Взрослые были так увлечены обсуждением отелей и цен, что совершенно не замечали, как малолетки исподтишка обстреливают друг друга. А вот Максим, не участвовавший в этом бурном обсуждении, молча и с азартом наблюдал за сладкой битвой.
Сражение, правда, оказалось коротким. Один из снарядов угодил в Валентина – шлепнулся ему на грудь и тихо сполз, оставляя за собой кремовый след. Дети сразу испугано притихли, а Валентин с удивлением покосился на испорченную рубашку. Досадливо поморщился и окинул бойцов мрачным взглядом. Максим ожидал, что он закатит скандал, но Валентин лишь цыкнул сердито на мелочь и укоризненно, очень по-взрослому покачал головой. Спокойно взял салфетку и молча подал ее сыну, чтобы тот вытер свою запачканную сладким мордень. Пристыженная детвора угомонилась и начала, по примеру Артема, старательно стирать остатки кремовых снарядов, а Валентин, как смог, оттер рубашку и невозмутимо вернулся к разговорам. Сергей понаблюдал за этим вынужденно установившимся перемирием, незаметно для остальных гостей успокаивающе погладил поясницу Валентина и заботливо долил ему чаю.
У Максима аж сердце сжалось при виде этой трогательной картины. Он с тоской закусил губу и отвернулся от тайно милующейся парочки. Зависть жуликовато куснула за ребро, но Максим фыркнул на нее, отгоняя подальше, и сунул в рот очередной кусок торта.
«Каждому свое, - подумал он. – Как знал, что буду чужим на этом празднике жизни».
Именно из-за этого - из-за своей инаковости - он и не стремился посещать подобные встречи. Прекрасно понимал, что, приехав в семейное гнездышко, будет вынужден наблюдать неизвестную ему сторону человеческой жизни. Той простой, бесхитростной жизни, которой у него самого никогда не будет в силу его предпочтений. Но Максим совсем не ожидал увидеть здесь эту волчью парочку, которая, пусть и втихаря, вела себя точно так же как и открыто милующиеся, влюбленные друг в друга гетеросексуалы. Именно их поведение - естественное и ненаигранное - задело его за живое.
Чтобы разогнать сплин, Максим вернулся к наблюдению за мелкими. Их замурзанные в торте мордаплесы почти сразу натолкнули его на одну очень интересную идею. Сморгнув от смущения, он даже шикнул на свои внезапно разыгравшиеся фантазии. Поглядел на часы и понял, что у него осталось не так уж много времени на составление плана. Но идея нового аттракциона, которым он решил порадовать Дальского, уже была найдена, и оставалось лишь проработать детали. Когда детвора удалилась в детскую и занялась строительством железной дороги, Максим подошел к Авроре.
- Прости, милая, но мне надо идти. Именинника я поздравил, торт поел, Николя взбодрил своим присутствием, да и Валентина тоже, пусть и внепланово, так что, думаю, могу с чистой совестью откланяться. Вечером у меня очень важная встреча, и я должен немного отдохнуть и подготовиться к ней.
- Жаль! - покачала головой Аврора. - Я думала, ты останешься чуть дольше, но прекрасно тебя понимаю. Сама когда-то была такая. Иди! Очень рада была тебя видеть. Заезжай почаще!.. И не злись на Колю. Он сильно ревнует, поэтому иногда бывает излишне груб.
- Понимаю! - кивнул Максим с галантной улыбкой. – Такую красивую женщину невозможно не ревновать. Ты тоже прости меня за вредность. Я ведь вижу, что он сильно тебя любит и по неизвестным мне причинам все еще видит во мне соперника, а от этого так приятно его дразнить, что я не всегда могу удержаться.
Перед уходом Максим не отказал себе в удовольствии подразнить еще и Валентина. Отвел Сергея в сторону и минут пять шушукался с ним, бросая на друга пламенные взгляды. Говорили они всего лишь о том, когда этот мерзавец соизволит появиться на тренировке, но кто же об этом мог догадаться, правда? Так Максим сделал одновременно два дела - и нагоняй Серому устроил, и душу потешил ревнивыми взглядами Валентина.
Выбравшись на улицу, он забрался на водительское сидение своего авто и позвонил в Клуб.
- Лёвушка, как дела на кухне?.. Угу… Понятно… Говяжья вырезка с фуа-гра и трюфелем? М-м-м! Звучит неплохо, отведаю, как вернусь… Да, у меня к тебе есть одна просьба. Ты не мог бы мне на вечер подготовить кое-что еще, помимо ужина… Да… сейчас я продиктую тебе список…
========== Часть 8 ==========
<center>***</center>
В воскресенье Егору надо было быть собранным и внимательным, потому что ближе к вечеру из Австрии прилетал его будущий деловой партнер, и тот намеревался, не откладывая, встретиться с ним в офисе компании. Но в субботу после напряженной рабочей недели он из принципа решил расслабиться и отдохнуть.
Все это время - после результативно проведенного совещания - Егор пребывал в сильном воодушевлении. На волне этого редкого для него в последнее время эмоционального подъема он разрешил Крайту уйти домой раньше, чтобы тот - довольный своим вкладом в их общее дело - смог отпраздновать эту небольшую победу вместе с Антоном, а сам отправился ужинать в ресторан и где-то между вторым блюдом и десертом оказался настолько благодушен, что решил великодушно простить борзому Мастеру его мерзкое поведение.
Тот, конечно, вел себя, как распоследний говнюк, но то, что он делал с телом Егора… То, как он это делал, приводило того в удивительно приятное, непривычное ему ошеломление.
Егору и раньше доводилось испытывать на себе столь умелые ласки, но уже очень давно у него не возникало такого сильного ощущения, что он действительно желанен своему партнеру, пусть тот и скрывает свое желание за попросту неприличными для профи наглостью и обидчивостью. И именно из-за этого невесомого, призрачного ощущения собственной желанности он решил все же дать Мастеру еще один шанс. Поэтому и позвонил Максиму в тот же вечер, чтобы не передумать чуть позже и не пойти на попятную.
К тому же была высока вероятность того, что Мастер пакостничал в постели не по собственной воле, а по приказу владельца Клуба, которого он не мог ослушаться.
- Сразу чувствуется, на кого он работает, - проворчал Егор за завтраком, когда домработница удалилась из кухни, оставив его в одиночестве. – Я почти уверен, что это Максим его подначивает. И ведь не прикопаешься же! Никаких телесных повреждений, как и было обещано, он мне не нанес, а с моральным ущербом можно еще поспорить… Да и стыдно! Повод для судебного разбирательства откровенно дебильный.
Егор сделал пару глотков кофе, лениво полистал утреннюю газету и решил, раз уж появилась такая возможность, немного почитать. Прошел в кабинет, открыл створки книжного шкафа и прихватил с полки «Сравнительные жизнеописания» Плутарха. Уселся в удобное кресло и углубился в изучение биографии Александра Македонского.
Он с детства любил читать про великих людей, про долгие кровавые войны и стратегии, которые применяли полководцы, чтобы выиграть то или иное сражение. Часто это помогало ему самому уже в более сознательном возрасте выигрывать битву за деньги и власть. И теперь, когда у него было время, он старался не забрасывать чтение и узнавать для себя новые интересные факты.
Александр всегда был ему симпатичен. Читая какое-то время «Жизнеописания», Егор вскоре обнаружил в этом великом полководце знакомые и близкие ему черты характера. Благодаря невероятной целеустремленности и настойчивости Александр смог добиться того, что мало кому удавалось, но несмотря на то, что он был вспыльчив и неистов в битве, к телесным радостям, как оказалось, молодой царь относился равнодушно. Был в них более чем умерен и считал, что способность владеть собой для царя важнее, нежели даже умение побеждать врагов.
- Вот-вот! - хмыкнул Егор, перелистывая страницу. – Македонский не заморачивался на долгий чувственный трах, как некоторые. И стал в последствии великим царем, потому что привык думать прежде всего головой, а не членом.
Поулыбавшись своим выводам, он продолжил пробегать глазами по тексту, но уже через десять минут вдумчивого чтения понял, что не может сосредоточиться. Строчки расплывались перед глазами, события теряли свою нить и обрывались, отходили на второй план без полного их осмысления.
Плутарх описывал Александра, как красивого, сильного молодого мужчину, чья кожа всегда была чиста, горяча и приятно пахла. Весь он, как утверждал древнегреческий философ, неуловимо благоухал, привлекая тем самым к себе людей, и на волне этих описаний Егор вспомнил, как ласкал его обоняние запах, исходящий от Мастера, как бодрил его в течение сеанса стойкий мужественный ментол, смягченный нежной томной мятой. Сильное жесткое тело Мастера тоже было горячим, как печка, и гладким, как натуральный шелк, намотанный на стальные ножны. Да и неистовым, как в ласках, так и в гневе, тот тоже, оказывается, мог быть, хоть и скрывал свой истинный темперамент за нарочито умелыми бесстрастными действиями. Но жадные спонтанные поцелуи-укусы, спровоцированные насмешками Егора, едва сдерживаемая ярость Мастера, способная мгновенно превратиться в исступленное желание, все это выказывало импульсивную, страстную натуру человека, который оказался с ним в постели.
Мастер был чересчур своенравен для человека, работающего в сфере услуг, где за те немалые деньги, что платил Егор, перед ним обычно просто наизнанку выворачивались, но делали все так, как он хочет. И именно эта своенравность, как ни странно, и привлекала в нем. Крайт тоже умел быть послушным, но почти всегда проявлял свой беспокойный нрав. Шел наперекор чисто из упрямства и, даже принудительно прогнувшись под Егора в постели, продолжал перечить ему во всем остальном. Уступал временно, но никогда не сдавал своих позиций полностью и именно этим он когда-то так надолго зацепил его. С покорными слабовольными любовниками Егору было неинтересно. С льстивыми услужливыми друзьями и партнерами - скучно. Нет, определено у них у всех была общая школа - что у Максима, что у Крайта, что у таинственного Антонио.
«И вот я снова возвращаюсь мыслями к Клубу, - с тихой досадой подумал Егор. – Даже почитать спокойно не могу, чтобы не вспомнить про этих троих».
Он посмотрел на часы. До вечера и, следовательно, до следующего сеанса оставалось не так уж много времени. То легкое и сладкое, как воздушное суфле, предвкушение, что затаилось в груди еще вчера после звонка Максиму, уже давно пробудилось ото сна и пока что нежно, с ленцой перебирало мягкими кошачьими лапами тонкие душевные струны. Но по тому, как все энергичнее и громче становилась его мелодия, можно было догадаться, что оно - предвкушение - нацелилось в ближайшие часы радостно вцепиться когтями в егорово сердце, и нужно было приложить некоторое усилие, чтобы с каждой проходящей минутой удерживать его подальше от вожделенной добычи.
- Интересно, что он придумает на это раз, - проронил Егор в тишину кабинета. – Надеюсь, что это не Максим ему идеи подсказывает. А то с него станется - нашептывать Мастеру на ухо, как лучше вывести меня из себя… Хотя перья и розы… Это вроде бы не в его стиле. А вот свечи – верю! На это Максим вполне способен.
Егор в задумчивости облизнул губы и тут же тряхнул головой, надевая на обнаглевшее предвкушение жесткий ошейник. Заставил себя на время забыть о предстоящем сеансе и, вернувшись к книге, снова погрузился в поток исторических фактов. Спешка и волнение были совершенно ни к чему. Ведь если бы Егор позволил себе поддаться им хоть раз, он не был бы тем, кем стал.
Но даже в этот единственный за несколько недель выходной спокойно отдохнуть Егору так толком и не удалось. Ближе к обеду ему позвонили и сообщили, что представитель «Норд коммуникейшн» - той австрийской компании, с которой Егор хотел заключить взаимовыгодный контракт - прилетел чуть раньше оговоренного срока и, чтобы не тратить времени даром, предложил встретиться для знакомства и предварительного обсуждения контракта через четыре часа в офисе «Соланс инкорпорейтед», куда он обещал приехать, как только заселится в отель.
Этот контракт был значимым для компании, а основные тезисы обсуждения уже давно были заготовлены и заучены наизусть, поэтому Егор без колебаний сразу согласился на встречу.
Он не без сожаления отложил книгу. Спокойно пообедал, собрал и пересмотрел все необходимые документы, попутно настраиваясь на деловой лад, оделся и поехал в офис.
Так как герр Герберт Зойнер – сухощавый, седовласый и остроносый австрияк – приехал в офис скромно - без делегации, с одним лишь секретарем, - Егор, минуя конференц-зал, пригласил их в свой кабинет, чтобы провести встречу в комфортной для обеих сторон обстановке. И хотя встреча получалась несколько неформальной, он выкладывался на ней так же, как и на всех остальных важных переговорах: сразу же четко очертил перед Зойнером круг интересов компании, внятно объяснил, как будущее сотрудничество поспособствует их общей выгоде, и твердо обозначил свои условия по данному контракту.
- В принципе, я не вижу причин не удовлетворить ваши требования, - со степенным достоинством проронил Зойнер после долгих и насыщенных обсуждений, которые они прервали лишь раз ради десятиминутного кофе-брейка. – Думаю, обе наши компании только выиграют от этой сделки, и в дальнейшем, если все пройдет удачно, мы сможем стать постоянными деловыми партнерами.
- Я тоже так считаю, потому и согласен пойти сейчас на некоторые уступки ради нашего общего будущего, - кивнул Егор.
- Хорошо, - подытожил Зойнер. – Тогда предлагаю еще раз все хорошенько обдумать до понедельника и, если новых вопросов не возникнет, изложить наше решение юристам. Как только те согласуют форму договора между собой, мы с вами сможем встретиться вновь уже для того, чтобы окончательно закрепить наше партнерство.
- Согласен, - кивнул Егор, глянув на часы. – И раз мы закончили с основной частью наших переговоров, я хотел бы, если вы не возражаете, обсудить программу вашего досуга. Как я понимаю, вы задержитесь в городе еще как минимум на пять дней, и я мог бы помочь вам с выбором достойной культурной программы, чтобы скрасить ваше пребывание здесь.
- О! - с воодушевлением протянул Зойнер. – Я был бы вам очень благодарен. Вы знаете, я очень люблю классическую музыку. У себя в Вене я регулярно посещаю оперный театр, чтобы иметь возможность насладиться восхитительными голосами наших исполнителей. Может быть, вы сможете подсказать мне какой-нибудь хороший спектакль? Насколько я знаю, в вашем оперном театре тоже имеются вполне достойные голоса.
Егор усмехнулся.
- Скажу вам больше. У нас есть не просто достойные голоса, а самые лучшие. Вы когда-нибудь слышали, как поет Виолетта Витковская?
- Витковская? – воскликнул Зойнер, в удивлении вскинув седые брови. – Конечно, слышал! Она просто великолепно исполняла главную партию в Травиате, когда выступала с гастролями в Вене. Хотите сказать, что сейчас она здесь - в городе?
- Да, - кивнул Егор. – Вернулась недавно с гастролей и в этом месяце будет выступать на родной сцене. Конечно, все билеты давно распроданы…
Он сделал многозначительную паузу, изображая сожаление и внимательно наблюдая за реакцией Зойнера. Проронил, заметив проступившее на его лице глубокое разочарование:
- Но, думаю, я смогу помочь вам попасть на ее выступление.
Пожилой австрияк расцвел в благодарной улыбке, и Егор накинул себе пару баллов за находчивость.
- Я был бы вам очень благодарен за помощь, - произнес Зойнер, приложив руку к сердцу. – Фрау Виолетта восхитительна, и я ни за что не отказался бы услышать ее пение.
- Тогда я попробую договориться, и как только все будет сделано, сразу же позвоню вам. Через пару дней как раз будут давать «Кармен». Думаю, вам должно понравиться.
- Спасибо, герр Дальский. Я буду вам очень благодарен.
- Не стоит. Буду рад, если вам понравится наш город.
Потом он почти полчаса рассказывал Зойнеру про местные достопримечательности, объясняя, какие из них стоит посмотреть и почему. На прощание искренне расположенный к нему австрияк кивнул Егору с доброжелательной улыбкой:
- Я с нетерпением буду ждать вашего звонка.
- Я сообщу, когда все будет решено. До встречи, герр Зойнер! - с не менее располагающей улыбкой попрощался Егор.