Не каждая девушка сможет так. Именно поэтому на него западают как парни, так и девушки. Ну а мне всего лишь остается их разогнать. Вы спросите как? Очень просто. Раздаю пиздюлей и все дела. Лучшего способа не придумали.
Май качает головой и еще крепче сжимает Лизку. Тот не теряется и начинает покусывать ему шею, не забывая мять ягодицы. Стон? Я точно слышал стон.
- Малыш, а ты не АХУЕЛ? - Нежный шепот перерос в крик.
Медленно поднимает голову и встречается глазами совсем не с тем, кого хотел увидеть.
- У меня тоже не телефон, – возбуждение буквально льется из голоса брата.
Медленно начинает отползать в сторону Рэя. А хуй там. Свят быстрым прыжком оседлал бедра Рэя и обхватил его руками.
- Занято, – и поцеловал свой насест.
- Рээээй, – крик.
Что-то мне не понравилось в его интонации. Кажись, переиграли. Встает и направляется в комнату. Дверь хлопает. Сидим, моргаем. Свят переползает ко мне на бедра, не забывая по дороге чмокнуть Кира в губы.
- Шлюшка, – шиплю ему в губы и накрываю их своими. Кусаю его и тут же зализываю. Как бы ставлю метку, что он - мой. Отвечает сразу. Пытается перехватить инициативу, да кто б ему позволил. До боли сжимаю ягодицы и отрываю от себя за волосы. Заглядываю в глаза и плыву. Несмотря на сильное возбуждение, я вижу в голубых омутах такую нежность и раскаяние, что сердце начинает сдавливать тисками, а вдохнуть могу только со второго раза. Вот же зараза мелкая. Сначала до инфаркта доведет, потом подлизывается.
Дверь комнаты распахивается и из нее выходит Май с гордо поднятой головой. На нас даже не смотрит. Черные джинсы и ярко желтая толстовка с накинутым на голову капюшоном. Вроде ничего особенного, но есть в его образе что-то завораживающее. В его движениях, в прямой осанке, его хочется рассмотреть.
Спортивная сумка перекинута через плечо. Идет.
- Марш в комнату, – Рэй не кричит, нет. Он приказывает. Голос холодный и сухой. Слишком командный, слишком властный. Это возбуждает и заставляет бояться одновременно.
Не замедляя движения, разворачивается на сто восемьдесят градусов и с той же гордо поднятой головой идет обратно в комнату, напоследок хлопнув дверью.
Готов поклясться, что что-то задумал этот маленький стервец.
- Лиз, а что мы теперь делать будем?
Брат уже несколько минут сидит и смотрит в пустоту.
- Я поговорю с родителями. Все равно нужно узнать, что они решили. У вас через восемь дней день рождения, потом заберу вас к себе. Сидите здесь и не высовываетесь. Я завтра зайду.
- Спасибо, – почти в голос.
Мы действительно благодарны ему за все, что он для нас делает. Есть за что благодарить. Визит к родителям для него как пытка. Тяжело видеть презрение и брезгливость в глазах. Разговор в коридоре холодный и короткий. Не дай бог, младшие братья увидят такого брата. Приходил он всегда в своем самом худшем образе. Всем своим нестандартным видом он кричал, чтобы его поняли, чтобы приняли таким, какой он есть. А мы сидим в своей комнате и давимся эмоциями. Предки не знали, что мы общаемся. Так было лучше всем. Вот только не смогли мы выкинуть родного нам человека из своей жизни, а они смогли. И нас ждет то же самое. Мы такого обращения с собой не позволим. Кирилл другой. Он считает, что семья - это святое. Он умней, а мы эмоциональнее. В чем-то он прав. Только для нас семья это те, кто нас любят, а не те, кто считает, что имеет над нами власть по праву рождения.
- Просил же, кролики хуевы, потерпите. Как трахнуться еще в подъезде не решили? Бестолочи клонированные.
И ушел, хлопнув напоследок дверью.
Сорвался-таки.
- Уже поздно, пора спать.
За разговором не заметили, как стемнело. Усталость навалилась моментально.
- Рэй, ты чего сидишь? - уже у самой двери поинтересовался Свят.
- Я боюсь.
Страха в голосе я не заметил ни грамма.
- Да все нормально будет, мы справимся.
- Я боюсь в спальню идти. Эта маленькая сволочь наверняка что-то придумала, – печаль, тоска и надежда на поддержку.
Хлопнув дверью, мы пошли спать.
- Заразы клонированные.
И тяжелые отдаляющиеся шаги за дверью, как на казнь.
-Разденешься?
Свят уже разделся и забрался под одеяло.
Ни умываться, ни делать что-то еще просто нет ни сил, ни желания. Отрицательно качаю головой и поворачиваюсь к нему.
- Раздеть? – слегка игриво, но здесь больше заботы, чем желания.
Снова отрицательный ответ.
-Спокойной ночи.
Меня обняли нежные руки и притянули к себе. Утыкаюсь лицом ему в шею. Вдыхаю самый приятный запах на свете: цветочные нотки, легкий оттенок кофе и запах кожи, принадлежащей самому дорогому существу на планете. Сон накрывает нас одновременно.
ГЛАВА 5
Просыпаюсь от собственного стона. Распахиваю глаза. Свят сидит у меня между разведенными коленями и облизывает колом стоящий член. Медленно, плавно. Смотрит в мои затуманенные остатками сна и желанием глаза. Дразнит, зараза. Хватаю его за волосы и рывком заставляю полностью взять в рот. Сам задаю темп. Грубыми толчками направляю его голову, так, как хочу я. Он не сопротивляется, знает, что бесполезно. Движения все сильнее. Его руки сжимают мои бедра. В голове - туман, пустота. Нет никаких мыслей. Есть только желание. Почти дикое, необузданное. От мысли, что это делает именно он, сводит мышцы всего тела. Несколько резких движений, и я с криком кончаю глубоко ему в рот. Отстраниться не даю и ему приходится проглотить все. Пока глотает мою сперму, ему хватает пары движений рукой, чтобы кончить. Экстаз. Наслаждение. Но на меня смотрит такое сексуальное, возбуждающее существо, которое лучше в таком виде не выпускать к людям. Затрахают до смерти.
Одним движением подминаю его под себя и впиваюсь в губы.
Чувствую на языке свои следы. Вылизываю его рот, иногда прикусывая нежные губы. Оттягиваю за волосы и чмокаю в кончик носа.
- Доброе утро, котенок.
- Доброе.
Трется лбом мне о плечо и, кажется, мурлычет от удовольствия.
- Я тебя чего разбудил-то. Владичка, приготовь завтрак. Я жрать хочу.
Готовка - на мне. Так уж завелось. Я готовлю, а Свят делает все остальное.
- Встаю.
Как после такого отсоса можно отказать?
Холодный душ. Одежда. Холодильник. Шок.
За моей спиной маячит сонная мордашка.
- Готовить-то из чего? – сверяюсь с холодильником. - Хочешь лук с засохшим хлебом и просроченными маслинами?
Отрицательно мотнул головой.
- Ой! Я пойду Маюшку попрошу в магазин сходить.
Как-то слишком воодушевленно он полетел. Бедный Май!
Иду за ним. Дверь отлетает в сторону. Мое чудовище в красных джинсах и белой майке с надписью «Kiss my ass!» с разбегу прыгает на спящего Мая и начинает его щупать.
- Это снова ты? – голос со сна слегка хрипит.
- Ага.
Счастья полные штаны.
Одеяло отлетает в сторону. В отличие от нас, обитатель кровати спит в трусах. Красных. Которые медленно стягивают.
- Ааааа, уйди, сын порока!
Маюшка в попытке спастись свалился с кровати. Без трусов, зато успел замотаться в одеяло по самые уши.
- Чей я сын?
Забросил красные труселя на люстру. Май грустным взглядом проследил их полет и вздохнул.
- Сукин ты сын. Ну что тебе от меня надо, бестолочь ты, озабоченная?
Свят слазает с кровати, садится рядом с Маем и начинает его укачивать. Тот сам подписал себе смертный приговор, закутавшись в одеяло, теперь он не может выпутаться, чем собственно и пользуется мой зверь.
- Сходи в магазин за продуктами.
- Нет.
- Ну, пожалуйста.
- Нет.
- А сейчас?
-Нет.
Укачивания все интенсивнее. Май уже зеленый весь.
- А сейчас?
- Что мне за это будет? – обреченность с нотками интереса.
- А что ты хочешь?
И кусает того за ухо, которое тут же краснеет.
- Ты не подходишь ко мне месяц.
- Много. Я соскучусь.
- Неделю?
- Не-а.
- День. Один гребаный день.
- Идет.
И еще раз кусает его но теперь еще и зализывает ранку.
- Уйди, чудовище.
И оно уходит. Быстрей чем надо было. Май падает на пол. По его счастливым глазам видно, что он рад свободе.
Через полчаса Май заходит с двумя пакетами продуктов. Святуся летит обниматься. Пакеты падают из рук.
- Ты же обещал.
- Ну я же не уточнял какой это будет конкретно день.
Чмокает в нос и с пакетами летит ко мне. Смотрит глазами голодного кота и протягивает свою добычу.
- Кушать.
Несносное создание.
Май с поникшей головой идет в свою комнату. Взгляд такой, как будто он только что узнал, что деда мороза не существует. Свят в припрыжку скачет за ним. У самой двери раздается рычание.
- Изыди.
Перекрестился вроде. И захлопнул дверь. Тишина. Свят стучит в дверь. Тук- тук.
- Кто там, БЛЯТЬ?
О, злится!
- Это я.
- А то я, блять, не догадался. Уходи. Меня нет дома.
- Ладно, попозже зайду.
И скачет ко мне, видимо, помогать мне готовить. После трех разбитых яиц и перевернутой муки отправляю его нахер и заканчиваю готовить.
Поели. Кое-как вытащили Мая завтракать. Тот ни в какую не хотел выходить. Мне это быстро надоело. Перекинул его через плечо и отнес на кухню. Кухня у Рэя совмещена с залом, очень удобно. Попытка ограничиться кофе провалилась на корню. Стоило только пообещать, что если не будет есть сам, то Свят его накормит с ложечки, тому понравится и ему всегда придется так питаться. Монстр сидел и довольно кивал. Все. Подействовало как надо. Слопал и еще добавки попросил. Ай да я!
Пока убрались (они), пока вещи разобрали (тоже они), наступил обед. Поели. Май улегся на диване. Так как диван угловой, то ему хватило короткой части, чтобы разместиться с комфортом. Свят улегся ему на живот головой и обнял двумя руками за талию. От шока Маюшка даже руки забыл опустить, пока мой зверь укладывался. Взгляд на меня. Испуг вперемешку с недоверием. Я не очень люблю, когда вторая часть меня лежит на чем-то постороннем, так что взгляд у меня не очень добрый получился. Ну, хочет брат с ним дружить, хрен с ним, пускай дружат. Май, правда, не понимает пока чего от него хотят, вот и шарахается.
Не сильно задумываясь, падаю за спину своего котенка, обхватываю его руками и ногами. Голова комфортно лежит на лопатках. Через тонкий материал майки чувствую тепло его тела и жмурюсь от удовольствия. По телику идет какой-то фильм. Не особо вникаю в суть. Наслаждаюсь моментом спокойствия и идиллии.
- Май, погладь мне головку, – в голосе ни грамма фальши. Он искренен. Мне это не нравится. Чтобы он дал кому-нибудь дотронуться до своих волос? Да никогда! Ревность червячком точит изнутри. Обнимаю его сильнее. Стискиваю в своих объятьях. Мой. Не отдам.
О н чувствует мое беспокойство и переплетает пальцы наших рук, крепко прижимая к себе.
Май осторожными движениями массирует ему кожу головы. Удивление в глазах. Это понятно. На вид его волосы грубые, даже жесткие. В рваной стрижке спускаются к шее. На ощупь же все иначе. Нежные, как шелк. Свят начинает издавать звуки похожие на мурлыканье кошки. Еще бы. Затылок у него самая эрогенная зона.
Я почти засыпаю под эти урчания, как раздается звонок.
Приходится вставать и идти в комнату. Звонит отец. Сбрасываю. Следом звонок от брата. Параллельно снова звонок от отца.
- Кир? – беспокойство, где-то внутри прорывается наружу.
- Сидите дома, на улицу ни ногой. Телефон отключить. Все понял?
Этого я и боялся. Голос охрип. Довели.
- Да, – все, что могу выдавить из себя.
- Люблю, - все, что успевает сказать и вешает трубку.
Сползаю по стене и выключаю мобильный. Свой и брата. Так надо.
Обхватываю голову руками и смотрю в пустоту. Напряжение висит в воздухе густым туманом. Что же они с тобой сделали? Бьюсь головой об стену, но это не помогает.
Нежные руки перехватывают меня и притягивают к себе. Цветочные нотки и запах кофе успокаивает.
- Домашний арест, – говорю в губы, точь-в-точь как мои. И целую. Без напора. Нежный поцелуй. В нем все, что я чувствую. В ответ мне такой же. Я чувствую горечь. Боль от всего происходящего. Отстраняюсь и иду на балкон. Благо, он в нашей комнате. Свежий воздух немного отрезвляет. Достаю сигарету и крепко затягиваюсь. Вообще я курю редко. Но в моменты повышенного стресса без никотина никак.
Свят забирает сигарету из моих рук и делает затяжку. Возвращает мне. Стоим и курим одну на двоих. Затем возвращаемся в зал. Принимаем прежнюю позу и пустыми глазами смотрим телевизор. Видел ли я что-то? Нет.
Уже стемнело. Есть не хотелось. Весь день страдали дурью.
- А где Рэй?
Меня тоже интересовал этот вопрос.
- На работе.
Грустный и немного злой Май - это зрелище премилейшее, скажу я вам. Уже стемнело. Странно.
Как по волшебству распахивается входная дверь и в нее вваливается пьяный в хлам Рэй. Если бы не Лизка, держащий его за талию, то он бы уже целовался с паркетом.
- Ой, мальчики, смотрите, что я принес, – и тычет пальцем в хихикающий кусок мяса, висевший на нем.
Рубашка расстегнута до середины груди. Легкий румянец и бешеный блеск в глазах. Это стоит увидеть хоть однажды. Обычно собранный и серьезный мужчина, сейчас выглядел как подросток-раздолбай. И ему это чертовски шло.
На душе стало в разы легче, когда, осмотрев брата, не увидел следов побоев или депрессии. Он улыбался, чисто и искренне, пока помогал Рэю снять обувь. Тот в это время гладил его зеленые пряди и говорил, какой он хороший.
- А где ты это нашел? - Май злится и тычет пальцем в эту субстанцию, растекающуюся по пуфику.
Еще бы.
- Ой, такая забавная история. Подъезжаю к вашему дому и вижу, как это стоит, задрав голову к небу, орет и машет руками. При этом кричит о любви к Маю. Прохожие пытались объяснить ему, что сейчас июнь, не помогло. Когда он начал петь серенаду, причем на французском языке, я не выдержал, и вот мы здесь.
Не верим не единому слову. Все трое.
- Да я на видео снял. Потом покажу. Милый, ты как себя чувствуешь? Писить, какать, трахаться хочешь?
Сколько участия. Май медленно приближается к своей жертве.
- Хочу, – даже головой закивал.
- А в какой последовательности? – мало ли что, вдруг авария. Нехорошо получится.
- В обратной.
И хватает подошедшего злющего Мая. Впивается ему в губы. Собственнически, жадно, с бешеным напором. Май не успевает и пикнуть. Рэй тут же валит его на пол и подминает под себя, не прекращая целовать. Колени широко разведены, одна рука на бедре, другая притягивает к себе за волосы. Чтобы быть еще ближе, чтобы ощущать еще сильнее.
Лизка забрался к нам на диван, встал на колени за нашими спинами, и обнял нас за талию, положив голову ко мне на плечо. Мы с клоном стояли близко друг к другу, опираясь на колени в диван и держась за спинку. Я почувствовал сладкий запах, совсем рядом. Старший брат всегда пах как конфетка.
Прямо перед нами разворачивалась сцена бешеной страсти. Сначала Май честно пытался сопротивляться. Отталкивал, кусался, даже царапался. Не говоря про трехэтажный мат, которым он крыл всех и вся. Из его криков я понял только: не одни, месяц без секса и спальня. Все. Остальное маты вперемешку со стонами. Рэй всегда был грубоват в сексе. Видимо он нашел идеального партнера.
Внизу скрутился тугой комок возбуждения, а нежные поглаживания по голому животу способствовали нарастанию напряжения. И когда Кир успел под футболку залезть?
Становилось все горячее. Двое влюбленных, кажется, совершенно перестали нас замечать. Май видимо смирился, ну или мы так плохо на него влияем. Их ласки были похожи на противостояние друг другу. Нежность? Да о чем вы? Они царапали и кусали друг друга, оставляя метки по всему телу, срывали одежду и рычали. Частое дыхание мешалось со стонами то боли, то наслаждения.