внимания, пожирая глазами клыкастую дрянь. Как можно предпочесть её красавице Ире? Но Слава
действительно смотрел лишь на Женю, мысленно имея её во всех позах. Олег был достаточно
внимательным, чтобы увидеть это, но совершенно не мог понять.
Он наблюдал, отслеживая каждое движение. Копейкина что-то сказала своему партнёру, привстав на
носки, и, развернувшись, оторвала Павла от раскрасневшейся пьяной девицы, явно желающей
перейти с ним к более близким отношениям, но исчезнувшей в толпе, едва заметив, кто отобрал у неё
блондина. Встав к нему спиной, Евгения играючи потёрлась задницей о его пах и откинула голову
назад, задрав подбородок и уперевшись затылком в чужое плечо. Смеясь, Крюков обнял её за талию, подстраиваясь под ритм танца, а Слава присоединился к ним, прижимаясь к девушке спереди и
поглаживая её бёдра, для чего ему пришлось немного нагнуться, нависая над ней. Вокруг троицы
освободилось пространство, и люди с любопытством смотрели на них, кто-то, морщась, а кто-то, одобряюще посвистывая.
Зажатая между двумя парнями, Женя разошлась, отпуская себя. Они же пришли развлекаться?
Павел, поддавшись общей атмосфере веселья, задвигался активнее. Нет, коллега по работе его не
волновала, но с ней было приятно. Хоть он и не был избалован женским вниманием, но ни за что не
стал бы портить их приятельские отношения. Это было нечто иное: Копейкину хотелось хлопнуть по
плечу и назвать братом. Она была права, когда говорила, что в их тандеме ведущей скрипкой быть
именно ей.
А Слава времени не терял, потому что он, в отличие от Крюкова, питал к девушке совершенно
противоположные чувства, и всё настойчивее прижимал её к себе, пока, наконец, не подхватил
руками под ягодицы и не заставил опоясать себя ногами.
— Поехали ко мне, — он выдохнул ей в ухо и подцепил зубами штангу, проходящую через хрящ.
— Я не одна.
— Плевать, я соскучился.
— Посмотрим, — соскочив на пол, Женя обернулась к Павлу: — Перерыв?
— Да.
Они вернулись к стойке, где их ждали хмурый Олег и раскрасневшаяся, смущённая от увиденного
танца Киса.
— Наливай, — Слава кивнул Маю. — Вы в клуб пришли или на поминки? — он посмотрел на
школьника и Ирину. — С чего такие кислые мины?
— Всё отлично, — процедил парень.
— Оно и видно.
— Ты домой хочешь? — Евгения обняла подругу за плечи. — Тебе не нравится здесь?
— Нет, всё в порядке. Шумно только.
— Извини, не музей, — хохотнула Копейкина. — Как только скажешь, Лёня отвезёт тебя.
— А ты не хочешь остаться у нас сегодня?
— Нет, в другой раз как-нибудь.
— Жаль.
— Прости, у меня планы, — Женя говорила так, чтобы другие не слышали её.
— Я понимаю. У тебя замечательный молодой человек.
— Кто?!
— Ну, Павел…
— Киса, с тобой всё хорошо? Ты головой не ударялась? Ничего не пила, пока мы танцевали?
— Нет, что ты!
— Тогда что за чушь ты несёшь? Мы с Крюковым работаем вместе и квартиру снимаем, потому что
так дешевле.
— Я думала, что вы встречаетесь. Значит, ты со Славой?
— Я ни с кем.
— Но он же…
— Твою мать, — Копейкина прикрыла глаза на пару секунд и, резко распахнув их, продолжила: —
Если говорить твоими словами, то я с ним в какой-то степени. Не будем вдаваться в подробности.
— Хорошо, — легко согласилась Ирина. Она прекрасно поняла, о чём говорила её подруга, но для
неё самой такие отношения были чужды. Она не осуждала, но и не понимала.
— Отдыхаем? — Лёня появился из ниоткуда.
— Ещё как, — Слава усмехнулся. Да, эти двое не любили друг друга.
— Май, — Костенко посмотрел на бармена, — кажется, я предупреждал тебя!
— Лёнечка, а ты не хочешь объяснить, какого чёрта мне отказываются наливать? — Евгения сузила
глаза.
— Тебе это не особо помешало, как я вижу.
— Это я угостил её.
— Славик, скажи-ка, дорогой, что непонятного в слове «нельзя»?
— Лёнь, а с каких пор я тебе подчиняюсь? — парень фыркнул.
— Здесь, — Костенко обвёл руками пространство вокруг себя, — я хозяин, а ты всего лишь гость, поэтому не наглей.
— Не злись.
— Лёнечка, — Киса дотронулась до плеча мужчины, — всё в порядке.
— Я знаю, солнышко, знаю. Жень, — он повернулся к племяннице, — твои родители насели на
меня, пойми.
— Когда тебя волновало их мнение?
— Оно меня и сейчас не волнует. Твой отец решил проверить дочурку, и сегодня он заявится сюда, поэтому я хотел, чтобы ты была в адеквате.
— Только его не хватало, — девушка потёрла пальцами виски.
— Ты сама виновата. Они ведь просили твой новый адрес.
— Я не хочу, чтобы кто-то из них появлялся у меня дома. Я же сказала, что сама буду приезжать к
ним!
— Извини, я ничего не могу сделать.
— Хочешь, уедем прямо сейчас? — Павел улыбнулся, стараясь подбодрить Евгению.
— Это отличная идея, — Лёня закивал, соглашаясь с блондином.
— Будет лучше, если она сегодня останется у меня, — Слава обнял девушку.
— Нет, — Костенко сжал кулаки. Будь его воля, он бы с удовольствием врезал этому парню, наплевав на то, что он сын его приятеля. В последний раз, когда племяшка была в его компании, она
вернулась потрёпанной, с повреждёнными уголками губ, синяками на плечах и красными бороздами
на запястьях. Может, были ещё какие-то увечья, но она не демонстрировала их и отмалчивалась, ведя
себя так, будто ничего не случилось. — Павлик, забирай её домой, а я отвезу Олега. Киса, ты
ночуешь у меня, — он раздавал указания, не прерывая зрительный контакт со Славой. Чёрта с два он
позволит этому ублюдку остаться наедине с Женей.
— А почему я у тебя? — Ирина удивилась.
— Дай брату отдохнуть. Придёшь, разбудишь… — не мог же Лёня сказать девушке, что Толик всю
ночь будет занят Дмитрием, о чём он догадался, говоря по телефону с последним. — И, вообще, я
соскучился по тебе. Хочу поболтать, как бывало раньше.
— Ладно.
— Сворачиваемся, — Копейкина нервно дёрнула себя за ворот рубашки. Погладив Славу по руке, она улыбнулась: — В другой раз, ладно?
— Конечно, детка, — наклонившись, он коротко поцеловал её в губы и, отсалютовав остальным, растворился в толпе.
— Ключи от кабинета дай, — Женя явно была расстроена.
— Закрой потом, — Леонид положил связку ей на ладонь. — Олег, помоги ваши вещи дотащить.
— Угу, — старшеклассник молча пошёл за девушкой, мнение о которой у него окончательно
испортилось.
Когда они поднялись по лестнице и свернули в пустой узкий коридор, Евгения остановилась и, резко повернувшись, на выдохе произнесла:
— Извини, что так вышло. Мы с родителями не в самых хороших отношениях, поэтому мне лучше
не встречаться с ними, тем более здесь.
— Меня это не касается. Я не особо рвался сюда, — теперь Олег не был уверен в том, что эта
клыкастая гадина всего лишь коллега отца. Возможно, как он изначально подумал, они любовники.
Не мешало же ей присутствие Павла, когда она откровенно висла на Славе.
— Окей, — открыв дверь, Копейкина вытащила из шкафа куртки, надела свою, а остальные всучила
Олегу, бросив небрежно: — Отнеси, а я покурю и догоню.
— Я подожду, — парень сложил вещи на диван и уселся в кресло, стоящее рядом с ним.
— Как хочешь, — Женя закурила, устроив задницу на столе своего дяди.
— Ты не могла на улице это сделать?
— Хочу сейчас.
— Твои желания превыше всего?
— Есть такое дело.
— Знаешь, я не удивлён, что твои предки следят за тобой. Наверное, не особо приятно, когда дочь
позорит семью.
— И как же я её позорю? — девушка глубоко затянулась и выпустила в воздух несколько серых
колец дыма.
— Своим распущенным поведением.
— Я не напиваюсь до поросячьего визга, заблёвывая всё вокруг, не танцую голой на барной стойке, не накачиваюсь наркотой и не бегаю к гинекологу на аборты. Обоснуй?
— Ты выглядишь слишком доступной и разгульной, поэтому все твои утверждения сомнительны.
— Если ты хотел меня оскорбить, то ничего не вышло, потому что мне плевать. Мне до фонаря
чужое мнение. И я прекрасно понимаю, на чём основаны твои выводы, мальчик, но я не стану что-то
доказывать и разубеждать тебя. Я такая, какая есть.
— Не крутись рядом с моим отцом.
— Кто ещё рядом с кем крутится, — пробормотала Женя и уже громче добавила: — В любом
случае, не тебе решать, с кем общаться твоему отцу и тем более мне.
— Скажи, — Олег подался вперёд, — что в тебе такого? Мне интересно, правда. Пытался понять и, увы, не смог.
— Одно могу сказать точно, — Копейкина затушила окурок в пепельнице и соскочила со стола, —
ты этого никогда не узнаешь наверняка.
— Не больно и хотелось.
— Тогда твоё любопытство неуместно, — девушка усмехнулась. Заметив на себе пристальный
взгляд парня, она не выдержала: — Чего смотришь?
— Бог дал мне зрение. Это моя физическая возможность.
— Видишь эти выпуклости? — Женя, приподняв ногу, продемонстрировала подошву тяжёлого
ботинка. — У тебя будут такие же вогнутости на заднице, если будешь доставать меня.
— Да кому ты нужна?
— Не поверишь, но многим.
— Извращенцы неистребимы.
Глава 19
Дмитрий еле дождался, когда молодёжь освободит квадратные метры Щербатого, и уже готов был
наброситься на него, как оголодавшее животное, но тот остудил его пыл, заявив, что ещё не
выгуливал Дика. Видит Бог, Сизов обожал собак… до этого момента.
Оскорблённую невинность изображать он не стал, а метнулся в душ, едва успела захлопнуться
входная дверь. Нет, его не трясло, как девственницу перед брачной ночью, всё-таки давно не
шестнадцать, но и оплошать не хотелось, поэтому мужчина старательно тёр себя мочалкой, наглейшим образом используя чужие средства гигиены, и в обязательном порядке засунул в себя
намыленный палец, промывая внутри. Хорошо, конечно, было бы воспользоваться клизмой, но за
неимением оной и достаточного количества времени на процедуру сойдёт и так, по-простецки, тем
более организм, исходя из ощущений, никаких курьёзов не предвещал.
Предположив, что вряд ли Толик пользуется розовым полотенцем и, вероятно, оно принадлежит
Кисе, Сизов снял с крючка тёмно-синее и, вытеревшись, повесил его обратно. Можно было, конечно, повязать его на бёдра, оставить капли воды на груди и играть в великого соблазнителя, но холодный
ветер, врывающийся в открытые форточки окон с деревянными рамами, мгновенно распространял по
коже мурашки. Синеющая гусиная кожа с сексуальностью как-то не ассоциировалась, поэтому
Дмитрий натянул джинсы с футболкой. Простирнув под краном носки с трусами и повесив их на
змеевик, он вышел из ванной, вполне довольный собой.
— С лёгким паром, — ухмыляющийся Финогенов, в спортивном костюме, в котором всегда
выходил на прогулку с собакой, независимо от времени года и погоды, ждал его в коридоре, прислонившись спиной к стене и скрестив руки на груди.
— Спасибо.
— Следовало бы предложить тебе располагаться и чувствовать себя как дома, но, кажется, ты
вполне освоился самостоятельно, так что найди, чем заняться, пока я ополаскиваюсь, — Щербатый, видимо, не мог говорить хотя бы без малой толики иронии или сарказма, отчётливо
проскальзывающих в его интонации.
— Спинку потереть? — Сизов и не думал объясняться. Ну, наградила его природа капелькой
наглости, что с того? Если не проявлять активность и ждать манны небесной, можно не заметить, как
жизнь проскочит мимо, помахав на прощание ручкой и оставив откашливаться от пыли из-под её
ног.
— Справлюсь, — Толик улыбнулся. — Если хочешь есть, загляни в холодильник, хотя, думаю, ты и
без моих советов прекрасно обойдёшься.
— После ужина у Татьяны Михайловны мой желудок забит под завязку, — Дмитрий подошёл к
любовнику и, проведя пальцами по кривому шраму на его щеке, прошептал: — Буду ждать тебя в
спальне, поторопись.
— Спешу и падаю.
— Дрянь ты, Толя.
— Редкостная, — хохотнув, Щербатый обошёл мужчину и скрылся в ванной, провокационно не
закрывшись на щеколду и даже оставив небольшую щель, что выглядело откровенным
приглашением.
— Я ведь не железный, — простонал Сизов, поведясь на провокацию и распахивая жалко
скрипнувшую дверь. — Раздевайся, скотина! — рявкнул он. — Мыть тебя буду!
Финогенов, усмехнувшись, скинул олимпийку и майку-алкоголичку. Пристально глядя в
сузившиеся серые глаза, он оттянул резинку спортивных штанов и, наклонившись, снял их. Вещи
Толик аккуратно складывал на стиральную машину и только семейные трусы с носками бросил в
небольшую корзину под раковиной. Выпрямившись во весь рост под пожирающим взглядом, он
включил воду, настраивая погорячее, и, перешагнув бортик чугунной ванны, встал под душ.
— Позер, — фыркнул Дмитрий, беря в руки мочалку, влажную после его мытья. Он хотел
пошалить, взяв женский ароматный гель, но, пойманный за этим делом, поставил пузырёк на место, прихватив другой.
Щербатый никак не комментировал процесс омовения, но на его губах блуждала кривая ухмылка, говорящая громче любых слов.
Сизов, стараясь не обращать на это внимания, сосредоточился на струях воды, бьющих по крепкому
телу и слепляющих между собой тёмные волосы на груди, животе и в паху. С таким покровом зимой, наверное, не страшны морозы.
— Выползай, — закрутив краны, Дмитрий, ехидно скалясь, протянул любовнику полотенце Ирины.
— Принеси из спальни чистое.
— Вытирайся!
— Ты какой-то нервный.
— Заткнись, умоляю.
Ждать Сизов не стал и первым вышел из ванной, прямиком направившись в спальню. Раздеваться
он не спешил, оглядываясь по сторонам и находя обстановку весьма скромной, но вполне уютной.
Сев на край кровати, он уставился на дверь, нетерпеливо постукивая пальцами по колену.
Финогенов появился через несколько минут в своих спортивках, надетых явно на голое тело.
— Чай, кофе? — он остановился на пороге.
— Издеваешься?
— Да.
— Иди сюда, скотина!
— А вы хам, батенька, — посмеиваясь, Толик подошёл к любовнику, встав между его ног.
— Чёрт, — Дмитрий провёл ладонями по крепким бёдрам и, вцепившись в резинку штанов, сдёрнул
их вниз. — Хватит разговоров!
Щербатый, стянув спортивки до конца и отбросив их к креслу, толкнул любовника, заваливая на
спину. Без церемоний он навалился на него, вынудив раздвинуть и согнуть в коленях ноги. Джинса
неприятно тёрлась о голое тело, но Финогенову было плевать на такие мелочи, когда есть более
важные вещи вроде плотно сжатых губ, которые хочется разомкнуть языком и вторгнуться внутрь.
Сизов охотно ответил на поцелуй, не устраивая борьбу, а плывя по течению, только течение
довольно быстро начало ускоряться и переходить в водовороты. Выбравшись из-под тяжёлого тела, он поднялся на колени и снял футболку, бросив её на пол возле кровати. Толик в сторонке не
отлёживался, а весьма проворно расстегнул ширинку на чужих джинсах и, запустив пальцы за пояс, стал стягивать их с партнёра, активно помогающего ему. Отправив джинсы вслед за футболкой, Щербатый снова навалился на Дмитрия, припадая к его губам в жадном, грубом поцелуе. В
финогеновской постели на нежность могли рассчитывать только женщины.
Шершавые ладони заскользили по бокам вниз, сжали бёдра, ощущая жестковатые волоски и теплоту
кожи.
Сизов дёрнулся, перекатываясь и оказываясь над любовником. Не тратя времени впустую, он сполз
вниз, разведя в стороны ноги Толика и, окинув заинтересованным взглядом уже заметно
напрягшийся член, провёл языком по головке, сдвинув пальцами крайнюю плоть. Игре в «оближи
леденец» он предпочитал «соси по-нормальному», так что, подвигав нижней челюстью для