Они отвели нас в местную пиццерию. Мы еще рассаживались, когда какой-то тип, проходя мимо, пробормотал слово «педики» – достаточно громко, чтобы мы все услышали.
– Не обращай внимания, – сказал Джаред. – В целом народ тут нормальный. А Джерри просто говнюк.
– Эй, Рэм, у нас в столовой вроде есть правило «Никаких педиков», нет? – вдруг произнес Анжело, и Мэтт к моему удивлению отозвался:
– Зато говнюкам вход разрешен.
Они усмехнулись друг другу, точно пара Чеширских котов. Джаред выглядел сбитым с толку. Мне же было приятно, что в кои-то веки кто-то понимал еще меньше, чем я.
– Ты уже рассказал ему? – спросил Джаред Анжело, когда нам принесли пиццу.
Тот покачал головой.
– О чем? – спросил я.
Анжело покраснел, а Джаред сказал:
– Расскажи. Отличная же идея.
Он повернулся ко мне, сделал глубокий вдох и заговорил.
– Короче, вот о чем я подумал. Тут у них нет не только видеопроката, но и кинотеатра. Но в магазине куча свободного места. Можно в основном помещении выставить фильмы, а в задней комнате устроить кинотеатр. Ну, не обычный кинотеатр, а такой, где люди сидят за столиками, пьют вино и все такое. Можно показывать что-нибудь старое, те дурацкие киношки Джона Хьюза, которые ты так любишь. Договориться с каким-нибудь кафе, чтобы они поставляли еду. Еще можно делать вечера для подростков и показывать трешовые ужастики типа «Кошмара на улице Вязов», или вечеринки после выпускного и показывать «Кэрри». Джаред говорит, учителя английского иногда дают списки фильмов, чтобы дети писали рецензии, ну или сочинения, ради дополнительных баллов. В общем, еще можно показывать и кино из этих списков. Наверное, придется заморочиться с лицензиями на такие показы, а еще на алкоголь и еду, но я готов поспорить, что так ты заработаешь в сто раз больше денег, чем на одном прокате. Тут нет никаких развлечений. Люди точно протащатся. – Он резко умолк, и я понял, что впервые услышал от него такую длинную речь. Его щеки покраснели, но он смотрел прямо на меня. – Как тебе?
Я как наяву увидел все, о чем он рассказывал.
– Ты еще спрашиваешь? Это же гениально! Почему ты ничего не сказал?
– Я говорил!
– Даже я уже слышал, – вставил Мэтт. – Ты где был-то?
Я вспомнил капельку белой краски, ползущую по животу Анжело.
– Отвлекся, наверное.
После ужина Мэтт и Джаред пригласили нас к себе, но Анжело к моей радости немедленно отклонил приглашение. Всю дорогу до гостиницы он развивал идею с кинотеатром.
– Еще можно устраивать семейные вечера, – говорил он, пока я открывал дверь в наш номер. – Там есть задний двор. Ты видел? Можно сделать что-то типа детской площадки и нанять кого-нибудь приглядывать за детьми, чтобы, пока они играют, их родители могли посмотреть кино. – Он сел на кровать и начал разуваться. – Только, блин. Я ничего не смыслю в юридических штуках. Тебе надо будет прикрыть свою задницу этим… как оно правильно называется?
– Отказ от ответственности?
– Точно. Составить какой-то документ или еще что. – Он встал и стянул с себя рубашку. – Черт. Вдруг чей-нибудь ребенок упадет и расшибется. Ладно, забыли. Дурацкая идея. – Он засмеялся.
Я так и стоял, наблюдая за ним, у двери. Он подошел и снизу вверх взглянул на меня, а я, убрав с его лица волосы, обвел кончиком пальца его губу.
– Надеюсь, ты больше не сердишься на меня.
Он улыбнулся.
– Вроде нет.
Дотянувшись до заднего кармана, он что-то достал оттуда и вложил мне в ладонь предмет, оказавшийся маленьким пузырьком массажного масла.
Я поднял на него удивленный взгляд.
– Ты что, носил это с собой все выходные?
– Не. Взял сегодня.
– Где?
– У Джареда.
Я вспомнил, как они вдвоем отлучались в спальню, и от смущения застонал.
– О, боже. Ты попросил у Джареда смазку?
– Да. А что такого?
– Ничего. Просто как-то…
Качая головой, он улыбнулся.
– Знаешь, когда мы познакомились, я подумал, что ты весь из себя такой правильный.
– А сейчас?
– А сейчас я в этом уверен. – Он прижался ко мне теснее. – Правильный, но офигенный.
– А ты показался мне хулиганом.
– А сейчас?
– А сейчас я думаю, что ты потрясающий.
– Зак?
– Да?
– Заткнись и поцелуй меня.
Моя недавняя нетерпеливость ушла, уступив место чему-то более нежному. Я был рад, что он заставил меня подождать. Я поцеловал его и с восторгом ощутил, как его рот с жадной готовностью раскрылся под моими губами.
По пути к постели мы медленно раздевались, целуясь и изучая тела друг друга. Я пытался прикоснуться к нему во всех местах сразу, а он цеплялся за меня, настойчиво притягивая меня к себе, а потом в себя, и мне еще не доводилось испытывать то, что я почувствовал к нему в тот момент – то настойчивое и дикое, но одновременно невыразимо нежное чувство.
Он был настолько худым, что я боялся его сломать. Худым, но таким сильным. Его ноги крепко стискивали мою талию, а мышцы на тонких руках натягивались точно веревки, когда он, обнимая, сжимал меня. Его голова была запрокинута. Я прошелся взглядом по длинной, прекрасной, зовущей к поцелуям шее и, посмотрев ниже, увидел ребра, косточки на бедрах и идеально плоский живот. Но его тело не ощущалось жестким или костлявым. Нет, оно было гибким, стройным и сильным.
Его страсть была неистовой, почти по-звериному яростной. Иногда я едва мог удержать его – у меня в руках точно бился сгусток чистой энергии. Но при этом он не издавал практически ни единого звука, даже когда я вталкивался в него. Невольно мне вспомнился Том с его порнографичными стонами. Анжело был его полной противоположностью. Я слышал только его дыхание, время от времени вздох или тихий всхлип, но не больше. Однако по тому, как он цеплялся за меня, как выгибал подо мной спину, я понимал, что его молчание не связано с отсутствием удовольствия.
Лаская его, я никак не мог им насытиться. Мне нравилось ощущать под пальцами его ребра, его лопатки, когда я обнимал его, нравилось, как трепещет под моим языком пульс у него на шее. Он был редким, экзотическим существом, которое волшебным образом вошло в мою жизнь, и я всей душой надеялся, что он не захочет ее оставить.
Потом он лежал в моих объятьях, полузакрыв глаза, обмякший и сонный, с пылающими щеками, с покрасневшим, припухшим ртом. Само совершенство. Мне казалось, от одного взгляда на него у меня может разбиться сердце.
– Анж, пожалуйста, скажи, что ты не уйдешь.
– Куда, по-твоему, я могу уйти посреди ночи?
– Ты же понял, о чем я.
– Нет.
– Нет, ты не понял, о чем я?
– Нет. – Он улыбнулся мне. – Я не уйду.
Я крепко обнимал его, пока он засыпал, распластавшись у меня на груди, и думал, как же называется то, что я чувствую. Неужели любовь?
…Анжело
Я просыпаюсь рано. Ночью нас растащило в стороны – ну, настолько, чтобы не свалиться с кровати. Похоже, ни один из нас не привык делить с кем-то постель.
Прошло больше четырех лет с тех пор, как я просыпался с кем-то в одной постели. Но если раньше я не уходил домой лишь потому, что был слишком обдолбан, то сейчас впервые остался сознательно – чтобы узнать, что будет утром. Я стараюсь не нервничать.
После вчера все немного побаливает. Я так давно, те же четыре года, никому не давал себя трахать. Забыл, как оно чувствуется наутро, – эту тихую, мягкую боль, которая весь день будет напоминать о предыдущей ночи. Но я ни о чем не жалею.
Прошлой ночью я пережил нечто, чего никогда еще не испытывал. Даже во времена, когда я на регулярной основе разрешал иметь себя, я ни разу не чувствовал того, что почувствовал с Заком. Это было как соприкосновение душ. Прекрасно, потрясающе и дико страшно. Каждый ли раз с ним будет так?
Я знаю, Зак думает, что любит меня. И наверняка скоро об этом скажет. Я не смею даже надеяться, что окажусь в состоянии сказать в ответ те же слова. Мне лишь бы не психануть от страха.
Меня никто никогда не любил. Может, только мама. В самом начале. Но явно не особенно сильно, иначе бы она не ушла. Некоторые из приемных матерей говорили, что любят меня, но ни одна из них меня не оставила и не пыталась связаться, когда меня переводили в другую семью. У меня бывали друзья, с которыми я в итоге оказывался в постели. Но не такие, как Зак. Я всегда соскакивал до того, как им могло взбрести в голову, что у нас что-то серьезное. И никто из них не был мне дорог, как дорог Зак.
И все-таки даже сейчас я не могу заткнуть внутренний голос, который приказывает мне свалить, пока Зак не проснулся. Который твердит, что, чем ближе я его подпускаю, тем больнее будет в конце. Я пытаюсь не слушать. Я так долго хотел его. С ним все по-настоящему, и если я оттолкну его, то потом буду жалеть. Но заглушить голос полностью не удается.
Я слышу, как Зак шевелится, но не могу даже повернуться к нему лицом. Он прижимается ко мне сзади и обнимает. Целует в шею.
– Все в порядке? – спрашивает он тихо.
От одного только звука его голоса я расплываюсь в улыбке. И все – мигом забываю, о чем беспокоился всего пару минут назад.
– Да.
– Хорошо. – Я знаю, теперь и он улыбается. Его ладонь скользит по моему телу, по животу. Я чувствую, как он твердеет, и то же самое происходит со мной. – Можно, мы останемся здесь на весь день?
Я смеюсь.
– Ты мне скажи. Можно?
Он тихо стонет.
– Наверное, нет.
– Тогда тебе лучше остановиться, – дразню его я, а он смеется.
– Ты прав. – Он еще раз целует меня в шею, затем начинает вставать. – Я сейчас пойду в душ… – В конце повисает невысказанный вопрос, и я знаю, что это. Приглашение.
– Иди.
– Хорошо. – Если он и был разочарован, то сумел это скрыть.
Он уходит в ванную, а я ложусь на спину и пошире раскидываюсь на кровати. И уплываю обратно в сон.
Меня будит ощущение ладоней на бедрах и поцелуи в живот. Волосы у Зака еще мокрые, и мне на кожу срываются холодные капли. Он лежит у меня между ног, обводя языком татуировку вокруг моего пупка. И я немедленно становлюсь болезненно твердым.
– Ты проснулся, – шепчет он и опускается ниже. У меня обрывается дыхание. Мои бедра вздымаются вверх, а он встречает меня, и я в неожиданный для себя момент вталкиваюсь к нему в рот и чувствую, как он обводит меня языком.
Не успев подумать, я беру его за волосы. И сразу чувствую себя гадко. Сам-то я терпеть не могу, когда меня хватают за голову.
– Так нормально? – выдавливаю я.
Он останавливается и снизу вверх глядит на меня. Удивленно. А я жалею, что не заткнулся.
– Конечно. – Он улыбается. Кончиком языка проводит по моему члену от основания до самого верха. – Так нормально?
Невероятно. Он меня дразнит. Я стискиваю пряди его волос.
– Зак, пожалуйста…
– Что?
Я толкаю его голову вниз. Не сильно. Просто надавливаю чуть-чуть и говорю:
– Еще, Зак.
Он улыбается мне.
– Все, что пожелаешь, Анжело. – И его рот вновь смыкается вокруг меня.
С ним все ощущения ярче, острее. Капли, падающие мне на живот, холодные до мурашек, а его рот такой теплый. Он долго-долго кружит по мне языком, дразня мягкую точку под щелью. Сильно сосет, но только одну головку. Напряжение все нарастает и нарастает, мне надо втолкнуться глубже, и я пытаюсь, но он прижимает мои бедра к кровати. Я хочу надавить на его затылок. Он снова не поддается и продолжает дразнить меня, вновь и вновь кружа по кончику языком до тех пор, пока я не выкрикиваю его имя. И тогда он улыбается, я это чувствую, и давление неожиданно исчезает. Я вторгаюсь в него. Толкаю его голову вниз, и сквозь меня по всей длине проносится внезапное, ошеломляющее тепло. Оргазм бьет по мне с такой силой, что я почти что кричу. Я до крови закусываю губу, больно тяну его за волосы, пока он глубоко засасывает меня, удерживая за бедра. Сквозь мое тело струится восхитительная агония, переливается из меня в него, и он не отпускает меня, пока не остается одна только дрожь, а я, задыхаясь, не проваливаюсь в подушки.
Когда я открываю глаза, он улыбается мне. Целует, лаская языком мои припухшие губы.
– Анж, можешь тянуть меня за волосы когда только захочешь.
Он начинает подниматься, и я ловлю его за руку.
– Зак, но я должен…
– Анж, никаких «должен». – Улыбаясь, он отстраняется и начинает копаться у себя в сумке, доставая одежду. – Наверстаем позже, а сейчас нам пора собираться. Мы и так опаздываем.
Еще не встречал человека, который только дает и ничего не просит взамен. Теперь мне еще сильнее хочется сделать ему приятно. Но он прав. Нас ждет Мэтт. Я сажусь и смотрю, как он одевается.
– Какой на сегодня план?
– Закончим красить, а потом поищем место, где будем жить.
Я чувствую, как у меня в груди бьется паника, точно птица, пытающаяся вырваться на свободу.
– Место, где будем жить? – повторяю я глупо.
– Мы же не можем навсегда остаться в гостинице. Около Мэтта с Джаредом есть походящий дом и еще один по соседству с Лиззи. Правда, его мы вряд ли сможем себе позволить. Еще Джаред что-то говорил об апартаментах на холме. И еще есть квартиры через улицу, но они, по-моему, слишком тесные.
Он планирует жить со мной вместе? Внезапно внутренний голос, визжа, приказывает мне бежать. Птица в груди машет крыльями, как безумная. Паника нарастает так быстро, что становится трудно дышать, и мне кажется, что я вот-вот задохнусь.
– Анж? – Я открываю глаза и вижу, что он на меня смотрит. – Ты идешь? Нам пора.
– Точно. – Усмиряя панику, я делаю глубокий вдох, и к тому времени, как заканчиваю одеваться, почти забываю обо всем этом инциденте.
Почти. Но не до конца.
Глава 10
Зак…
Когда мы вышли из гостиницы, мне стало ясно, что Анжело что-то тревожит, но спросить его об этом я решился только в машине, пока мы ехали в магазин.
– Анжело, что случилось?
– Ничего. – Но, отвечая, он не смотрел на меня.
– Мне можно рассказать, ты же знаешь.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ладно.
Я не поверил ему. По его напряженным плечам, по тому, как он отводил глаза в сторону, было ясно: что-то не так. И я забеспокоился, не жалеет ли он о вчерашней ночи.
Как только мы оказались в магазине и начали красить, он снова расслабился, но лишь потому, что с нами был Мэтт. Ко мне он почти не обращался, и мое беспокойство с каждой минутой росло. Через два часа, когда я докрасил стены в маленьком кабинете, он зашел ко мне.
– Похоже, мы все. Я сказал Мэтту, что дальше можно не оставаться.
– Хорошо. Можно перехватить чего-нибудь на обед, а потом поискать место, где мы будем жить. – Он по-прежнему не смотрел на меня. Мы постояли вот так с минуту – я, глядя на него, а он, отвернувшись. Потом я шагнул к нему. – Анж?
– Да?
– Пожалуйста, скажи, что не так.
– Все так.
– Думаю, ты говоришь неправду. – Он только пожал плечами. Я вздохнул. – Анжело, посмотри на меня! – Он послушался, но в глазах у него была настороженность. – Поговори со мной.
Он неловко переступил с ноги на ногу.
– Ты тут не при чем, Зак.
– А кажется, будто наоборот.
– Нет! – возразил он с такой свирепой горячностью, что мне стало немного легче.
Я подошел ближе, и он не противился, когда я, медленно подняв руку, зацепился пальцем за шлевку на его джинсах и притянул его вплотную к себе. Я взял его лицо в ладони и убрал с его лица волосы, чтобы увидеть его глаза.
– Ты жалеешь о том, что было ночью?
– Нет! – Он притянул мою голову вниз и пылко поцеловал меня, после чего, не дрогнув, встретил мой взгляд. – Я не жалею. Ни о чем.
– Ты уверен?
Тут уголок его рта дернулся вверх.
– Отвези меня обратно в гостиницу. И увидишь, насколько я не жалею.
Устоять перед такой просьбой было решительно возможно. Я улыбнулся ему в ответ.
– Хорошо.