Отдышавшись после небывалого по силе оргазма, отправившего обоих любовников куда-то за пределы реального мира, Филипп набросился на Илмари с упреками. Он бы и с кулаками набросился, но сил хватило только на то, чтобы сползти с мокрого липкого пятна на сухое место.
— Ты же сказал — только отсосешь!
— А что, не понравилось? — Илмари лежал на спине, закинув руки за голову и разглядывая каменный беленый потолок. На шее остро выделялся крупный кадык, на подбородке отчетливо виднелась рыжеватая редкая щетина. — Я не заметил, чтобы ты был как-то особенно недоволен.
— Урод, — ответил Филипп и со стоном перевернулся набок, спиной к варгарцу. — У меня все болит. Я встать не могу.
— Пройдет, — сонно пробормотал Илмари. — Можешь хоть целыми днями валяться — все, что нужно, принесут. Есть будешь?
— Пошел ты! — Филипп натянул на себя одеяло и закрыл глаза.
Стоило бы потребовать ванну, слуг, хороший обед, но каждая мышца ныла так, словно Тьен лично разгрузил звездолет. Шевелиться не хотелось. К тому же когда возбуждение прошло, зад заболел с новой силой. Внутри неприятно хлюпало, и создавалось ощущение, что кровь пополам с содержимым кишечника выльется из Филиппа, едва он попытается встать. Отвратительно.
К счастью, Илмари оказался опытен не только в сексе, но и в вопросе преодоления его последствий. Филипп слышал, как он встал, затем скрипнула дверь покоев и варгарец что-то крикнул в эхом отозвавшийся коридор.
Тотчас вокруг поднялась суета. Сквозь ресницы Тьен видел, как потянулась в ванную комнату вереница слуг с огромными кувшинами, из которых поднимался пар. Прибежал какой-то невысокий человечек с холщовой сумкой, разложил на столе странные предметы, напоминавшие короткие загнутые ножи. Илмари, не стесняясь наготы, уселся на лавку, и человечек тут же накрыл его лицо мокрой тряпкой — тоже исходящей паром в холодном воздухе. А потом намазал Илмари лицо каким-то снадобьем из глиняного горшка и принялся брить.
Дальше Филипп не видел: его со всей почтительностью подняли из постели и под руки повели в уже знакомое помещение за дверью — злого, смущающегося и краснеющего до слез.
Здесь никто из слуг космолингва не знал, но этого и не требовалось. Филипп не успел опомниться, как его уложили в наполненную горячей водой ванну и принялись мыть в четыре руки. Это было неловко и на удивление приятно. Тьен даже задремал под этими осторожными ласкающими прикосновениями.
Когда он вернулся в комнату, выяснилось, что Илмари тоже успел принять ванну, только где-то в другом месте, и уложить волосы. Кровать оказалась застелена чистым бельем, а сверху аккуратно разложена одежда: что-то вроде замшевых свободных брюк и длинная рубаха, вышитая золотом и лазурью. У кровати стояли вычищенные до блеска ботинки Филиппа.
Обедали внизу в большом зале, за длинным деревянным столом, сидя на противоположных концах. Филипп плюнул на осторожность — все едино проклятого наргари не избежать — и с аппетитом уминал то, что попадало в его миску. Это опять была рыба — самая разная. Жареная, вареная, под маринадом, в сладком соусе, с тушеной зеленью, крупная, мелкая, порубленная кусками и перемолотая в фарш. И хотя после обеда его снова потянуло в сон, Илмари не позволил.
— Пошли, нужно осмотреться. Нам тут жить неизвестно сколько.
Во дворе клубился серый туман, а где-то совсем недалеко с грохотом разбивался о берег прибой. Илмари выругался и повернулся с каким-то вопросом к сморщенной старухе, сопровождавшей их с того момента, как Филипп и Илмари вышли из спальни.
Естественно, Тьен не понял ни слова и дернул мужа за рукав.
— Что ты ей сказал?
— Велел, чтобы показала нам двор. Где тут зарги, если они есть, где оружейная, где расквартирован гарнизон. Ну и сокровищницу, если тебе любопытно.
— Мне холодно, а не любопытно, — мрачно ответил Филипп. — Можно найти что-то потеплее этой тряпки?
Илмари снова приказал непонятное, и очень скоро на плечи Филиппа накинули нечто вроде шубы из очень красивого пушистого серебристого меха. Сразу стало тепло и уютно. Тьен закутался в длинные полы и двинулся за мужем осматривать свои владения.
6.
Владения, как и ожидалось, оказались невелики. Мэг, здешняя домоправительница (называть ее иначе язык не поворачивался — слишком не похож был Барнаби на королевский замок, а слуги — на расторопных и всегда подтянутых лакеев), шаркала впереди, звякала ключами. Поджав губы, демонстрировала амбары, склады, казармы. Подниматься на маяк они не стали — его громада, нависающая над крепостью, и так была хорошо видна отовсюду.
— В стойлах — пятеро заргов и живут несколько мельхов, — оповестила Мэг напоследок. — Так что позже сможете поохотиться.
С крепостной стены на них без стеснения пялился дозорный, свесившись во двор, и Мэг крикнула ему:
— На посту стоишь или корхов считаешь?
Дозорный немедленно отшатнулся и развернулся лицом к океану.
— Ты заодно и гарнизоном командуешь? — усмехнулся Илмари.
— Муж командует, — ответила она. — Сейчас он в отъезде, отправился в Гарани — говорят, там народ стал пошаливать.
— И тебя назначил старшей? — вопросительно поднял бровь Илмари.
Мэг дернула плечами:
— Я сама себя назначила… Пойдемте дальше, Ваше Высочество? А то у меня дела стоят.
— Дальше мы сами, — Илмари отпустил ее движением кисти.
Мэг, коротко поклонившись, бодро зашаркала обратно к дому.
Илмари, конечно, догадывался, что на окраинах к правящему дому Нароби относятся весьма прохладно. Им тут, на задворках мира, от столичных страстей ни жарко, ни холодно. Как жили веками — так и живут, кто бы ни принимал власть над Варгаром. Однако все-таки не ожидал, что к появлению наследного принца на своей территории в Барнаби отнесутся так равнодушно. Да, они подчинялись, да, были послушны, но почитанием тут и не пахло, а уж тем более — восхищением. Никто не пялился на его светлые волосы, на две неизменно-темные пряди (ну разве что давешний молодой дозорный), не пытался упасть ниц в надежде выпросить какие-то милости. Мало того — Илмари заметил нескольких шатенов среди прислуги, что в Нароби было абсолютно недопустимо. Да и сама Мэг седая — кто знает, какой цвет изначально был присущ ее волосам? И вообще окружающие вели себя так, точно особы королевской крови расхаживают тут по двору каждый день и не то чтобы надоели, но слегка наскучили. Особенно своими выходками — вот ведь, и не стыдно людям нахально демонстрировать такого супруга! Впрочем, у этих аристократов вечно все не по-людски…
Это было… необычно. Но, видимо, следовало привыкать. Отари вряд ли изменит свое решение — он явно списал второго сына со счетов.
Заходя к заргам, Илмари на какое-то время задумался, сможет ли он тут жить. Но когда в ноздри ударил теплый, пропахший навозом воздух, отбросил ненужные сомнения — ведь ничего нельзя было изменить — и с улыбкой поспешил к стойлам. Мельхи из отгороженного специально для них угла встретили вторжение чужаков вялым побрехиванием, точно им лень было просыпаться из-за такой мелочи.
Да уж, зарги здесь хоть и имелись, однако в королевские стойла их бы никогда не взяли. Вздохнув и потрепав одного, с благородной сединой в серой шерсти, по морде, Илмари, взглянув на мужа, все-таки приказал оседлать пару крутившемуся поблизости груму.
— Проедемся, — коротко пояснил он супругу.
Филипп только пожал плечами.
То, что идея с прогулкой оказалась не самой удачной, Илмари понял почти сразу, едва они выехали за ворота. Филипп кусал губы и морщился при каждом шаге своего спокойного зарга, шерсть которого была какого-то невнятного бурого цвета.
— Зад болит? — сочувственно спросил Илмари.
Филипп только кинул на него гневный взгляд и предпочел промолчать.
— Мы только спустимся до маленькой бухты, — решил Илмари.
Туман к этому времени разошелся клочьями, и навстречу дул свежий ветерок с запахом океана.
— Ты собирался показать мне сокровищницу, — после недолгого молчания проговорил Филипп.
— Она в крепости. Потом.
Не будь рядом Филиппа, Илмари пустил бы зарга вскачь по кромке воды, проехался по галечному берегу, всматриваясь в синюю даль. Затем добрался бы до поселения и, минуя его и порт, направился в негустой подлесок — поглядеть вокруг и испытать скакуна. В отличие от еще вовсю зеленевших парков Нароби, здешние деревья уже стояли почти нагими, но потоптаться по палой листве, вдыхая легкий запах начавшегося гниения, тоже было бы здорово…
Но когда они очутились у бухты, Филипп чувствовал себя совсем неважно — он побледнел и, несмотря на бриз, на лбу выступили капли пота. Поэтому Илмари спешился и привязал заргов к ближайшему колышку. Филипп с нескрываемым облечением тоже сполз со спины своего зверя.
Какое-то время они молча бродили по пустынному берегу. Филипп разглядывал лодки и снасти, точно никогда не видел. Потом Илмари присел на огромный валун, закрыл глаза и глубоко вдохнул, стараясь проникнуться духом этого места.
— Мрачно как, — голос Филиппа прозвучал совсем рядом.
— Осень, — ответил Илмари, не открывая глаз. — Весной тут будет красиво. И вода под солнцем светится.
— В Луна-сити вода — ценность. Там нет морей.
— А на Земле? — спросил Илмари.
— На Земле есть, конечно. Но на Земле живут неудачники. Туда можно слетать несколько раз типа на экскурсию, но жить лучше в комфорте.
— Ты и сюда прилетел на экскурсию, — напомнил Илмари. — Собирался познакомиться с жизнью варваров?
Филипп отчаянно засопел и отошел.
А Илмари думал, как же можно было так: ради комфорта отказаться от всего этого — неба, леса, океана, свежего ветра — и уйти в закупоренные отовсюду города? Про Унию им с братом рассказывали с детства, но с таким интересом он никогда об этом не размышлял. Наверное, потому, что не был близко знаком ни с кем из унианцев. А теперь…
Он посмотрел в спину швыряющего в воду камешки Филиппа.
Откровенно говоря, тот начинал его привлекать все больше. Илмари даже не подозревал, что когда-нибудь сможет запасть на брюнета. Это было что-то из области фантазий, не иначе. Темноволосые — существа низшей касты, им место только в Нижнем городе, а не в постели принца. Однако когда впервые увидел Филиппа — еще тогда подумал, что тот выглядит неплохо и, может быть, подружиться с ним не так уж и скверно. Поэтому в дворцовом саду подошел к нему пусть не с симпатией, но с любопытством. И вот чем все закончилось…
— Назад ехать сможешь? — спросил он супруга. — А там я тебя подлечу опять…
После ужина они еще осмотрели сокровищницу. Филипп залюбовался водяными слезами, но не как чем-то, что стоит баснословные деньги, а как бесполезным, однако забавным экспонатом. Илмари же и вовсе глядел на драгоценности без интереса. Побрякушки, которых видено и переношено немало. Разве что здесь водяных слез собралось много — столько сразу в одном месте он раньше не видел.
Гораздо больше его увлекла оружейная. В которой на стенах висело такое, что Илмари до ночи проторчал там, переходя от одного предмета к другому, разглядывая, трогая, пробуя, как ложится в руку. Все оружие содержалось в идеальном порядке, слегка поблескивая полировкой в свете факелов. А один меч и вовсе, казалось, выковали специально для него — идеально подошел и длиной, и балансировкой, а рукоять ощущалась в ладони как влитая. Илмари даже не выдержал — помахался с воображаемым противником, с удовольствием слушая, как поет рассекаемый воздух.
Филипп давно ушел в спальню — пялиться на железное барахло ему надоело быстро. Где-то Илмари его понимал: ну еще бы, когда уровень твоей цивилизации позволяет изготавливать и экспортировать энпидезы, наверное, такой арсенал впечатлить не может. Однако Илмари, хотя и умел управляться с инопланетным оружием, предпочитал все-таки меч. Нажать на кнопку и сжечь непокорного может всякий, а вот победить противника в бою один на один…
Порой Илмари даже полагал, что секс с мужчинами нравился ему в том числе из-за этого — из-за ощущения борьбы, боя. Один покорялся, другой покорял. Хотя мечами тут и служило нечто другое.
А подумав об этом, Илмари вдруг понял, что наргари давно призывает его уделить внимание супругу. Что ж, он не имел ничего против. И, вложив меч в ножны и повесив его на место, направился в спальню.
Где его темным, опасным взглядом встретил изнывающий на кровати Филипп. Видимо, сегодня он не настолько вымотался, чтобы уснуть без задних ног, игнорируя зов плоти.
— Сейчас, — Илмари торопливо стянул с себя рубаху. — Я скоро, — и скрылся в умывальне.
Разумеется, Тьен снова ничего не хотел, хотя его тело утверждало обратное. И усердно изображал из себя бревно, пока Илмари ласкал его гладкую грудь, внезапно найдя в этой гладкости своеобразное удовольствие. «Как у девушки», — подумалось ему, но вслух говорить он благоразумно не стал, продолжая скользить пальцами и языком, уделяя внимание сморщенным соскам. Давно напрягшийся член любовника Илмари старательно игнорировал. Пусть помучается — сговорчивее будет. А для нежных прикосновений существовало немало иных мест — шея, плечи, ребра, низ живота… Илмари нравилось, как супруг вздрагивал. Как дергался его член. Как он комкал в кулаках простыню в тщетной надежде не выдать своего желания.
А потом Филипп внезапно перевернулся и подмял Илмари под себя, обхватив запястья и вбивая колено между бедрами.
— Я думаю, сегодня ты побудешь моей женщиной, — жарко прошептал он варгарцу в лицо, прижимая горячим телом к перине.
Какое-то мгновение Илмари, из которого мгновенно выбило дух, не мог ничего ему возразить, а Филипп не то целовал, не то кусал его губы своими — тоже искусанными и обветренными, вжимался пахом в пах, заставляя выгибаться навстречу. Но потом варгарец опомнился:
— Ничего подобного, — он резко перехватил руки супруга и слегка укусил за ухо. — Даже не надейся.
Какое-то время они яростно боролись, перекатываясь по кровати туда и сюда, пару раз едва не упали. Это только еще больше заводило — запах пота, вожделения, сталкивающиеся руки, губы, члены, оставляющие на телах влажные следы. Филипп был ничуть не меньше Илмари по росту и весу, но гораздо менее тренирован. Так что в конце концов победа досталась варгарцу. А поскольку Тьен продолжал вырываться, Илмари просто связал его запястья поясом от рубахи и прикрутил к резной спинке кровати, а на брыкающиеся ноги сел. Прямо перед ним гордо вздымалось явное доказательство возбуждения супруга, и Илмари, не выдержав, протянул руку, легко пробежался пальцами по стволу.
— Какой ты! — протянул он, одновременно стараясь отдышаться после борьбы. — Что ж, хорошая попытка, засчитано.
— Пусти, скотина, — мученически простонал Тьен. — Я больше не хочу так! И не буду!
— Будешь, — ласково пообещал Илмари. — И хочешь, не ври.
— Это не я, это проклятое наргари! — отказался Филипп.
И в этот момент Илмари нагнулся и наделся ртом на его член.
Филипп среагировал задушенным воплем. Илмари издал понимающее хмыканье, на которое супруг ответил резким толчком бедер.
Все-таки он был удивительным, этот Филипп Тьен, которого следовало лишь немного разгорячить — и он превращался в настолько привлекательную и горячую штучку, что никакому Рони не снилось. Как он вскидывался, как елозил головой по подушке, как, раскидывая ноги, коротко вскрикивал и страстно постанывал! Никто бы не устоял, а уж тем более — второй сын правителя Варгара, известный своим интересом к мужчинам.
Илмари хорошенько смазал пальцы и оторвался от сосания члена Филиппа. Тот немедленно приподнялся, отыскивая его мутным взглядом, в котором горело повелительное: «Еще!». Но губы оставались сомкнутыми.
— Наргари — это вот, — Илмари показал на его багровый от прилившей крови член, а потом, недолго думая, запустил сразу два пальца супругу в анус, нашаривая нужное место. — А вот это — ты, — он принялся резкими толчками массировать внутри, и Филипп при каждом прикосновении послушно подкидывал бедра, раздвигая их шире. Лицо кривилось в страдальческой гримасе. — И ты меня хочешь. Признай это.