– Жаль. Ладно, будьте как дома, устраивайтесь, а мне надо ополоснуться. Пиво в холодильнике. Начало через десять минут.
– Футбол? – спросил Анжело.
Мэтт посмотрел на него так, словно его спросили, правда ли, что небо синего цвета.
– Ну да! Первая игра регулярного сезона! – Мы тупо уставились на него, а он расхохотался и скрылся в глубине коридора.
С улыбкой на лице Анжело взглянул на меня.
– Четверо педиков смотрят футбол. Блин, в аду сейчас, наверное, настоящий дубак.
…Анжело
Мэтт и Джаред занимают диван перед телевизором. Тут есть еще один диванчик, но мы с Заком делаем как всегда – садимся перед ним на пол. Мэтт с Джаредом с головой уходят в игру. Играют «Бронкос» и «Чарджерс». Кто такие «Бронкос» я, понятное дело, знаю – все-таки всю жизнь прожил в Денвере. Но и только. Никогда ими не интересовался. Про «Чарджерс» слышу впервые. Джаред мега-фанат «Бронкос». Мэтт утверждает, что не выносит обе команды, потому что обе они в АФК Запад. Я не спрашиваю, что это значит, или почему он их ненавидит. Несмотря на свою ненависть, он вовсю болеет за «Чарджерс», потому что поспорил с Джередом на исход игры кому на следующей неделе мыть посуду. Они без конца осыпают друг друга оскорблениями и тычками и – я уверен на сто процентов – напрочь забыли о том, что мы здесь.
Поначалу мы с Заком сидим у противоположных краев дивана, но вскоре становится ясно, что наша болтовня мешает хозяевам, и я пересаживаюсь поближе. К середине игры мы оказываемся совсем рядом. Не знаю, кто из нас так подвинулся, я или он. Наши ноги соприкасаются. Его рука лежит позади меня на диване. Он наклоняется, чтобы что-то сказать мне на ухо, и я чувствую, как его ладонь ложится мне на плечо и притягивает меня еще ближе.
Я так сильно хочу его. Он говорит, говорит, но что – я не слышу. Его рука на моем плече, его бедро, прижатое к моему, губы, почти задевающие мое ухо – это все, что я в состоянии воспринимать. От него так приятно пахнет. Я хочу поцеловать его. Для этого нужно лишь повернуть голову, и наши губы соприкоснутся. Я сдвигаю ладонь со своей коленки на дюйм в сторону, на его бедро. Что, если я передвину ее чуть выше? Заметит ли он? Попросит ли остановиться?
– Тачдаун! – раздается внезапный вопль Джареда, и он, повернувшись, бросается на Мэтта. Мы с Заком за игрой не следили и потому оба вздрагиваем.
И все. Я возвращаюсь в реальность. Зак смеется над ними, и я убираю руку. Отодвигаюсь от него на несколько дюймов. Пытаюсь заставить свое сердце биться ровнее, а свою эрекцию – успокоиться. Пытаюсь заставить себя прекратить любить его.
Получается два из трех. Не так уж и плохо, верно?
Мы возвращаемся в гостиницу, забираемся в наши раздельные кровати. Дыхание Зака почти мгновенно становится ровным и медленным. Он засыпает, а я еще долго лежу без сна. Не могу перестать о нем думать. Вот бы найти способ показать ему, насколько для меня было важно. то, что он отвез меня в парк. Знаю, он сам не придает этому большого значения. Но для меня никто ничего подобного раньше не делал. И от этого я хочу его только сильнее.
Я могу рискнуть. Встать. Сделать два шага и лечь рядом с ним в постель. Поцеловать, прижаться всем телом, положить ладонь на обнаженный живот, и он – я знаю – ответит. Я знаю, он не откажется. Два маленьких шага – и он будет мой.
Хотя бы на эту ночь.
Вопрос в том, что будет завтра. Что он сделает? Отшутится? Отмахнется, как от траха на одну ночь? Толкнет речь о том, что нам лучше остаться друзьями? Сделает вид, что ничего не было, и до самого конца поездки будет стараться не смотреть мне в глаза? Все эти варианты в равной степени вероятны. И одинаково невыносимы. Насколько все было бы проще, если бы я не любил его. Провести несколько ночей в этом номере, но в одной постели, а потом распрощаться. Отпустить его в Коду. А самому вернуться домой…
И внезапно до меня доходит.
Мы в Коде затем, чтобы Зак мог определиться, хочет ли он сюда переехать. И если это случится, то я, наверное, никогда больше его не увижу. Мне приходится заставить себя дышать. Заставить свое сердце снова забиться. Как я смогу без него жить?
Есть, конечно, вероятность, что в итоге он решит не переезжать. Я ненадолго цепляюсь за эту мысль. Но что, если нет? Мы могли бы провести наши последние ночи здесь как любовники. Вместе. Но не выйдет ли так, что отпустить его после этого будет еще сложнее?
В конце концов, после долгих раздумий, я принимаю решение остаться в своей кровати. Лучше не портить то, что у нас есть, если нам осталось всего пара недель. Но отпускать его из своей жизни, отпускать навсегда, ни разу не поцеловав и не прикоснувшись, я тоже не собираюсь. Наша последняя ночь будет стоить того, чтобы ее запомнить.
Утром я просыпаюсь поздно. Как раз в момент, когда Зак возвращается в номер с пончиками и кофе. Родня Джареда может встретиться с ним только во второй половине дня, и потому мы, убивая время, все утро валяемся и смотрим по телеку «Челюсти», а потом встречаемся за обедом с Мэттом и Джаредом.
– В участке о тебе знают? – спрашивает Зак Мэтта.
– Да, я им рассказал.
– И как, были проблемы?
Он пожимает плечами.
– Поначалу были. Небольшие. Но теперь все нормально. Один из пожилых копов до сих пор со мной не общается, но это неважно. С остальными все ровно.
– А что местные жители? Представляю, как сложно быть геем в таком маленьком городке.
Джаред качает головой.
– Большинство относится к нам нормально. Я живу здесь всю жизнь – ну, кроме тех лет, что провел в колледже, – поэтому, думаю, люди уже привыкли. Не пойми меня неправильно – конечно, неделю-две о тебе будут болтать. Но потом успокоятся.
Обед заканчивается, и Мэтт говорит, что ему пора на работу.
– До завтра, – говорит он нам с Заком, после чего поворачивается к Джареду, но не целует его на прощание, а захватывает пригоршню его кудрей и слегка тянет за них, пока они улыбаются и смотрят друг другу в глаза. Контакт длится не больше секунды, но я успеваю заметить в этом небольшом жесте столько всего: страсть, нежность, любовь. Это настолько интимно, что мне приходится отвернуться.
Я так ненавижу их обоих в этот момент.
Глава 8
Зак…
После обеда мы отправились смотреть помещение – вместе с Джаредом, разумеется, а также с его братом Брайаном и женой Брайана Лиззи. Брайан был копией Джареда, только волосы у него были темнее, и стригся он явно чаще, чем раз в три года. К Лиззи – с ее улыбками, сияющими голубыми глазами и вьющимися светлыми волосами – невозможно было не проникнуться с первого взгляда. Еще мне сразу стало понятно, что за главную здесь – именно она, поскольку Брайан с Джаредом во всем полагались на ее мнение.
Помещение оказалось огромным, раза в два больше денверского, и светлым. Еще там была просторная задняя комната, кабинет, два туалета и чулан.
– То, что надо, – сказал Анжело. Но в том, как он это сказал, слышалось нечто похожее на разочарование. Когда я оглянулся на него, он отвернулся в сторону.
– Мы пытались сдать его или продать, но желающих так и не нашлось, – сказала мне Лиззи. – Помещение принадлежит нам, так что, пока оно простаивает, мы ничего не теряем. Но будем рады, если его займешь ты, Зак. Почему бы вам с Анжело не прийти к нам на ужин? Чтобы мы смогли все обсудить.
Я посмотрел на Анжело, чтобы выяснить его реакцию на приглашение, но он так и не поднял на меня глаз.
– Звучит здорово, – ответил я Лиззи, и они с Брайаном ушли.
Джаред настоял, чтобы мы поехали с ним. По пути к машине я попытался поговорить с Анжело.
– Что с тобой?
– Ничего. – Но я знал, что он лжет.
– Что скажешь о магазине? – спросил я.
– Ну, решение-то принимать не мне, разве нет?
– Это не значит, что я не ценю твое мнение. – Анжело не ответил, а там нас догнал Джаред, и я не стал продолжать разговор при нем.
Джаред повез нас кружным путем и показал по дороге к Лиззи и Брайану бо́льшую часть своего маленького городка. Когда мы прибыли на место, то у двери, держа на руках годовалого сына Джеймса, нас встретила Лиззи. Затем нас представили Сьюзен, матери Джареда, и Люси, матери Мэтта. О том, что отец Джареда скончался несколькими годами ранее, я помнил из разговоров с ним на фолк-фестивале, но мне было удивительно узнать, что в доме Лиззи и Брайана живет мама Мэтта. О его отце никто не обмолвился, и я предположил, что Люси тоже вдова.
Анжело был заметно ошарашен многолюдным семейством Джареда. На него вдруг напала какая-то внезапная робость, и за весь вечер он не сказал и двух слов. Если с Лиззи он вел себя настороженно, то Люси и Сьюзен, похоже, привели его в настоящий ужас. Это напомнило мне о его первом столкновении с Руби, когда он, пытаясь сбежать от нее, чуть не опрокинул стеллаж. Такое поведение казалось мне странным, пока я не вспомнил о его прошлом. О том, как его перекидывали из одной приемной семьи в другую. Он явно не умел вести себя с женщинами, а их попытки расшевелить его только усугубляли его дискомфорт. Я не знал, как сделать так, чтобы он расслабился – особенно с учетом того, что он сторонился и меня тоже.
Я жалел, что с нами нет Мэтта. Уж он-то подсказал бы, что делать.
Когда ужин наконец-то закончился, мы перешли к делам и начали с разговора об аренде.
– Мне, наверное, придется взять кредит, – сказал я Лиззи. – У меня хватит средств на гарантийный взнос, но все вместе – с затратами на переезд и аренду жилья – я скорее всего не потяну.
– Давай ты дашь нам взнос, а мы тебе – три месяца бесплатной аренды.
Я был шокирован.
– Лиззи, я не могу просить тебя о таком.
– Ты и не просил. – Она улыбнулась. – Значит, договорились.
С этими словами она поднялась и ушла на кухню, оставив меня переваривать то, что только что произошло.
– Привыкай, – улыбнулся Джаред. – Лиззи всегда делает все по-своему.
После десерта мы с Лиззи и Анжело упаковались в машину Джареда и вернулись к магазину, где была припаркована моя машина. Теперь, когда я принял решение запустить наш план в действие, мне захотелось еще раз взглянуть на магазин, и мы зашли внутрь. Все происходило так быстро. Однако никаких причин для промедления я не видел, ведь всего через две недели мне предстояло освободить помещение в Денвере.
Стены в магазине не мешало бы перекрасить – чему мы и решили посвятить завтрашний день. Я счел, что разумнее всего сначала подготовить помещение и найти жилье, а уже потом сворачивать дела в Денвере, после чего нам останется только нанять перевозку для мебели и стеллажей. Чем больше мы разговаривали об этом, тем сильней я воодушевлялся. А вот Анжело, с другой стороны, не проронил ни слова.
– Анж, что планируешь делать со всем этим дополнительным пространством? – спросил я, осматриваясь. – Ты, наверное, сможешь увеличить нашу коллекцию вдвое.
Он молчал так долго, что в итоге мне пришлось оглянуться, и выражение его лица потрясло меня. Никогда еще я не видел, чтобы оно было таким уязвимым.
– Ты думаешь, я стану ездить сюда на работу, или что? – В его тоне не было обычной дерзости. Только обида на грани с болью. И злость.
Не знаю, почему, но мне и в голову не приходило, что Анжело может остаться в Денвере. Ведь переезд был его идеей. Неужели его здесь не будет?
Я снова попытался нарисовать в голове картинку своей жизни в Коде – только на сей раз без Анжело. Конечно, я мог найти себе и другого помощника. Возможно, даже такого, который понравится мне не меньше, чем нравился Анжело. Который будет знать назубок все фильмы, о которых я даже не слышал. Который будет приходить ко мне после работы и втягивать в разговоры, неизбежно оставляя меня с ощущением, что я на пару шагов отстаю, и есть пугающе острую тайскую еду.
Внезапно все мое радостное волнение угасло. То, что пару минут назад казалось отличной идеей, стало казаться рискованным и безрассудным. И одиноким. Я не хотел переезжать без него.
Что могло удерживать его в Денвере? Родных у него там не было, и он точно не был привязан к своей ночной работе на автозаправке.
– Анж, – начал я и не успел остановить себя, как у меня вырвалось: – Я думал, ты поедешь со мной.
В его глазах что-то вспыхнуло. Ярость. Или боль. Или… нечто, чему я не мог подобрать название. Чем бы оно ни являлось, оно было направлено на меня.
– И с какого же хера ты это взял, Зак?
Лиззи неожиданно ретировалась в заднюю комнату. Джаред остался стоять на месте.
– Не знаю. Я… я просто подумал…
– Ты просто подумал, что я поеду с тобой? – Он почти кричал, и его тон становился все выше. – Даже, блин, не спросив меня? Ты просто взял и предположил, что я брошу работу, брошу свое жилье и попрусь за тобой сюда, будто чертова потерявшаяся собачонка? Будто мне охереть как нужна твоя благотворительность?
– Благотворительность? Анж, о чем ты?
– Думаешь, ты для меня центр вселенной? Что ничего больше у меня нет?
– Анж, я ничего такого не говорил. Просто… это была твоя идея, и я…
– Я знаю, что это была моя гребаная идея! – И если раньше он просто кричал, то теперь по-настоящему разбушевался. – Думаешь, я настолько тупой, что не могу запомнить такую простую вещь? Думаешь, я не знаю, что сам предложил тебе переехать? Думаешь, я не в состоянии сложить два и два? Да, Зак? Так ты обо мне думаешь?
– Нет. Анж. Погоди. – Я стремительно терял нить разговора. И понятия не имел, что происходит.
– Знаешь, Зак, иногда я так тебя ненавижу. Меня бесит, что ты просто берешь и решаешь, что я приду к тебе в гости, или куда-то с тобой поеду, или переберусь вместе с тобой в этот сраный город! Думаешь, я всю жизнь буду сидеть и ждать твоих следующих указаний? Так вот, забудь, Зак! Я не могу больше этого выносить!
– Анжело, перестань! – И он перестал. Умолк и спрятал лицо в ладонях, а я, пока он снова не начал орать на меня, торопливо заговорил: – Извини меня! Я не знаю, в чем провинился, но извини. Только скажи, что я сделал, потому что я правда не понимаю. Я не знаю, почему ты так разозлился. Я… – Я усиленно соображал, будучи как всегда не в силах за ним угнаться. – Анж, мне следовало сначала спросить тебя. Я должен был догадаться. Просто мне казалось, ты сам этого хочешь. Разумеется, ты вовсе не обязан переезжать. Ты…
Но прежде чем я успел закончить, он развернулся и вышел за дверь.
Я стоял и смотрел на пустое пространство, где он был секунду назад. Я не знал, что мне делать. Может, пойти за ним? Я не знал. Наконец я перевел взгляд на Джареда.
– Это что сейчас было? – спросил его я, а он только покачал головой.
– Не могу понять, Зак, то ли ты эгоистичный засранец, то ли просто слепой. – И Джаред тоже ушел.
…Анжело
Я выхожу на улицу. Решаю пойти в гостиницу. Дать себе время подумать.
Я знаю, что зря сорвался на Зака. Он ведь ни в чем не виноват. Это все я. Я сам вляпался в это дерьмо. Сам придумал позвонить Мэтту. Сам предложил переехать.
Вчера я убедил себя, что смогу отпустить его. Но весь сегодняшний день, пока мы разговаривали о том, как он переберется в Коду, это просто уничтожало меня изнутри. Я не хочу терять его. Я хочу с ним больше, чем всего одну ночь. А все, что я наболтал ему… Я взбесился, как псих, лишь по одной причине. Потому, что все мои слова были правдой. Он на самом деле для меня центр вселенной. И никого больше у меня нет. Я связал с ним все свое счастье, и теперь он меня оставит.
Я понимаю, что тоже могу переехать. С ним вместе. Просто не знаю, стоит ли. Я не знаю, что лучше. Видеть его, быть рядом, но не иметь возможности быть с ним по-настоящему, или быть одному?
Рядом притормаживает машина. Лиззи.
– Садись, Анжело. Подвезу тебя.
Я не хочу, но быть невежливым тоже не хочется, да и Лиззи ко всему явно не из тех, кто легко отстанет. Сажусь к ней. Всю дорогу она молчит, но у гостиницы, когда я выбираюсь наружу, говорит мне: