Пока Шоу относил кофейник обратно, чтобы сполоснуть и наполнить его заново — потому что, поверьте, в аду нет такой ярости, как в Джиа без её напитка — я направился к его рабочему месту, чтобы устроиться в кресле. «Бади Электрик» — дело всей жизни Шоу, маленький бизнес недалеко от центра Оушэн-авеню, единственный на острове. У него и его четырёх татуировщиков работы хватало, так как отпуск, казалось, вызывал у туристов желание набить что-нибудь на коже, чего они никогда не сделали бы дома. Таким образом, я встретил его чуть больше семи лет назад. Я пришёл, совершенно потерянный, и он оперативно вернул мой зад на место.
Я хохотнул от воспоминания, оглядывая пространство. У каждого художника было своё рабочее место, но эти зоны ничем не разделялись, так что весь салон был открыт. Стены были покрашены в тёмно-синий цвет, оттеняя серебристый блеск стального дизайна задней стены. Одна из моих лучших работ. Чёрт, я действительно хорошо справился. Это была хорошая сделка: я украсил его салон, а он украсил мою кожу.
— Не похоже, что Аделаида вчера сильно тебя задела (прим. название урагана), — сказал я, когда Шоу направился к одной из раковин, установленных в конце салона.
Он открыл кран и начал намыливать ладони и запястья толстым слоем мыла.
— Нет, всё не особо плохо. Я приехал пораньше, чтобы убрать ветки с дороги, пока не приедут рабочие, но на этом всё. С твоим домом всё в норме?
А было ли? Одна из сосен поменьше упала на переднем дворе в ярде от дома, ничего большого, но настоящий урон был нанесён внутри. В моей собственной грёбаной кухне.
Я такой чёртов идиот. Чем я думал, приближаясь к Джексону? Несмотря на прошлое дерьмо, в котором мы увязли, и на недопонимание всего этого, не менялся тот факт, что мы оба продолжили свои жизни. Мы теперь были другими людьми — ну, я был другим. Джексон, однако, казался прочно загнанным в ловушку своим стариком, и в личном, и в профессиональном плане. Ничего никогда не изменится, пока этот ублюдок рядом, и я не одурачусь снова, связываясь с мужчиной, который уедет из города через пару дней. Этого не будет. Моя жизнь была просто отличной, без вмешательства Джексона Дэвенпорта.
— Лукас? — рассмеялся Шоу, закрывая кран. — Чёрт, приятель, допей этот кофе, и тогда мы вернёмся к разговору.
Я сделал очередной большой глоток и задумался, по-прежнему ли Джексон спит на моём диване. Шторм прошёл где-то посреди ночи, а я уехал прямо перед рассветом и поехал на своё любимое место на одном из частных пляжей, чтобы посмотреть, как встаёт солнце. Я часто это делал, и сегодня утром это казалось необходимым. Без майки и наполовину прикрытый одним из моих пледов, Джексон был практически слишком соблазнительным, чтобы устоять, а никому из нас не нужно было, чтобы я забрался на него сверху ради раннего утреннего пробуждения. От этой мысли я заёрзал на месте.
— Шоу… у тебя когда-нибудь бывало, что ты во что-то верил, а потом узнал, что всё это было ложью?
Если мой вопрос и удивил Шоу, он не показал этого. Он открыл упаковку тампонов со спиртом и протёр часть моей руки, на которую в итоге нанесёт чернила. Сегодня он просто нанесёт предварительный рисунок, который нарисовал для меня, и решит расположение.
— Такое бывало раньше, — сказал он.
— Что ты с этим делал?
Его выражение лица стало серьёзным.
— Я убил человека, который мне соврал.
— Потому что это отличный вариант, — сказал я, когда он улыбнулся.
— Нет. Сейчас это не особо важно, но моя мама соврала насчёт того, кем был наш отец.
— Что?
— Да. Когда мне было пятнадцать, я узнал, что он не лучший бейсболист, как она всегда нам говорила. Нет, мой отец был каким-то богатым европейцем, который проезжал через город на праздники, обрюхатил её мной и Кевом, а затем отказался видеть кого-либо из нас ещё раз. Классный парень.
— Чёрт возьми. Почему я этого не знал?
Шоу пожал плечами, открывая пачку хирургических маркеров.
— Для меня он не существовал. Нечего говорить.
— А ваша мама? Она врала вам.
— Она хотела, чтобы у нас был лучший пример в качестве отца, а не тот козёл. Разве можно её винить?
— Полагаю, нет.
— Думаю, мы выросли нормальными. Мы не наркоманы с переулка, а это легко могло произойти. Тогда я не особо хорошо принял новости.
— Ах, да, стадия бунтарства. Теперь мне жаль вашу маму.
— И должно быть. Мы заставили эту женщину пройти через ад. Но это объясняет, почему мы так дерьмово играли в бейсбол.
Я рассмеялся, откидываясь на спинку кресла, когда он начал делать наброски рисунка. Это будет не точно похоже на мою бабушку, скорее абстрактный портрет из воспоминаний Шоу, окружённый её любимыми цветами, магнолиями. Он запутает их вокруг рисунка трискеля (прим. трехлучевая свастика), который я получил после смерти родителей. Я собирался сделать эту татуировку уже некоторое время, и раз на этой неделе исполнится три года с её смерти, это казалось подходящим. Тогда шёл дождь, это был чёртов ливень, так что, конечно, Джексон решил теперь вернуться в мою жизнь.
— Ты знаешь, о чём бы тебе ни соврали, ты можешь выбрать исход и то, как разберёшься с этим, — сказал Шоу, будто чувствовал, что я вернулся в свои мысли.
— Мудрый мастер Йода. Думаю, ты выбрал не ту профессию.
Шоу приподнял бровь со шрамом.
— Учитывая, что я скоро оставлю на твоей коже постоянную отметку, лучше надейся, что я выбрал всё правильно.
Прежде чем сам понял, я рассказал Шоу все подробности того, что произошло за день до этого, от писем и выяснения правды до того, как я оказался на коленях. Такое происходило рядом с этим парнем, мысли лились, и поэтому я научился не бороться с этим и отпускать себя. Я знал его достаточно долго, чтобы понимать, что он могила, так что, что бы я ни сказал ему, это оставалось между нами двумя. И он давал лучшие чёртовы советы, даже если в процессе мне до ужаса хотелось его треснуть.
Когда я закончил со своим признанием, Шоу кивнул.
— Это всё?
— Это всё? Шоу, я воспользовался ситуацией, получил от него то, что хотел, а затем убрался к чёртовой матери.
— Значит, с тех пор ты не говорил с Джексоном? Просто спрятался наверху, пока он не заснул? Не похоже на того Салли, которого я знаю.
— Альтернативой было трахать его всю ночь, что было бы ещё большей ошибкой.
Лоб Шоу сморщился.
— Я не вижу, в чём здесь проблема…
— Ну, например, я бы пропустил это драгоценное время с тобой.
— Я бы тебя простил.
— Ты засранец, ты знаешь это? Если бы это не испортило мне руку, я бы прямо сейчас тебе навалял.
Шоу хохотнул, потому что, как и я знал, что непросто одолеть кого-то таких размеров, определенно не с такими размерами, как у меня. Этот парень ради забавы поднимал машины.
— Значит, вы поговорили, — сказал Шоу. — Зачем он в городе?
— Из-за какого-то бизнес-дерьма. Я не спрашивал.
— Это довольно важно, нет? Может, он приехал ради тебя.
— Ни в коем случае, чёрт возьми.
Он пожал плечами.
— Ты не знаешь наверняка.
— Поверь мне, я знаю. После нескольких лет парень прилетел не для того, чтобы проверить кого-то, кого знал раньше. И он натурал.
Шоу в удивлении отстранился.
— Он натурал?
— Он не открыт, и я готов поспорить, что он никогда не был с другим парнем.
— Хах. В «Аргосе» я поймал от него не такие вибрации. Он немного невинный, конечно, но глазел на меня ещё как.
— Прости? — резко произнёс я, и Шоу рассмеялся.
— Расслабься; он смотрел не потому, что заинтересовался. Скорее… это было любопытство. Будто он никогда в жизни не видел так много мужчин.
— Он ходил в академию для мальчиков, придурок.
Шоу закатил глаза.
— Это не значит, что там все были геями, детка. Веди себя с ним полегче.
— Теперь защищаешь его?
— В чём настоящая проблема, Лукас? — спросил Шоу, его взгляд сосредоточился на линии, которую он рисовал на моём бицепсе. — Что ты можешь на самом деле? Всё ещё волноваться за этого парня?
— Ты что, мой психотерапевт?
Шоу отклонился назад, чтобы рассмотреть свою работу.
— Иногда.
Я подумал обо всех временах, когда оказывался в этом салоне или в квартире Шоу наверху, полностью намереваясь не говорить ни слова, но вместо этого изливая душу. Этот парень умел просто тыкать в тебя, пока не начнёт выливаться правда, как из дырки в водяном шаре, хочешь ты этого или нет.
— Знаешь, в чём твоя проблема? — спросил Шоу.
— У меня такое чувство, что ты мне скажешь.
— Ты самовлюблённый засранец, застрявший в зоне своего комфорта.
— А на создание этого ушли годы. Зачем портить всё сейчас?
— Ради чего-то особенного, — тихо сказал Шоу, начиная вырисовывать один из цветков. — Я помню, когда встретил тебя и ты всё ещё сох по тому парню. Не думаю, что ты когда-либо забывал о нём, — я открыл рот, чтобы возразить, но прежде чем я успел что-то произнести, Шоу сказал: — И прежде чем ты скажешь обратное, помни, что я вижу тебя насквозь. Он сделал тебе больно. Теперь ты знаешь, что на самом деле это была не его вина. Так что, Лукас, приятель. В чём проблема, чёрт возьми?
В чём моя проблема? Серьёзно? У меня начинала пульсировать голова, и мне не нравился вывод, к которому вёл этот разговор.
— Я не вижу, чтобы ты спешил заводить отношения, — сказал я.
— Это не потому, что я упрямый ублюдок, который против этого.
— Тогда почему?
Шоу покачал головой.
— Мы говорим не обо мне. Не я здесь крушу сердца, как Халк. Я бы принял особенного парня, который смириться с моей хренью, а таких я не встречал.
— Какой хренью? Ты самый собранный человек, которого я знаю, и это включая Баша.
Взгляд Шоу поднялся к моим глазам.
— Ты думаешь так, только потому, что я тебя не трахал.
— Думаешь, я не знаю, что ты извращённый ублюдок? Ты похож на грёбаного быка. Я был бы разочарован, не будь ты извращенцем.
Рассмеявшись, Шоу продолжил работать с цветом.
— Смотри. Ты не обязан слушать меня. Следовало бы, но выбор за тобой. Если ты ничего не исправишь с этим парнем, то всегда будешь об этом думать, и к тому времени, как ты решишься, он будет женат на какой-нибудь Салли Сью с пятью детьми, а ты всё ещё будешь трахать каждого новичка «Аргоса».
Закрыв глаза, я сосредоточился на движениях ручки по моей коже, но в моей голове продолжали появляться изображения Джексона, будто мне показывали карточки. Может, Шоу был прав, будь он проклят. Моя упрямая часть не хотела ничего больше, чем погрузиться в тишину, но когда это к чему меня приводило?
— Я ненавижу тебя, — сказал я.
— Нет. Ты ненавидишь быть неправым.
— Это я тоже ненавижу.
— Мхмм. Где он ночует?
— В «Роузмонте», — сказал я, и губы Шоу дёрнулись.
— Оу, — когда я посмотрел на него с вопросом в глазах, он сказал: — Бар там приличный. И, ты знаешь, кровати тоже неплохи. Может стоить туда смотаться?
Я покачал головой, потому что, конечно, Шоу был знакомым, грязным ублюдком.
— Почему у меня складывается впечатление, что если я добровольно не поеду туда, ты сделаешь это за меня?
Улыбка, которой он меня одарил, напомнила о Чеширском коте.
— Теперь ты мыслишь умно, мой друг.
ПОШЛО ВСЁ К ЧЁРТУ, я сделаю это. Маленькая речь Шоу в стиле «иди за ним» заставила меня переехать через мост туда, где я был сейчас, на гостевой парковке «Роузмонта», где смотрел на возвышающийся отель Саванны. Может мне следовало сначала поискать Джексона у себя дома, но приближался полдень, и я был уверен, что он удрал оттуда в ту же секунду, как проснулся. Я рисковал, предполагая, что он будет здесь, а если не будет, я вернусь позже.
Как грёбаный сталкер.
Поставив грузовик на сигнализацию, я направился к вращающимся дверям отеля. Я не особо продумал, как выследить Джексона, и совершенно не представлял, что вообще скажу, если увижу его.
Сожалею, что сделал тебе минет? Потому что я не жалел.
Надеюсь, ты не против, что я пришёл, потому что я не могу оставаться вдали от тебя. Потому что это было больше, чем я хотел признавать вслух.
Я был придурком, и мне жаль. Да, это подходило больше.
Мои ругательства эхом отражались от вращающейся двери, и когда она выкинула меня в вычурный холл, я огляделся вокруг, чтобы взять себя в руки. Сам отель был круговым, так что холл представлял собой гигантское открытое пространство с баром, рестораном и магазинами, огибающими стороны изогнутого силуэта.
Верно. Я просто спрошу на ресепшене, какой у него номер, и они скажут, достаточно легко. Только если будет так. Если не скажут, спасибо, блин, что холл видно из бара.
Чёрт возьми, у меня вспотели ладони, когда я подошёл к стойке, и я засунул руки в карманы, чтобы не показывать свои нервы на всеобщее обозрение.
Женщина за стойкой улыбнулась мне.
— Въезжаете, сэр?
— Эм, нет. Я пришёл увидеть своего друга, но не помню, какой он назвал номер, а на мобильный он не отвечает. Вы можете сказать, где я могу его найти?
Её улыбка соскользнула.
— Мне жаль, сэр, я не могу давать информацию о гостях.
Ага. Так и думал.
— Я понимаю. Может, вы могли бы позвонить ему в номер и проверить, сможет ли он спуститься?
Она начала отвечать отрицательно, но я не мог сказать, что именно она ответила, потому что краем глаза увидел знакомый профиль именно того мужчины, которого искал. Через окна ресторана отеля я видел его, с тарелкой еды в одной руке, отодвигающего стул другой рукой.
— Забудьте. Спасибо за помощь, — сказал я, уже направляясь в сторону Джексона. Он переоделся в свежевыглаженный костюм, и в моей голове промелькнула мысль, что я могу прервать деловую встречу. Но, казалось, он ел в одиночестве, а даже если бы и нет… слишком плохо. Я не планировал уходить, пока не сделаю то, для чего пришёл.
Я пересёк половину холла, когда Джексон поднял взгляд посреди еды, а затем посмотрел ещё раз. Он уронил вилку, даже не заметив, пока наблюдал, как я сокращаю расстояние между нами, и меня окатил нервный трепет энергии, крайне незнакомый.
Теперь пути назад не было.
Глава 16
Джексон
Когда я поднял взгляд и увидел Лукаса, который смотрел на меня через холл, я был так ошеломлён, что уронил свою вилку с курицей, заставляя её со звоном упасть на тарелку, из-за чего в мою сторону повернулись головы.
Что он здесь делал? Лукас шёл прямо ко мне, будто у него была цель. Я не ожидал увидеть его снова, но не мог отрицать облегчения, которое нахлынуло на меня, пока он заходил в ресторан. Он был одет в свободную льняную рубашку и шорты, его чёрные волосы были уложены вместо того, чтобы стоять торчком, как было каждый раз, когда я видел его, но он выглядел не совсем таким же угрожающим, как Лукас, который был в ночном клубе. Вместо этого он казался… нервничающим? Эта мысль была смешной. Лукас Салливан и нервозность были несовместимы в одном предложении. Никогда не были и никогда не будут. Но опасение на его лице было бесспорным, когда он подошёл к моему столику, всё его тело напряглось, как будто он храбрился.
Остановившись, Лукас прочистил горло и указал на свободное место напротив меня.
— Не против, если я к тебе присоединюсь?
Был ли я против? Это был тот самый парень, который бросил меня на произвол судьбы сегодня утром, а теперь он хотел позавтракать со мной?
Любопытство победило, и я медленно кивнул. Пока Лукас отодвигал стул и садился, я вытер рот салфеткой и наблюдал, как он пытается устроиться удобнее, сначала откинувшись назад, положив руки на колени, затем держась за подлокотники, а затем наконец поставив локти на стол и переплетя пальцы.
— Я немного придурок, — сказал он.
Мои брови взлетели вверх. Не этого я от него ожидал. Но он не ошибался, так что я кивнул.
— Да. Есть такое.
— Эгоистичный… высокомерный…
— Это тоже. Я не знаю, когда это изменилось, но понимаю.
Его глаза чуть-чуть сузились.