Кажется, ты ошибся компанией! Это место не для тебя. Уноси отсюда ноги как можно скорее, потому что за «более зрелым отвердевшим умом» сюда стоило приходить в последнюю очередь. Мы разрушаем умы! Мы не делаем их более зрелыми.
Не стоило приходить сюда в поисках вдохновения. Мы не верим во вдохновение. За этим красивым словом скрывается простое подражание. Я противник любого рода подражания, противник вдохновения. Вы не должны черпать его во мне, вы должны меня понимать. Вдохновение — это гипнотическое состояние: вы попадаете под гипноз. Харизматическая личность может оказать сильное воздействие, и вы станете рабами. В такой ситуации нет ничего хорошего.
Вы также хотите, чтобы ваш ум был универсальным. Ум вообще не может быть универсальным. Именно ум и не дает вам стать универсальным.
Но ты, должно быть, изучал какую-то эзотерическую и оккультную чушь, поэтому и говоришь об «уровнях чувственного, ментального и духовного мышления».
Мы против мышления! О каких уровнях ты говоришь? Мы против всех уровней мышления. Мы стараемся создать такой ум, в котором не будет никакого ума. Точнее, мы здесь для того, чтобы создать состояние не-ума, агнозии, как ее называет Диораджниш!
А еще ты ищешь духовных упражнений. Мы не делаем никаких упражнений. Мы не делаем даже физических упражнений, не говоря уже о духовных! Люди просто сидят молча, ничего не делая, в ожидании весны и того мгновения, когда сама собой начнет пробиваться трава. Зачем так возбуждаться?
Вся вселенная великолепно обходится без духовных упражнений! Или вы полагаете, что, стоя на голове, вы сможете улучшить ее устройство и сделать ее ход более гладким?
Ты переполнен знанием. Ты меня не услышал. Ты слышишь только то, что можешь услышать; ты не слышишь того, что говорится.
Один гей на вечеринке в Голливуде был настолько рад познакомиться с Бартом Рейнольдсом, что, когда тот попросил его представиться, смог от волнения произнести лишь: «Изомните?»
Слишком занятый собственными мыслями человек всегда слышит не то, что было сказано. Вы слишком поглощены своими мыслями.
В материнской утробе разговаривают тройняшки. Лежащий у дальней стенки говорит:
— Когда я вырасту, я стану врачом и буду помогать тем, кому приходится еще хуже, чем мне.
Ребенок в середине говорит:
— Я хочу стать инженером, мастером равновесия.
— А я хочу стать детективом, — заявляет ближайший к внешнему миру ребенок.
— Детективом? — в один голос спрашивают близнецы.
— Да! Тогда-то я узнаю, кто это каждый вечер приходит сюда и меня толкает!
Предубеждения возникают еще в утробе! И затем всю жизнь вы поглощены собственными идеями. Вы никогда не видите того, что есть, никогда не слышите, не чувствуете, не ощущаете вкуса реального. Всегда вмешиваются ваши предубеждения.
Если вы действительно хотите меня понять, вам придется отбросить все априорные идеи.
Ты говоришь: «Многие мировые проблемы требуют от человечества новых решений».
Ты думаешь, в мире когда-нибудь было меньше проблем, чем сейчас? Проблемы всегда были. И ты думаешь, что новые гуманные решения разом все разрешат? Они только создадут новые проблемы. Человек без конца что-то изобретает, и каждое новое изобретение вызывало новую проблему. Люди делают что-то одно, и нарушается что-то другое.
Поэтому я и учу здесь не-деланию, чтобы ничто и никогда не могло нарушиться. Даже если что-то нарушится, ничего страшного. Что с того? У нас нет никаких ожиданий. Нас не интересует решение мировых проблем, нас больше интересует, как нам самим избавиться от проблем, потому что, на мой взгляд, живущий без проблем человек излучает определенное качество, определенные вибрации, помогающие другим решать их собственные проблемы.
Он не дает инструкций по разрешению проблем, он не создает заповедей — он не Моисей, он просто живет в мире и любви, ни о чем не беспокоясь и никуда не торопясь. И само изящество его жизни создает музыку, создает вибрацию — неслышную музыку, которая начинает звучать во многих сердцах.
Если ты хочешь быть здесь, будь с нами сердцем, а не умом.
Ты говоришь: «Твои беседы и изобретения во всех областях свидетельствуют…»
Что за ахинею ты несешь? Какие беседы? Я просто рассказываю анекдоты! Анекдоты не имеют ничего общего с беседами. Беседуют священники, епископы, папы. А я обыкновенный человек, простой безумец, настолько безумный, что это уже не лечится. Я просто рассказываю анекдоты. Это не беседы, это даже не разговор, в лучшем случае это можно назвать трепом, болтовней, а не евангелием![4]
Когда будете записывать мои великие идеи, не называйте их евангелием, назовите их болтовней — божественной болтовней, если простая «болтовня» не удовлетворяет ваше эго. Ученик легко обижается: «Болтовня? Значит, мы слушаем болтовню?» Так слушайте божественную болтовню! Но я всего лишь болтаю.
Вам может показаться, что я использую шутки в качестве иллюстраций, но вы ошибаетесь. Главное — шутки; все остальное лишь иллюстрация. Сначала я выбираю шутку, а затем просматриваю вопросы. Если вопрос подходит к шутке, я на него отвечаю — не наоборот; именно так я выбираю вопросы.
А ты говоришь: «Твое искусство мышления…»
Я никогда не изучал искусство мышления. Я не умею думать, я умею только не думать! Когда мне задают вопрос, я над ним не думаю, а просто начинаю говорить в надежде, что ответ придет сам собой. Если что-то получается — хорошо; если нет — тем лучше!
Но ты делаешь ставку на мышление, философию, оккультизм, теологию, теософию. Наверное, ты читаешь Лидбитера, полковника Олкотта, Блаватскую, Анни Безант. Наверное, ты читаешь Рудольфа Штайнера. Ведь глупцов так много… мир ими переполнен! Они так красноречивы и умеют упаковать свои мысли в такую красивую обертку, что склоняют человека к покупке — он поддается соблазну.
Ты жаден. Ты хочешь удовлетворить некие духовные амбиции. Мы здесь не стараемся помочь кому бы то ни было в его духовном продвижении, в каком-то духовном росте. Сама идея быть кем-то другим где-то в другом месте является проекцией ума.
Мой подход прост, и он не имеет ничего общего с честолюбием и достижением. Просто оставайтесь собой. Наслаждайтесь каждым мгновением во всей его полноте. Сильно, страстно, всей душой любите это мгновение и забудьте о духовном росте. Люди пять тысяч лет стремились к духовному росту, надеялись, и все эти усилия ни к чему не привели. Духовность настоящего мгновения — здесь, сейчас — это единственная известная мне духовность.
Но алчность не знает границ. Жаждая денег, она готова на все. Она готова на все, жаждая власти. Если каким-то образом ее удастся отвлечь от денег и власти, она переключается на духовность. И снова она готова на все.
Рабочий в грязной одежде заходит в фешенебельный банк. Из-за стойки его неприязненно приветствует чопорная банковская мисс.
— Доброе утро, сэр. Чем могу служить?
— Я хочу открыть счет и получить эту гребаную чековую книжку, — заявляет рабочий.
— Прошу прощения? — переспрашивает его неприятно удивленная мисс.
— Повторяю: мне нужно открыть счет в банке и получить эту гребаную чековую книжку!
— Если вы будете так себя вести, мне придется вызвать менеджера, и он быстро выпроводит вас отсюда! — с дрожью в голосе заявляет дамочка.
Рабочий нетерпеливо повторяет:
— Откройте мне счет и дайте мне эту гребаную чековую книжку. Что мне, целый день тут стоять?
Возмущенная мисс вызывает менеджера и в красках описывает поведение посетителя. Менеджер начальственным тоном успокаивает мисс Хопкинс, обещает разобраться и говорит рабочему:
— Извините, милейший, но я боюсь, что мисс Хопкинс сочла ваши манеры оскорбительными. Попрошу вас немедленно покинуть здание банка.
— Слушай, босс, один простой вопрос! Я только что выиграл в лотерею двести пятьдесят тысяч фунтов и хочу открыть счет с этой гребаной чековой книжкой в придачу!
— Та-а-ак, — говорит менеджер. — Что это вы расселись тут, как старая корова, мисс Хопкинс? Немедленно откройте джентльмену счет и выдайте ему эту гребаную чековую книжку!
Жадность готова на все, и она постоянно меняет обличья. Необходимо осознавать пути жадности, пути эго. Когда жадность, эго и честолюбие ума наталкиваются на понимание, рождается индивидуальность, рождается духовность — из одного только понимания, а не благодаря каким-то усилиям. Индивидуальность, духовность всегда таились в вас, но скрытые; их нужно открыть. Не нужно их достигать — они не где-то вдалеке: они внутри вас самих. Наилучшее решение внутри вас — в вашей медитативности, в состоянии не-ума.
И, пожалуйста, не надейтесь на чудо. Новички приезжают сюда с мыслью каким-то чудом удовлетворить свои желания и насытить алчность. Но чудеса бывают только в сказках.
Я не волшебник и не чудотворец. Я самый обычный человек. Если вы хотите быть обычным, оставайтесь со мной. Если же вы хотите получить какой-то экстраординарный духовный статус, идите в другое место. Единственное известное мне чудо состоит в том, чтобы быть совершенно обычным. Величайшее чудо — это отсутствие желания стать кем-то другим. Все остальные чудеса бывают только в сказках.
Молодожены сняли номер в отеле для первой брачной ночи. Юная невеста застенчиво заходит в ванную комнату, чтобы переодеться в ночную рубашку. Увидев в зеркале отражение своего тощего тела, она вздыхает и с грустью говорит: «Как бы мне хотелось иметь четвертый размер!»
Трах! Бах! Тарарах! Откуда ни возьмись, у нее вырастают здоровенные груди!.. Задыхаясь от волнения, она бежит в спальню, чтобы рассказать об этом мужу.
— Просто невероятно! — восклицает она. — Волшебное зеркало в ванной подарило мне великолепный бюст!
Боясь упустить удачу, муж бежит в ванную, встает перед зеркалом и произносит: «Волшебное зеркало, я хочу, чтобы мой член доставал до пола!»
Трах! Бах! Тарарах! И вот он стоит на ногах длиной в десять сантиметров!
Достаточно на сегодня.
Глава 7
Прозрачная тьма
Мы страстно желаем пребывать в этой прозрачной тьме, и посредством невидения и незнания узреть и познать того, кто превосходит и видение, и знание с помощью самого этого невидения и незнания. Это и есть истинное видение и знание. Посредством удаления от всех вещей желаем мы прославлять того, кто за пределами и превыше всего сущего. Ибо сходно это с искусством тех, кто творит из камня живой образ, отсекая все, что мешает лицезрению скрытой формы, и раскрывая ее истинную скрытую красоту единственно путем удаления лишнего.
Ибо верю я, что более подобает его восхвалять путем удаления лишнего, чем путем присвоения, поскольку, когда мы присваиваем ему некие свойства, мы начинаем с всеобщего и через промежуточные ступени нисходим до частного. Но здесь мы лишаем его всего, восходя от частных свойств к всеобщим. Таким образом, мы можем прийти к открытому познанию непознаваемого, которое скрыто во всех познаваемых предметах и стоит за ними. И созерцаем мы ту тьму, что простирается за пределами бытия, скрытую за любым естественным светом.
Мы восславляли то, что всецело относится к теологии утверждения; как небесную и несравненную природу бога можно представить в виде единства и триединства; как, исходя из этого, можно объяснить, что бог есть Отец и Сын; как таким же образом можно открыть истину о Святом Духе; как они создали три этих внутренних светоча добродетели из бестелесного и неделимого своего превосходства; и как в Себе Самом и в Себе Самих, а также в совместном и вечном их распространении они остаются вместе и нигде не расходятся; как Иисус, будучи выше всего сотворенного богом, может вместе с тем пребывать в самом существе природы человеческой. Мы рассказывали о том, что он может быть назван Добром, Бытием, Жизнью, Мудростью, Властью и прочими духовными именами.
Теология — это извращенная дисциплина: она мазохистка Это тонкий способ самоистязания, очень тонкий. Никто еще не говорил о том, что это мазохизм, самоистязание и извращение в скрытом виде. Но я бы хотел, чтобы вам стало понятно, что теология во всех религиях, по сути, глупа. Она говорит о том, чего не знает. Она говорит о том, о чем говорить невозможно. Она все время попадает в порочный круг противоречий — поскольку религия есть молчание, а теология не что иное, как слова.
На Востоке граница между ними была очень четкой, и это спасло нас от величайшего проклятья. Восточный мистик никогда не пытался стать теологом, а теолога никогда не путали с мистиком. Эти дисциплины всегда существовали по отдельности. На Западе теология доминировала настолько, что мистику приходилось изъясняться на теологическом языке, если он не хотел быть сожженным заживо.
Дионисий, должно быть, ощущал крайнюю тщету своих слов. Я чувствую его боль. Я сострадаю ему и люблю его. Я понимаю, что этот человек познал истину. Но власти не имели об истине ни малейшего представления. И ему приходилось прибегать к этому глупому способу выражения, так как ему не хотелось, чтобы его заживо сожгли.
Лао-Цзы говорит напрямую, высказывания Будды абсолютно ясны, в них нет ничего туманного. Махавира говорит что хочет, не затрудняя себя созданием тщательной маскировки из громких слов, теорий, идеологий, философий. Они были очень реалистичными и очень точными людьми, почти математически точными.
Вот почему на Востоке высказывания всех великих просветленных мастеров дошли до нас в виде сутр. Сутра — это очень сжатое высказывание; все несущественное из него исключается, оно выражает лишь самое существенное. Сутры подобны семенам. Эти семена можно посеять в своей душе, и в ней начнет расти большое дерево с миллионами цветов и плодов. Но сами высказывания остаются очень лаконичными. Они прямы и летят подобно стреле, а не зигзагом. Они не идут окольными путями, потому что не боятся говорить то, что считают нужным.
На Западе подобной свободой пользоваться не разрешалось. И теперь западная зараза проникла даже на Восток. Сейчас даже Восток лишается свободы.
Меня постоянно осуждают лишь за то, что я говорю правду без прикрас, не идя на компромисс, будь то индуистская, джайнская, буддистская, мусульманская или христианская теология. Все они против меня. Это необычно для Востока. Для Запада это стало традицией, но эта зараза проникла и на Восток. Ведь на Востоке никто не был убит, отравлен или распят, как это случилось с Сократом, Иисусом, Аль-Хилладж Мансуром и многими другими.
Высказывания Будды гораздо опасней того, что говорил Иисус. Иисус не отрицает существования бога, а Будда вместе с Махавирой отрицают. Патанджали говорит, что бог не более чем произвольная гипотеза. При желании ее можно использовать, но помните, что в ней нет правды, а это лишь средство, помогающее медитировать. Вы чувствуете, как радикально, революционно и мятежно звучит высказывание такого человека как Патанджали — никем не превзойденного в методологии внутренних путешествий величайшего мастера йоги и методов медитации.
Весь мир полагает, что медитация — это путь к богу, что бог — ее конечная цель. Патанджали переворачивает всю ситуацию в обратную сторону: он говорит, медитация есть цель, а бог — только гипотеза. Если ваш ум незрел, и для медитации вам нужна его поддержка, ну что ж, вы можете ею воспользоваться. Но помните, когда вы научитесь медитировать, откажитесь от нее. Это только помощь на начальном этапе.
Это похоже на детские книжки. Если вы откроете их, то увидите большие красочные рисунки и мало текста. Только так можно помочь ребенку понять значение слов и усвоить язык. Если вы хотите познакомить его со словом «манго», вам придется нарисовать красочный и сочный плод. Его интересует сам плод манго, а не слово. Дети — существа очень и очень прагматичные, они не так глупы, как теологи. Но с помощью этой картинки вы сможете помочь ребенку выучить слово «манго». Постепенно от картинок можно будет отказаться — ведь они играли лишь вспомогательную роль.