– Саша… – подсказала Вика, выдохнув радостно, потому что мама наконец перестала трогать половые губы.
– Да, с Сашей поехали в город на два дня. Мы разминулись… Ну подымайтесь. Позавтракаем и пойдем погуляем по поселку. Всё расскажите мне.
Когда завтракали, мама еще раза два пожурила за то, что они спят вместе, а потом стала рассказывать, как она ехала сюда. Говорила, что в купе была только она и один импозантный мужчина. Вика Вити «перевела» как «симпатичный». Звали его Игорь. Много шутил и рассказывал интересные истории. От него исходила столько мужской энергии, не то что от вашего папы. Софье он показался настоящем мужчиной. Вики этот рассказ показался, очень странным. Мама говорила про какого-то мужика и принижала папу.
– У него такие сильные руки, – продолжала женщина, – Он ехал в одной майки. Бицепсы такие, как эти персики….Да и думаю, у него не только бицепсы большие, – мама лукаво улыбнулась. А Вика вообще пребывала в шоке. – Игорь в таком был облегающем трико, и там… Ну, мы девочки понимаем, да, Вика, – Софья наклонилась к дочке и подмигнула…
– Мам, зачем ты это нам говоришь? – задыхаясь спросила Вика. А Витя потупился, очень смущаясь.
– Ну, вы же большие, взрослые… Вместе спите…
– Ну, мама, – чуть не заплакала Вика.
– Просто мне Инга всё рассказывала по телефону, чем вы тут занимаетесь. Я вот решила приехать…
– Чем? – насторожился Витя.
– Давайте погуляем. Я хочу с вами обоими серьезно поговорить. Лучше будет пройтись…
Они вышли за калитку. Сердца детей бились, оба были подавлены. Что могла видеть, что могла рассказать? Что сейчас ждать от мамы? Как их накажут?
– Инга мне рассказала сначала, что вы ходите за каким-то мужчиной, – начала мама, когда они шли по солнечной, зеленой улице, – Инга сказала, он нехороший человек. Местных детей он не трогает, а вот с приезжими играет в… неприличные игры. Показывает свой член и мочиться на глазах у детей. Было такое? (Ребята молча шли, опустив головы). Инга мне сказала, вы где-то пропадали два дня. Наверное, были у него и играли в эти неприличные игры…
– Мам, мы ни во что не играли….
– Не перебивай, – одернула женщина дочь. – Что там было, Инга не знает. Но она слышала, как ты, Вика говорила, что хочется тебе взрослому мужчине член пососать… (девочка пораженно взглянула, Инга никак не могла это слышать, Вика говорила это за пределами поселка, когда Инга была на работе). Сознайся, говорила же? И я знаю, почему именно ты это говорила. Этот мужчина вас совращал. Посмотри мне в глаза. Сосала?
– Нет, мам, – перепуганная Вика глядела мокрыми от слёз глазами.
– Хорошо, может я и поверю, что нет… – беспощадно продолжала Софья Петровна. – Но вот, в чем вы не можете отпираться, так в том, что подглядывали за самой Ингой им Сашей. Было?… Вы были на крыше, смотрели на них… Как не стыдно, а? А потом занимались онанизмом оба…
– Мама, я не… я это, это только Вика, – вдруг заплакал Витя.
– Вот! – с победоносным видом сказала мама. – А если бы я не приехала? Вика бы у тебя отсосала… Сегодня уже у сонного трогала…
– Трогала? – вздрогнул мальчик, утирая слёзы.
– Я… я, мам, не нарочно… Я просто… – оправдывалась Вика.
– Вот скажи, зачем ты сегодня, когда брат спал, трогала писун?… Молчишь? Хотела пососать? Как ты говорила на всю деревню. Хочу сосать член…
– Нет, мам, я не хотела… я не знала… я не думала… – не выдержала девочка и тоже заплакала.
– Вот что, милые мои, если вы так стремитесь быть взрослыми. Уходите со школы, идите на работу, женитесь, занимайтесь… сексом. Вы ведь так говорили, да?
– Мам, мы больше никогда не будем, – взмолились дети.
– Или вы хотите друг с другом, а? – продолжала злая мама. – То один потрогает спящую, то другая потрогает, когда брат спит. Хотите друг друга трогать, да? (дети понуро мотали головами)…. А вот смотрите, брошенный дом. Пошли во двор, чтобы никто не видел. Если хотите трогать, попробуйте, чтобы узнать, как противно трогать брата и сестру. Как это ужасно…
Мама завела их во двор брошенного дома.
– Ну же, трогайте друг друга…
– Мам, мы не хотим. Мы больше не будем, – в унисон говорили дети, глядя на подбоченившуюся мать.
Вдруг зазвонил Викин мобильный телефон. На экране высветилось «Мама». Вика недоуменно посмотрела на маму, которая вот стояла перед ними, и на экран. Кто мог звонить? Может быть, папа с номера мамы? Она нажала на ответ.
– Вика, привет! – услышала она веселый голос мамы. – Как вы там? Я так уже по вам соскучилась…
Вика посмотрела на женщину, которая только что их ругала и заставляла трогать друг друга. Та странно застыла, сильно наклонив голову на бок; плечи быстро дрожали….
– Мама, это ты? – неуверенно спросила Вика в трубку.
– Ну, конечно же, Вик, это я! А ты подумала, кто? – засмеялась настоящая мама в далеком отсюда городе.
Женщина рядом начала трястись сильнее и вдруг… обернувшись, подпрыгнула… И так высоко, что мигом перелетела этот брошенный дом….
14.
– Так это была не мама? – спрашивал Витя еще не отойдя от шока, когда они шли назад домой.
– Я тебе уже пять раз ответила, Вить. Ну что ты тупишь? Это была не мама.
– А кто? – ничего не понимал мальчик.
– Это… был оборотень, – через чур как-то спокойно ответила девочка. От этого жуткого слова у Вити подкосились ноги, и он бы упал, если бы сестра не ухватила. – Не падай, милый братец. Всё это, конечно, жутко не обычно, но… Надо же, я даже не знаю, как сказать. Неужели Додик – оборотень?
– Ты думаешь, это он?
– Ну, в этой деревни только один он со странностями. А кто еще? Ну ни Инга же? – пошутила и сразу пожалела, что пошутила, потому что мальчик захныкал:
– Давай не ходить в дом Инги. Она нас съест…
– Да, не бзди, я прикололась. Конечно же, это Додик…
– Но… но зачем он превращался в маму? Не есть же нас.
– Чё ты заладил, есть-есть? Никто никого не собирается убивать. Я давно это поняла. А вот зачем, это я сама не пойму. Наверное, чтобы с нами поговорить. Сам же он не умеет разговаривать. А может быть, чтобы нас потрогать. Вот гад! – топнула ножкой девочка. – Он мою письку трогал…
– И мою. И он хотел, чтобы мы друг друга трогали…
– Ага. Колдун-извращенец, – засмеялась Вика.
– Вик, а мама сказала… то есть этот колдун, что ты утром это…
– Наврал он всё, – смутилась девочка и поэтому солгала.
– А я тебя трогал ночью, прости, – внезапно признался Витя и заплакал. – Я не хочу тебя обманывать… (девочка обняла плачущего брата)… Я думаю, что обманывать хуже. Этот колдун знает…
– Вить, ты прав, – сильнее прижала она братишку к себе. – Не будем никогда больше друг другу врать. Я тебе сегодня тоже трогала, когда ты спал…
– Зачем? – всхлипнул на плече сестры он.
– Ох, я не знаю… Просто… ну, короче, не знаю… Затем, зачем и ты….
Детям это показалось смешно, и они засмеялись, перестав плакать. Потом помчались со всех ног домой…
Было одиннадцать утра. Инга почему-то рано пришла на обед. Она возилась в свой комнате, перебирала бельё. Вика размышляя над тем, как им быть в этом положении: если Додик умеет оборачиваться в любых людей, то им… может быть кто угодно… Эту мысль она не высказывала брату, тот и так был напуган. Витя же остановился у открытой двери комнаты Инги. Он залюбовался девушкой. Она сегодня казалась как-то по особенному красивой. В своём белоснежном медицинском халате, она стояла к нему спиной и гладила утюгом платье. Инга напевала песенку. Когда закончила глажку, подняла платье, чтобы рассмотреть. Потом снова положила и… сняла халат, всё так же не оборачиваясь. Мальчик стал взволнован, он прижался быстро к косяку. Девушка расстегнула лифчик, и он упал на гладильную доску. О! … мальчик задохнулся, и почувствовал, как волна возбуждения охватывает его всего – Инга снимала трусики. Он видел красивую попу. А потом… потом она стала медленно поворачиваться. И… конечно же, мальчик знал, что она будет ругаться, обнаружив в дверях его, но… но ему так хотелось увидеть голую Ингу. У девушке была сумасшедше красивая грудь… Витя заскользил глазами вниз… Живот… Пупок… Лобок… И…
…И… О! Чёрт! Что это? Этого не может быть! Мальчик не верил своим глазам. У Инги… был член. Большой мужской член с большими яйцами! Инга подмигнула мальчику и ласково улыбнулась… Взяла в руку свой член и на глазах Вити стала онанировать. Девушка одной рукой держалась за шкаф, а другой водила по члену… который рос из неё. Зрелище одновременно пугало и возбуждало.
– Подойди ближе, – томно произнесла Инга, и загипнотизированный мальчик шагнул в комнату, сделал еще шаг, еще. – Ты… я знаю…. Хочешь тоже… Спусти шортики, – говорила мелодичным нежным дыханием девушка-гермафродит, – Теперь трусики… да… умничка… Поиграй со своим малышом…
…Вики надоело думать наз задачей. Она оглянулась. Куда это делся Витя? Она вышла из комнаты, пошла по коридору. Проходя мимо комнаты Инги, девочка остановилась и… остолбенела. Она увидела… абсолютно голого Сашу, который стоит, одной рукой держится за шкаф, другой онанирует. И рядом Витю, который тоже дрочит со спущенными штанами…
Первая мысль, которая пришла Вики, когда прошел шок, – «Предатель! Как ты можешь! Предатель!». Ураган ревности хлестнул по всему существу девочки, она не могла поверить и простить, что братишка сейчас с кем-то другим. А к Саше – ненависть. Она моментально захотела, чтобы он умер. Тот, кто стоит и совращает самого любимого её человека на земле. Сейчас они просто дрочат, но через мгновение займутся сексом. И она не выдержит этого удара предательства. Девочка бросилась бежать из дому, заливаясь горючими слезами…
Выбежала. И… и чуть не вскрикнула от ужаса. В калитку заходили, держась под руки, Саша с Ингой. Саша… Саша заходит в калитку! А кто же там, с Витей? Она кинулась назад… Мальчик стоял в комнате Инги со спущенными трусами и онанировал; больше – никого не было…
15.
Здесь поселился вечный страх.
Его здесь люди разбудили.
Сжимает в цепких он когтях
Достав младенца из могилы.
Целует он дитя в уста,
И возбуждает пальцем чресла…
И жизнь уже идёт не та,
Не то уже проходит детство.
Ты поражен, младенец мой,
Желаньем друга, страстью девы…
Играешь снова сам с собой,
И усмехаются химеры…
Ты плачешь, но кончаешь вмиг,
И снова игры начинаешь -
Ты страх в величии постиг,
И посему в штаны себе кончаешь…
Вика смотрела, как Витя пишет… Дети закрылись у себя в комнате, после всех этих странных событий. Вика хотела с братом обсудить, как быть дальше, ей самой приходила только одна мысль: бежать… Но братишка молчал. И вдруг достал тетрадь и начал писать. Девочка увидела, как на листе рождаются стихи. И это ей казалось самым страшным, что сегодня происходило. Витя сопел, нагибался к листу, аккуратно выводил каждое слово. А Вика гадала – это существо, которое сейчас пишет на листе, брат её или нет? Витя ни разу не причитал ни одного стихотворения в жизни, ни одной книги. Как он может вообще хоть что-то написать? Это… оборотень?!
Девочка не выдержала и стукнула брата. Тот застонал и придурковато стал оглядываться, растирая ушибленное плечо.
– Ты чего? – не понимая, почему его ударила сестра, спросил Витя.
– А ты чего? Зачем ты это сейчас делал?
– Это? – эхом отозвался он, совсем ничего не соображая.
– Да, это. Зачем ты сейчас это писал?…
– Это…. Это стихи… Откудава они тут? – глупо глядел на исписанный своей же рукой лист мальчик.
– Это ты только что написал…
Витя вскочил как ужаленный, он отпрыгнул от того места, где рождался поэтический шедевр.
– Вика, мне… мне страшно… – заплакал он.
– Мне тоже, – она подошла и обняла брата. – Я закрыла дверь и окна… Ты не помнишь, когда здесь проходит поезд? (мальчик промычал «нет»). Нам нужно бежать отсюда. Додик может превращаться в кого угодно. Не хнычь, мы завтра убежим…
– Но… у нас нет билетов, – всхлипнул Витя. Они сели на кровать.
– Мы что-нибудь придумаем. Сядем в автобус. Деньги у нас есть. Помнишь, тот белый домик на станции? Я думаю, это вокзал. А если не будет билетов. Просто попросимся у проводника… – Вика старалась говорить нежно и ласково, чтобы братишка успокоился.
В дверь постучали. Дети вздрогнули.
– Витя, Вика, вы здесь? – послышался голос Инги. Девушка подождала ответа, затем кому-то сказала: – Наверное, гуляют….
– У Инги есть член, – прошептал мальчик, когда шаги девушки стихли.
– Член? – удивленно взглянула Вика, и Витя пересказал видение. Девочка рассмеялась и смеялась долго. Мальчик даже обидчиво отвернулся.
– Прости, – утирая от смеха слёзы и отдышавшись сказала она. – Это я от страха смеюсь…
– А разве от страха смеются? – не поверил Витя.
– Смеются, – улыбнулась сестра. – А еще, чтобы не было страшно, думают о сексе…
– Слушай, – перебил мальчик девочку, – а что Додик от нас хочет? Мы же маленькие, нас убить очень просто. Зачем он нас пугает?…
– Я думала, Вить, об этом. И сама не понимаю. Та женщина, в которую он превращался, хотела, чтобы мы друг друга трогали. Инга с… (Вика снова нервно хихикнула)… с членом хотела, чтобы ты дрочил. Он… знаешь, наверное, хочет смотреть, как мы это делаем…
– Зачем?
– Ой, я не знаю…. – печально выдохнула Вика.
– А… если мы… ну, это… будем это делать друг с другом… мож, он отстанет? – Вити эта фраза далась тяжелее всех фраз на свете: он смущался и возбуждался.
– Ой, я не знаю… – повторила Вика. – И… знаешь, я наверное, не смогу тебя трогать. Как-то это… ну, не смогу и всё, – не смогла она объяснить свой стыд.
– Но… ты же трогала, когда я спал, – ухватился мальчик за эту идею как за спасительную, и чувствовал, как уже больно в шортах…
– Это совсем другое… – отвернулась девочка. – Я не смогу, когда ты будешь смотреть и когда он будет смотреть…
– Может, я только буду трогать тебя, – предположил мальчик. – Он увидит и отстанет от нас, а?
– Я не знаю… попробуй… – вновь отвернулась Вика.
Витя посмотрел на её ноги, полуприкрытые юбочкой. И подумал, что ни разу не гладил ни чьи бедра…
– Мож, не сейчас? – дрожащим голоском простонал он. – Ведь его сейчас нет и он это не увидит…
– Да, не сейчас, – выдохнула девочка.
– Вик… а ты можешь… сейчас выйти… Мне это…
Девочка сразу поняла, она мило улыбнулась.
– Витя, сейчас нам нужно всегда быть вместе. Ты ложись и отвернись к стене. Я не буду смотреть…
16.
Побег. Дети вышли из дома в шесть утра, когда Инга с Сашей еще спали у себя. Первый автобус из поселка отправлялся через полчаса. Шли молча и дрожали. Всё время за ними шуршала какая-то тень. Стоили оглянуться, та пропадала. Купили билеты. В автобусе они были только одни. Тронулись. Вика в окно увидела, что Додик стоит и машет рукой. Сразу подумалось, неужели он так просто позволит сейчас автобусу уехать? Они же ему необходимы для его отвратительных сексуальных игра. Нет… автобус уже доехал до окраины поселка. Дальше степь, однообразная и плоская. Огоньки остались позади, поселочек удалялся. Уже рассвело…
Вика сидела и думала, скоро всё будет позади. И это странное лето останется только в памяти. Они опять станут обычными детьми, которым не нужно до ужаса боятся…
– Мы теперь будем жить как раньше? – повторил Витя мысль Вики.
– Да, всё будет позади…
– Знаешь, Вик, а я не хочу, чтобы было всё как раньше… (Вика удивленно посмотрела на брата). Сейчас стало как-то всё не так, как у нас было. Ты со мной теперь другая, – мальчик усиленно подбирал слова. – Ты сейчас такая… такая хорошая… Я могу тебе всё говорить… И ты больше не смеёшься и разрешаешь мне это делать… И не говоришь как в книжках…
– Вить, я буду с тобой такой как сейчас, – она обняла брата.
– Честно?
Она поцеловала его в губы и сказала:
– Обещаю…
…когда автобус остановился, солнце уже было высоко. Начался зной. В кассе сказали, что здесь все поезда проходящие и необходимо билеты бронировать за две недели. Оставался вариант попроситься у проводника. Дети вышли на тот залитый ярким светом перрон и сели на скамейку с двумя урнами, в одну из которых когда-то помочился Додик.