ПРЕДИСЛОВИЕ
Период с марта 1306, когда Роберт Брюс отчаянно сражался за шотландскую корону, до конца лета 1308, когда он победил в битве при перевале Брандер, знаменует собой одни из самых драматических событий в истории.
В сентябре 1306, спустя шесть месяцев после того, как Брюс был коронован в Сконе Изабеллой Макдафф, графиней Бьюкен, его дело едва не погибло. Он вынужден был покинуть свои земли как беглец, найдя убежище на Западных островах.
Тем не менее, вырвавшись из тисков отчаяния с помощью тайной группы элитных воинов, известной как Хайлендская гвардия, Брюс возвращается в Шотландию шесть месяцев спустя и наносит поражение не только английским, но и шотландским дворянам, которые выступают против него.
Но это только половина истории. Не все сторонники Брюса избежали возмездия самого влиятельного и могущественного короля в христианском мире – Эдуарда I Плантагенета - короля Англии, прозвавшего себя «Молот шотландцев». Многие уже заплатили высшую цену, но другие по-прежнему страдают за участие в освобождении Шотландии.
В эти жестокие времена, когда грань между жизнью и смертью – лишь тень, еще не раз Брюс будет обращаться к легендарным воинам Хайлендской гвардии, чтобы освободить свою страну от власти Эдуарда I.
Пролог
«И так как она не поразила никого мечом, она не умрет от меча. Но за незаконную коронацию, которую она провела, будет она заключена в клетку из дерева и железа, и будет эта клетка, имеющая форму креста, подвешена на стенах замка Бервик, так, чтобы и при жизни, и после смерти она была вечным назиданием для всех проходящих мимо».
Указ Эдуарда I о приговоре Изабелле Макдафф, графини Бьюкен.
Замок Бервик, Бервик-апон-Твид, Английская марка, конец сентября 1306
Они идут за ней.
Белла услышала, как открывается дверь и увидела коменданта замка в окружении нескольких стражников, но ее ум по-прежнему отказывался принимать происходящее.
Это не происходит. Это не может происходить.
Неделю назад, когда для нее начали строить клетку, она сама себя уговаривала, что кто-нибудь вмешается. Кто-нибудь положит конец этому варварству, выдаваемому за правосудие.
Кто-нибудь поможет ей.
Возможно, Эдуард пощадит ее, как он сделал с дочерью и женой Роберта Брюса, и отправит ее в монастырь? Или, может быть, бывший муж, граф Бьюкен, забудет свою ненависть и вступится за нее?
Даже если ее враги ничего не сделают, она ведь, конечно, может рассчитывать на своих друзей? Ее брат может использовать свое влияние как фаворит сына короля, чтобы помочь ей, или Роберт... Роберт обязательно сделает что-нибудь. Ведь она так рисковала, коронуя его, он не оставит ее.
В самые тяжелые моменты она даже, что было совершенно неправильным, думала о Лахлане Макруайри. Может быть, когда он услышит, что Эдуард собирается сделать с ней, он найдет способ, чтобы ей помочь.
Белла сказала себе, что эти люди не оставят ее наедине с ее жуткой участью.
Но никто не пришел к ней. Никто вмешался. Эдуард намеревался сделать ее примером для остальных. Ее муж развелся с ней. Ее брат был пленником, даже занимая положение фаворита. Брюс борется за свою жизнь. А Лахлан... он был тем, по чьей вине она здесь оказалась.
Белла была одна, но пример ее кузины Маргарет станет ей опорой. Одну уступку Эдуард все же сделал из уважения к ее благородному происхождению.
Комендант замка Бервик, сэр Джон де Сигрейв, один из командующих Эдуарда в сражениях против Шотландии, нехотя прочистил горло. Он старался не встречаться с ней глазами. Видимо, даже слуга Эдуарда не одобрял королевское «правосудие».
- Пора, миледи.
Ее сердце мучительно замерло от вспышки паники. Белла замерла как лань под прицелом охотника. Но вдруг взорвались все инстинкты, и пульс помчался в безумной гонке. Она почувствовала неумолимое желание бежать, бежать, чтобы спасти себя от стрелы, направленной в ее сердце.
Возможно, угадывая ее мысли, один из стражников шагнул вперед, чтобы схватить ее за руку и потащить за собой. Она вздрогнула от его прикосновения. Сэр Саймон Фицхью, капитан замковой гвардии, известный своей жестокостью, посмотрев на нее похотливым взглядом, притянул Беллу вплотную к своему багровому потному лицу, и ее обдало смрадным дыханием.
Саймон потащил ее к двери, но Белла стала сопротивляться. Белла откинулась назад, упершись ногами в каменный пол и отказываясь двигаться.
Отказываясь до тех пор, пока не увидела его улыбку. Искорки возбуждения в его глазах сказали ей, что это было именно то, чего он хотел. Он хотел, чтобы она сопротивлялась. Он хотел увидеть ее страх. Он хотел протащить ее через двор замка на глазах у всех людей и увидеть ее унижение.
Белла перестала сопротивляться и бросила на него ледяной взгляд.
- Уберите от меня руки.
От гнева, вызванного надменным презрением в ее голосе, Саймон покраснел еще больше, Белла знала, что провоцировать его было ошибкой. Она заплатит за свои слова позже, когда будет полностью в его власти. Саймон не решился ответить ей в том же тоне. Хотя ее объявили мятежницей и признали виновной в государственной измене, она по-прежнему была графиней. Но он найдет миллионы способов для исполнения наказания и сделает ее жизнь невыносимой в течение следующих...
Ее сердце опять попало в капкан паники. Дней? Месяцев? Она попыталась сглотнуть. Боже, помоги ей, лет?
Белла проглотила желчь, которая застряла у нее в горле, но ее желудок сжался, когда она последовала за констеблем из небольшой комнаты, которая была ее временной тюрьмой, в караульное помещение.
Первое, что она заметила после месяца тюремного заключения, был ни яркий дневной свет, ни свежесть воздуха или многочисленная толпа, собравшаяся посмотреть на ее мучения. Нет. Это был резкий ветер и пронизывающий до костей холод. Несмотря на тяжелое шерстяное платье, она чувствовала себя так, как будто на ней была одета лишь тонкая как паутинка льняная сорочка.
Этот холод, а ведь был только сентябрь. Что будет зимой? Когда она будет высоко на башне, и только холодные железные прутья клетки будут защищать ее от жестокого восточного ветра? Дрожь пробежала по ее телу.
Ее мучитель заметил эту дрожь.
- Чувствуется, что в этом году будет ранняя зима, не так ли, графиня?
Саймон усмехнулся, а затем указал в направлении башни.
- Интересно, как уютно будет в клетке в мокрый снег?
Он наклонился ближе, и зловонное дыхание обожгло ее кожу.
- Я готов помочь вам и держать вас в тепле, если вы хорошо меня попросите.
Его глаза прошлись по ее груди. И хотя толстое шерстяное платье закрывало Беллу до самой шеи, она почувствовала себя испачканной. Как будто похоть в его глазах каким-то образом коснулась ее, и никакая ванна не сможет смыть эту зловонную грязь.
Белла вздрогнула от отвращения и подавила желание проследить взглядом за его рукой. Не смотри. Она не смогла заставить себя смотреть. Если она сейчас посмотрит на клетку, то не сможет подойти к ней. И, в конце концов, им придется тащить ее через двор.
Белла проглотила комок в горле, не собираясь показывать Саймону тот страх, который он вызвал у нее.
- Я предпочту замерзнуть до смерти.
Его глаза сверкнули, когда он услышал правду в ее словах. Он плюнул на землю, в нескольких дюймах от золотой вышитой каймы на ее платье.
- Надменная сука! Вы уже не будете такой гордой через неделю или две.
Он был не прав. Гордость – это все, что у нее осталось. Гордость даст ей силы. Гордость поможет ей выжить.
Она была Макдафф, из древнего рода мормеров Файфа - самого благородного из всех аристократических шотландских семейств. Она была дочерью и сестрой одного графа, и разведенной женой другого.
Английский король не имел права судить ее и выносить наказание.
Но он сделал это, и наказание было варварским. Она должна была стать примером. Примером для сдерживания «бунтовщиков», которые осмелились бы поддержать претензии Роберта Брюса на шотландский трон.
Ее благородная кровь не спасла ее, как и не спасло то, что она женщина. Эдуарду Плантагенету, королю Англии, было не важно, что она была женщиной. Она осмелилась короновать "бунтовщика", и за это она будет подвешена в клетке на самой высокой башне замка Бервик, беззащитная перед лицом стихии, чтобы все, кто проходил мимо, могли видеть ее, и были предупреждены о той участи, которая ожидает каждого, кто осмелится поддержать Брюса.
Белла никогда не могла себе представить, чего мог ей стоить всего один поступок. Ее дочь. Ее свобода. А теперь... это.
Она хотела сделать что-то важное. Чтобы помочь своей стране. Сделать что-то правильное. Но она никогда не хотела быть символом.
Это не должно было произойти.
Боже, какой романтической дурой она была. Именно такой, как говорил Лахлан. Она была так самодовольна. Так уверена в себе. Так чертовски уверена в своей правоте.
Теперь посмотрите на нее.
Нет! Он не был прав, не был. Она не могла позволить ему быть правым. Тогда все произошедшее не имело бы никакого значения.
Она не могла думать об этом разбойнике. Слишком больно. Как он мог допустить такое?
Не сейчас. Позже будет достаточно много времени, чтобы проклинать Лахлана Макруайри и послать его к дьяволу, который породил его.
Белла сжала руки в кулаки, пытаясь собраться с силами. Она не покажет свой страх. Она не позволит им сломить ее. Но сердце ее гулко билось в горле, когда Белла медленно шла через двор.
Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что происходит. Толпа, собравшаяся поглазеть на наказание, должна была кричать, издеваться, насмехаться над ней, выкрикивая ее имена и титулы, бросать в нее гнилые фрукты и объедки. Но во дворе замка была мертвая тишина.
Жители некогда одного из крупнейших рыночных городов Шотландии были хорошо знакомы с беспощадностью английского короля. Десять лет назад Бервик был разрушен, а его жители убиты в одном из самых жутких сражений в долгой и разрушительной войне между Шотландией и Англией. Ни женщины, ни дети - никто не избежал резни в Бервике, которая длилась два длинных кровавых дня и унесла жизни тысяч людей.
Молчание толпы был протестом. Осуждением. Предостережением королю Эдуарду о том, что происходящее в этот день ужасно и неправильно.
Волнение разрасталось в ее груди. Белла почувствовала жар от стоящих в глазах слез, вызванных неожиданным проявлением поддержки, слез, которые угрожали порвать тонкие нити гордости, которая с таким трудом помогала ей держать себя в руках.
Не все покинули ее.
Неожиданно краем глаза Белла уловила движение. Она невольно вздрогнула, думая, что кто-то, наконец, решил бросить в нее что-нибудь. Ожидая, что это будет яблоко или тухлое яйцо, она посмотрела под ноги и увидела безупречный розовый бутон.
Один из стражников попытался остановить ее, когда Белла наклонилась, чтобы поднять бутон, но она отмахнулась от него.
- Это только роза, - сказала она громко. - Или армия Эдуарда боится цветов?
Толпа не пропустила этот укол, и Белла услышала журчание шуток и насмешек. Рыцари Эдуарда должны были быть цветом рыцарства. Но не было ничего рыцарского в том, что происходило сегодня.
Саймон едва не вырвал бутон из ее рук, но сэр Джон остановил его.
- Пусть она оставит его себе. Помилуйте, какой от этого вред?
Белла закрепила розу в броши Макдаффов, которой был застегнут ее меховой плащ, а затем с молчаливой признательностью склонила голову в сторону толпы.
Бутон – такая мелочь – придал ей силы. Белла не была оставлена всеми. Ее соотечественники были с ней.
Но в башню она все же вошла одна. Внезапно Беллу окутала могильная темнота. Мысли о том, что ее ждет, сковывали движения. Каждый шаг становился более тяжелым и трудным. Несмотря на то, что ее вели вверх, Белла чувствовала, как будто все глубже и глубже тонет в болоте, и не было сил для того, чтобы вырваться из трясины.
Иглы страха впивались в тело как стая голодных волков.
Каким-то образом Белла все же поднялась наверх. Она стояла на верхней площадке башни в окружении стражников и ждала, пока комендант возился с новым замком на двери. А еще ее будет сторожить охранник. Они не давали ей никаких шансов на побег.
И, наконец, дверь распахнулась. Внезапный порыв ветра едва не сбил Беллу с ног.
О, Боже! Здесь было намного холоднее, чем она представляла. Она инстинктивно отпрянула, не желая идти дальше, но охранники подталкивали ее в спину, заставляя ее идти вперед на крышу.
Ветер хлестал вокруг нее, едва не срывая плащ с плеч. Белла обернула плащ вокруг себя, крепко сжимая его так, как это делали стражники на бойницах.
Когда процессия остановилась, она поняла, что время пришло. Она уже не сможет этого избежать.
Белла медленно подняла глаза, чтобы увидеть клетку.
Испуганный крик застрял в горле. Она знала, чего ожидать, но все равно ее колени подогнулись. Там, около парапета, была ее клетка из дерева и железа. В форме креста.
Но мысли о христианстве – это было самое последнее, о чем Белла могла подумать, когда смотрела на это уродство. Стены были решеткой из деревянных и железных прутьев и крепились к каменному парапету башни. Белла была не настолько миниатюрна, чтобы ограничиться таким пространством – шириной не более шести футов и около четырех футов глубиной. Господи, она с трудом сможет двигаться. Там не было даже кровати, только соломенный тюфяк, чтобы лежать. Единственная небольшая жаровня – слабая защита от лютого холода. Грубо сколоченная скамейка был поставлена в одном углу, в другом стоял странный деревянный ящик...
Ее желудок свело спазмом от осознания того, что это было. Ей даже не будет позволено покинуть клетку, чтобы пользоваться гардеробом. Деревянный ящик и был уборной.
Белла пошатнулась, подавленная ужасом. Страхом перед тем, что даже ее сильная воля не сможет подчинить себе.
Белла невольно отступила назад, но ее тюремщик стоял за ее спиной, не позволяя ей двигаться назад.
- Передумали, графиня? Я бы сказал, что слишком поздно для этого. Вы должны были лучше думать, прежде чем бросить вызов величайшему монарху во всем христианском мире.
Белле было стыдно признать, что то, как она застыла, глядя на ужасную клетку, зная, что она должна была войти в нее и, не зная, когда она сможет выйти, было подтверждением того, что этот урод был прав. В этот момент ее убеждение в правильности того, что она сделала, дрогнуло под весом навалившегося ужаса.
Но только на мгновение.
Это всего лишь клетка, - сказала Белла себе. Она выдержала и худшее. Обвинения и подозрения мужа, который как гончая охотился за ней по всей Шотландии. Предательство человека, которому она никогда не должна была доверять. И хуже всего – разлука с дочерью.
Ее дочь даст ей силы. Ей придется пережить это, чтобы увидеть Джоан снова.
Белла посмотрела вонючему извергу прямо в глаза.
- Он не мой король.
А потом с высоко поднятой головой Белла Макдафф, графиня Бьюкен, вошла в железную дверь клетки.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Замок Балвени, графство Морей, шестью месяцами ранее
Белла отвлеклась, потом еще раз проверила, все ли она сделала из того, что должна была сделать перед уходом. Брошь! Она не могла появиться на церемонии без броши Макдаффов.
Белла не заметила, что стражи не было за дверью, пока не стало слишком поздно. Мужчина застал ее врасплох, схватив сзади, когда она вернулась в свою комнату.