Максим уже улегся на бок и накрывался одеялом, когда мобильник начал грозно жужжать и прыгать по тумбочке, сообщая о срочном вызове. Тот досадливо замычал, глядя на этого прыгуна, и нажал на кнопку.
- Да, Станислав! Что случилось?
В трубке молчали. Уже из-за одного этого молчания Максим готов был поклясться, что всегда невозмутимый Мастер слегка нервничал.
- Тони сильно заболел. Грипп в тяжелой форме. Он остался в моей квартире и вряд ли сможет сегодня вернуться в Клуб, чтобы провести сеанс с вашим гостем.
- Вот черт!
Максим перевернулся на спину, подложил руку под голову, чтобы ненароком не заснуть прямо во время разговора, и начал усиленно думать.
Десять минут назад охрана доложила ему, что Дальский приехал в Клуб и, скорей всего, уже ждал Мастера в его комнате. Если бы ему сообщили, что сеанс откладывается на неопределенное время, Дальский мог с чистым сердцем свалить домой, и никакая сила уже не смогла бы потом снова затащить упрямца на этот аттракцион.
- И что нам делать? – спросил Максим. - Никто из наших сходу, без подготовки не сможет заменить Тони. Ни у кого из них нет таких навыков, фантазии, да и таланта, если честно. Тони так и не выбрал другого ученика после Крайта, хотя уже полгода прошло с тех пор, как тот бросил сцену. А я тоже, дурак деликатный, не посмел настаивать и вот теперь пожинаю плоды собственной мягкости. Ну, Станислав? Что посоветуешь делать в такой ситуации?
В трубке снова помолчали.
- Есть один человек, который мог бы заменить Тони, - тихо сказал Станислав.
- Крайта Змеелов из своего домашнего террариума не выпустит, – сразу предупредил Максим. - Он не так давно в очередной раз очень четко дал мне это понять. К тому же Гор слишком хорошо знает Змея и не воспримет его как учителя. Не позволит управлять собой какому-то мальчишке, пусть даже одаренному. Да и Крайт не настолько хорош, а теперь, судя по всему, уже никогда и не будет. Какая пустая растрата таланта, ей-богу!
- Я не про Крайта.
- А про кого? – озадачился Максим. - Кто еще у нас может заменить Тони? Тут же даже не столько физическое взаимодействие нужно, сколько психологическое. Надо незаметно повлиять на эмоциональный фон человека, а не просто трахнуться с ним, прочувствовать, что ему нужно, и дать ему это. Ты это все умеешь, но с диаметрально противоположным оттенком. У мальчиков Филиппа, к сожалению, нет такой квалификации, да и Дальский - не дурак, сразу прознает, если к нему пришлют обычную шлюху и та будет обслуживать его, как очередного клиента с общего конвейера. Еще решит, не дай бог, что я ему хочу впарить обычный секс втридорога вместо уроков чувственности. Не-не! Мне такой антирекламы не надо.
Станислав молчал, и Максим насторожился.
Поторопил:
- Ну! Говори свое мнение!
- Тони учил вас, – выдал Мастер.
- Нет! – отрезал Максим.
Резко сел, тут же забыв про усталость и сон.
- Даже не думай об этом! Я не могу работать с Дальским! С кем угодно, только не с ним! Это… Это же смешно!
- Тони сказал, что вы один из самых способных его учеников. К тому же вы лучше всех нас знаете Егора Максимовича и сможете точно определить, что ему необходимо.
- Блядь, вы что, все специально это делаете, чтобы поиздеваться надо мной? Сначала Крайт тупо меня кинул, теперь Тони заболел ни с того ни с сего перед важным сеансом, а ты предлагаешь мне поработать на замене… Мне? Очаровательно!
Терпеливый Станислав едва слышно вздохнул.
- Вы ведь занимались этим раньше. Когда Тони… не мог работать. Тогда, помнится, вы показали себя профессионалом, и подобная ситуация, в принципе, не нова для вас…
- Тогда у меня просто не было выбора. Тони валялся в больнице, тебя чуть не посадили, и мне приходилось всем заниматься самому. Но теперь мы не в такой безвыходной ситуации, правда?.. Да и подзабыл я уже все. Понятно дело, что за пять лет новых чувственных извращений вряд ли кто придумал, но я и старые с трудом вспоминаю.
- Если вы отказываетесь от этого варианта, я с вашего позволения пойду сообщу гостю, что сеанс отменен, и принесу ему наши извинения.
Максим с тихим рычанием затеребил край одеяла, напряженно размышляя, как ему выкрутиться. Отпускать Дальского было категорически нельзя, иначе все его долгие уговоры шли коту под хвост, но и участвовать в сеансах самому - это было настолько бредовой идеей, что просто не лезло ни в какие ворота.
- Ну почему все так хреново складывается, а? – застонал Максим. - Ну почему с Дальским никогда ничего не проходит гладко?
- Так что вы скажете, Максим Александрович? - переспросил Станислав, слушая его причитания. – Мне сообщить ему о том, что сеанса не будет?
Максим взрыкнул, решительно отшвырнул одеяло в сторону, вскочил на ноги и подхватил со стула халат.
- Ладно! Ладно, я уже иду! На один сеанс, так и быть, заменю Тони. Но имей в виду, Дальский ни в коем случае не должен понять, что с ним будет работать совершенно другой человек. Так что подготовь его. Сам знаешь, как. Хорошо, что Тони нем, и мне не придется подделывать голос, а с остальным я как-нибудь управлюсь. Сегодня нашего дорогого гостя ждет сеанс сенсорной депривации, и пусть только попробует возразить… Правда, если он все же откажется, у меня просто гора с плеч упадет.
- Через десять минут все будет готово.
Станислав отключился, а Максим нервными рывками натянул на себя халат и повязал вкривь-вкось пояс.
- Господи, во что я ввязываюсь? Зачем я вообще такой способ мести придумал, идиот? Надо было по старинке нагреть его на деньги, и все. И жил бы себе Дальский дальше, не тужил. Нет! Приспичило же мне подложить под него Тони! Научить его, блядь, чувственной любви! И кто это потом оценит? Да никто! А Дальский меня убьет, если узнает, что я его поимел во всех смыслах! Может, лучше не идти, а? Ну его, эту месть, к едреней фене! Пусть полежит в морозилке, пока окончательно не остынет!
Максим всунул ноги в домашние тапки.
- Мда, но тогда он снова спрячется в своей раковине, утыканной шипами, и я уже не смогу выковырять его оттуда в ближайшие два-три года. А если его за это время так расколбасит от неосознанной тоски и одиночества, что он начнет на мне конкретно отыгрываться? Чувственный недоёб, он такой - незаметно на психику давит! Что делать, а? Что делать?
Кое-как одевшись, он в задумчивости поглядел на приоткрытую дверь ванной комнаты, откуда ему с хитрым намеком посверкивал начищенным хромом смеситель со специальной насадкой.
- Так, ладно!
Максим отвел смущенный взгляд и обеими руками взъерошил волосы, приводя их в полнейший беспорядок.
– Я пойду туда и покажу ему класс… Я ведь профессионал! Да? Да!.. Использую всякие трюки из арсенала Тони… И максимум сделаю ему минет…
Снова покосился на насадку. Покраснел. Фыркнул с сарказмом, мысленно обсмеяв самого себя.
– Ну уж нет! – отрезал он со всей строгостью. - Ебаться с ним я не буду! Потому как два актива в одной постели и без посредников - это моветон, совершеннейшее не комильфо и чья-то боль в заднице. А я еще сдуру клятвенно пообещал, что ебать его не будут, а значит, боль однозначно будет моей.
Рывком распахнув дверь спальни, Максим пронесся сквозь кабинет и, покинув его, стремительно пошлепал тапками по служебным коридорам. По дороге ему навстречу несколько раз попадались работавшие в эту ночь сотрудники, которые при приближении высокого начальства застывали на месте с выпученными глазами и недоуменно пялились на обычно такого аккуратного и элегантного Максима Александровича, который почти никогда не снимал деловой костюм и всегда был идеально причесан, но в этот вечер красовался взъерошенной шевелюрой, голой грудью и кубиками пресса, которые, сговорившись, фривольно выглядывали из-под халата, то и дело распахивающегося на ходу. Ко всему прочему, начальник проносился мимо свидетелей его чудного явления, оставляя за собой легкий морозный шлейф ментола и мяты. В общем, им было чему удивляться и что обсудить чуть позже на перекуре. Конечно, некоторые из них видели такого Максима и раньше, правда, только в пределах его личной спальни. Но теперь растрепанно-домашний вид начальника, похоже, становился достоянием всей клубной общественности.
- Ну что я делаю? – бормотал под нос Максим, пока мчался к своей цели. – Ну на кой хрен мне это нужно?
Он ворвался в маленькую темную комнату, меблированную лишь одиноким креслом в самой ее середине и сразу уставился на то, что происходило в этот момент за панорамным окном. Там располагалась элегантно обставленная комната, освещенная мягким, располагающим к интиму светом. Огромная кровать, которая как раз хорошо просматривалась из окна, была застелена бельем, идеально гармонирующим своим пастельно-бежевым цветом с темными обоями. Дубовое изголовье украшал искусный кованый растительный орнамент. Помимо этого поистине царского траходрома в комнате был большой дубовый шкаф «под старину», расписанный золотом секретер с тусклыми латунными ручками, воздушный тонконогий прикроватный столик и такой же тонконогий стул. Все изыскано и выдержано. Все в аристократическом вкусе владельца комнаты - Тони.
Возле стула как раз раздевался Дальский, и делал он это, судя по его надменной невозмутимой роже, с нескрываемым скепсисом. Правда, Максим тут же поставил под сомнение его невозмутимость, потому что разглядел некоторую непривычную резкость в движениях конкурента. То, как Егор сердитым рывком распустил узел галстука, то, как он дернул ремень, расстегивая его – все это говорило о том, что не так уж он был невозмутим, как хотел казаться. Эти нюансы были почти незаметны, и человек, не имеющий опыта длительного общения с Дальским, не разглядел бы их, но Максим все видел и все замечал.
- А Станислав прав! - пробормотал он с удивлением. – Оказывается, я действительно неплохо его знаю.
Станислав тоже находился в комнате. Наблюдал за клиентом, но никак не комментировал его нервное разоблачение.
Надо отдать должное Дальскому, тот хоть и нервничал, но действовал четко. Разделся, повесил пиджак и рубашку на спинку стула. Все остальное, вплоть до трусов, сложил на него же идеальной ровной стопкой. Подошел к кровати и, засомневавшись лишь на долю секунды, забрался на нее. Лег на пастельно-бежевую подушку и с ожиданием уставился на Мастера боли.
Станислав подошел и сел рядом с ним. Расположился так, чтобы не нависать над клиентом и не пугать его своей массивной фигурой. Благо кровать была большая и разместиться там было где.
- Простите, Егор Максимович, но вам придется поднять руки вверх, – произнес он.
Встревоженный Дальский нахмурился.
- Зачем?
- По сценарию необходимо ограничить вас в передвижениях на время сеанса.
Дальский сразу же резко сел.
- Я отказываюсь! Никакого БДСМа! Это же четко оговорено в договоре. Я не позволю себя связывать.
Максим громко фыркнул в тишине темной комнаты.
- Не беспокойтесь, – крайне убедительно и как всегда спокойно сказал Станислав, глядя в глаза строптивому клиенту. – Никакого БДСМа не будет. Мастер не будет делать ничего из того, что указано в ограничениях. Если вам мало договора и слова Максима Александровича, я дам вам свое.
Дальский смерил его взглядом.
- Слово, говорите? – протянул он. – Одному слову Максима я уж точно никогда не поверил бы. Но ваше… Я неплохо вас знаю, Станислав, но очень плохо знаю Антонио. Знаю, что вы не тот человек, который будет врать или делать что-то насильно, если это не оговорено заранее. Так что я поверю вам, если вы скажете мне лишь одно: я могу довериться Мастеру удовольствий, точно зная, что он не преступит границ дозволенного, или мне все же стоит отказаться от сеанса?
Станислав бросил лишь мимолетный взгляд на панорамное окно, притворяющееся с его стороны большим зеркалом, но Максиму показалось, что он смотрит прямо на него.
- Да! – ответил Станислав. – Вы можете довериться нашему Мастеру.
- Хорошо! – кивнул все еще сомневающийся Дальский. – Я доверюсь ему. Надеюсь, что мне не придется потом жалеть об этом.
Он опять лег и поднял руки над головой. Станислав свел его кисти ближе к центру изголовья и аккуратно привязал их к кованому орнаменту черными кожаными лентами, плотно охватившими запястья.
- Не врезается?
- Нет!
Покрутив руками, Дальский покачал головой.
Удовлетворенный его ответом Станислав кивнул и взял с прикроватного столика черный атласный шарф.
- Вы издеваетесь? – спросил по новой напрягшийся Дальский.
- Нет, Егор Максимович. Это необходимо для проведения сеанса.
- Зачем?
- Так спектр ваших ощущений - тактильных, обонятельных, вкусовых и слуховых - станет значительно шире. Вы будете обращать внимание на то, на что обычно не обращаете. С завязанными глазами ваши ощущения станут более острыми, и вы прочувствуете то, что мешает вам прочувствовать ваше собственное зрение.
- Я, вообще-то, визуал и хочу все видеть! – заявил Дальский. - Да и мое доверие все же не так велико, как вам кажется.
- Поймите, Егор Максимович, сегодня вы будете чувствовать, а зрение будет отвлекать вас от ваших чувств.
Дальский поджал упрямые губы.
- Я отказываюсь! Развяжите меня!
Максим даже восхитился его приказному тону. Он еще не видел другого такого обнаженного и связанного человека, более уверенного в своем праве приказывать, чем Дальский.
Выдержанный Станислав вздохнул.
- Егор Максимович, пожалуйста, – стал с серьезным видом уговаривать он. - Не поддавайтесь вашим страхам. Вы - сильный мужчина. Не думаю, что вас может напугать такая ерунда, как временное отсутствие зрения. Я даю вам слово - Мастер будет действовать четко в рамках договора и не причинит вам вреда.
Пару минут Дальский прожигал Станислава взглядом, а тот молча сидел рядом и держал в руках черный шарф. Не спешил развязывать своего пленника, хотя обычно люди, находясь под мрачным предупреждающим взором Егора, тут же начинали выполнять все его требования.
- Ладно! – сдался тот после напряженных гляделок и с нарочитой расслабленностью откинулся на подушку. – Делайте, что хотите. Я пройду этот чертов сеанс и все последующие. Выиграю спор, и Максим заплатит мне за то, что посмел ставить на мне опыты, доказывая свои очередные бредовые идеи.
Максим в соседней комнате опять фыркнул, воскликнул: «Ага! Сейчас!», а Станислав в это время склонился над Дальским, но все еще не спешил завязывать ему глаза.
- Послушайте меня внимательно, Егор. Никто не причинит вам боли. Никто не сделает ничего такого, что может унизить ваше достоинство. Вы не будете видеть, что делает Мастер, не сможете активно участвовать в сеансе, но вы всегда сможете остановить его, если вас что-то не устроит. Вы просто скажете: «Хватит!», и сеанс тут же прекратится. Вы не должны заставлять себя. Если возникнет сильный дискомфорт или что-то сильно напугает вас, не стесняйтесь – говорите об этом. Мастер не сможет говорить с вами, но он даст знак, что услышал вас. Вы понимаете меня?
- Понимаю! - кивнул сердитый Дальский. – Но имейте в виду, что мои страхи - это мое личное дело. Не ваше! Я сам буду преодолевать их без посторонней помощи, и если мне что-то не понравится, я уж точно не буду стесняться и тут же откажусь от продолжения сеанса.
- Договорились! – завершил их спор Станислав.
Обернул голову Дальского шарфом, завязал на затылке так, чтобы ткань накрывала глаза, но не мешала свободно дышать и отчетливо слышать, и лишь после этого повернулся лицом к зеркалу.
- Желаю получить удовольствие! – произнес он, глядя прямо на Максима.
Так смотрел, будто видел его сквозь непрозрачное зеркало. После этого он поднялся с кровати и покинул комнату, оставив Дальского в одиночестве. Сделал пару шагов по коридору и зашел в следующую дверь. Посмотрел на Максима уже без преград. С интересом оглядел его с головы до ног и удовлетворенно кивнул.
- Это плохая идея, - покачал головой Максим.
Невозмутимый Станислав пожал плечами.
- Вы можете отказаться. Время еще есть. Отложим все на пару недель до выздоровления Тони.
Все еще сомневаясь в правильности своего решения, Максим вгляделся в разлегшегося на кровати Дальского. Тот едва заметно шевелился. Напрягал мускулы и поворачивал голову, пытаясь понять, что происходит вокруг него. Зная его, Максим понимал, что в этот момент тот испытывал как минимум сильное нетерпение, а как максимум - уже начинал конкретно раздражаться. А возможно, лишь возможно, Дальский уже вовсю чувствовал легкие уколы страха.