- Какая мечта, мама? – с испугом спросила мама, следуя за нами.
- Как какая, солнышко? Я давно хотела переодеть Арсенечку девочкой, но Семен мне вечно запрещал! – суицидник как-то странно икнул и сжался в кресле, словно хотел стать невидимым.
Ха. А чего? Прикольно. Я бы тоже не отказался посмотреть на него в платье. Это та еще потеха.
- У меня даже платье есть. Знаешь, такое пушистое, бальное, как раньше в 17 или 18 веке носили! Оно очень пойдет Арсенечке! – я сжал губы, чтобы не расхохотаться. – А после того, как я узнала о Сашеньке, то прикупила еще соответствующий мужской костюм. Они вдвоем будут великолепно смотреться! А гостиная просто прекрасно подходит для фотосессии.
Так. Стоп. Не понял. Я что тоже принимаю в этом участие? Ну уж нет! Дудки!
- Мама, Сеня парень! Ему неприятно будет, если ты наденешь на него платье! – попыталась остановить это безумие мама.
- Ну что ты, дорогая, Арсенечка прекрасно понимает, что это всего лишь шутка, и он не станет огорчать бабушку. Правда ведь? – суицидник помотал головой, а потом, одумавшись, быстро закивал. – Вот и славно! Так, вот тут костюм Сашеньки, - бабушка взяла один из чехлов из-под одежды, что лежал на диване в гостиной, и кинула мне. – Иди, переодевайся, малыш. А я помогу переодеться Арсенечке. Эрика, доченька, я помню, у тебя на втором этаже было кресло на гнутых ножках. Оно очень подходит под стиль какого-то там века. Принеси его.
- Мама, прекрати этот фарс! – грозно произнесла моя мама.
- Кресло, - только и сказала бабушка, глянув на дочь. Мама резко побледнела и кивнула, быстро поднимаясь на второй этаж. – Сашенька, а ты почему стоишь? – она посмотрела на меня. По телу прошла дрожь от этого стального, пронизывающего насквозь, взгляда.
- Уже иду, - хрипло проговорил я, пятясь к лестнице.
Страшная женщина. Страшная. И какого черта я не послушался суицидника? Надо было валить на всех парах отсюда, пока было время. Хотя, если подумать, то я еще легко отделался. Подумаешь, пофотографируюсь в одежде 17-18 века - не велика беда. А вот суициднику не повезло.
Я натянул на себя черные обтягивающие штаны, белую рубашку с непонятными для меня оборками на груди и черный то ли плащ, то ли пиджак, то ли фрак – я в этом не разбираюсь – и посмотрел на себя в зеркало. Могло быть и хуже. Определенно могло быть хуже. Ладно, хорош разглядывать себя. Чем быстрей начнем, тем быстрей закончим.
Я чуть ли не скатился с лестницы на первый этаж, желая поскорей прекратить все это, да и завис, увидев сидящего в кресле суицидника. На нем было бежевое платье с огромным количеством подъюбников и корсетом, и бежевая накидка на плечах, концы которой лежали на его груди. Хотя, вряд ли у парня бывает грудь размера эдак третьего. Интересно, что бабушка ему туда понапихала? Волосы парня были аккуратно расчесаны и уложены, но главное он был накрашен! Боже, как эта женщина умудрилась за столь короткий срок его еще и накрасить? А вообще сейчас передо мной была довольно симпатичная девушка. Но только не в моем вкусе. Предпочитаю блондинок.
- Саша, помоги мне.
Оглянувшись, я увидел маму, которая, высунув язык, тащила кресло вниз. Быстро поднявшись, я отобрал его у нее и уже сам спустил вниз. Кстати, кресло действительно отдавало стариной. Гнутые ножки, темное резное дерево, зеленая замшевая обивка.
- О, а вот и наш трон! – восторженно воскликнула бабушка и начала озираться по сторонам. – Куда же нам его поставить… А, давай сюда! – она указала на пространство между стеллажом и входной дверью. – Прекрасный, однотонный фон! То, что надо!
Я послушно поставил кресло в указанное место. Суицидник подкатился к нему, так что его ноги оказались вдоль ширины кресла. Ухватившись за средину правого подлокотника кресла, он подтянулся, перемещая половину тела на сиденье. Затем ухватился ладонями за самое основание подлокотника и вновь подтянулся, уже полностью устраиваясь на кресле. Нагнувшись, он зашелестел подъюбниками, что-то поправляя. От увиденного мне почему-то стало неловко. Мне, чтобы пересесть с одного кресла на другое, надо просто встать, повернуться, сесть. Действия отточенные до рефлекса. А ему пришлось прилагать усилия, но несмотря на то, что в комнате было три человека, суицидник даже не подумал попросить о помощи. Может, мама права и не такой уж он и слабак, как мне кажется?
- Чудненько! – хлопнула в ладоши бабушка и взяла в руки профессиональный фотоаппарат, что стоял на одной из полок стеллажа. – Сашенька, отодвинь в сторону коляску, - я послушно выполнил просьбу. – А теперь встань справа от Арсенечки. Нет, повернись боком. Да, вот так. Арсенечка, солнышко, протяни ему руку. Ну и что это за рука? Не рука, а палка какая-то! Согни чуть в локте и опусти кисть. Молодец. Сашенька, возьми его ладошку в свою. А теперь наклонись и поцелуй ее.
Я, почти уже наклонившись, резко разогнулся и с недоверием посмотрел на бабушку. Она это что серьезно? Чтобы я поцеловал руку суициднику? Да вы издеваетесь надо мной! Ни за что! Нет! Нет! Нет, я сказал!
- Сашенька, какие-то проблемы? – от ласкового голоса бабушки по коже пробежал мороз. Я тяжело сглотнул. Опять этот взгляд. Он подавляет всю твою волю, делая тебя рабом этой женщины.
- Никаких.
Я начал склоняться к кисти суицидника и вдруг почувствовал, как наружу рвется смех. Кажется, у меня сдают нервы. Я поглядел исподлобья на суицидника. Он сидел в кресле, отчаянно пытаясь скрыть улыбку. Вот зараза. Конечно, это не ему ведь приходится целовать мужские руки. Я услышал щелчок фотоаппарата. Один раз, потом еще один. Ладно, делать нечего. Избежать этой участи у меня не получится. Я быстро поцеловал тыльную сторону ладони суицидника и тут же отпрянул назад.
- Нет! Это никуда не годится! Сашенька, ты должен проникнуться сложившейся ситуацией, - быстро заговорила бабушка. – Перед тобой прекрасная незнакомка, которая тебе понравилась, и ты хочешь пригласить ее на танец. Ты должен припасть губами к ее руке, а потом еще несколько секунд глядеть на нее, пытаясь разобрать, по нраву ты ей или нет! - убейте меня. Пожалуйста. Я послушно «припал» к руке «прекрасной незнакомки». – Да, вот так! Просто замечательно! А теперь, не размыкая рук, опускайте их. Да, все правильно. Улыбнитесь друг другу. Арсенечка ты должен улыбаться поощрительно, но в то же время робко. Вот так, правильно. Эрика! Мне нужна роза!
- Где я ее возьму? – удивилась мама.
- Эрика! Роза!
За мамой захлопнулась входная дверь. Кажется, роза найдется в течение пяти минут, если не меньше. А пока мама ее искала, бабушка заставила нас сменить чуть ли не десяток поз. Этот день будет самым позорным днем в моей жизни. Убью любого, кто о нем узнает.
Роза действительно нашлась за пять минут. Вручив ее мне, бабушка заставила меня присесть перед креслом на одно колено и протянуть ее суициднику. Он же, прикрывая лицо веером, двумя пальчиками взялся за стебель. В его взгляде явно читалось «Ты придурок! Я ведь просил тебя быть тише, а теперь гляди, в какую историю мы из-за тебя влипли!». Он явно убьет меня раньше, чем кто-то узнает об этой фотосессии…
Как и при первом ПОВ Саши, я делаю вид, что сей главы нет)))
16 глава. Я не записывался в экстрималы!
- Ох, фотографии будут просто чудесными! – фотоаппарат щелкнул последний раз. Мой облегченный вздох слился со вздохом суицидника. – О, Божечки! Мы опаздываем! – бабушка взглянула на наручные часы и кинула маме фотоаппарат, она поймала его только чудом.
- А куда мы собираемся? – удивилась она.
- Нет, доченька, ты с нами не едешь. Я хочу развлечься с мальчиками! - я тяжело сглотнул. Что еще выдумала эта женщина? – Так что, давайте, милые, на выход!
- А переодеться? – спросил я, теребя оборки у рубашки.
- Некогда. Так поедете, - махнула рукой бабушка.
- Что?! – изумленный голос суицидника разнесся по всему дому.
- Не переживай, милый. Ты отлично выглядишь, - как ни в чем не бывало ответила бабушка и быстрыми шагами направилась к выходу. – Поторопитесь, мальчики!
- Мама, подожди! Ты помнишь, что они должны вернуться домой живыми или с минимальными травмами? – поспешила за бабушкой мама.
Что значит с минимальными травмами? А без травм никак обойтись нельзя? Я тогда никуда не хочу! Даже не просите! Все, я прирос к этому месту. В голове всплыл образ бабушки с ее стальным взглядом. Я понуро опустил плечи. Вот черт.
Из начинающейся депрессии меня вывел шелест платья. Я поднял голову на суицидника. Он, чуть прищурившись, глядел на коляску, что стояла возле синего дивана, и медленно сползал с кресла. Эх, раз я до сих пор в образе джентльмена, то почему бы и не помочь? Я подошел к коляске и, взявшись за ручки на ее спинке, подкатил к суициднику.
- Я и сам мог до нее дойти, - я фыркнул, представив, как он «шел бы» и, пожав плечами, начал откатывать коляску обратно. – Но раз ты прикатил ее, то пускай тут стоит, - быстро добавил он. Я усмехнулся.
Вот же зараза. Нет, чтобы просто сказать «спасибо». Да еще и пересаживается с таким видом, словно одолжение мне делает. Мелкий гаденыш. Я вспомнил, как час назад целовал руку этому гаду, и мне стало дурно. Свежий воздух! Мне срочно нужен свежий воздух! Я вышел в палисадник, вдохнул воздух полной грудью…
- О, а вот и Сашенька! – я благополучно закашлялся. Совсем забыл, что на улице меня подстерегает куда большее зло. – И Арсенечка тоже тут! Тогда поехали быстрей, у нас времени мало! Петрушка! – я вновь вздрогнул от рявка бабушки. Из-за дома, на бешенной скорости, вылетел ротвейлер. Он подбежал к хозяйке и добродушно заглянул ей в глаза. – Ути, мой маленький! Соскучился? – бабушка потрепала пса по загривку.
- Саша, слушай меня внимательно, - ко мне подошла мама и заговорила почему-то шепотом. – У Сени в телефоне есть все экстренные номера, так что держись рядом с ним. Ни в коем случае не говори при бабушке, чего ты боишься. Потащит бороться со страхом. И вообще, не показывай при ней страх. Не верь ей, если она говорит о безопасности. Врет. Причем нагло. Если попросит паспорт, то он у тебя дома…
- Он у меня и так дома, - перебил я маму.
- Отлично! Значит, если начнет обыскивать - ничего не найдет. Предложит поиграть во что-то азартное, напомни, что тебе еще нет восемнадцати. Если она решит ввязаться в какие-то разборки, хватай Сеню и беги.
- А бабушка? – решил уточнить я.
- Да что с ней станется! – махнула рукой мама. – Она еще всех нас переживет.
Ну да, если учесть тот факт, что она нас в могилу и загонит.
- И главное, очень тебя прошу, постарайся не умереть и ничего себе не сломать! – нифига себе напутствие. Мама обняла меня, а потом обратилась к бабушке. – Мам, хватит играть с собакой! Ты говорила, что вы опаздываете.
- Ох, точно! Все в машину! – бабушка поспешила к калитке.
- Всё, идите! – мама быстро перекрестила меня и суицидника. – А я пока пиццу закажу, да ваши фотографии в Интернет выставлю.
- ЧТО?! – хором воскликнули мы с суицидником.
- Не заставляйте бабушку ждать, - мама тихо захихикала и, не обращая внимания на наши возмущенные возгласы, ушла в дом.
- Мальчики, быстрее! – позвала нас бабушка.
А я все удивлялся, почему мама часто ведет себя как ребенок и вытворяет нечто сумасшедшее. Яблоко от яблони… Вот только если яблоко я еще могу удержать, то яблоню вряд ли.
Я уныло поплелся к автомобилю, что ждал нас за воротами дома, ощущая себя как перед казнью. Усевшись в кислотно-розовый лимузин (а я еще по приезде домой подумал, кому может принадлежать это недоразумение), я забился в угол и уставился за окно. Бабушка болтала без умолку, часто задавая вопросы, причем наши ответы с суицидником ее не волновали, потому что за все время, что мы ехали, она и слова не дала нам сказать. Ну а я ничего против этого не имею. Я вообще тут подумал, что не знал бабушку три года и еще бы лет десять не знал. Может, к тридцати годам мне было бы не так страшно с ней общаться, как сейчас. Или к тому времени придумали бы лекарство от случайной смерти. Или можно было телепортироваться. Или переселиться на другую планету.
За всеми этими мыслями я не обратил внимания, что ехали мы не в сторону города, а наоборот, от него. Очнулся только тогда, когда лимузин съехал с асфальта, и его затрясло на колдобинах. Пару раз ударившись макушкой о крышу автомобиля, я вжал голову в плечи, и вообще решил пристегнуться. Минут через десять мы выехали на какое-то поле, на котором стоял средних размеров самолет, а вокруг него ходили люди.
- Эй, приемыш, - тихо позвал меня суицидник. Я оглянулся на него. – Самое время материться.
- Почему?
- А ты еще не понял, что нас ждет?
- Нет, - покачал я головой. Суицидник вздохнул.
- Хорошо быть тупым.
Я бы обязательно ответил ему что-нибудь, если в его голосе не была бы настоящая зависть.
Я вновь повернулся к окну и начал вглядываться в людей и самолет, пытаясь увидеть то, что увидел суицидник. Да вроде все нормально. Странно, конечно, что тут самолет, но может это так называемый «кукурузник», который поля орошает? Я, если честно, в летательных транспортах не силен. Самолет и самолет. Вертолет и вертолет. А какая там модель, для чего он предназначен и прочее, меня не волнует.
Лимузин резко затормозил, и бабушка тут же выскочила из него. Я последовал за ней, а суициднику пришлось ждать пока водитель достанет коляску. Не успели мы отойти от машины и на десяток метров, как к бабушке подлетел какой-то мужчина.
- Ольга Филипповна, Вы опаздываете! Мы все только Вас и ждем!
- Прости, Коленька, с внуками заболталась и забыла о времени! Хорошо, что вы нас дождались и не улетели.
Улетели? Куда улетели? Я не собираюсь никуда лететь! Неужели она поняла, что ни у меня, ни у суицидника нет с собой паспортов, и решила вывезти нас из города незаконно?
Мужчина посмотрел на меня и как-то странно крякнул. Я приподнял одну бровь, не понимая, чем вызвана такая реакция. Но мужчина уже смотрел куда-то позади меня, и его глаза расширились от удивления. Я оглянулся и увидел суицидника в платье. Вот черт! Совсем забыл, что мы в этих дурацких костюмах. Даже знать не хочу, что о нас подумал этот мужик. Да и не виноваты мы! Это все бабушка!
- Ольга Филипповна, а девушка будет прыгать с коляской или без нее? – я отчетливо услышал, как суицидник скрипнул зубами.
- Я вообще-то парень, - лучше бы он молчал, потому что «Коленька» теперь определенно считал нас психами.
- Коленька, это мои внуки! Арсенечка, - бабушка указала на суицидника. – И Сашенька. У них перед приездом фотосессия была, не успели переодеться.
- Аааа, ясно, - ну раз ясно, то может, хватит так таращиться? Я хотел озвучить свою мысль вслух, но тут до мозга запоздало дошли слова мужчины.
- Что значит «прыгать»? Откуда прыгать? – взгляд сам собой прошелся по самолету. В горле резко пересохло. – Только не говорите мне, что оттуда, - я указал пальцем в небо.
- Дошло, наконец, - вздохнул суицидник.
- Да вы с ума сошли! – взорвался я. – Я не собираюсь по чей-то прихоти прыгать из самолета!
- Чего ты так волнуешься, Сашенька? У тебя же будет парашют.
- О! Спасибо! А я уж подумал, что придется прыгать без него! – съязвил я. – Нет! Даже не думайте! Я не собираюсь туда лезть и тем более прыгать! Если вам так хочется, то дерзайте, а меня в это не впутывайте!
- Заткнись, придурок, хуже будет, - прошипел суицидник.
Без разницы! Залезть в самолет меня не заставит даже взгляд бабушки. Если она хочет, то пускай оставляет меня здесь, как-нибудь сам доберусь до дома. Я скрестил руки на груди и твердо посмотрел на бабушку.
- Петрушка, - холодно произнесла она.
Ротвейлер перестал бегать вокруг и, скалясь и рыча, направился в мою сторону.
- Э? Вы что на меня собаку хотите натравить? – изумился я.
- Петрушка любит хороших мальчиков.
Пес зарычал еще громче. Я видел, как заиграли его мускулы. Он явно готовился к прыжку, и местом его приземления точно был я. Я облизал пересохшие губы. Собака чуть заметно склонилась к земле, а потом прыгнула…