— Знакомая история, меня мама тоже ругала на чем свет стоит, на улице запретили показываться ближайшие лет сто… — проворчал он, вспоминая три чудных дня взаперти.
Билл дернул уголком губы, получилось это у него немного нервно. Друзья помолчали, а затем старший из мальчиков изрек:
— Слушай, это все из-за меня, — сказал Билл, поднимая свои грустные глаза цвета лесного ореха. — Если бы я не придумал все это, тебе бы не попало. Нам всем не попало бы. Если ты не захочешь больше со мной общаться, я пойму. Я уже привык к тому, что я все порчу, как говорит отец.
Том тяжело вздохнул. Он сердился на Билла первое время — за то, что он был такой встрепанный, как клубок перьев, и за то, что ему не сиделось на месте, как будто он, а не Ханна, был укушен бешеным псом за одно место. Но потом это чувство медленно сошло на нет. Ведь в их ночных приключениях виноват был совсем не Билл. Отчего-то Том подумал, что уж Тайлера точно не мучили подобные угрызения совести.
— Билл, нет, я… Не сержусь на тебя. Но вот с Тайлером общаться я больше не хочу, — честно предупредил он.
В лице друга промелькнула какая-то тень. И еще Том заметил, что глаз у того заплыл от синяка — он вообще выглядел неважно, как будто упал с грузовика.
— Том, понимаешь… Я не могу ему запретить с нами дружить, — Билл опасливо обернулся на дом, словно ожидая, что на него может кто-то наброситься со спины. — Он — мой брат, вся эта идея с группой была его. Он просто … — мальчик снова нервно обернулся, заслышав шум, но это всего лишь Бастер возился неподалеку со своим мячиком, — он тоже тяжко переживает развод родителей, раньше он не был таким жестким. Папа говорит, у него сейчас такой возраст…
Том хмуро смотрел на соседа. На его взгляд, возраст тут был ни при чем — сволочью либо рождались, либо нет.
— Да, я понимаю. Но что-то мне подсказывает, когда Ханна выйдет из больницы, у нас с этим тоже возникнут проблемы. Родители вряд ли разрешат ей общаться с нами дальше. Вашей бравой компании настал безоговорочный конец.
— Может, и так, — Билл дернул плечом.
— Билл, ты мне не расскажешь, что случилось в тот вечер? — резко сменил тему Том, заставив улыбку на лице друга померкнуть.
— Том… Пожалуйста, давай оставим эту тему? Произошел несчастный случай, — он машинально схватился за больной глаз, красиво подчеркнутый синевой. — Не спрашивай про это.
Однако так быстро Биллу отвертеться не удалось, Том с поразительной прытью перегнулся через забор и подтащил брюнета к себе.
— Билл, скажи мне пожалуйста, это очень важно, — тихо зашептал он. — Это очень важно для меня.
Приятель попытался вырваться, но ничего не получалось. Он испуганно дернулся, но Том крепко держал его запястье.
— Том, пожалуйста, не вынуждай меня… Зачем тебе это знать? — умоляюще спросил Билл, когда понял, что его попытки тщетны.
Том набрал в легкие дыхания. Выбора не оставалось:
— Билл, ты же мой друг, да? Я сейчас расскажу тебе кое-что. Ты обещаешь, что на этот раз Тайлер или кто-то еще ничего не узнает? Чтобы не как в тот раз?
Билл огляделся по сторонам и недоверчиво кивнул. Том понадеялся, что на сей раз его расчет верен:
— Ну смотри. Ты обещал …
Том выдохнул с характерным «фух», и принялся вкратце излагать:
— У меня проблема… Кажется, я начинаю терять память, как мой отец. Я унаследовал это от него.
Том быстро рассказал, что произошло у врача, и как он отключился прямо на приеме, на кушетке. Билл слушал его внимательно, расширив карие глаза, которые вдруг стали очень серьезными.
— Для того, чтобы потом вспомнить, мне надо записать в дневник. Хотя бы частично, понимаешь? Я не могу написать о том, чего не помню, но для этого мне и нужна твоя помощь!
— Том, но … Это же ужасно … Когда ты отключился там, мы с Таем подумали, что это произошло оттого, что тебя чуть не зацепила машина … — Билл, договорив, испуганно прикрыл ладошкой рот, понимая, что начал болтать лишнего.
— Какая машина? — моментально уцепился за это слабое место его друг.
Билл в ужасе замолчал, поняв, что он все равно проговорился. Впрочем, он быстро взял себя в руки.
— Ладно, слушай. Тайлер не хочет ничего никому рассказывать, потому что сделал очень нехорошую вещь. Я не могу тебе сказать — он прикончит меня, если узнает. — Билл быстро скинул толстовку, показывая Тому свои руки, — видишь?
Том увидел прекрасно. Вся поверхность кожи мальчишки была покрыта синяками и царапинами. Как будто кто-то как следует поработал молотком для отбоя мяса…
— Билл, это Тайлер тебя побил? — от ужаса Том даже выпустил из хватки запястье друга.
— Нет, отец. Таю тоже влетело по первое число, хотя обычно я первый на раздаче. Но брат предупредил меня, что если я буду болтать — будет хуже, он сейчас злой как пёс. У всех у нас свои скелеты в шкафу, — с сожалением констатировал мальчик. Печаль в его взгляде вдруг уколола Тома, отчего захотелось действительно отступить, но он пересилил себя:
— Билл. Твой отец тебя часто … бьёт?
— Нет, не… очень. Я заслужил это на сей раз. Я в порядке, — Билл переминался с ноги на ногу. — Мы в этот раз все прокололись, надеюсь, больше такого не повторится. Пусть наш разговор сегодня останется только между нами, хорошо?
Том, не моргая, смотрел на него. Он отчаялся — ведь Билл был последней надеждой, единственным, на кого можно рассчитывать, когда так хотелось узнать правду. Но и она сейчас ускользала, как ветерок, что трепал макушки деревьев на соседних участках.
— Билл, этот разговор будет между нами. Но мне действительно… очень, — Том сделал ударение на этом слове, — нужно знать. Пожалуйста!
Одна секунда молчания. Снова взгляд — глаза в глаза. Тому показалось, что Билл сейчас сдастся, он с самого начала колебался. Друг действительно огляделся и сделал один шаг вперед, шепча совсем тихо:
— Том… Тайлер убьёт меня…
— Пожалуйста, — Том прикрыл веки, вложив в выдох все эмоции. Из всех Билл должен понять.
Еще один умоляющий взгляд. Том шагнул ближе, почти повисая на соседе и тот быстро облизнул губы:
— Ладно. Только между мной и тобой. Но Тай ни в коем случае не должен про это узнать! Он до сих пор думает, что ты слишком сильно ударился головой. И, пожалуйста, не перебивай… — было видно, что слова даются мальчику с трудом. — В общем… С какого момента ты помнишь?
— Мы пошли на участок к соседям.
— Верно. И ты помнишь, зачем мы делали это, Том?
— Нет. Не заставляй меня вспоминать! Лучше просто расскажи!
Билл заговорил быстро, словно стараясь покончить с этим неприятным делом в считанные минуты.
— Мы пошли на участок к соседям и взяли там одну вещь, которая нам не принадлежала. Пёс хозяев набросился на нас — это был сторожевой доберман или что-то вроде. Мы побежали… Мы летели через весь город, пока не добежали до автобана, а затем, — Билл перевел дыхание, — Ханна выскочила на дорогу и упала. Тогда он на неё и набросился. Вдруг появилась машина — ты пытался помочь Ханне. И… — Билл немного запнулся, прежде, чем продолжать, — в последний момент ты всё же отшвырнул собаку, она… она попала прямо под колеса. Её буквально размазало по автостраде прямо на наших глазах! А дальше … ну, а дальше ты и сам помнишь. Мы смылись, просто оставили всё как есть, оставили животное умирать там, на дороге! — быстро завершил ужасную историю младший Мёрфи.
Тому показалось, что его обдало сначала кипятком, а затем жидким льдом.
— Билл, мы… убили чью-то собаку? И не остались там, отвечать за свои действия?
— Она первая набросилась на нас! Когда её сбили, человек выбежал из машины… Это отвлекло. Тайлер схватил нас за шкирку. И мы побежали. Как можно быстрее. В общем… Теперь ты всё знаешь!
Было видно, что мальчику больно вспоминать ту ночь. Страх горел в его глазах подобно льдинкам, он переминался с ноги на ногу, словно хотел поскорее уйти от неприятной темы. Том открыл рот. Вопросов появилось теперь ещё больше. Одно дело — просто сделать глупость. И совсем другое — слышать о ещё более ужасных последствиях своего поступка!
— Видишь? Лучше бы ты не спрашивал … — тихо прошептал Билл, закусив губу.
— Я не могу поверить. Ты уверен, что всё так и было? — обречённо спросил Том.
— Я не вру. Тебе вообще ничего не вспоминается?
Мальчик покачал головой. Рассказ Билла совершенно не вызвал никаких негативных эмоций или даже отдаленного физического дискомфорта. Словно фильм посмотреть. Фильм не со своим участием.
— Как же я отрубился, черт его побери… — тихо пробормотал Том, прикладывая руку ко лбу. — Почему тот человек из машины даже не попытался остановить нас?
— Пытался. И ты пытался в самом начале, я просто не послушал тебя. Тот мужчина кричал, угрожал. Том, просто…
Он не договорил. На крыльце хлопнула дверь, и Билл дернулся как от выстрела, кажется, это его отец вышел покурить.
— Мне пора идти! — зашептал старший мальчик. — Я долго не мог свыкнуться с разными, ну… мыслями. Ты попытайся понять, что это что-то вроде… прошлого, хорошо? Что прошло, то уже никогда не вернётся.
— Что прошло, то уже никогда не вернётся, — эхом отозвался Том.
Он посмотрел на друга, который резко попятился назад.
— Хочешь зайти завтра? — вдруг сказал Билл. Он усилием стёр с лица серьёзное выражение и попытался показаться беспечным, хотя это плохо получалось. — Мне кажется, отец уже не так злится на нас. Если мы будем в пределах участка, то сможем поиграть немного! И … постараться просто… продолжать жить…
Том все еще пребывал в ступоре от услышанного и возражать ему не хотелось, потому он машинально кивнул.
— Я спрошу маму, если она разрешит. А Тайлер будет?
— Он сейчас сидеть не может и еле ходит. Ремень…
Том поморщился.
— Так ему и надо. Ладно. Если выпустят — я к тебе зайду. Спасибо.. что поделился, Билл.
— Не за что… — друг пожал плечами. — Я… понимаю, как это должно быть тяжело — не помнить.
— Ты не представляешь, насколько.
Прохладный ветер налетел на двух мальчиков, взъерошив и без того лохматые волосы Билла, колыхнув светлые пряди Тома. Что ж, по крайней мере, Билл старался понять. Махнув ему рукой, Том отступил в тень коттеджа. Симоне не понравится, если она обнаружит его отсутствие.
Сказать, что он был в смятении после разговора, значило просто промолчать. Теперь Том чувствовал себя втройне виноватым за всё, что произошло. Пожалуй, Билл оказался прав — не стоило спрашивать. Но еще более удивительным оказалось то, что рассказ друга не вызвал никаких эмоций. Том не ощутил ни укола совести, ни ощущения близкого к дежавю, ничего. Словно это забытый фрагмент не его жизни. Но Билл не врал, и это было хуже всего.
Почему воспоминание не восполнило пустоту? Если бы папа был рядом, чтобы спросить его совета. Он должен знать!
Том зашел в дом и задумчиво глянул на свою тетрадь. Он решил, что не станет записывать ничего в дневник. Симона могла найти эту информацию, и тогда точно не избежать беды. Прошлое на то и прошлое, чтобы оставаться за спиной. Том потряс головой. Такими темпами мигрень станет просто постоянной спутницей его жизни. Мальчик дал себе твердое обещание больше не беспокоиться, если только приступ не повторится.
В самом мрачном расположении духа он поднялся к себе наверх. Этот день хотелось просто оставить за спиной.
========== 1996 год, 31 августа, суббота ==========
I waited for minds to change
Pointing their fingers of blame
It’s not my fault you’re ashamed of how you feel
But you don’t,
And you won’t
Go against your asshole father
(Sick Puppies — Asshole Father)
Удивительно, но целая неделя прошла совершенно без происшествий, а тяжелые воспоминания понемногу уходили в прошлое. Промаявшись малоприятными мыслями, Том все же смог убедить себя, что их с друзьями поступок стал ошибкой, и больше такого не повторится.
Он так и не нашел в себе сил написать в дневник о произошедшем, хоть и очень хотел. Вместо воспоминания нарисовал несколько машинок и собаку. Это получилось непроизвольно, он долго смотрел на рисунок и пытался найти там успокоение своей совести, которая грызла его, не переставая. Это получилось не сразу, но со временем голос в голове смирился.
Том записал в своем дневнике слова Билла: нужно просто жить дальше. Так оно и получалось, до определенного момента.
— Том, подай мне сок, пожалуйста, — сонно и расслабленно попросил голос справа, заставляя друга приподняться и повернуть голову, чтобы посмотреть на ленивое существо рядом с собой.
Билл совершенно разомлел от жары. В последний день лета он не собирался делать ровным счетом ничего полезного, разве только лежать в позе звезды на заднем дворе своего дома, раскинувшись на сочной и аккуратно подстриженной травке, и лениво почесывать обгоревший красный нос, уже начавший облезать.
— А сам чего? Все уже? — Том дотянулся до столика и взял стакан.
— Мне жарко… — пожаловался Мёрфи.
В отместку Том исхитрился и, пока приятель не смотрел на него, поставил сок прямо на голую грудь, как следует впечатав стакан холодным дном.
— Ааай! — возмутился Билл, моментально приходя в полулежачее положение. — Ну Том! — он засмеялся и провел по коже теплой ладошкой, чтобы смазать ощущение ледяного стекла.
— Упс, я случайно!
— А вот и нет!
— А вот и да! — Том показал ему язык и со смехом завалился обратно на нагретый солнцем газон. Билл недовольно посмотрел на него и тоже лег, отодвигаясь на всякий случай подальше.
Родители ослабили свое наказание, разрешив детям хотя бы иногда проводить время вместе у Тома или у Билла в поле видимости любого из старших. Том всё же помирился с мамой, хмуро попросив у неё прощения за свою вспышку. Она, конечно, не сердилась долго и, прижав к себе голову сына, чмокнула его в макушку, сказав, что всё пройдёт. Им всем нужно было остыть, так что Симона всё же позволила своему ребенку насладиться последними лучиками солнца.
Работу миссис МакГрат никто не отменял, так что сегодня Том с Биллом остались под присмотром Гордона, у которого, как у начальника, был совершенно свободный график. Отец братьев Мёрфи клятвенно заверил, что под его контролем сорванцы будут находиться сто процентов времени, и шкодить он им не даст.
Сегодня настал последний день лета, на удивление жаркий и душный. Небо было голубым, прозрачным и чистым, без единого облачка. И только яркое солнце, плоское как блин висело в его центре, посылая на землю свои последние летние поцелуи. Был совершенный штиль, и Том с Биллом буквально растекались по земле от жара последнего денька, выдавшегося таким удачным,.
Где-то в ветвях огромной ели стучал дятел. С соседних участков доносился звук циркулярки, вгрызающейся в доски. Мимо с шумом проехала одинокая машина. И ничто не нарушало эту идиллию — у Тома даже сложилось очень реальное ощущение того, что все события недельной давности — все эти приступы, провалы, собаки — были только дурным сном.
Они с Биллом старались занять мысли друг друга отвлеченными вещами. Только во взгляде двух мальчишек проскальзывал иногда общий секрет, но к тому разговору, что состоялся поздно вечером неделю назад, они больше не возвращались.
— Блин, неохота в школу, — выдал вдруг Билл.
— Мне об этом расскажи, — лениво пробурчал Том. — Мне там вообще делать нечего.
— Слушай. А ты мне будешь помогать? — Билл приподнялся на одном локте, посмотрев на приятеля. — Я с некоторыми предметами совершенно не в ладах, у меня с памятью полная катастрофа!
Том фыркнул.
— Нашёл кого спрашивать. У меня с ней полный порядок!
Билл только потом понял как это прозвучало. Впрочем, он тут же улыбнулся, сглаживая оплошность.
— Ты понял, что я имею в виду!
Они оба уже получили письмо из Хавторн, напоминающее о том, что уже второго сентября их обоих ждут в главном корпусе, в кабинете их учительницы миссис Кауфман.
— Ну, тексты за тебя учить не смогу, конечно… А в остальном – всё, что хочешь. Нам с тобой всё равно вместе постоянно торчать, — Том улыбнулся соседскому мальчишке.