После этого, в декабре 1932-го, «Вундертим» предстояла настоящая проверка на прочность – сборная Англии. Они уже не были сильнейшей сборной в мире, пожалуй, даже далеко не сильнейшей, но их по-прежнему очень уважали за влияние, которое британский футбол оказывал на весь мир. И они все еще были непобедимы в домашних матчах с иностранцами. Испанцы переиграли их в Мадриде в 1929 году, но два года спустя ощутили на себе всю мощь английской сборной и были разгромлены со счетом 7:1 на «Хайбери». Австрийцев же носили на руках после победы над шотландцами, но Майзль, вообще склонный к пессимизму, переживал по поводу предстоящей игры и решил обратиться за советом к своему старому другу и учителю – Джимми Хогану.
Разочаровавшись в Англии, Хоган в 1921 году переехал в Швейцарию, проведя три года на посту тренера сначала «Янг Бойз», а затем «Лозанны», после чего вернулся в Венгрию, в «МТК», который теперь назывался ФК «Венгрия». После этого он переехал в Германию, где работал советником Футбольной федерации и тренировал «Дрезден». Одним из его учеников был Гельмут Шон, позже ставший помощником Зеппа Хербергера в сборной ФРГ, выигравшей чемпионат мира в 1954 году, и лично приведший сборную к победе в 1974-м. Так что Хоган был своего рода миссионером, несшим техничный стиль футбола по Европе, за счет которого в дальнейшем Европа и должна будет превзойти Британию.
Его приняли с недоверием, и когда многие немецкие тренеры высказали свое недовольство по поводу того, что по-немецки он говорил плохо, Футбольная ассоциация Германии предложила ему самоутвердиться, выступая без переводчика. Началось все хуже некуда, Хоган случайно представил себя «профессором языкознания», а не учителем футбола, и обстановка накалилась. Он постарался объяснить важность мышления на футбольном поле, но был безжалостно высмеян, публика отвергала его попытки доказать, что это игра не только сильных телом, но и людей, умеющих действовать как команда. Хоган устроил десятиминутный перерыв и пропал. Когда он вернулся, то был одет в футболку «Болтона». Он снял обувь и носки и сказал аудитории: «75 % немецких игроков не умеют правильно обращаться с мячом», и мощно ударил с правой, направив мяч в деревянную панель, находящуюся в 15 метрах от него. Мяч отскочил к нему обратно, и он тут же, с лёта, нанес удар с левой, желая продемонстрировать важность развития умения бить с обеих ног. Панель развалилась на две части. После этого в течение месяца его лекции посетило более 5000 футболистов из Дрездена… В 1974 году, после его смерти, Ганс Пасслак, президент Немецкой футбольной федерации, написал его сыну Франку, что его отец был «создателем современного футбола в Германии».
Встревоженный политической ситуацией, Хоган покинул Германию и отправился в Париж, спрятав все свои сбережения в гольфы, дабы избежать их изъятия – в Германии существовало ограничение на вывоз валюты. В Париже он не смог справиться с командой звезд и вернулся в Лозанну, где, в свою очередь, не нашел понимания с президентом клуба, который считал, что игроков нужно штрафовать за каждый нереализованный момент. Когда пришло время предложения Майзля, Хоган был уже доведен до отчаяния.
Австрия, как никогда, нуждалась в нем или, по крайней мере, в ком-то, кто мог бы провести ревизию имеющихся в стране талантов. За две недели до встречи с Англией они проиграли сборной Вены, а Синделар был уже не в своей лучшей форме. Очевидно, главной проблемой стала нервная обстановка в сборной, кроме того, были проблемы с готовностью к матчу у Адольфа Фогля и Фридриха Гшвайдля. Вся Австрия была в предвкушении матча с родоначальниками футбола. Огромное количество болельщиков собралось на Хельденплац, слушая репортаж с матча через динамики на улицах, а Правительственный комитет финансов отменил заседание ради репортажа с матча.
«Вундертим» начали не очень удачно, и к 26-й минуте Англия вела уже два мяча – оба гола забил форвард «Блэкпула» Джимми Хэмпсон. Спустя шесть минут после начала второго тайма австрийцы, после комбинации Синделар – Шалль – Жичек, отыграли один мяч. Вальтер Науш после затяжной атаки попал в штангу, но англичане собрались, и Эрик Хаутон со штрафного отправил в их ворота третий мяч. Синделар после сумасшедшего прохода хладнокровно сократил отставание до 2:3, но тут же дальним ударом Сэм Крукс вновь увеличил разрыв в счете до двух мячей. Англичане были озадачены тем, что австрийцы оставляли игроков за линией мяча при его потере, те же вновь взяли игру в свои руки, поражая воображение шикарной комбинационной игрой. Но им не хватило уверенности в себе. Жичек после углового забил еще один мяч, до конца игры оставалось пять минут, вот только было уже слишком поздно. Они проиграли со счетом 3:4, но их действия на поле поразили англичан. «Откровение» – так назвали их игру журналисты «Daily Mail», а «Times» присудил австрийцам «моральную победу» и в восторженных тонах написал об их игре в пас.
Два года спустя сборная Австрии играла с «Арсеналом» на «Хайбери», хотя они и вынуждены были называться «Сборная Вены», так как матчи между национальными сборными и клубами были запрещены ФИФА. Они проиграли со счетом 2:4, что побудило Роланда Аллена написать в «Evening Standard»: «Это выглядело прекрасно, и это было прекрасно: когда австрийцы научатся конвертировать свою мудрость на футбольном поле в голы, когда они освоят науку победы в матче так же хорошо, как они приручили футбол, они заставят всех присесть и поучиться у них». Выводы были налицо, но никто в Англии не удосужился к ним прислушаться.
Вместо этого те два матча были восприняты как доказательство стереотипа о том, что континентальные команды имеют серьезные проблемы с завершением атак. В отношении австрийцев это утверждение было справедливым, но никто не замечал их талант в контроле мяча, и даже привычно идеализировавший Англию Майзль не пытался никого в этом разубедить. «Для нас, для Центральной Европы, атакующая игра британских команд с эстетической точки зрения выглядит малопривлекательной. Такой подход возлагает всю ответственность за голы на центрфорварда и вингеров, в то время как инсайды больше играют как хавбеки, поддерживая атаку… У нас в Центральной Европе центрфорвард – лидер команды благодаря своему техническому превосходству и тактической грамотности, в то время как в Англии его активность ограничивается использованием ошибок обороны соперника».
Впрочем, он хвалил тот темп, который поддерживали британцы в игре, признавая, что это «смутило и дезориентировало» его игроков. «Недостатки аккуратности своей игры в пас верхом англичане компенсировали уникальной мощью и скоростью своего нападения». Итак, фронт был открыт: мощная, быстрая и несгибаемая Англия против техничной, упорной и не такой бойцовской Европы.
Наконец-таки Австрия добилась желанной победы над Англией в Вене в мае 1936 года. Когда перед матчем Майзль показал состав Хогану, англичанин усомнился в выносливости форвардов-инсайдов, на что Майзль ответил, что рассчитывает на быстрый гол в первые двадцать минут и на защиту добытого преимущества в оставшееся время. И он оказался прав. Синделар раз за разом уводил центрхава Джона Бакера за собой и был словно предвестником Нандора Хидегкути, 17 лет спустя повторявшего тот же маневр. Совсем скоро англичанам дважды пришлось достать мяч из сетки своих ворот. Джордж Кемселл отыграл один гол в самом начале второго тайма, но, несмотря на нервное буйство Майзля на бровке, преимущество австрийцев было очевидным. Джек Крэйстон признал: «Мы не знали, что делать. И были возбуждены до отвращения». Когда маниакальная страсть становилась важнее преимущества на поле, британские команды всегда терпели неудачу.
Впрочем, после этого «Вундертим» стала сдавать свои лидирующие позиции, уступая европейский футбольный трон Италии. В плане схемы итальянцы, в большей степени случайно, играли нечто среднее между «дубль-вэ-эм» англичан и дунайской «2–3–5», но особенными их делал национальный характер. «Технически гораздо менее подкованные, чем их европейские соперники, – писал Глэнвилл, – итальянцы компенсировали это неистовым напором и отличной физической готовностью игроков». Вера в единственную правду атлетизма вообще была сильна в то время, поскольку страной правили фашисты. Но это были и тенденции, заложенные Витторио Поццо, вечно лохматым мечтателем, ставшим гением итальянского футбола в период между войнами.
Витторио Поццо: чемпион мира с Италией 1934 и 1938
Поццо родился неподалеку от Турина в 1886 году и подавал большие надежды как бегун, выиграв забег на 400 метров на Студенческих играх в Пьемонте, однако стал футболистом после того, как его друг Джованни Гоччионе, который собирался играть за «Ювентус», высмеял его за то, что он «бегает как легковой автомобиль», и предложил ему попробовать побегать «с мячом перед ним». Не став выдающимся игроком, Поццо закончил Международную школу торговли в Цюрихе, где выучил английский, французский и немецкий, а затем продолжил обучение в Лондоне. Устав от сообщества эмигрантов в столице, перебрался на север, в Брэдфорд, где благодаря влиянию отца устроился на стажировку по производству шерсти. Англия и футбол неожиданно завладели им. Он стал так решительно настроен понять свой новый дом, что, будучи католиком, начал посещать англиканские церковные мессы. Вскоре его жизнь стала напоминать обычную жизнь простого англичанина: церковь по воскресеньям, пять рабочих дней, футбол в субботу. Родители звали его обратно, чтобы помочь брату управиться с его инженерной фирмой, но он отказался. Отец прекратил его содержание, но Поццо все равно остался в Англии, сводя концы с концами благодаря преподаванию языков.
«Манчестер Юнайтед» стал любимой командой Поццо, в основном благодаря легендарной тройке полузащитников: Дика Дакворта, Чарли Робертса и Алекса Белла. У него вошло в привычку отираться возле выхода для игроков на «Олд Траффорд» после матчей, и как-то раз, набравшись смелости, он подошел к Робертсу и сказал, что восхищается им и что был бы рад возможности поговорить с ним об игре. Это стало началом долгой дружбы, благодаря которой появился стиль Поццо, который будет использовать сборная Италии под его руководством двадцать лет спустя. Он питал отвращение к игре с тремя защитниками и требовал от своего центрального полузащитника, по типу Робертса, чтобы тот был в состоянии отдавать длинные передачи на фланги. Это было положение, которое он почитал фундаментальным и которое привело его к тому, что он, вновь став тренером итальянской сборной, моментально убрал из команды Фульвио Бернардини, идола римских болельщиков, потому что он был скорее «курьером», а не «диспетчером».
Поццо наконец вернулся в Италию, чтобы посетить свадьбу своей сестры, после чего семья воспрепятствовала его возвращению в Англию. Вскоре он устроился на работу секретарем в Итальянскую футбольную федерацию, где его попросили отвезти сборную в Швецию на Олимпийские игры в 1912 году – так он стал руководить национальной командой в первый раз. Проиграв с минимальным счетом Финляндии и победив Швецию, итальянцы после были разгромлены Австрией со счетом 5:1. Поражение было разочаровывающим, хотя и ожидаемым, но значимым явилось то, что оно способствовало первой встрече Поццо с Майзлем. Они стали друзьями, оставшись конкурентами на всю оставшуюся жизнь.
Поццо ушел со своего поста после поражения от Австрии со счетом 1:3 в следующем декабре и возобновил свои поездки. Он был майором в Альпийском подразделении во время Первой мировой войны и второй раз был приглашен в сборную страны после поражения от Австрии со счетом 0:4 незадолго до Олимпийских игр 1924 года. Они многообещающе начали в Париже, победив Испанию и Люксембург, затем минимально проиграли Швейцарии, однако вскоре умерла жена Поццо, и он снова ушел. Пять лет работал управляющим в «Пирелли», проводя свободное время за прогулками со своей овчаркой в горах. Затем, в 1929-м, Итальянская федерация в третий раз позвала его к себе. На этот раз он посвятил ей двадцать лет, превратив Италию в лучшую команду Европы и, пожалуй, мира.
Когда Поццо впервые принял эту работу, он обнаружил чрезмерно раздутую лигу, состоящую из 64 клубов, некоторые из которых вышли из федерации, когда он попытался сформировать более подобающую форму для первого дивизиона. К его третьему пришествию уже была профессиональная лига, и фашистское правительство, признав полезность спорта в качестве инструмента пропаганды, охотно финансировало строительство новых стадионов и необходимой инфраструктуры. «За границей и в пределах страны, вне зависимости от того, занимаемся спортом или нет, мы, итальянцы… потрясены и все еще продолжаем испытывать радость, лицезрея этих безупречных атлетов, которые сокрушили многих достойных соперников, – какой пример всепобеждающего марша итальянцев Муссолини», – писал в «Lo Sport Fascista» после триумфа итальянцев на чемпионате мира 1938 года Лондо Ферретти, офицер Муссолини по связям с прессой.
Уровень вовлеченности Поццо в фашистскую идеологию остается неясным. Его связь с Муссолини привела к тому, что со всем, что с ним связано, остерегались иметь дело в пятидесятые и шестидесятые годы, и также означала, что «Стадио делле Альпи», стадион, построенный сразу за окрестностями Турина для чемпионата мира 1990 года, не будет назван в его честь. Позже, в девяностые, появились доказательства, заставляющие предположить, что он сотрудничал с антифашистским Сопротивлением, доставляя еду партизанам поблизости Бьеллы и помогая бежать узникам войны со стороны союзников.
Однако истинно то, что он сполна воспользовался господствующим милитаризмом, чтобы возвыситься и мотивировать свою команду. «Если тех, кто отбирает, больше одного, то это ведет к компромиссу, – говорил он, – и ни одна выдающаяся футбольная команда не была построена благодаря компромиссу». Он был проницательным манипулятором, разработавшим суровый авторитарный стиль обращения с игроками, часто являющимися идолами для своих болельщиков. Он, например, мог отсудить все тренировочные игры, и, если чувствовал, что игрок не отдал пас товарищу по команде из-за какой-то личной неприязни, он просто выгонял его с поля. Если он брал двух игроков, которые были известны тем, что не ладят друг с другом, он заставлял их жить в одной комнате. Это был его национализм, однако он был весьма противоречив. Приведем лишь один пример случая на пути в Будапешт на товарищескую игру с венграми, которую итальянцы выиграли со счетом 5:0. Он повел своих игроков посетить поля сражений Первой мировой в Ославии и Горизии, остановившись возле огромного кладбища в Редупиглиа. «Я сказал им, что это хорошо, раз печальное и ужасное зрелище глубоко впечатлило их: как бы мы ни переживали по этому поводу, это ничто по сравнению с гибелью людей, расставшихся здесь с жизнью на окружающих холмах», – написал он в своей автобиографии. В другие времена он, может, промаршировал бы во главе своих игроков, распевая «Иль Пьяве».
Несмотря на все это, Поццо был в достаточной степени англофилом, чтобы, с ностальгией оглядываясь назад, вспоминать о золотом веке честной игры, разрушаемой вредоносными эффектами премиальных за победу, которые вскоре стали характерной чертой национального чемпионата. «Это – победа любой ценой, – говорит он. – Это – мучительная зависть по отношению к сопернику, преобладание результата над игрой до самого окончания чемпионата». Он склонялся к схеме, подобной классической 2–3–5, но ему недоставало центрального полузащитника, достаточно мобильного и творческого, чтобы задействовать эту схему на все сто. Поццо обратил свой взор на Луисито Монти, игравшего за Аргентину на чемпионате мира 1930 года. Он перешел в «Ювентус» в 1931-м и стал одним из ориунди, южноамериканских игроков, которые, благодаря своим итальянским корням, могли быть задействованы в выступлениях за сборную Италии. Монти было почти тридцать, когда его подписали, он страдал от избыточного веса и даже после месяца индивидуальных тренировок ему все еще не хватало скорости. Однако он был весьма вынослив и известен как «добле анко» («двухфланговый») за свою способность покрывать значительную дистанцию на поле. Поццо, возможно, находящийся под влиянием схемы, которая уже почти прижилась в «Ювентусе», использовал его в центре поля – не совсем Чарли Робертс, но и не Герби Робертс. Он отходил назад, когда другая команда владела мячом, и опекал центрального нападающего соперника, но выдвигался вперед и становился частью атакующей оси, когда мяч был у его команды. Хотя он и не был третьим защитником – Глэнвил в действительности говорит, что только в 1939-м, после выхода в свет статьи Бернардини, написанной им после ничейной игры команды Поццо с англичанами (2:2), проходившей в Милане, состоялось полноценное одобрение внедрения схемы W-M (система, как называл ее Поццо, в пику традиционному методо) в Италии – Монти играл глубже, чем традиционный центральный полузащитник, а два центральных нападающих оттягивались назад, чтобы помочь крайним атакующим полузащитникам. Таким образом, схема превращалась в 2–3–2–3, W-W. В то время это казалось, как писал журналист Марио Заппа в «La Gazzetta dello Sport», «моделью игры, которая является синтезом лучших элементов всех самых значимых систем».