Вновь назначенный министр просвещения, педагог с пятидесятилетним стажем, как раз пытался отговорить Гарта, от разделения учебных заведений на элитные и простые.
– Но поймите, – статный серебряно-седой мужчина в сером длиннополом пиджаке размахивал руками и никак не мог успокоиться. – Как же остальные дети? Ведь у них до конца жизни будет сформирован комплекс неудачника?
– Это неправда. – Гарт покачал головой. – Отбор в целевые школы идет не по способностям, а скорее по желанию и возможностям работать и преодолевать трудности. Принимают всех, после чего идет два месяца установочного периода. И там главное не сколько и что умеет человек, а насколько он хочет и может работать. Причем и тут есть различные варианты. Вы же были на промежуточных тестах?
– Но как же остальные?
– Да никак. – Гарт пальцами потер уставшие глаза и, откинувшись на спинку кресла, вытянул ноги. – Есть коммерческие школы, которые готовят управленцев для крупных корпораций, есть полтора десятка военных училищ и целая куча профессиональных. Мне вот Восьмиугольник жаловался, что у них в спецшколе недобор, а зарплаты там, кстати, повыше, чем у меня.
– Но все знают, что выпускники сардских спецшкол имеют гарантированное продвижение по службе! – никак не успокаивался министр.
– Откуда это, интересно? – Гарт усмехнулся. – Школы только-только начали организовываться. Из двух десятков запланированных начали прием только восемь, а в остальных лишь формируем преподавательский состав…
– Вы фактически ограбили несколько тысяч учебных заведений по всей империи!
– А такое слово, как концентрация, вам известно? – холодно поинтересовался Гарт. – Мне приходится собирать лучшие силы в один кулак, чтобы переломить ситуацию. Почти полсотни лет школы выпускали потребителей. Жрущее и срущее стадо. Если кто-то и поднимался над этой толпой, то был скорее исключением из правил, а мне уже через пять-восемь лет нужно будет проводить кардинальную чистку аппарата. И кого я поставлю на освободившиеся места? Тех, кому слова дурь или деньги заменили слово Родина?
– Нельзя выбрасывать на помойку два поколения собственных граждан. – Министр опустил голову.
– Я и не выбрасываю. – Дракон пожал плечами и, отодвинув кресло, встал. – Я не создаю для них резерваций и не собираюсь этого делать в дальнейшем, но правила игры изменились, и в первую очередь я буду продвигать тех, для кого Лакрана родной дом, в котором нужно работать, а не лежать на диване, выискивая для себя местечко потеплее.
– Но…
– Все, господин министр. Наш разговор окончен. Если считаете, что эта ноша не по вам, что воспитание гражданина это не ваша работа, я готов принять вашу отставку, хотя мне этого очень не хочется. Все же найти замену для такого специалиста, как вы, почти невозможно.
Сатта эм Тасса – личный секретарь императора и начальник его ближней охраны, все время разговора сидевшая за угловым столом, закончила обрабатывать какой-то документ и, проводив взглядом министра, покинувшего кабинет, насмешливо прищурилась.
– Демократ. Хочет всего и для всех.
– Ага. – Гарт кивнул. – Причем разом, и пусть никто не уйдёт обиженным. Что у нас на сегодня?
– Обещал быть Сархо, и рвется на прием глава медиацентра Каросса.
– А этому чего надо? – Гарт удивленно поднял брови.
– Этой. – Ран вай улыбнулась. – Рида Торн, пятьдесят три года, выпускница Бентамской академии, по специальности управление медиабизнеса.
Имеет репутацию самой зубастой журналистки во всей империи. Видимо, желает посверкать на твоем фоне.
– Послать?
– Нельзя. – Сатта развела руками. – Если тебя не будет на экране, значит, там будут какие-то выдумки про тебя. Информационное пространство не терпит пустоты, и вакуум обязательно заполнится.
– Хром с ней. Назначь время.
– Уже. – Шеф имперского секретариата кивнула. – Ещё на сегодня визит в Первую Гвардейскую. Там выпуск сержантской школы, приём новых ребят и вручение знамени новой роте – Чёрные Крылья. Потом награждение Ламы с девочками, ну и всеобщая гулянка.
– Гулянка это хорошо. – Гарт задумчиво кивнул. – Слушай, а может, совместим? Ну, я про эту журналистку. Пригласи её на выпуск, пусть посмотрит на наших мальчиков и девочек, заодно поговорим где-нибудь?
– Хорошая мысль. – Сатта задумчиво постучала карандашом по планшету. – Хорошо. Так и сделаем.
Обычно Гарт ходил в гражданском костюме, но на выпуск, естественно, надел форму бригадного генерала, которого ему единодушно присвоил Государственный Совет. В силу того что от дипломатических наград Дракон категорически отказывался, а иных орденов и медалей он как-то не выслужил, мундир смотрелся довольно аскетично, но император твёрдо считал, что не в наградах авторитет лидера.
Охрана, в том числе и Сатта, тоже были в форме, и из вереницы правительственных транспортов на плац перед главным корпусом бригады вывалилась внушительная группа военных.
Подавляющее большинство солдат, сержантов и офицеров Первой Гвардейской Гарт знал лично, поэтому встреча была бурной и вполне дружеской. Потом, также в семейной обстановке, он вручил новенькие сержантские эмблемы сотне выпускников школы, произнёс короткую речь для трёхсот мальчишек и девчонок, которые успешно сдали экзамен и были приняты на службу в бригаду. По уже устоявшейся традиции брали подростков не младше двенадцати и не старше пятнадцати лет, поскольку с шестнадцати они уже могли поступать в военное училище, готовившее сержантов и офицеров для всей армии и флота Лакраны, а также внутреннее училища Гвардии.
Отдельным списком шли офицеры, написавшие рапорта на перевод в гвардию, и прошедшие сито отбора. Таковых набиралось немного, но человек десять в месяц принимали. В основном специалистов военно-инженерного профиля, медиков и ряда других. Несмотря на то что готовили в бригаде по всем специальностям, но вакансий было ещё больше. Гвардейская бригада постепенно расширялась до полноценной воинской части в восемь тысяч человек, а в планах было создание дивизии общей численностью до двадцати пяти тысяч.
Всю эту праздничную суету Рида Торн наблюдала, высадившись из редакционного флаера буквально перед посадкой императорского кортежа.
Снимавшие одновременно с десятка летающих камер операторы остались в флайбусе, за своими рабочими местами, а Рида бродила между веселящимися мальчишками и девчонками в форме и никак не могла понять, что же её раздражает во всём этом.
Но она не была бы профессионалом, если бы позволила чувствам вмешаться в рабочий процесс. Десятки летучих интервью она перемежала информацией о тех или иных событиях, с вкраплениями видеороликов, историческими экскурсами и всем тем, что составляет тело хорошего репортажа, а что репортаж будет хорошим, Рида не сомневалась.
– Госпожа Торн?
Стоявшая за спиной девушка уже была известна империи как Сатта эм Тасса, личный секретарь и телохранитель императора, а также одна из его любовниц. Девушка была настоящей красавицей, и её фотографии, снятые тайком на одном из пляжей в санатории Кил Гилоу, уже разошлись по сети, множа толпы страждущих.
Спокойная, как и все ран вай, она терпеливо ждала, пока журналистка закончит говорить в камеру и отвернётся.
– Вас ждут.
Сатта качнула головой и пошла вперёд, ничуть не заботясь о том, идёт ли гостья за ней следом.
– Оператор, ещё две камеры на меня. – Рида поспешила вслед за ран вай, лихорадочно вспоминая список вопросов, составленный накануне.
– Плюс две камеры, – отозвался старший оператор, и три летающих дрона, блестя крупными линзами объективов и едва шелестя моторчиками, повисли в метре от её головы.
Император Гарт действительно ждал её в своём кабинете, но не за рабочим столом, а в углу, где стояли удобные кресла, и уже был сервирован столик.
– Прошу вас. – Гарт встал, встречая журналистку, и подал ей руку, помогая сесть в глубокое кресло. – Как вам понравился праздник?
– Замечательно. – Рида широко улыбнулась. – И праздник, и концерт… но, знаете, я бы с большим удовольствием увидела этих ребятишек в обычной одежде и занимающихся каким-нибудь мирным делом.
– Я тоже. – Гарт кивнул. – Но, к моему сожалению, альтернатива такова. Или мы защищаем свою землю, или здесь будут совсем другие порядки.
– Но ведь простым людям всё равно! Они точно так же будут растить детей и собирать машины…
– Нет, не всё равно. – Гарт покачал головой. – Я тоже так думал некоторое время назад, но теперь убедился, что был не прав. Для захватчиков мы просто мясо. Ресурс, которым можно пренебречь. Ну, вот как, например, застрявшая в болоте машина. Мы посчитаем, что выгоднее, вытаскивать её или оставить гнить в болоте, и в случае чего примем решение, исходя из экономической выгоды. Кроме того, население всех покорённых планет будет бесправным скотом, мнение которого не спросят, даже если такая оказия и случится. Никто не будет развивать здесь высокотехнологичные производства или растить грамотных специалистов. Все вакансии руководителей займет колониальная администрация и в лучшем случае те, кто полностью ей лоялен. Мы превратимся в вечную периферию. Помойку для центральных миров метрополии. И люди это прекрасно понимают.
– Но дети!
– И дети тоже. Когда мы воевали с Имперским Советом, шли в бой все способные держать оружие. И подростки, и даже дети. Сейчас такой необходимости нет, но они занимаются учёбой. И не только военным профессиям. Каждый получает мирную специальность, плюс всё то, что необходимо знать молодому человеку для нормальной жизни. Ну и конечно, общеобразовательные предметы, плюс клубы по интересам. Кроме того, часть из них занимается по особой программе подготовки управленческих кадров. Через пять-семь лет, когда их обкатают по различным ситуациям и в разных средах, будут отличные специалисты.
– Расставляете своих людей? – Рида Торн зло прищурилась.
– А вам бы, конечно, хотелось, чтобы я расставлял ваших? – Гарт от души рассмеялся. – Так они уже науправлялись по самое не могу. Я напомню, Рида, что из ваших сокурсников по университету пять занимали высшие должности в администрации Совета, а кое-кто даже входил в Совет. Детские тюрьмы, пятиминутные суды… это всё ваш Совет. И если вы вдруг забыли, тотальная цензура и пропадающие без вести журналисты это тоже ваш Совет. Сейчас вы говорите что хотите и где хотите. Ограничения наложены лишь на разглашение государственной и военной тайны, а также на пропаганду насилия, наркотиков и алкоголя. Весь взлёт так называемой свободной прессы был оплачен, с одной стороны, деньгами Боруса и Эттарго, а с другой – кровью наших мальчишек и девчонок. И вся ваша так называемая честность и правдолюбие лишь тонкая прослойка между кровью и деньгами, но обратите внимание. Никто вас не обижает и за ноздри в безопасность не тащит, но вот денег государственных вы, конечно, не увидите.
– А кто увидит? – Журналистка хорошо держала удар, даже не изменилась в лице.
– Новый всеимперский медиацентр «Лакрана». Сейчас идёт организационный период, и набирается коллектив. В основном из сетевых авторов и действительно свободных журналистов, – спокойно произнёс Гарт. – Понимаете, нам очень нужна оппозиция. Просто как воздух. Люди, которые будут честно и открыто говорить, где у нас плохо, а где совсем завал. Только вы на эту роль не подходите. Пишете о мелочах, недостойных даже упоминания, топите вещание в информационном шуме, а о том, что действительно важно, не пишете совсем. Ну вот, например. Свадьба сына президента Боруса на первых страницах вашего издания. Кто в чём был одет, что ели и пили, а также кто демонстрировал свои артистические таланты, а вот о банде казнокрадов на Элорийском производственном кластере и о покрывавших их судьях ни слова. Почему? Да потому что среди них затесался один из деловых партнёров владельца вашего медиахолдинга, а ведь воровали люди сотнями миллиардов. Благодарная тема, и общественный отклик гарантирован, но один разговор с владельцем – и вы бодро вычеркнули все публикации на эту тему.
– Нужно ещё разобраться, ведь ведётся следствие…
– В других случаях вам это ничуть не помешало, – спокойно ответил Гарт. – Стоило паре гвардейцев начистить лица подвыпившей компании, как ваш холдинг разразился целой серией статей. И кстати, вы до сих пор не опубликовали официальные извинения тем, кого облили грязью в своих статьях.
– Хорошо, давайте поговорим об агрессивной политике империи. Флот и армия практически втянуты в войну с Эттарго…
– За наши же рудные поля, – прервал её Гарт. – Мы не лезем к ним, но защищаем собственные владения. И будем защищать.
– Но смерть трёхсот военнослужащих флота Эттарго…
– Жизнь пяти моих сестёр и братьев не стоит даже такой цены. Там на рудном комплексе погибли пять гвардейцев, а восемь были ранено. Всем от пятнадцати до восемнадцати лет. Я бы, честно говоря, уже сейчас устроил карательный рейд на их столичную планету, но вот советники отговорили. Вроде как эта вылазка была частной инициативой офицеров флота, но если такое будет повторяться, ответ будет… существенным.
– Почему же у нас на границах сплошные конфликты? Может, это мы не умеем жить в мире?
– И это ложь. – Гарт спокойно улыбнулся. – Борус воюет со всеми, с кем граничит. Эттарго, в свою очередь, в мире только с Финратой, и то потому, что граничат они никому не нужными пустыми пространствами да ещё и с физическими аномалиями. И если основной ряд металлов можно добывать где угодно, мест, где есть залежи сверхтрансуранидов, совсем немного. Собственно, размеры запасов этих металлов и определяют количество и тоннаж кораблей. И именно за эти залежи сражаются все флоты и гибнут люди. Потому что это реакторные стержни, это корабли и это межзвёздная торговля и контроль коммуникаций.
– Хорошо, теперь, если можно, я перейду к другому вопросу. В своё время Совет принял достаточно спорное решение о введении градации гражданства. Было введено всего четыре степени гражданства, от высшей до четвёртой – низшей. И каждая категория имела свой список прав и обязанностей. Граждане Лакраны полагали, что как только власть сменится, это дискриминационное решение будет отменено.
– Почему это вы решили, что граждане спят и видят отмену градации гражданства? – удивился Гарт. – По нашим данным, более семидесяти процентов населения этот вопрос вообще не интересует, а те, кто интересуются – знают, что повышение категории происходит открыто, прозрачно и просто. Например, можно отработать пять лет на тяжёлых работах и автоматически получить третий уровень. Затем можно окончить высшее учебное заведение или отслужить в армии полный пятилетний контракт, после чего сдать соответствующий экзамен и перейти во вторую категорию. Ну, а первая даётся за особые заслуги перед обществом. Например, служба в правоохранительных органах в течение двадцати пяти лет или десятилетний офицерский контракт в боевых частях даёт право запросить гражданство первого класса. И заметьте – право! Не обязанность, а всего лишь право. И всё это нужно лишь для того, чтобы иметь возможность быть избранным на выборные должности и участвовать в выборах. Третий класс участвует добровольно, второй и первый – в обязательном порядке. То же касается выдвижения. Гражданин второго класса может отказаться, например, от выдвижения на должность районного судьи, но гражданин первого класса такой возможности не имеет. Он будет обязан в случае избрания отработать полный трёхлетний срок на выборной должности или понизит уровень гражданства. Потом перерыв в десять лет, и его вновь можно будет избрать. Таким образом, гражданство верхних категорий это не права, а обязанности, а уголовный кодекс для всех один, так же как и прочая ответственность. Единственное, что у нас прописано, так это повышенная мера наказания для совершивших должностное преступление или находящихся на должностях, связанных с государственным управлением.
Таким образом, если вы украдёте булку из магазина, по имперскому кодексу получите неделю воспитательных работ и обязательство посещать курсы переподготовки, а то же действие, совершённое, например, полицейским, уже попадает под тяжкие административные нарушения, и хватанёт такой гражданин уже до месяца трудов на свежем воздухе. Это не механическое удвоение срока, а передвижка на следующую ступень тяжести преступления, но мы здесь не придумывали ничего нового. Был просто взят за основу старый Лакранский Кодекс и слегка переработан к текущим условиям.