разминки, вобрал в себя ствол до середины, не чувствуя особого дискомфорта. Плотнее сжав губы, он насадился до конца, расслабляя глотку и позволяя сочащейся головке уткнуться в неё. Финогенов, глухо застонав, положил широкую ладонь на русый затылок и надавил, одновременно толкаясь
бёдрами вперёд. Он кайфовал от того, как Дмитрий заглатывал до упора, нажимая подбородком на
мошонку и зарываясь носом в тёмные завитки волос.
Сизов ритмично двигал головой, часто сглатывая и немного царапая зубами тонкую кожу, чтобы
добавить остроты в ощущения партнёра. Он так увлёкся, что Щербатый, едва не спустивший, остановил его, отстраняя от себя:
— Ещё чуть-чуть, и ты из меня душу высосешь!
— Не нравится? — мужчина облизнул и без того влажные от слюны губы.
— Издеваешься? — Толик прохрипел, тяжело дыша.
— Нарываюсь.
Подтянув любовника наверх, Финогенов перевернул его на живот и устроился сзади, расставив ноги
по обе стороны от чужих бёдер и упираясь коленями в кровать. Ему нужно было остыть немного, а
заодно расслабить Дмитрия, в отличие от которого он очень даже любил пускать в ход язык, поборов
в своё время всякую брезгливость не без помощи Лёни. Наклонившись, он прикусил кожу в районе
шейных позвонков, для удобства опираясь на матрац ещё и локтем, а свободной рукой поглаживая
крепкое плечо Сизова.
Постепенно рука с плеча опускалась всё ниже, пока не остановилась на подтянутых ягодицах, поочерёдно тиская их и сжимая. Язык Щербатого тоже активно работал, скользя по позвоночнику, уступая периодически зубам, стискивающим кожу.
Дмитрий ёрзал, подставляясь под грубоватые ласки, бормотал в подушку, матерился, требуя более
решительных действий, и, не выдержав, повернул голову, прошипев:
— У нас ещё будет время для облизываний!
— Нетерпеливый, — фыркнул Толик, поднимаясь с кровати. Порывшись в тумбочке, он достал
тюбик со смазкой и пару глянцевых квадратиков. — Лови, — бросив добро Сизову, он сел на край
постели, проминая матрац, и выжидающе посмотрел на любовника, деловито откручивающего
колпачок и выдавливающего на ладонь вязкую массу.
— Зачехляйся, — серые глаза блеснули, — а я сам справлюсь, — Дмитрию не нужна была
длительная растяжка, да и в душе он уже расслабил себя немного.
Кивнув, Финогенов порвал упаковку и раскатал презерватив по члену, слегка оттянув кончик
латексного изделия. Он вытянулся рядом с Сизовым, вытирающим липкие ладони о простынь и не
замечающим возмущённого взгляда на свои действия.
Хмыкнув, Щербатый повернул его на бок спиной к себе и прижался, дыша в затылок. Придерживая
член рукой, он приставил головку к влажному анусу и, толкнувшись бёдрами, надавил на
рефлекторно сжимающийся сфинктер, но не смог войти с первого раза, скользнув вниз по
промежности и выслушав за это порцию отборного мата.
Дмитрий перевернулся и, упираясь коленями в постель и заведя руки назад, раздвинул ягодицы. Он
уткнулся лбом в подушку и тяжело засопел: не самая удобная поза, надо заметить. Ощутив давление
головки, раскрывающей тугой сфинктер, мужчина постарался максимально расслабиться, пропуская
в себя твёрдый член, распирающий стенки прямой кишки. Достаточное количество смазки позволило
Толику войти без серьёзных препятствий, к тому же его любовник не был девственником и не
зажимался.
Сизов смог, наконец, занять более удобное положение, согнув руки в локтях и уперевшись ими в
кровать. С каждым толчком изначальный дискомфорт исчезал, и он сам стал двигаться навстречу
Финогенову, постанывая и тяжело дыша.
Не стыдно отдаваться сильному мужчине, не уступающему тебе ни в чём, и Дмитрий отдавался с
удовольствием, без остатка, без скованности и неуместного стеснения, в принципе, не свойственного
ему. В страсти, как и в гневе, люди не врут.
А Щербатый, вдалбливаясь в крепкое тело, ловил каждый стон и вздох — чистые эмоции без толики
фальши. Засаживая по самые яйца с хлюпающими звуками, он и сам порыкивал и стонал. Скользнув
рукой вниз, Толик обхватил пальцами возбуждённый член партнёра, с вздувшимися венами, налитый
кровью, сочащийся смазкой, и задвигал рукой, стараясь прийти к единому ритму с движениями
своих бёдер, что довольно проблематично, когда не знаешь, на что отвлечься в первую очередь. Он
понимал, что был бы полным идиотом, если бы отказался от того, что происходит сейчас.
Напряжённая широкая спина, покрытая прозрачными бисеринками пота, прогиб поясницы, светлые
волосы на подтянутых ягодицах, слегка покрасневших и поблёскивающих от смазки, —
потрясающее зрелище, завораживающее, возбуждающее и подталкивающее к разрядке.
Сизов совсем уже не по-мужски скулил, вздрагивая от каждой фрикции и сводя лопатки.
Сдерживаться совершенно не хотелось, наоборот, желание отпустить себя зашкаливало, но
Финогенов финишировал первым, глубоко засаживая и выстреливая в кондом. С трудом, но он
нашёл в себе силы довести любовника до оргазма, резко двигая рукой, и Дмитрий кончил, прохрипев
что-то матерное.
Щербатый не стал дожидаться, пока член опадёт и выскользнет сам: отстранившись и бросив взгляд
на пульсирующее, растянутое очко, в которое хотелось вторгнуться ещё не раз и не два, он стянул
презерватив и, завязав, положил на пол, нагнувшись.
А Сизов, у которого попросту разъехались колени, рухнул на постель, уткнувшись лицом в подушку
и смешно оттопырив горящую задницу.
Толик лёг на спину и скосил глаза на любовника, довольно скалясь:
— Живой?
— Зверюга, — прогудел Дмитрий, не шевелясь.
___
Спустя некоторое время, когда они, пришедшие в себя, сидели на кухне и курили, Щербатый с
усмешкой спросил:
— В следующий раз позовём Костенко?
— Нет, я ещё не распробовал тебя как следует.
— Эгоист.
— Местами.
— Кофе будешь?
— Захлебнись своим кофе, а я жрать хочу, — Сизов, затушив окурок в пепельнице, подошёл к
холодильнику и заглянул внутрь, присвистнув: — Да тут праздник для желудка!
— Киса любит готовить.
— А я люблю её, — Дмитрий вытащил тарелку с котлетами и аппетитный на вид салат.
— Мне тоже разогрей.
— Я котлеты холодными сожру.
— Тварь ленивая.
— Тебя бы так заездили!
Толик засмеялся, откидываясь на спинку стула, а Сизов, намеревающийся сказать что-нибудь
резкое, открыл рот и тут же закрыл, присоединяясь к любовнику и хохоча.
Что за сука нас вломила,
Не успели мы догнать,
Всю малину попалила,
Ментовская благодать.
Протянула руки — крюки
Невезуха, цап-царап,
Подписали, бяки-буки,
Прокуроры на этап.
Слышишь, девочка, прощаюсь
Я с тобою на пять лет,
Никому, покуда чалюсь,
Не давай свой нофелет.
Шмутки, камушки, цепочки
Не выпячивай пока,
Протянулись проводочки
От звонка и до звонка, —
Щербатый нашёл надрывающийся телефон в кармане олимпийки, которую оставил в ванной на
стиральной машине, и прочёл пришедшее от Лёни сообщение, гласящее:
«Киса останется у меня. Развлекайтесь, черти. С вас горячее видео, или я заявлюсь сам, чтобы
понаблюдать за процессом!»
— Твою же мать! — Финогенов откровенно заржал. Вернувшись на кухню, он показал послание
Леонида уничтожающему котлету Дмитрию. Мужчина подавился, закашлявшись, и выдал:
— Запирай дверь на все замки и заколачивай окна!
— Может, лучше выполним его желание?
— Боюсь, тогда он точно вломится сюда после просмотра и оттрахает нас так, что неделю ходить
нормально не сможем, — Сизов засмеялся и, придвинувшись к любовнику, вытянул руку, фотографируя их на щербатовский телефон. — Хватит с него и этого, — отправив изображение
Костенко, он отключил мобильник. — Значит, я могу остаться?
— Можно подумать, мой ответ тебя волнует.
— Чистая формальность. Приличия, знаешь ли.
— Кто бы сомневался.
— Слушай, у меня из головы вылетело! — Дмитрий хлопнул себя ладонью по лбу. — Костя с
катушек слетел совсем.
— В смысле?
— Он не контролирует себя рядом с Татьяной Михайловной.
— Так, — Толик постучал пальцами по столу, — дело серьёзное. Выбрал же ты момент… Ладно, я
поговорю с ним. Всё нормально будет.
— Я пытался вдолбить ему что-то, но как об стену горох.
— Малой очень эмоционален. Он не повзрослел ещё толком.
— Я беспокоюсь, что это может плохо кончится.
— На чём его клинит?
— Ревность. Он в бешенство впадает, не сдерживается, скандалит. Я не хочу, чтобы из офиса
устраивали чёрти что. Хоть он и мой брат, я не стану закрывать на это глаза.
— Правильно делаешь. Фёдорович такой же, — Щербатый похлопал Сизова по плечу. — Оставь это
мне. Если не выйдет, потрясём его вместе.
— Ага, и Ромыча возьмём.
— Зачем?
— Должен же кто-то комментировать происходящее с долей скепсиса и цинизма, — Дмитрий
широко улыбнулся, желая смягчить тему разговора.
— Тебе малого не жалко? — Толик фыркнул, подавив смешок. — Смирнов одним взглядом людей, как клопов давит.
— И тебе такое счастье прилетело?
— Нет, меня оно обошло, но я наблюдателен.
— Ромыч просто…
— Хватит о нём, — Финогенов обнял любовника. — Продолжим беседу в спальне?
— Светскую?
— Конечно.
— Толь, моя задница требует немного отдыха.
— А я подую, оближу, и всё пройдёт.
— Умеешь ты уговаривать! — подскочив, Сизов потянул Щербатого за руку, бормоча: — Ничего, можно и потерпеть.
— А ты сговорчивый.
— Умолкни и топай в койку!
***
Мафик — «Кутерьма».
Глава 20
Настроение у Романа было откровенно поганым: приехавший из клуба Олег весь свой негатив слил
на отца, заявив, что тому стоит тщательнее выбирать любовниц. Доказать что-либо взбешённому
парню оказалось невозможным, поэтому Смирнов-старший просто махнул рукой, решив, что сыну
нужно остыть.
Придя на работу, он сразу же пошёл к Дмитрию, надеясь, что, возможно, друг сможет пролить
немного света на сложившуюся ситуацию.
— Доброе утро, — улыбнулась Татьяна, когда он вошёл в приёмную.
— Не спешите с выводами, — буркнув, мужчина остановился возле двери в кабинет генерального.
Покосившись на секретаря, он спросил на резком выдохе: — У себя?
— Конечно. Кофе? — Антонова дурой не была и настроение финансиста уловила.
— Да, спасибо, — кивнув, он распахнул дверь и тут же скривился, увидев довольную рожу Сизова:
— А ты чего такой счастливый? Уже успел кому-то жизнь испортить?
— Не испортить, а преобразить. Привет, заходи.
— Привет, — шагнув внутрь, Роман услышал сдавленный смешок Татьяны за спиной и, обернувшись, шутливо погрозил ей пальцем.
— Что у тебя случилось? — пожав руку другу, когда тот подошёл к столу, поинтересовался
Дмитрий.
— Заметно, что что-то не так?
— Ага, на лбу крупными буквами написано.
— Пф, — Смирнов вытянул ноги, плюхнувшись на стул, — отпустить Олега в клуб было не самой
лучшей идеей.
— Почему?
— Ему не понравилась компания.
— Да я же специально его с Кисой познакомил! Как может не понравиться эта прелестница?
— А я не о ней. Ему Женя не понравилась.
— Копейкина? Ну, я с ней не общался толком, — Сизов почесал затылок.
— Олег решил, что я с ней сплю.
— А ты не спишь? — уточнил Дмитрий.
— Нет!
— Правильно. Спать, когда рядом молодая девушка — признак импотенции.
— Заметь, ты бы спокойно спал.
— Нет, я бы предложил сыграть в карты.
— Дим, у меня с ней ничего нет, — устало произнёс Роман.
— Да понял я, шучу просто.
— Ты такой весёлый с утра, аж противно.
— Завидуй молча!
— Не могу, эта чёрная дрянь душит меня, — финансист попытался улыбнуться, но вышла лишь
кривая ухмылка.
— Если серьёзно, то я не понимаю, зачем ты раздуваешь из мухи слона. Не понравилась Олегу эта
девчонка, ну и что?
— Она будет часто появляться у нас дома, и я не хочу, чтобы он устраивал скандалы.
— Да на кой чёрт она тебе сдалась?!
— Мне интересно с ней, — Смирнов пожал плечами.
— Как мне с Кисой?
— С Ириной мне тоже интересно, но они совершенно разные. Если с сестрой Финогенова мне
приятно общаться, потому что она умница, то с Копейкиной я постоянно чувствую себя на грани, не
зная, чего ожидать от неё в следующий момент.
— Да, — Сизов задумчиво потёр пальцем едва заметную ямочку на подбородке, — это диагноз. Ты
шарахался от баб, как от прокажённых, а теперь решил собрать гарем?
— Ты мыслишь примитивно, Дим. Ни от одной, ни от другой мне не нужно физической близости.
— А от третьей?
— Ты о ком? — Роман удивлённо посмотрел на друга, но ответить тот не успел, потому что в
открывшуюся дверь вошла Татьяна с подносом в руках.
Она аккуратно поставила на стол чашки с кофе и тарелку с пирожками:
— Думаю, вы оба не завтракали.
— Татьяна Михайловна, — Сизов с собачьей преданностью смотрел на своего секретаря, —
выходите за меня, а? Кому нужно продать душу, чтобы каждый день есть вашу стряпню?
— Дмитрий Александрович, — Антонова засмеялась, — приберегите вашу душу для более ценных
вложений.
— И замуж не пойдёте?
— Как я могу выйти замуж за человека, который хотел купить себе детский светильник-ёжика?
Простите, — она театрально взмахнула рукой, прикрывая глаза, — но я не могу связать свою жизнь с
ребёнком.
— Красивый светильник же, — пробормотал мужчина и уже громче произнёс: — Вы делаете мне
больно! А если я не переживу отказа?
— Что ж, я испеку на ваши поминки самые вкусные пирожки, — брюнетка, больше не сдерживаясь, смеялась в голос.
— Я вас обожаю, честно! Всё, в субботу снова поедем в мебельный, а потом к вам, — Дмитрий
хлопнул ладонью по столу, давая понять, что вопрос решён.
— Боюсь, что Татьяна Михайловна будет занята, — прошипел Смирнов, не ожидая такого от самого
себя.
— Да? — секретарь вопросительно изогнула тонкую бровь. — И чем я буду занята, позвольте
поинтересоваться?
— Мной, — ляпнул шатен, не подумав.
— Как интересно! — пропел Сизов. — В таком случае, вынужден покорно отступить и перенести
нашу встречу на воскресение.
— Я, пожалуй, пойду, — Татьяна, пребывая в состоянии небольшого шока, вышла из кабинета, тихо
прикрыв дверь.
— А вот и ответ на мой вопрос!
— Ты о чём? — Роман нахмурился.
— О том, чего ты хочешь от своей третьей наложницы, — прыснул в кулак Дмитрий. — Ромыч, признаюсь, я хотел сблизить тебя с Кисой, но вижу, что ошибся в кандидатуре.
— Я тебя не понимаю, — покачал головой шатен.
— Не прикидывайся облажавшимся таджиком, которого отчитывает бригадир! Друг, если бы ты
хоть на секунду усомнился в том, что я стопроцентный гей, меня бы тут уже не сидело. Если ты ко
мне её ревнуешь, зная, что женщины меня не интересуют, то я боюсь представить, что ты хочешь
сделать с остальными, когда видишь их рядом с ней!
— Не говори ерунды, Дим, — Смирнов, сделав несколько глотков кофе, взял пирожок и, аккуратно
завернув его в салфетку, поднялся. Бросив взгляд на Сизова, он ровным голосом произнёс: — Зайду
ближе к обеду. Работа не ждёт.
— Ну-ну.
Финансист буквально вылетел из кабинета и пронёсся мимо Антоновой.
И никого он не ревнует! Просто его другу совершенно нечего делать у Татьяны, а то, чем чёрт не
шутит, потеряют голубые ряды такого орла.
Нервно передёрнул плечами, он пошёл прямиком в курилку — работа работой, а нервы успокоить
было необходимо.
В небольшом помещении толкались сотрудники из разных отделов, среди которых шатен заметил
мелькающую рыже-красную макушку.