Самые страшные войска - Скутин Александр Витальевич 12 стр.

Вместо эпиграфа – анекдот.

Заметка в армейской многотиражке:

«На учениях в окоп к рядовому Дедушкину влетела граната РГД-5 на боевом взводе.

– Пиздец! – тут же смекнул рядовой Дедушкин.

И солдатская смекалка, как всегда, его не подвела…»

В этот раз мы возили на самосвалах песок прямо через вахту, меж рядами жилых вагончиков. Песком мы отсыпали лесовозные дороги. За последним вагончиком стоял трелёвочник ТДТ-55, на ремонте. Его тракторист Вася Смоленский снял поддон картера и чего-то там ковырял снизу, возможно – коленвал откручивал. Не знаю, короче, у меня свои заботы. Но проезжая мимо вахты, с сочувствием смотрел на Васю, лежащего под трактором на деревянном щите, его руки были подняты кверху, похоже, крышки коренных или шатунных подшипников снимал. Нелегко, поди, руки всё время на весу держать, да ещё крутить гайки при этом.

Смоленский, кстати, это только его фамилия, а вообще он из Новгорода. Отличный мужик и хороший тракторист. На трелёвщике он ещё на гражданке работал, у себя в леспромхозе, в Демянском районе.

В нашем лесном гарнизоне Вася был известен тем, что недавно он начальника комбината, полкана, послал на х…

От губы Васю спасли лишь чрезвычайные обстоятельства, при которых это случилось.

Совсем недавно, в мае нужно было тащить волоком вагончик с зимника на новую вахту. Как раз на ту самую, где мы сейчас стояли. По пути попалось большое озеро. Несмотря на май-месяц и тёплую погоду, лёд еще не сошёл с озера. Озеро было длинное, вытянуто как раз поперёк дороги. Вокруг тащить вагончик – километров пять будет, а напрямую, через озеро – всего полкилометра.

Полковник, командовавший перебазировкой вагончиков, посмотрел на озеро, потом на Васю, чей ТДТ был во главе колонны техники, и скомандовал:

– Вперёд!

– Куда? – обалдел Вася.

– Через озеро.

– Но там же лёд непрочный, провалится трактор.

– Не провалится, – уверенно, как и положено настоящему командиру, гаркнул полковник. И с интонациями Жеглова добавил:

– Я сказал!

Не так давно прошёл показ сериала «Место встречи изменить нельзя». У них, в Софпороге даже телевизор показывал, не то, что у нас на Хапе: до ближайшей телевышки более полста верст, телесигнал не принимается.

– Не поеду, – отрезал Вася, – я ещё не свихнулся.

Полкан посуровел, подобрался.

– Рядовой Смоленский, смирно! Слушать боевую задачу: тащить вагончик прямо через озеро. Об исполнении доложить.

– Есть, – угрюмо ответил Вася, и пошёл к трактору с видом смертника. Да он и был им сейчас.

Взревев и выплюнув с выхлопной трубы чёрную гарь, ТДТ медленно подъехал к кромке льда. Чуть приостановился у неё, потом пошёл дальше, ещё медленней, таща за собой вагончик на стальных полозьях.

У берега лёд толще, поэтому трактор спокойно пошёл по льду, вот уже и вагончик на лёд въехал, добавив свой вес. При этом Вася оставил дверь кабины открытой.

– Ну вот, – довольно крякнул полковник, – нормально идёт. Я же говорил, что лёд выдержит, не первый год на Севере. Эх вы, сынки!

Именно в этот момент лёд треснул и трактор провалился. Все подсознательно ждали и боялись этого, но всё равно это произошло неожиданно. Вагончик, правда, под лёд не ушёл.

Через пару секунд, из трактора, ушедшего под воду почти по крышу кабины, выскочил Вася, быстро выкарабкался на лёд и побежал к полковнику, заорав на него:

– Я же говорил, что провалится, а ты меня не слушал, старый пидор! Не надо было ехать! А ты мне что? Приказываю, приказываю… На хуй таких приказчиков!

При этом Вася весь дрожал, то ли от холода, то ли от пережитого ужаса, с обалдевшим выражением лица, с него ручьями текла вода, а от него самого валил пар.

– Если знал, что провалится, зачем тогда поехал? Тебя никто не посылал, – цинично усмехнулся полковник с довольным видом.

Ему было от чего быть довольным. Раз никто не пострадал – то и ему ничего не будет. В противном случае полетели бы и погоны, и головы. А трактор утонул – ну и что, железа на наш век хватит. Да и вытащили его скоро, в капиталку отправили.

И вот я, проезжая мимо вахты, каждый раз смотрел на этого самого Васю, копающегося в моторе.

Когда после обеда делал первый рейс, то увидел, что он так и лежит под трактором. Остановился возле, решил напомнить Васе про обед. А то так и останется голодным из-за работы.

Окликнул его пару раз, но ответа не услышал. Тогда подошёл поближе и встал на корточки, заглянув под дизель трелёвочника. Картина маслом! Вася попросту спал на деревянном щите. При этом он связал старое полотенце кольцом и, скрутив его восьмёркой, перекинул через коленвал, а руки всунул в образовавшиеся петли.

Всякий, проходящий и проезжающий мимо, видел, что тракторист лежит под двигателем, а руки его в моторе. Имитация тяжкого, в поте лица, ремонта – полная. Задолбали парня работой.

Ещё про смекалку

А зимой наш экскаваторщик Вася Шустер работал поваром. Его колёсный экскаватор с маломощным дизелем Д-65 не мог прогрызать мерзлый песок, зимой в карьере работал только мощный экскаватор на гусеничном ходу Жени Кравца.

Но повар Вася был отличный. О его украинских борщах ходили легенды, и даже наш комбат, полковник, приезжая в лес, специально старался отобедать у Васи Шустера. У других поваров он даже пробу не снимал, уезжал на уазике обедать в гарнизон.

Так вот, как-то раз в вагончик-камбуз зашёл ротный капитан:

– Шустер, ты там мечи половником в миски пореже, ещё четыре бригады не обедали. Хватит у тебя на всех?

Вася посмотрел в котлы с первым и вторым блюдом, озадаченно почесал в затылке, и скомандовал помощнику:

– Стажёр – два ведра воды с проруби! Быстро! По ведру в котёл с первым и вторым.

А потом повернулся к ротному и сказал:

– Хватит на всех, товарищ капитан, отвечаю.

Смекалка – 3 (Гринпис отдыхает)

В овенкоматах (Во, блин, оговорочка по Фрейду! В военкоматах, конечно.) призывникам при отправке всегда говорят: «мы направляем вас в хорошие части, служба у вас будет лёгкой». Но давно известна расхожая истина: не так важно, в какой части ты служишь, как – на каком месте. Место, местечко, должно быть «тёплым». То есть, с возможностью забить на службу и разные там наряды-караулы, выполняя лёгкие необременительные обязанности. А если при этом ещё и в казарме не надо ночевать – вообще кайф.

Перечислять эти местечки нет надобности: баня, столовая, клуб, медсанчасть, кочегарки и пр. Штаб… ну – это где как. Место, конечно, хорошее, но и начальство рядом. А потому штабные солдатики, несмотря на всю борзость и опухлость, на губе чаще других бывают.

Но самое далёкое от военной службы место, в прямом и переносном смысле – это подсобное хозяйство. Солдаты подхозов вообще имеют самое смутное представление о службе. Не очень твёрдо знают в лицо своих ротных командиров, не говоря уж про сослуживцев-солдат.

Все, ну, или почти все солдаты стремятся попасть на такие тёплые места. Но не всем это удаётся. Чемпионами по прорыву на тёплые местечки у нас на Хапе, как и везде в Вооружённых Силах были лица южных национальностей. Поначалу. В результате: котельная в клубе взорвалась, трубы отопления в казарме разморожены, койки в санчасти постоянно были заняты «больными» земляками, кинопроекторы сломались и т. д. В общем, полный развал и бардак в хозяйственной деятельности. И только грузины в пекарне выпекали изумительный по вкусу душистый хлеб.

В конце-концов, из хозвзвода (хозсброда) кавказцы были командирами изгнаны (кроме пекарни, хлеб у грузин был отличный!), а на освободившиеся места были распределены рачительные и трудолюбивые молдаване и хох… э-э-э… лица юго-восточно-славянской национальности.

Но всё хорошее когда-то кончается. Дембельнулись с подсобного хозяйства его смотрящие к себе в благословенную плодородную Украину (храни её судьба!)

И на их место пришли два шустрых, наглых, горластых военных строителя с Новгородчины. К своёму небогатому жизненному опыту они до армии уже успели прибавить по одной судимости.

Начпродом в отряде был прапорщик Паршин. Кличка у солдат – Поршень. Сам начпрод вместе с отрядом дислоцировались в 50 километрах от Хапы, в посёлке Новый Софпорог. Но Поршень частенько наведывался на Хапу, проверить состояние столовой, продсклада и подхоза. Как раз в то время в СА ввели новое воинское звание «старший прапорщик». И Поршень первым в нашем отряде получил третью звёздочку на погон без просветов. Вместе со звёздочкой он получил также новую кличку – Страшный Прапорщик. Сейчас ему очень хотелось, чтобы солдаты Хапы обратили внимание на его новое звание.

– Эй, воины! Почему честь старшему по званию не отдаёте? – строго сказал он солдатам, сидящим на скамейке перед казармой и разливающим одеколон в эмалированные кружки.

У нас на Хапе честь не отдавали даже полковникам, но мы поняли, что Поршень просто хотел, чтобы заметили его повышение. И из уважения к пожилому человеку (сорок ему всего-то было, но для нас тогда – старик) мы небрежно козырнули ему: не вставая, кто левой рукой, кто правой, не выпуская кружек из рук. А Коля Рыженков махнул рукой у пилотки даже не отрываясь от проглатывания одеколона внутрь.

Проследовав мимо нас, Поршень зашёл на продсклад. Поздоровавшись с ним, мимо прошла жена одного из хапских офицеров с мешком картошки. Поршень тут же налетел на солдата:

– Ты почему картошку офицерским жёнам раздаёшь? Их мужья неслабые пайковые надбавки получают, да ещё северные, да за выполнение плана.

Почему, почему… Если солдат не даст ей картошки, завтра же её муж, он же ротный командир, поставит на склад другого солдата.

– Понимаете, – начал оправдываться солдат. – Они приходят и просят, и просят…

– А ты так делай: она у тебя начнёт просить – а ты у неё попроси. Она тебе даст, тогда и ты ей – картошки, гы-гы-гы…

И довольный своим чувством юмора, Поршень пошёл дальше, на подсобное.

Для определения состояния подхозных свинюшек у него был свой, опробованный годами службы метод. Если хрюшки в клетках орут – значит голодные. Или неубрано у них. Когда они сыты и довольны – визжать не будут, а будут лежать на боку на чистой соломке, вальяжно похрюкивая. И если свиньи орут – горе военным свинарям! Завтра они уже будут осваивать полезную в народном хозяйстве специальность сучкоруба, вальщика леса или чокеровщика.

Когда Поршень вошёл в свинарник, то там мгновенно стало тихо. Прапорщик прошёлся по клеткам – хрюшки не лежали, сыто прикрыв глаза, а стояли, прижавшись к стенке. Но молчали. И старший прапорщик вышел на улицу, довольный результатами инспекции.

Солдаты с подсобного давно знали, что Поршень определяет удовлетворительность их работы по визгу поросят. Точнее – его отсутствию. И все процедуры по уходу за животными начинались одинаково: солдаты раскатывали пожарный шланг, включали насос и окатывали свиней ледяной водой. И вот тут то начинался истошный, леденящий душу визг. Менее чувствительные натуры могли бы разрыв сердца схватить от жутких воплей. Дахау и Освенцим отдыхают. Впрочем, на здоровье свиней это вредно не отражалось, только чище становились. И закалённее. Но я бы свою домашнюю хрюшку пожалел таким образом закалять.

И со временем, как только открывалась дверь в свинарник, хрюшки испуганно замолкали, с ужасом ожидая водяной экзекуции: «Только бы не нас, только бы не заглянул в нашу клетку, мимо прошёл!»

Вечерняя поверка

– Скутин!

От неожиданности я вздрогнул и громко крикнул:

– Я!

«Головка от хуя», – со смешком сказал кто-то из второй шеренги старослужащих и они негромко, сдержанно заржали.