— Делль, — снова позвал ее Кросстисс, — что случилось?
Она перевела на него мутный взгляд. Интересно, а они с Кросстиссом создают такое же впечатление?
— Жуткая история, — мотнула она головой. Вино действовало как-то не так. Вместо ожидаемой легкости в ее голове стал какой-то беспросветный туман. — Дриа рассказала мне про себя и Рена…
Дельфи попыталась изобразить заинтересованность в происходящем вокруг, когда почувствовала его губы сначала на шее, потом на мочке уха:
— А теперь еще раз: что случилось? — мягко повторил он.
Как бы научиться ему врать?
— Не дави на меня, — вспомнила она выражение дракона в их недавней c ним беседе. Наг удивленно хмыкнул, но требовать объяснений не стал.
В это время взгляды всех собравшихся обратились к последним участникам праздника, которые показались у большой арки — белым драконам. За Азулом помимо семейства Советника следовало еще двое мужчин, которых Дельфи раньше не отмечала в толпе. Было что-то королевское в этой древней расе, ставить под сомнение их главенство в иерархии Хранителей даже в голову не приходило. Кирана шла под руку с отцом, оглядывая собравшихся. Встретившись взглядом с Дельфи, она улыбнулась ей.
— Похоже, она очень хочет тебе понравится, — прошептал Кросстисс Дельфи на ухо.
— С чего бы? — спросила она, и почувствовала, как он пожал плечами, сильнее сжимая руки вокруг ее талии.
Азул тем временем поприветствовал собравшихся короткой речью и поднял первый кубок за Белых Хранителей. Все собравшиеся тут же поддержали его тост, поднимая свои кубки выше. Через мгновение музыканты завели очень красивую протяжную мелодию, наполняя мгновение светлой грустью. Разговоры потихоньку возобновлялись, Хранители потянулись к столу.
— Делль, — позвал ее Кросстисс, — у меня есть к тебе просьба…
Она обернулась к нему, и наг тут же всучил ей кусок пирога с мясом.
— … ешь пожалуйста нормально!
— Я нормально ем, — проворчала она.
— Пожалуйста, — настойчиво повторил Кросстисс, — тебе скоро понадобится много сил.
Он, загадочно улыбаясь, посмотрел ей в глаза.
— Зечем это еще? — хмыкнула она, но послушно откусила кусок.
— Поверь мне, — укоризненно поднял он бровь и улыбнулся.
Ох, да. Верить… Дельфи демонстративно откусила еще один кусок пирога, наблюдая за тем, как он поощрительно улыбается. Ну, если это все, что ему нужно для того, чтобы быть счастливым сейчас, то она будет умницей.
Краем глаза Дельфи заметила, что Рен все также липнет к Ааргарду, вцепившись в его руку.
— Не думала, что в его вкусе темнокожие эльфы, — усмехнулась Дельфи.
Кросстисс проследил ее взгляд и также улыбнулся.
— Нет, просто дети — его слабость. Видимо, отцовский инстинкт взыграл, — прошептал он ей на ухо. — У драконов он очень сильный.
— У Ааргарда? — изумилась Дельфи, — вот бы никогда не подумала…
И чуть было не спросила: «А у нагов?», но вовремя опомнилась. Настроение начало стремительно падать вновь. Захотелось снова убежать отсюда подальше…
Застолье становилось все более шумным, вскоре и музыка подхватила всеобщее настроение. Музыканты стали исполнять плясовые разных народов мира. Мелодии людей вперемешку с эльфийскими, а иногда даже нечто смешанное, но от этого не менее увлекающее.
Дельфи сидела, откинувшись на грудь Кросстисса, обхваченная его руками и вяло наблюдала за Хранителями. Кросстисс о чем-то сдержанно беседовал с Вирессом и Азулом, подсевшим к ним сразу же после небольшой официальной части. А ей вдруг вспомнился их вечер в Городе Изгоев… Ей тогда казалось, что мир рухнул… Ха! Она незаметно для себя протяжно вздохнула, сильно жалея о том времени. И Кросстисс тут же нежно поцеловал ее в висок.
Но внезапно музыка стихла. Хранители прекратили разговоры и стали насторожено оглядываться, пытаясь понять причину перерыва. Через несколько мгновений из-за стола поднялась Кирана, обращая на себя недоуменные взоры, и гордо подняла голову.
— Хранители, — раздался ее властный голос, — сегодня мне хотелось бы взять на себя смелость продолжить давнюю традицию…
Девушка подняла бокал и заговорила вновь.
— Я бы хотела начать песнь… самую грустную из тех, что мы обычно поем в этот вечер…
Дельфи почувствовала, что Кросстисс так стиснул ее в объятьях, что она едва могла продохнуть. Азул, сидевший рядом, рванулся с места…
— Песнь о погибшем Эльмхорасе, — торжественно закончила Кирана вступительную речь и оглядела присутствующих в поиске поддержки.
Но первое, что увидела — прожигающий взгляд Азула, который хлестнул ее словно пощечина. Она пошатнулась, недоуменно хмуря брови, и затравлено оглядела присутствующих. Сидящий подле нее Лоаденхайт хмуро потирал подбородок, не спеша влиять на ситуацию. Девушку затрясло, она выронила бокал и ринулась прочь из зала.
У Дельфи же перед глазами все вмиг помутнело. Она рванулась из рук нага с такой силой, что испугалась сама. Ей показалось, что она попала в очередной свой кошмар. И все присутствующие смотрели на нее с таким выражением, что не оставляло сомнений в том, что все эти Хранители знали… Знали что?!
Дельфи резко обернулась к Кросстиссу. Тот выпрямился за ее спиной и теперь стоял молчаливым изваянием. В его взгляде сейчас вообще ничего не читалось, кроме мрачной решимости держать ее так сильно, как потребуется. Дельфи сделала шаг назад…
— Делль, — мотнул он предупреждающе головой, на миг прикрывая глаза.
Хранители зашептались, расступаясь. А она продолжала пятиться назад, не спуская взгляда с Кросстисса.
— Дельфи, — вдруг услышала она за своей спиной голос Азула и затравленно оглянулась.
Главный Хранитель протягивал ей руку:
— Я тебе все расскажу… Пойдем…
9
Дельфи толком не помнила, как очутилась в комнате Главного Хранителя. Азул усадил ее в большое кресло темно-орехового цвета с бархатными подлокотниками и опустился рядом с ней на корточки. Какое-то время он смотрел на ее опустошенное лицо, потом тяжело вздохнул:
— Это просто чудо, что ты здесь, — сказал он. — Прости, что не получилось у нас смягчить этот удар…
— Как это можно смягчить? — безжизненно откликнулась она.
В ее душе как будто все вспыхнуло огнем, а теперь покрылось коркой льда. Она боялась даже начинать прислушиваться к себе, потому что казалось, стоит тронуть этот лед, как он вновь вспыхнет и не оставит после себя больше ничего… Слова Кираны крутились и крутились в голове, и ей чудилось, что она уже не понимает их значения, лишь слышит непонятные ей фразы, которые почему-то продолжают обжигать, как ядовитые жала…
Азул пожал плечами.
— Кросстисс пытался…
Дельфи шумно втянула воздух, отвлекаясь от внутренней боли, и стиснула обеими руками ручки кресел. Старания Кросстисса вызывали сейчас глухую ярость, хотя она и понимала в глубине души, почему он это делал. Наверное… С ним нельзя быть уверенной никогда. И он все это время знал! Знал, что ни следа больше не осталось от ее народа! И молчал! Отправил ее восвояси на поиски, а сам и слова не сказал, что ничего она не найдет! И ведь удивительно, что в собранной ей информации нет и намека на то, что город погиб. «Погибший»… Дельфи прикрыла глаза и попыталась впустить это слово себе в сердце… Погибший Эльмхорас…
— Ты обещал рассказать… — прошептала она.
Теперь она не была уверена, что хотела бы это услышать. Она так долго искала правду, но никак не ожидала, что та окажется настолько сокрушительной.
В это время в дверь робко постучали, и в комнату бесшумно скользнула одна из Хранительниц. Она принесла поднос с чаем и сладостями и, поставив его на столе, также тихо вышла. Азул проводил ее взглядом, затем выпрямился и прошел к столу.
Дельфи же впервые огляделась. Жилище Главного Хранителя было непритязательным, но довольно уютным. У одной стены от пола до потолка возвышались книжные шкафы такого же цвета, что и в Хранилище. Несколько стопок каких-то книг высились рядом, сиротливо опираясь на один из шкафов. У противоположной стены стоял большой деревянный стол и два кресла, одно из которых она и занимала в данный момент. Через окно над столом в комнату светила ярко-желтая луна, словно еще один световой шарик, повешенный кем-то в небе в дополнение к тем, что были встроены в книжные шкафы комнаты в некоторых местах. Удивительное сходство…
Азул вернулся к ее креслу с двумя чашками чая, вручил ей одну и сел напротив нее в точно такое же кресло.
— Каждый год мы вспоминаем события пятидесятизимней давности, — устало начал он, — и поем особую песню, предназначенную тем, кто сгинул той ночью… Эта боль… она так и не ослабевает…
— Там были твои друзья? — поинтересовалась она.
— Моя мать, — глухо отозвался он.
Дельфи резко выпрямилась в кресле, чуть не расплескав чай, и изумленно покачала головой. Странно, но теплая волна крошечного облегчения прошла по телу от осознания того, что она была не одна с этой потерей…
— В Эльмхорасе жили драконы? — осторожно спросила она.
Азул отрицательно покачал головой.
— Моя мать не была драконом, она была Белой Хранительницей. Драконом был отец.
Он сделал глоток из чашки и продолжил:
— Белые Хранители испокон появляются по всему миру у разных народов. Когда Хранитель осознает себя таковым, он находит путь сюда на Северный Пик.
Азул усмехнулся.
— Сейчас для нас это целое событие. Но в Эльмхорасе все было по-другому. Один из сильнейших городов Севера, он имел собственную Академию Хранителей. Это было связано с тем, что в нем чуть ли ни каждый второй был Хранителем того или иного уровня…
Дельфи приподнялась в кресле, удивленно распахнув глаза.
— Да, — усмехнулся Азул, — в этом нашему с тобой городу равных не было.
Он заметно погрустнел.
— Это, на мой взгляд, и послужило причиной всего произошедшего. Эльмхорас стал сильным и независимым, средоточием военной силы и центром торговых путей Севера… Последний правитель Эльмхораса — Маэтрисс Ноэр однажды решил, что пришло время показать свою силу не только верхнему, но и нижнему миру.
Дэльфи неодобрительно покачала головой. Азул тяжело вздохнул, глядя перед собой.
— Все произошло так стремительно, что никто и опомнится не успел… Маэтрисс противостоял Кайтиффу, пришедшему на его зов, какое-то время даже успешно, но обычному Белому Хранителю это не под силу.
Дракон стиснул кулаки.
— Да и смысла в этом нет никакого! — рыкнул он. — Целый город поплатился за амбиции молодого заносчивого монарха!
Он помолчал какое-то время.
— Я не успел всего на несколько мгновений…
А Дельфи вдруг уставилась перед собой невидящим взглядом. Обесчувственный разум цеплялся почему-то за детали рассказа, лишь бы не начинать осознавать масштабы ее личной потери. "Обычному Белому Хранителю не под силу противостоять Кайтиффу… Кто же тогда Кросстисс?"
* * *
Кирана вылетела стремглав из зала и бросилась вниз по ступенькам. К сожалению, она слишком быстро все поняла. И теперь от этого хотелось сброситься к демонам со скалы и запретить крыльям раскрываться… Отец просто разменял ее на очередную маленькую победу в своей интриге. С каким лицом он вещал ей, какая это будет честь, если она в этот раз начнет традиционную молитву…
Она стиснула кулаки и вдруг резко развернулась и кинулась вверх в центральную башню… Надоело все! Эта ненависть, вранье, одержимость властью и подмена благих намерений… И теперь вот этот вечер, который не оставил ей выбора. Какой позор! Она выглядела так жалко там, под взглядами Хранителей. А Дельфи? Кирана зарычала, вспоминая ее глаза, когда она произнесла свои слова… Какой теперь смысл объяснять что-то кому-то? Никакого… Нет никакого смысла.
Она скинула туфли, едва ступив под купол башни. Ее ноги призывно лизнул морозный ветер, врывавшийся в распахнутые врата. Он закрутился вокруг нее нетерпеливым щенком, рванул подол платья, спутал волосы… Кирана улыбнулась.
— Я иду, — прошептала она.
И вдруг рванулась в сторону балкона. Стоило ей выбежать за пределы башни, ветер из робкого приглашающего друга обернулся властным и жестким хищником, вцепившись в девушку ледяными когтями. Как будто он тоже все понял. И не готов был теперь отступить, присвоив эту стихийную жертву себе.
Кирана даже на миг не задумалась более. Она оттолкнулась босой ногой от заледенелых перил и сорвалась в пропасть. Сотни раз она так делала… Только этот был последний.
Она неслась в темноту, чувствуя, как стынет и разрывается ее тело от жажды раскрыть крылья, но стальные путы обиды и безысходности намертво спеленали вокруг нее кокон, через который дракону было не прорваться. Она плакала… и ей казалось, что этот миг — все, ради чего она жила на самом деле. Вся ее жизнь скрутилась в тугой жгут снега, ледяного ветра и тьмы. Жаль только, что так высоко… Слишком долго падать…
Но вдруг тьма разорвалась от оглушительного рева, раздался хлопок крыльев и вокруг ее тела сомкнулись когти, вырывая ее обреченное тело из лап неотвратимой смерти…
* * *
Дельфи сидела некоторое время, обдумывая слова Азула.
— Прости, а можно узнать, как так вышло, что… — она замялась, — что твоя мать не была драконом?
Хранитель не ожидал такого вопроса. Он перевел на нее глаза и мгновение молчал, возвращаясь мыслями от того жуткого дня к сегодняшнему. И от осознания этого Дельфи стало стыдно. Но почему-то это показалось ей очень важным… Наконец Азул спокойно вздохнул и ответил:
— Если пара Хранителей связывает свою жизнь, у них независимо от расы будут дети. Единственное, отец решает, какого племени будет ребенок — племени матери или его.
Дельфи вдруг зажмурилась, стараясь из последних сил удержать слезы. Азул еле успел перехватить падающую из ее рук чашку.
— Эй, что с тобой? — он опустился рядом с ней на колени и заглянул в ее лицо.
— Можно мне… побыть одной… — прохрипела она не открывая глаз. И тут почувствовала, что Азул поднялся, подхватил ее под спину и коленки и понес куда-то. Открыв полные слез глаза, она увидела, что они вошли в смежную с кабинетом комнату, дверь в которую оказалась за ее креслом. Комната была небольшая. У противоположной стены стояла внушительных размеро кровать, над ней располагалось такое же окно, что и в кабинете, только распахнутое настежь. Азул усадил Дельфи на покрывала, еще раз заглянул в глаза:
— Если что, зови.
Дельфи благодарно кивнула, зябко поежившись. Он поднялся, закрыл плотно окно и вышел. Когда за ним тихо прикрылись двери, девушка сползла с кровати на пол, подтянула к себе коленки и горько разрыдалась.
* * *
В башне царила суматоха.
Когда до Лоаденхайта вдруг донесся далекий отголосок предсмертного отчаяния его дочери, он не сразу осознал, что могло произойти. Но следом услужливо пришло ощущение, что он безвозвратно опоздал.
Советник отчаянно вскрикнул и стремглав вылетел из праздничного зала. За ним тут же бросились его сыновья, а следом и все Хранители. Предчувствие общей беды вмиг связало их, безошибочно указывая путь в сторону самой высокой башни Храма. Топот сотни ног оглушил тихие коридоры, и те отозвались призрачным звоном витражей. Храм, казалось, завибрировал и застонал, предчувствуя недоброе.
Советник взбежал по ступеням башни и ринулся через зал к открытому настежь балкону. Вьюжный ветер встретил его с ревностью цепного пса, ударив в лицо сотнями снежных иголок. Глазами, полными слез не пойми от чего — то ли от стылого ветра, то ли от предчувствия потери — он всмотрелся в ночную мглу. Но не успел он сделать и нескольких шагов, как на балкон снизу взлетел черный дракон. Он сразу же вперил свой злобный взгляд в Советника и грозно развернул огромные крылья. В передних лапах он бережно сжимал Кирану.
Лоаденхайт вскрикнул и бросился к дочери, но дракон злобно ощерился и так рявкнул, что Лоаденхайта отбросило назад к двери. Братья Кираны попытались сменить отца в наступлении, но громогласное: «А ну назад!» осадило их, словно бестолковых шавок. Показавшийся в этот момент за их спинами Азул оттолкнул их в сторону, закрепляя эффект от своих слов, и поспешил к Ааргарду. Тот уже в обычном облике держал девушку на руках, опустившись на одно колено, и вглядывался в ее лицо.
— Что случилось?! — твердо потребовал Азул, подойдя к ним.