просто ты теперь не отделаешься, — Женя засмеялась, глядя на вытянувшееся лицо Крюкова.
— Я поседею с тобой.
— Куда тебе, белобрысый?
— Всё, у меня передозировка общения с некоторыми личностями.
— Надеюсь, ты не обо мне?
— Ох, нет, что ты!— хохотнув, айтишник едва успел увернуться от тычка в бок. — В тебе слишком
много агрессии.
— Да я вообще душка.
— О, да!
Смеясь, они зашли в офис и столкнулись с Татьяной, замешкавшейся в проходной.
Антонова с удивлением посмотрела на девушку:
— Привет. Женя, ты откуда здесь? — конечно, она была знакома с племянницей Лёни, дружившей с
Ириной и часто приходившей к Толику.
— Здравствуй, Тань. А я тут работаю теперь.
— Здорово. Ты знаешь, что Киса приехала?
— Да, я к ней заскочу в ближайшие дни обязательно.
— Эй, а меня кто-нибудь видит? — Павел шутливо надул губы.
— Крюков, солнце моё, ты так ярко светишь, что тебя невозможно не заметить.
— Коварная женщина, ты клинья ко мне подбиваешь? Знай, что я так просто не сдамся!
— Тогда я даже пытаться не буду, — Татьяна еле сдерживала смех, как и сам айтишник.
— Чёрт, с такими барышнями и поломаться нельзя.
— Он всегда такой идиот? — Копейкина покосилась на своего начальника.
— Нет, иногда у него бывают выходные.
— Так, дамочки, работать, работать! — подталкивая смеющихся коллег, Павел кивнул ржущим
охранникам, привыкшим к подобным утренним сценам, главным участником которых часто был
«солнечный лучик», как они окрестили между собой руководителя информационного отдела.
Он действительно был лучиком, заражающим позитивом окружающих, за что его обожали.
Среди серых унылых лиц всегда приятно увидеть радостную физиономию с искренней улыбкой.
***
Агата Кристи — «Садо-мазо».
Глава 13
— Хорошо, Дмитрий Александрович, — Татьяна сбросила вызов и положила телефон на стол.
Отлично, шеф с самого утра прямо из дома отправился на производство, а потом ещё хотел
посмотреть две квартиры, особенно приглянувшиеся ему, так что секретарю можно было не тратить
время на кофе и заняться документацией.
Костя ворвался в приёмную и шарахнул дверью так, что женщина от неожиданности подскочила на
стуле. Подойдя к Антоновой и склонившись над ней, он зашипел не хуже змеи:
— Пришла?
— И тебе доброе утро. А не должна была приходить?
— У тебя ведь такой бурный вечер был!
— О чём ты?
— Не прикидывайся! Я видел, кто привёз тебя домой!
— Следил за мной? — брюнетка не смогла скрыть удивления.
— Да нет. Хотел извиниться, но ты, кажется, нашла утешение.
— Костя, моя жизнь тебя не касается.
— Ошибаешься! — Кондратенко ударил кулаком по столу. — Меня касается всё, что связано с
тобой!
— С какой стати? — Татьяна скрестила руки на груди.
— Ты принадлежишь мне!
— Ты шутишь, да? — Антонова засмеялась. — Цирк уехал, а клоуны остались?
— Ты ведь это специально делаешь? Хочешь, чтобы я ревновал? Скажи, что это так, и я не буду
злиться. Всё будет хорошо.
— Что ты мелешь? Ты ненормальный!
— Ты всё ещё обижаешься на меня? Я ведь был пьян, я не соображал!
— Ты и сейчас не соображаешь! — Антонова резко встала. — Костя, ты мешаешь мне работать.
Будь добр, выйди.
— Забыла, с кем разговариваешь? — Константин усмехнулся. — Мне напомнить, какую должность
я занимаю?
— Пошёл вон!
— Да ты… — резко распахнувшаяся дверь заставила Кондратенко замолчать и обернуться.
— Вы бы в коридор вышли, а то лишь я слышал ваши крики, — Роман был хмур.
— Не лезь, — Костя недовольно фыркнул.
— У тебя очередь перед кабинетом.
— Подождут.
— Ты сам это Сизову объяснять будешь?
— Чёрт, — Костя сжал кулаки. Обернувшись к Татьяне, он процедил: — Закончим позже.
— Уже закончили.
— Я так не думаю.
Когда за бывшим любовником закрылась дверь, Антонова буквально рухнула в своё кресло.
— Доброе утро, — Смирнов разглядывал её, не скрывая этого.
— Добрее не бывает.
— Всё в порядке?
— Сделайте вид, что ничего не произошло.
— Что-то слишком часто в последнее время мне приходится поступать именно так.
— Вас это напрягает?
— В данный момент да.
— Чем же?
— Татьяна Михайловна, вы ведь умная женщина и должны понимать, что рано или поздно этот
конфликт выльется во что-то более масштабное!
— Не думаю, что дойдёт до чего-то серьёзного.
— У мужчин в порыве ревности IQ близок к дебильности.
— И что вы предлагаете? Вам не кажется, что я сама разберусь со своими проблемами?
— Из-за несдержанности Кондратенко ваши проблемы скоро станут достоянием общественности.
— Не стройте из себя заботливого папашу!
— А вам приятнее считать меня моральным уродом? — Роман сел на край стола.
— Можно я оставлю этот вопрос без ответа?
— Стоп! Кажется, мы сейчас поругаемся.
— Вы сами провоцируете меня.
— Татьяна Михайловна, научитесь доверять людям.
— А разве я им не доверяю?
— Выходит, нет.
— Вы не входите в круг моих близких друзей.
— Мы бродим по замкнутому кругу и никак не найдём выход.
— Может, стоит оставить тщетные попытки?
— Нет.
— Роман Николаевич, закончим этот разговор. Хотите кофе?
— Хочу, — Смирнов улыбнулся.
— Кто бы сомневался.
— Составите мне компанию?
— А у себя в кабинете вы кофе выпить не можете?
— Мне скучно.
— Работать надо, тогда и скучно не будет. Ладно, — женщина поднялась и направилась к двери, —
подождите здесь.
Роман обогнул стол и устроился в кресле секретаря, вытянув длинные ноги. Его напрягала ситуация, складывающаяся между Антоновой и Кондратенко. Константин совсем потерял голову и мог
наломать дров. Оставалось лишь надеяться на то, что Дмитрий сможет более доходчиво объяснить
брату правила поведения, или же придётся вмешаться самому. Кто дал ему это право? Да никто.
Собственно, он и не собирался спрашивать разрешения на вмешательство.
А ещё его волновало собственное поведение вчерашним вечером. Что он говорил? Это был уже не
лёгкий флирт, а откровенные подкаты. Удивительно, что Татьяна не пресекла на корню их общение, а предпочла сделать вид, что ничего не было. Это в её стиле, определённо.
— Вам удобно? — брюнетка вошла, неся в руках поднос с двумя чашками кофе.
— Очень.
— Сгиньте.
— Злая вы, — финансист пересел на один из стульев, придвинув его к столу.
— Не посягайте на чужую собственность.
— Всё, сменим тему, — Смирнов взял чашку с подноса и сделал несколько маленьких глотков. — В
субботу малышня пробежится по нескольким выставкам. Думаю, будет удобнее, если после этого
Алеся вместе с ребятами сразу поедет ко мне.
— Хорошо. Во сколько мне нужно быть у вас?
— А почему бы вам не приехать в обед и не помочь мне?
— Кажется, кто-то хвастался умением готовить? — Антонова улыбнулась, усаживаясь в своё
кресло.
— Вдвоём мы справимся быстрее. Соглашайтесь.
— Я приеду, как только закончу с делами по дому.
— Отлично, — шатен выдернул из стопки бумаг чистый лист и, достав из нагрудного кармана
пиджака ручку, написал свой адрес. Протянув женщине листок, он усмехнулся: — Если заблудитесь, звоните.
— У меня нет вашего номера
— Мы немедленно исправим это упущение, — пролистав контакты в телефоне и найдя «Татьяна», Роман нажал на вызов.
— Откуда? — женщина сбросила звонок.
— Ваш номер есть почти у всех сотрудников.
— Вы работать сегодня собираетесь?
— Намёк понял, — Смирнов поднялся и направился к двери, кинув через плечо: — Спасибо за кофе.
___
Костя влетел в свой кабинет, бросив косой взгляд, полный злобы, на нескольких сотрудников, топчущихся перед дверью:
— Все вопросы после обеда!
Сунувшаяся к нему Верочка услышала в свой адрес столько всего, что поспешила мгновенно
исчезнуть и притвориться мебелью.
Кондратенко отчаянно хотелось напиться. Эта ревность съедала его изнутри, выжигала
внутренности и выламывала суставы.
Он всегда был импульсивным, как подросток, но знал, какую черту лучше не переходить. Только с
Татьяной вся выдержка летела к чертям. С ней невозможно было сдерживаться. Желание обладать
ею было слишком сильным, испепеляющим, почти невыносимым. Она была особенной, единственной из всех его женщин, ничего не требующей, наоборот, не дающей даже надежды на
что-то серьёзное. Она не хотела отдавать всю себя.
Когда-то он сам разрушил их отношения, но теперь, спустя год, что-то толкало его к попыткам
вернуть утраченное. Это не любовь. Это больше похоже на желание доказать собственное
превосходство, потешить уязвлённое самолюбие и получить Антонову в полное распоряжение до тех
пор, пока это нужно ему.
Трудно контролировать себя, когда осознаёшь, что желаемое в любой момент может уплыть в чьи-
то чужие руки, оказавшиеся более проворными. Он не раз сталкивался с Артамасовым и знал, что
руки у бизнесмена длинны до неприличия. В чью сторону склонится чаша весов? Женщины любят
красивую жизнь, но они слишком подвержены сантиментам, поэтому, вероятно, шансы равны у
обоих. Почему-то Кондратенко был уверен, что Татьяна если и не любила, то однозначно была
влюблена в него год назад. Что мешает возрождению чувств? Надо только подтолкнуть её. А как это
сделать, не напоминая о себе? Никак.
Если бы кто-то объяснил Косте, что его «хочу» не повод вламываться в чужую жизнь с грацией
слона, он, быть может, призадумался над этим. Нет, конечно, Дмитрий пытался донести до брата сей
факт, но, вероятно, был не слишком убедителен.
— Константин Юрьевич? — Вера заглянула в кабинет начальника.
— Чего тебе?
— Костя, — Любимцева подошла к столу и села на край, — что случилось? — она знала, что гроза
миновала. Нужно было дать Кондратенко время остыть.
— Всё в порядке. Чего ты хотела?
— Там этот Крюков, — кивнув в сторону двери, девушка скривила пухлые розовые губы.
— Скажи, Вер, — Константин подался вперёд, — чем тебе Пашка не угодил, а? Да, мы с ним не
друзья и даже не приятели, но он отличный работник. Я не питаю к нему особых симпатий, но и
твоей ненависти понять не могу.
— Он зарвался.
— Паша? Не смеши. Позови его.
— Как прикажете, Константин Юрьевич, — Любимцева фыркнула и быстро вышла из кабинета.
Посмотрев на айтишника, изучающего вид из окна приёмной, она выдавила: — Проходите, Павел
Олегович.
— Спасибо, Вера.
Оставшись в одиночестве, девушка села за компьютер, пытаясь отвлечься от собственных мыслей, которые крутились исключительно вокруг её начальника и мерзкого руководителя отдела
информационных технологий. Когда-то эта пародия на парня призналась ей в любви, заикаясь и
отчаянно краснея. Как можно всерьёз воспринимать этого чудика? Это чувство неприязни было
трудно объяснить. Оно просто существовало, въевшись в самое нутро.
А Костя… Сколько ещё времени потребуется для того, чтобы он понял, что лучше Веры ему не
найти? Она знает все его привычки, вкусы и предпочтения. В конце концов, она любит его, горько, преданно, глубоко. Мужчины не ценят своего счастья.
***
— Приветствую, — зайдя в курилку, Роман кивнул Евгении, щёлкающей зажигалкой в попытках
выбить из неё огонь.
— Здравствуйте, — девушка ответила, не выпуская изо рта тонкую сигарету, фильтр которой зажала
зубами.
— Как вам новый коллектив? — мужчина дал ей прикурить.
— Благодарю, — Женя блаженно закатила глаза. Прислонившись спиной к стене, она выпускала в
воздух тонкие струйки дыма. — Пока не определилась. Слишком мало времени, сами понимаете.
— Да, конечно, — шатен закурил следом. — Как прошёл вчерашний вечер?
— Это проявление банальной любезности или любопытства?
Смирнов подавился дымом, пристально посмотрел на Копейкину и засмеялся:
— У меня ощущение, что в последнее время женщины задались целью удивить меня.
— Вам кажется, что мир крутится вокруг вас? Поверьте, это заблуждение.
— Невероятно, — Роман продолжал смеяться. Уничтожив сигарету в несколько глубоких затяжек и
затушив окурок в пепельнице, он бросил ещё один взгляд на девушку: — Если вам нужна будет
какая-то помощь, вы всегда можете найти меня…
— Ага, пойду на запах высокомерия, — Евгения перебила его. Не нравился ей этот мужчина, от
которого веяло раздутым самомнением за версту.
— Потрясающая!— хохотнув, финансист вышел из курилки.
Определённо, женщины решили свести его с ума.
Сначала в его жизни появилась Татьяна, стремительно разрушая сложившиеся стереотипы, потом
Ирина, похожая на поток свежего воздуха, ворвавшегося в открытое окно, и теперь Женя, непонятная недодевушка, у которой слова опережают мысли.
Если Татьяну он мог без сомнения назвать привлекательной зрелой женщиной, а Ирину откровенно
красивой, то Евгения с её крокодильей улыбкой, редко появляющейся на лице, вызывала
недоумение. Было в ней что-то притягивающее и одновременно отталкивающее. Но, несомненно, она интересовала его, как человек. Он бы с удовольствием пообщался с ней в более подходящей
обстановке, но, кажется, его интерес был односторонним, так как Копейкина слишком ярко
выражала свой негатив если не словами, то взглядом точно.
Она не хамила, держала определённую дистанцию, но стоит дать ей хотя бы мизерный шанс, и она
наверняка проткнёт своим острым языком насквозь. Рядом с ней Антонова казалась образцом
вежливости. Всего несколько фраз и очень красноречивых взглядов позволили Смирнову понять это.
Намечающееся противостояние будоражило. Кажется, его скуку, наконец, развеют.
— Привет, Ром, — Павел, направляющийся в курилку, окликнул шатена.
— Привет, — Роман пожал протянутую ладонь. — Как самочувствие?
— Не поверишь, но отлично.
— Удивляюсь твоей способности быть всегда бодрым и полным жизни.
— Это талант.
— Столкнулся с твоей новой подопечной.
— С Женей?
— Да. Та ещё штучка!
— В курсе, — Крюков улыбнулся и поправил очки. — Она может быть милой, если постарается.
— О, ей нужно очень постараться.
— Что-то произошло?
— Всё отлично. Всё просто отлично, — финансист кивнул и, засунув руки в карманы брюк, пошёл
по коридору, бормоча под нос что-то неразборчивое и улыбаясь.
Павел проводил его удивлённым взглядом и толкнул дверь курилки, едва не сбив с ног Евгению.
— Осторожнее! — девушка отскочила в сторону.
— Извини.
— Сходил к заму?
— Да, но думаю, лучше дождаться Сизова, потому что у Кости голова забита чем угодно, кроме
работы.
— За что же его держат на этом месте?
— За фамилию Кондратенко.
— Эм?
— Он сын нашего бывшего директора, а ныне учредителя.
— Как банально.
— Радует, что Юрий Фёдорович предпочёл видеть на своём месте племянника, а не сынка.
— Я пока не могу судить о Сизове, как о работодателе. Мы только вчера познакомились и не в
самой располагающей обстановке.
— Поверь, он занимает должность по праву и по способностям, а не по родству.
— Если честно, мне всё равно. Плевать, кто будет платить мне деньги.
— В принципе, ты права. Тебя никто не обязывает заводить дружеские отношения с начальством.
— Ты исключение, — Женя усмехнулась.
— Я не такой большой начальник.
— Шутишь? Руководитель отдела — это достаточно много.
— Нет предела совершенству.
— Мне нравится твоя целеустремлённость.
— А мне твоя прямолинейность.
— Кстати, хотела спросить, — Копейкина потеребила манжеты, поправляя. — В тебя рыжая из
нашего отдела не влюблена?
— Настя? Нет, что ты! С чего ты взяла?
— Когда мы пришли, она меня взглядом выпотрошила, распяла и подожгла.