У Максима всегда был утонченный вкус во всем - от вещей до ласк. Густав помнил, что стоило ему заставить не вылазящего до этого из джинсов Максима примерить качественно сшитый костюм, как тот не только быстро приноровился к ношению деловой одежды, но даже на их не предусматривающие официоз свидания начал появляться обряженный исключительно элегантно и по-взрослому. На незлобные подзуживания он всегда отвечал, что просто не хочет порочить репутацию Густава, дефилируя рядом с ним в своих дешевых базарных шмотках, но тот знал, что Максим и сам смог по достоинству оценить, насколько неотразимой делают его и без того эффектную внешность постоянный уход за собой и хорошо подобранная дорогая одежда.
- Не нравится? – разочаровано вздохнул Максим, видя, как он молча изучает эту тонкую блестящую полоску металла.
- Что ты! – покачал головой Густав. Притянул Максима к себе и благодарно поцеловал его в губы. – Это самый лучший из всех моих сегодняшних подарков. Спасибо.
Обрадованный его ответом Максим тут же с готовностью углубил поцелуй, как обычно заводясь с пол-оборота. Потянул Густава за собой вглубь разворошенной постели. Улегся на подушку и совсем чуть-чуть, так, чтобы жест не казался пошлым, но был явно приглашающим, раздвинул слегка согнутые в коленях ноги. Улыбнулся своей откровенной, чарующей улыбкой, блестя глазами в ожидании скорого наслаждения.
Забираясь на кровать следом за ним, ласково глядящий на любовника Густав с тоской вспомнил, как учил его улыбаться вне зависимости от того, что было на душе на самом деле. Держать лицо, как бы ни складывались обстоятельства. Научил, называется, на свою голову.
Ночь была очень долгой и до краев наполненной наслаждением. Максим был, как всегда, отзывчивым и податливым, жадным до ласк, бодрящей капельки боли и чужой безмерной любви. Каждый раз, когда его тело выгибалось в трепетном предчувствии приближающегося оргазма, Густав, затаив дыхание, ждал, что разнеженный, измученный наслаждением любовник на пике страсти пусть не прокричит, но хотя бы прошепчет, что любит, хотя бы даже из благодарности за доставленное удовольствие. Но каждый раз его ожидания были тщетны.
Весь этот год, как и все предыдущие, Максим продолжал любить другого, ненавистного Густаву до глубины души человека и был непоколебимо верен этой своей безответной и бескорыстной любви. В его молодом сильном сердце уже не было места для кого-либо другого. Даже для больного от ревности, готового отдать ему всего себя Густава.
<center>***</center>
Попрощавшись с доставившим его домой водителем, Максим выбрался из машины и направился к своему парадному. Тело приятно ныло после долгого, изнуряющего, полного страсти постельного марафона, а в голове свободно гулял ветер, гоняя разрозненные мысли и не давая им закрепиться на одном месте.
- Все мозги вытрахал, юбиляр, – довольно хмыкнул Максим. – Хорошо, что сегодня воскресенье и можно спать хоть до вечера.
Лишь подойдя к ступенькам крыльца, он краем глаза заметил, что на лавочке у подъезда кто-то сидит. Этот кто-то начал подниматься с места, и Максим, моментально напрягшись, развернулся к нему лицом.
- Доброе утро, Максим.
Назар подошел. С легким беспокойством, проступившим морщинками вокруг прищурившихся глазах, заглянул в лицо, выискивая там то, что, похоже, сильно волновало его, и мгновенно смутившемуся Максиму показалось, что тот заглядывал ему прямо в самую душу.
Максим расслабился, но не до конца. Внезапный визит Назара стал для него полной неожиданностью. Тот, конечно, знал, где живет его ученик, но впервые за несколько лет приехал проведать его лично, и Максим не знал, чего от него ожидать.
- Добрый, Назар Григорьевич. А что вы тут делаете?
- Ты пропустил вчерашнюю тренировку, – негромко сообщил ему Назар, пристально глядя куда-то ниже подбородка Максима. - Не позвонил, и я подумал, может, что-то случилось. Вот и решил заехать.
Максим досадливо дернул уголком рта. Вчера он полдня бегал по магазинам, разыскивая подарок, потом тщательно подготавливал себя к свиданию, а вечером сразу поехал к Густаву и за своими заботами совершенно забыл про плановое занятие.
- Прошу прощения, Назар Григорьевич, – искренне попросил он. - У друга был день рождения, вот я и замотался. Забыл. Честно. Извините меня, пожалуйста.
Назар, как будто прикипевший взглядом к его шее, поджал губы и отвел глаза.
- Прощаю, - кивнул он. - Но в следующий раз просто предупреди меня заранее, чтобы я не волновался за тебя.
- Конечно! – радостно улыбнулся прощеный Максим. – Обещаю.
Ему было неловко. Назар сидел во дворе еще до его приезда и имел прекрасную возможность наблюдать, как сонливый Максим вылезал из машины. Рассмотрел, должно быть, и крутую тачку, и водителя за ее рулем, и теперь мог начать задавать вопросы. А Максим был уже не в состоянии выдумывать правдоподобные ответы.
Врать Назару для него всегда было чертовски сложно. Тот вычислял ложь на раз, стоило лишь присмотреться к ученику повнимательнее, но не всегда демонстрировал собственную догадливость.
Но просто уйти Максим не мог. Они так редко общались наедине, что он физически не мог заставить свои ноги идти прочь от наставника. Ему казалось, что он чувствует тепло, исходящее от крупного, сильного тела Назара, что слышит, как спокойно и размерено бьется его сердце. Конечно же, это была иллюзия, но отказаться от нее и уйти для него было невозможно.
- Твой друг ездит на таких дорогих авто? – спросил Назар нейтральным тоном.
Он даже не смотрел на Максима – изучал глазами двор и соседние подъезды, но тому казалось, что наставник схватил его за горло и начинает медленно сжимать пальцы.
- Да, – нехотя кивнул он. - Это его машина.
- Не бедный, должно быть, молодой человек, – заметил Назар, снова кинув беглый взгляд на шею Максима.
Тот не выдержал и почесал кожу над ключицами. И начал догадываться, почему так заинтересовано смотрит туда Назар. Но проверить свои догадки он мог, лишь заглянув в зеркало.
– А возможно, он не так уж и молод, этот твой друг, – добавил, поразмыслив, наставник.
Максим вскинул голову и скрестился с ним взглядами. Морщинки вокруг глаз Назара вдруг стали намного заметнее, взгляд острее, а губы тверже, как из камня вытесаны.
- Он… старше меня, - не посмел отрицать Максим.
Назар мрачно глядел на него сверху вниз, и Максиму захотелось сжаться в комок. Скукожиться, как смятый лист, и тут же выложить все. Все, в чем он был виноват и в чем не был. В собственной неправильности, в собственной неспособности бороться с этой неправильностью. В том, что он уже год как всячески потакает ей и что Густав, как может, помогает ему в этом. Под мрачным взглядом наставника солнечный жаркий день для него вдруг посерел, утратив краски, и моментально подернулся инеем.
Назар умел, не произнося ни слова, лишь молчаливым укоряющим взглядом заставить его говорить правду. И, чтобы противостоять этому мощному безмолвному напору чужой воли, Максим через силу распрямил ссутулившиеся плечи, упрямо вскинул подбородок и тоже остро прищурил дерзкие глаза.
– Он действительно старше. И намного, – с кривой усмешкой бросил Максим.- Но разве это имеет значение для дружбы?
- Для дружбы? – тихо переспросил Назар, все еще глядя прямо в его полные наглости зрачки. - Для дружбы не имеет.
- Тогда в чем проблема? – возмутился Максим. – Боитесь, что он испортит меня всяческими богатейскими излишествами?
Его несло, и он уже не мог остановиться. Отчаянно отбивал удары этих серьезных глаз и негромких слов. Чувствовал, как ноги едва заметно начинают дрожать от усталости и напряжения.
- Боюсь, – кивнул Назар. – Боюсь, что он воспользуется твоим доверием. Исковеркает, испачкает грязью твой дух. Собьет с прямого и ясного пути. В твоем возрасте ведь так легко обмануться и повестись на лживые обещания.
Максим звонко расхохотался прямо в лицо Назару. Отмахнулся от его полных тревоги взглядов. Почувствовал, как они стекают с его кожи, освобождая от своего обжигающего виной жара и неподъемного, придавливающего к земле веса, с недоумением и досадой уходят под напором его откровенно насмешливой улыбки.
- Не бойтесь, Назар Григорьевич, – отсмеявшись, ласково ответил Максим. – Все равно вы уже опоздали с вашими предупреждениями. Я уже был неисправимо испорчен. Задолго до того, как познакомился с ним. Но… спасибо за заботу. Я ценю ее больше всего на свете. А теперь, Назар Григорьевич, я, пожалуй, лучше пойду. До свидания. Встретимся на тренировке, сэнсэй.
Максим отвернулся и сделал шаг к подъезду. Руку на уровне локтя буквально на миг обожгло тем самым теплом, которое чудилось ему в Назаре, но это тепло тут же схлынуло, будто опомнившись, и взопревшую кожу снова сковало холодом, аж мурашки по руке побежали. Максим не замедлил шага. Поднялся по лестнице, дернул на себя скрипящую дверь и скрылся в сыром сумраке подъезда. Спрятался от всего, что мог бы еще сказать ему Назар, если б все же осмелился схватить за руку. И от того, что он сам, сорвавшись, мог бы прокричать ему в ответ.
========== Часть 3 ==========
<center>***</center>
Максим понятия не имел, что это за место. Густав привез его сюда для того, чтобы «немного развлечься», но Максим честно не представлял, чем можно развлекаться в подобном заведении. Игрой на клавесине? Кружением с прекрасной партнершей в стремительном и безудержном ритме вальса? Или же скучными светскими беседами о погоде и урожае виноградников?
Вывески или какого-либо другого опознавательного знака на входе в маленький, наверно, еще довоенный особняк не было. Но, попав внутрь, с первой же секунды своего визита Максим не переставлял удивляться богатству и изысканности его старинного интерьера, который вызывал у него мысли о каком-нибудь королевском дворце с его ослепительными парадными залами, но никак ни о довольно неприметном здании в старой части города.
И женщина, величаво плывущая по глади мраморного пола к ним с Густавом, должно быть, была настоящей королевой. Максим откровенно и беззастенчиво пялился на нее, как только она вышла в холл этого странного дома. Хорошо за тридцать. С тонкими чертами лица и великолепной осанкой. С красивыми женственными формами, затянутыми в облегающее платье персикового цвета. С уложенными в сложную прическу волосами, открывающими нежную длинную шею. Эта женщина была изумительна во всем, но добили Максима ее глаза насыщенного изумрудного цвета. Конечно, это могли быть контактные линзы, но, даже если и так, смотрелись они очень натурально и естественно, завершая ее королевский образ.
В холле они были не одни. Другие гости вальяжно прохаживались, постукивая каблуками по мрамору. Заходили в прилегающие к холлу комнаты и коридоры. И пока зеленоглазая незнакомка плыла сквозь толпу посетителей, она успела приветливой улыбкой и благосклонным кивком поздороваться с некоторыми из них, а кое-кому даже проронила пару слов. Но когда Густав протянул к ней обе ладони, она тут же восторженно ухватилась за них и, ослепив широкой белозубой улыбкой, воскликнула:
- Густав, дорогой мой, как же я рада тебя видеть!
Густав изобразил легкое смущение и некоторую светскую чопорность, но за этим безукоризненным фасадом Максим видел, что тот действительно рад встрече. Густав нежно взял в ладони тонкие женские пальцы с лепестками аккуратных недлинных ноготков и легко поцеловал их.
- Я тоже очень рад снова быть у тебя в гостях, Ро, – проронил он с улыбкой. - Каждый день думал о том, чтобы навестить тебя, но ты же знаешь - дела-дела! Все никак не мог вырваться.
Как только он выпустил ее руки, женщина шутливо шлепнула его кончиками пальцев по груди.
- Ты неисправимый льстец, Густав. И бессовестный лжец. Думаешь, я поверю твоим словам? В твоей жизни присутствует столько разнообразных занятий и увлечений, что тебе просто нет времени на то, чтобы посетить свою старую подругу.
Густав рассмеялся низким грудным смехом, каким обычно смеялся перед тем, как завлечь Максима в постель, и тот удивленно приподнял брови. Он никогда не видел Густава с женщиной и, если честно, не стремился копаться в его грязном белье и разузнавать о других любовниках, но, похоже, их что-то связывало с этой красоткой. И, возможно, эти отношения были не столь уж невинны.
Выслушав еще пару витиеватых комплиментов, женщина наконец-то обратила внимания на Максима. Как только ее взгляд остановился на нем, зеленые глаза удивленно расширились, а рот приоткрылся, изобразив изящную алую буковку «о».
- Какой красавчик, - восхищенно воскликнула она, чуть ли не на весь зал. – Густав, он с тобой?
Ближайшие к ним гости начали заинтересованно оборачиваться, и Максим, как не держался, все же смутился и опустил глаза.
Густав улыбнулся так довольно, будто он был причастен к тому, каким уродился Максим. Хотя отчасти он тоже приложил руку к созданию его нынешнего облика. Максим был одет в деловой костюм, как и сам Густав. Его волосы были аккуратно уложены назад, открывая лицо и уши.
Поначалу, когда Густав почти силком затаскивал его в магазины деловой одежды, Максим, конечно, испытывал некоторые неудобства, когда одевал костюм. Пиджак казался ему стальной броней, а галстук - так вообще висельной петлей. Но сейчас, когда он свыкся с официозом, костюм стал для него будто второй кожей, настолько комфортно он себя в нем чувствовал. Теперь Максим был не против того, чтобы носить его регулярно, особенно когда это могло лишний раз порадовать Густава.
- Познакомься, Ро, это мой друг Максим. Максим – это Аврора, моя давняя приятельница.
- Очень приятно… - Максим чуть не брякнул «мадам», но вовремя заткнулся. В такой обстановке все эти великосветские обращения просились на язык сами собой.
Смело взял протянутую ему тонкую и слабую на вид белоснежную кисть и искренне клюнул губами пальчики. Кисть вдруг из слабой резко превратилась в сильную, вывернулась из захвата его пальцев и нежно, но крепко прихватила за подбородок.
- Какое… произведение искусства, – пробормотала Аврора, совершенно бесцеремонно чуть повернув его лицо в профиль. Максиму казалось, что она чувствует подушечками пальцев огонь, стремительным напалмом расползающийся по его скулам. – Я бы на твоем месте, Густав, спрятала его подальше и никому не показывала.
Улыбка Густава была безмятежной.
- Я и не показываю всем, кому ни попадя. Только тебе, Ро.
- Так мне доверяешь? - нежная улыбка Авроры превратилась в хищный акулий оскал. – А что, если я уведу его у тебя?
Густав беспечно отмахнулся.
- Ро, у тебя, вон, целый гарем молодых мужчин. Зачем тебе еще один? Смилуйся над бедным мной и оставь хоть кого-то мне в пользование. К тому же… - Густав подмигнул Максиму. - Он совершенно не падок до женских прелестей.
- Это потому, что он еще не познакомился со мной поближе, - промурлыкала Аврора, заглядывая Максиму в глаза и с явным удовольствием наблюдая за его смятением. – Ну что ж, - она отпустила его подбородок и подхватила под локоть Густава. – Нечего стоять посреди прихожей. Пойдемте-ка в гостиную. Я жутко соскучилась по тебе, Густав, и, думаю, нам есть что обсудить.
Рука об руку они двинулись к закрытым дверям в глубине холла, которые тут же распахнули перед ними два услужливых молодых человека, одетых в одинаковые бледно-бирюзовые рубашки и черные брюки. Пришибленному новыми впечатлениями Максиму пришлось тащиться за ними следом, чтобы не затеряться в водовороте слоняющихся по холлу гостей.
Оказалось, что в гостиной дизайнеры все так же продолжили оформлять помещение в лучших традициях девятнадцатого века и позволили себе отойти от них лишь ради искусственного освещения. Но в душу Максима к тому времени уже закралось смутное подозрение, что таким этот особняк был с самого начала, и все эти драпированные шелком стены, хрустальные люстры и старинные диваны просто реставрировались, чтобы радовать гостей своим великолепием еще не одно столетие.
В этом зале было намного меньше людей. Должно быть, сюда пускали не всех, а лишь избранных гостей. БОльшая часть зала была пуста, и лишь в его дальнем углу расположилась на диванах веселая компания. Мужчины негромко общались друг с другом, иногда посмеиваясь над какими-то шутками, а расположившиеся рядом с ними девушки подливали вино в их пустеющие бокалы и иногда смеялись - мелодично и беззаботно, словно певчие птицы в райских садах.