а в начале сентября – все. Не каждый год, но нужно быть готовым – упадет снег, встанут морозы. Потеплеет, не потеплеет еще разик-другой? Растению будет уже все равно. Нужно за два с половиной месяца вырастить листья, процвести и дать плоды-семена. Кто-то, одуванчики, например, успевают даже дважды.

Но к концу июня… Бурундук неутомимо осматривает травы. Семенные коробочки – зеленые еще, колоски пырея – не созрели еще, отросток какой травы погрызть – невкусно и непитательно. Но упорный зверек не отчаивается, не нервничает, продолжает поиски. Прямо как Шаман. Только движет им не воля, а потребность, желание найти еду. Ба! И Шаман «ловит» желание. Как бурундук, только желания разнообразнее.

Упорное наблюдение позволяет описывать и бурундука, и Шамана. Правда, нужно помнить, что и Шаман, в свою очередь, с юмором наблюдает за моим наблюдением. Без чувства юмора о таких вещах лучше не думать. Тем не менее: Шаман занимается огородничеством не из-за еды. Жил же до этого очень много лет без огорода.

– Зачем вообще огородничаешь?

– Практика новая. И энергетика нравится[29].

– Долго эта практика будет новой?

– Не знаю. Как почувствую.

– Потом займешься другой практикой?

– Если эта энергетика будет не нужна.

– А пока нужна?

– Нравится.

– То есть это не совсем волевой процесс?

– Пойми, просто работать в огороде – трудно было бы. Нужно больше смыслов.

– Как это – больше смыслов?

– Например, я не только огородничаю, еще улучшаю энергетическое тело.

– Общее с участком и растениями?

– Ты сам знаешь.

– То есть, чтобы начать трудное для тебя дело, нужно увеличить смысл?

– Не всегда этот же, чаще увеличить количество смыслов, расширить смыслы. А без смысла будет уж совсем волевой процесс – когда совсем не нравится.

– Но и такие нужны. Как же приучать ребенка, не знаю, зубы там чистить, игрушки за собой собирать, посуду мыть? Некоторых детей – приучать учиться.

– В том-то и отличие человека от бурундука, что мы можем быть совсем волевыми для будущего.

– Мысли читаешь?

– Наблюдаю.

(Смеемся вместе. Только я немного огорошенно.)

По ночам довольно холодно. Растапливаю печку. Сначала выгребаю золу и угольки в специальную емкость. Раньше Шаман оставлял себе немного золы на всякие мази-смеси. Топим плавником и сушняком, без малейшей химии. В городах-селах такой золы, наверное, не найти[30]. Теперь всю золу не выкидываем, Шаман вкапывает ее в свои полянки – огородики.

Раздуваю огонек, привычно глотаю немного дыма, щурю глаза. Вот зачем я здесь дым глотаю, комаров кормлю, собираю, колю-пилю дрова, воду таскаю?.. Нормальные люди сейчас ТВ смотрят или в Сети сидят в благоустроенных квартирах с горячей водой. Или млеют рядом с отмыто-ухоженной теплой женщиной. Шутки шутками, а серьезно – зачем?

Завтра пойду в Магадан. Душ, чистые простыни, отношения, друзья, Сеть, вкусняшки… Правда, потом опять приду сюда или еще в какое-нибудь красиво-глухое место. И таких миллионы. Зачем?!!!

Энергетика? Не только. А Шаман вообще живет так годами, всю зиму человека не видит. С точки зрения современной науки он трудно объясним. Потому что считается, что человек нуждается в общении, не может жить без общества. Но полных отшельников на Земле тысячи, а может, и десятки тысяч.

– С утра в город пойду.

– Угум. (Звук не совсем такой, Шаман скорее гукает, не открывая рта.)

– Женщины.

– Угум.

– Как тут живешь годами без женщин?!

– На войне научился.

– Я вообще-то служил в Советской армии. Два года с макаронкой[31] в казарме. Так главная тема всех разговоров – женщины.

– Понятно. И как справлялись?

– Чего только не было в роте. Побеги в город и там с кем угодно, онанизм.

– И мужеложство?

– Может, и было. Но они если были, то очень умело скрывались. Времена те.

– А ты?

– В город.

– Старые женщины, гулящие девчонки?

– Всякие. А что ты хочешь в 21 год, полный спермоинтоксикоз мозга. Хотя… тогда сорокалетние старыми казались, а сейчас на седьмом десятке – молодежь. (Смеемся вместе.)

– Да, в том возрасте и месте у вас не было другой возможности.

– Какой?

– Долго жить без женщин.

– А как это возможно?

– Не говорить и, главное, не думать о них.

– В казарме на 150 человек? Да и ТВ. Хотя тогда только аэробика в закрытых купальниках была.

– Я и говорю, невозможно было.

– И в лесу долго невозможно.

– Возможно, если управляешь мыслями.

– Мысли сами приходят. А через неделю-две только эти мысли и есть.

– Приходят – отсылаешь.

– Дисциплина мысли? В армии этому не учили. Наоборот, все разговоры…

– Этим и отличается волевой человек. И, кстати, светлый от темного.

– Мыслями?

– Мысленным промыслом.

– Сейчас только включи ТВ или соцсеть, весь эфир и вся лента забиты фото и клипами о сексе. И герои фильмов сейчас только об этом.

– Не включай.

– Ну, ТВ можно, а как без Сети? Все связи теперь там.

– Значит, сегодня не думать о сексе заданный себе период – одно из волевых упражнений.

Нравится смотреть на огонь. Даже через приоткрытую дверь печки. Костер, конечно, лучше. Но ветром косой дождь и под навес заносит. Мысленный промысел влияет на… Лучше пока не думать, просто на огонь смотреть. А то придумаешь что-нибудь.

– А физиология как? Дисфункция от неупотребления и все прочее.

– Не можешь регулировать тело силой мысли – живи как обычный человек.

– Во что сливается общий промысел семи миллиардов?

– В нашу жизнь.

– То есть влияние моего промысла – одна семимиллиардная?

– Не совсем. Мысли редко бывают одиночными. Они всегда в системе с другими твоими же. Поэтому твои мысли сильнее всего влияют именно на твою жизнь, дело, родню, село, страну и так далее.

Белая ночь, белые сумерки всю ночь. Три часа ночи – белым-серо. Серо из-за мороси и тумана. Ближние скалы метрах в двадцати видно, а более далекие уже нет. «А ведь они есть». Ты можешь сколько-то о них не думать, но пойдешь за водой, дровами или рыбу ловить – вот они. Так же и мысли. Отгоняй – не отгоняй, все равно получишь много. Конечно, монашеские практики мышления позволяют долго отгонять. Но и самые известные в этом деле монахи тем и известны, что искушения у них были сильны. Сколько можно отгонять «ненужные» мысли? И зачем?

Шаман в белые ночи спит мало. Где-то через часик проснется. Дождусь.

– Чайник горячий.

– Не спал?

– Да, думал о волевом управлении мыслями.

– Управляй – не управляй… (Чуть усмехнулись оба.)

– Вот именно. Мысли же все равно есть. Ты их отгоняешь, а они только усиливаются.

– Э-э, брат…[32]

– Так разъяснил бы.

– Так мысли не отгоняются. Так их только усиливаешь.

– А как надо?

– Перейди в другой поток[33].

– Какой другой?

– Лучше более высокий.

– Так дело не волевых усилиях, а в другом потоке?

– Само по себе волевое усилие… Нужно правильно направить, управлять им. И первое время удерживаться в новом потоке.

– Но «в потоке» ты не свободен.

– Ты всегда в каком-нибудь потоке. Выбирай их свободно.

– Ну, не всегда. Например, медитация на белый ум-пространство.

– Это – тоже поток. Только в таком потоке сможешь ли действовать?

По пути в город рассматриваю медвежий след. Только что здесь прошел, чуть по тропе и ушел в кусты. Моросит, но след четкий с острыми краями не только в грязи, но и на дне мелкого широкого ручейка. Минута-две. Наверняка слышал меня, слух-то отменный, и, может быть, наблюдает. Неприятно, но делать нечего. Вздохнув, продолжаю путь, напряженно вслушиваясь и всматриваясь.

Конечно, нормальный зверь должен сторониться человека, но медведь – непредсказуемое поведение. Минут через двадцать напряжение отпустило, хотя и нет оснований – вполне мог пойти за мной. Стараюсь не строить негативных мысленных сценариев.

– Почему не боишься медведей?

– Ко мне не подойдут. Хоть тут стаи их будут.

– Как это делаешь?

– Особое состояние. Подумай, писать ли об этом. А то начитаются, навоображают у себя такое состояние…

– Подумаю. Что за состояние?

– Словами не описать. В этом состоянии мир устроен так, что им в голову не придет подойти ко мне.

– Побоятся?

– Не это. Просто мы не равны. Это вообще не их мир, не их территория.

– Чувствуешь себя сильнее?

– Сильнее – не то. Сильнее, схватка – это ближе к их миру. В моем мире этого в принципе быть не может.

– А в его мире человек – просто еда.

(Шаман не реагировал на иронию. Я знаю теперь почему: когда он пытается объяснить мысль, ему просто «некогда и лень» отвлекаться на это.)

– Почувствуешь себя едой – попадешь в его мир.

– Но как он попадает при встрече в нужный тебе мир?

– О, мыслишь в ту сторону. Просто моя воля сильнее.

Перед спуском на Тихую-Березовую мы с другом выложили большой каменный крест. Его теперь в Google map можно найти на спутниковой карте. Сначала крест был небольшим, но годами, проходя мимо, мы останавливались на час-другой, увеличивая его. Крест постепенно разрастался, даже тропа сделала небольшую дугу по ровному месту, чтобы огибать его. Теперь крест вписался в местность, в камнях поселились бурундуки, края стали обрастать кустиками кедрового стланика. Он также вошел в местный фольклор, стал местом для фотографирования, появились мифы о его происхождении[34], и проходящие мимо путники несут к нему камни и кладут сверху или рядом, загадывая желание и увеличивая сам крест. Нужно только раз в год приходить, подравнивать.

Короче, реальность этого места чуть изменилась. Надеюсь, только в сторону большей интересности. Мы с другом всего этого не предполагали и уж тем более не проектировали, начиная выкладывать крест. Но теперь я часто думаю на этом примере об изменяющем мир эффекте длительных (годами) неторопливых направленных действий.

– Чужая сильная воля может мне навязать свой мир, свои правила?

– Так и бывает. Только чаще неосознанно.

– Прости простого. Я правильно понял, что чья воля сильнее, того и реальность?

– Да.

– И коллективная воля…

– Да.

– И ничем это не изменить?

– Смысл.

– Что 90?[35]

– Смысл выводит тебя за пределы ситуации и помогает создать намерение и проект[36].

– По Кастанеде?

– Что 90?

– У Карлоса Кастанеды намерение изменяет мир. Но это могут только продвинутые. У него это Воины и Человеки Знания.

– Тьфу. Я ему про лес, а он мне про дрова. Откуда, по-твоему, может взяться намерение? Твое собственное намерение, а не Кастанеды или Дона Гонд…а[37].

– Из смысла?

– Именно, из твоего собственного смысла! У кого выше смыслы или даже просто больше, тот сильнее в волевой составляющей.

– Почему?

– Твой смысл затягивает ситуацию в твою [паутину смыслов].

– Откуда берется эта паутина?

– Ты ткешь ее своими действиями[38].

– Не нравится мне это слово «паутина». Получается, человек как паук.

– Да хоть горшком назови. Это просто образ, чтобы донести тебе мысль.

– Смысл быстро не простроишь.

– Если нужно быстро повлиять на ситуацию, можно попробовать каким-нибудь действием в нужную тебе сторону. Действием ты изменяешь реальность.

– В этом суть шаманства?

– Один из аспектов.

Обвалилась часть скалы. Резкие, еще не обточенные ветрами и дождями фрагменты оставшейся части делают ее похожей на профиль эвелнского воина.

При сосредоточении на этой скале[39] я часто «видел» воина-эвелна, не только профиль, а всего – в унтах и ловко подогнанной кухлянке, с копьем, щитом, большим луком за спиной…

Вспомнил про Микеланджело. Великий скульптор говорил, что просто отсекает от глыбы мрамора лишнее. Скульптура уже есть в глыбе. Микеланджело видел ее и выявлял для остальных.