Ее сердце в панике подскочило, сразу ощутив опасность, исходящую от незваного гостя. Он был большим, сильным и могучим, как скала.
Но она не сдастся без боя. Белла попыталась вырваться, но мужчина только крепче прижал ее к себе. Она попробовала крикнуть, но его рука заглушила крик.
- Успокойтесь, - прошептал ей на ухо хриплый голос. - Я не причиню вам никакого вреда. Я здесь, чтобы отвезти вас в Скон.
Белла замерла, его слова проникали сквозь пелену ужаса. Скон? Но она должна была уехать в Скон завтра. А люди Роберта должны были встретить ее в лесу, на обратном пути из церкви, а не в замке.
Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась разобраться, пыталась решить, стоит ли ему верить, и все это время ощущала стальную прочность затянутой в кожу руки, которая крепко держала ее, обхватив под грудью. Боже, этот мерзавец мог раздавить ее надвое, если бы немного усилил хватку!
Они стояли так, в полумраке, неподвижно, пока он ждал ее ответа.
- Вы понимаете?
Хриплый голос совершенно не успокоил Беллу, но какой у нее был выбор? Она уже стала задыхаться из-за его руки, которой он плотно зажимал ей рот. Кроме того, он уже мог бы убить ее, если бы собирался сделать это.
Мысли у Беллы прояснились, она кивнула.
Медленно и осторожно он отпустил ее.
После того, как воздух вернулся в ее легкие, Белла развернулась, полная гнева и возмущения.
- Что это означает? Кто…
Белла задохнулась, увидев посланца Роберта. Хотя ночного света, проникающего через окно башни, было немного, его было достаточно, чтобы убедиться в том, что она правильно боялась его. Этот мужчина был не тем человеком, с которым любая женщина захотела бы остаться наедине, неважно, будь то в темноте или при ярком дневном свете. Сердце Беллы замерло от испуга.
Святый Боже на небесах! Неужели этого человека действительно послал Роберт?
Созданный, чтобы внушать страх, он был высоким, широкоплечим, и был просто увит мощными мышцами. Каждый дюйм его могучего тела говорил о том, что он воин – крепкий, сильный и смертельно опасный.
Однако он не был рыцарем. Один взгляд на него сказал Белле об этом. У него был вид человека, рожденного для сражений. Но не на белом скакуне, одетого в кольчугу, а хищника, который предпочитал грязные приемы в драке.
Оружием, которое он носил на себе, можно было вооружить небольшую армию, из-за его спины были видны рукояти двух мечей. Доспехов было немного: только черный, покрытый кожей, котун и шоссы с небольшими металлическими пластинками. Его облик завершал зачерненый шлем с наносником, защищавший не только голову, но и шею.
Но поразили Беллу его глаза. Они были неестественно яркие, цвет их в темноте был так пронзителен что, казалось, они светятся.
Белла никогда в жизни не видела таких глаз. Дрожь пробежала по ее спине, распространяясь по всей коже колючими ледяными иглами.
Глаза как у кота, подумала она. Глаза зверя. Пугающего своей силой и, несомненно, хищного.
- Лахлан Макруайри, - сказал он, отвечая на ее незаконченный вопрос. - Я прошу прощения за то, что напугал вас, графиня, к сожалению, этого не удалось избежать. У нас совсем нет времени.
Уже во второй раз за эту ночь Белла лишилась дара речи. Лахлан Макруайри? Ее глаза расширились. И этого человека Роберт послал, чтобы благополучно доставить ее в Скон? Наемник? И не просто наемник, но человек, чьи подвиги на Западных островах сделали его самым печально известным галлогласом Шотландии. Величайшее бедствие в царстве пиратов.
Наверняка здесь какая-то ошибка. Лахлан Макруайри продал бы свою мать, если бы нашелся человек, предложивший достаточно высокую цену. Он был незаконнорожденным, но по происхождению – наследник одного из крупнейших владений на Западных островах. Хотя его родовые земли отошли его сводной сестре, Кристине, Леди Островов, номинально он все же был вождем клана. Но он проигнорировал свой долг и ответственность, и оставил клан, чтобы преследовать свои собственные цели.
Макруайри был злодей с черным сердцем, если оно у него когда-либо было, и, по слухам, убил свою жену.
Белла недоверчиво смотрела на него. Она рисковала всем и не могла поверить, что Роберт отправил этого... этого... бандита!
Она вглядывалась в темноту, всматриваясь в детали, которые раньше она пропустила. Святые, спасите ее! Достаточно просто посмотреть на него! Он и выглядел как разбойник. Белла могла поспорить, что он не брился больше недели. Тонкий шрам пересекал одну щеку, а этот острый, прищуренный взгляд. Из-под края шлема его темные волосы спадали крупными, растрепанными волнами к подбородку.
Все черты его лица, казалось, были вырезаны из холодного твердого гранита. С некоторым удивлением, она поняла, что тяжелые веки, квадратная челюсть, высокие скулы, широкий рот можно было бы считать красивыми, даже чрезвычайно красивыми, если бы они не были настолько грозными. Какой позор, иметь такое лицо и вместе с ним черное сердце.
Их глаза встретились, и Белла поняла, что она была не одинока в своем исследовании. Он смотрел на нее с таким же интересом. Она чувствовала, как его глаза ощупывают ее в призрачном сумраке.
От внезапной вспышки в глубине его глаз ей стало не по себе, хотя она и не поняла почему – Белла привыкла видеть интерес в мужских глазах.
Ей едва исполнилось тринадцать, когда этот интерес стал проявляться. Это было то самое время, когда ее грудь стала округляться, бедра стали приобретать сладостные изгибы, а с лица сошла детская припухлость. С тех пор мужчины смотрели на нее по-другому. Как будто они хотели от нее лишь одного.
Белла научилась игнорировать эти взгляды. Но с Лахланом она ощущала себя иначе. Она ощущала угрозу, чего никогда не испытывала прежде. Ее кровь кипела в венах, и всей кожей она чувствовала это кипение.
Невольно она сделала шаг назад.
Он заметил ее реакцию, и его взгляд затвердел.
- Лахлан Макруайри, - повторил он, не скрывая своего нетерпения. - Брюс послал меня.
- Я знаю, кто вы, - сказала она, не в силах сдержать отвращение в голосе.
И без того жесткая линия его рта, казалось, стала еще жестче.
- Я знаю, что вы не ожидали меня сегодня вечером, но пришлось изменить планы.
Белла чуть не рассмеялась над этой нелепостью. Она не ожидала его – это еще мягко сказано. О чем думал Роберт, когда послал к ней этого человека?
Она рискует всем, чтобы поехать в Скон и возложить корону на его голову, чтобы выполнить обязанность ее брата, фактически являющегося заключенным Эдуарда при английском дворе.
Когда ее мать, Джоанна де Клер, впервые пришла к ней с этим предложением неделю назад, Белла была ошарашена. Чтобы короновать Роберта Брюса, который бы был объявлен мятежником и бандитом, надо было бросить вызов не только самому могущественному монарху христианского мира, Эдуарду Плантагенету, но и мужу.
Джон Комин, граф Бьюкен, принадлежал к одной из самых влиятельных семей в Шотландии, члены которой были яростными противниками и соперниками Брюсов. Это соперничество стало смертельным несколько недель назад, когда Роберт убил кузена ее мужа, лорда Баденоха, перед алтарем монастыря Грейфрайарс в Дамфрисе.
Сейчас же ее муж был в Англии, требуя от короля Эдуарда справедливого возмездия за смерть своего кузена. Бьюкен презирал Брюса и предпочел бы видеть Эдуарда своим господином, нежели Роберта Брюса на троне. Он не хотел прислушаться к голосу разума. Благополучие Шотландии бледнело перед силой его ненависти.
Если она сделает это, ее муж никогда не простит ее. Он сочтет это предательством, что будет означать конец их брака.
Но Макдаффы имели наследственное право и обязанность короновать королей Шотландии, и без их присутствия законность церемонии могла быть поставлена под сомнение. Как это уже было, претензии Роберта на трон были оспорены многими аристократами Шотландии, в том числе ее мужем. Чтобы не было сомнений в законности его сана, Брюс должен был соблюсти все традиционные формальности.
Но даже в этом случае будут проблемы. Роберт вел долгую, тяжелую борьбу. Его притязания на трон не были бесспорными. Белла не обманывала себя: если она совершит это, так явно свяжет себя с Брюсом, то ее будущее будет также сомнительно и неопределенно. Английский король, который считал Шотландию своим владением, объявит ее мятежницей.
Если Роберт проиграет, если он не получит поддержку шотландских дворян, у него не будет возможности выступить против Эдуарда. И бросить вызов Эдуарду Плантагенету - это было действительно серьезным риском.
Белла обратилась к своей матери за советом. Хотя ее мать недавно вышла замуж за одного из людей Брюса, она не будет настаивать, чтобы Белла короновала Роберта. Как и Белла, ее мать хотела видеть Шотландию, освобожденную от английской тирании, и обе полагали, что Роберт Брюс был тем человеком, которому это дело по силам. Вера ее матери в дело Брюса была так же сильна, как и ее собственная. Эдуард Плантагенет сжал железный кулак на горле Шотландии, и Роберт Брюс был ее последним вздохом. Если кто-то может освободить Шотландию, то только Брюс.
Белла должна была рискнуть. Во многих отношениях это было моментом, которого она ждала в течение всей своей жизни. Шанс сделать что-то действительно важное. Шанс поддержать то, во что она верила. Долг и верность затмила потребность сделать что-нибудь для ее семьи и Шотландии. Это не были просто слова или идеалы, это было нечто реальное и осязаемое. Что-то такое, за что стоило бороться.
Долг удерживал ее на стороне мужа, но Бьюкен никогда не мог добиться ее преданности. Ради их дочери она выдержала бурю его ревнивого гнева, подозрений и навязчивой похоти.
Чтобы защитить дочь, ей надо было хорошо во всем разобраться и подумать. Особенно о муже, который рассматривал обручение двенадцатилетней Джоан, названной в честь ее бабушки, с одним из своих близких друзей, человеком в четыре раза старше дочери.
Белла умерла бы, прежде чем позволила бы этому произойти.
После того, как мать заверила ее, что Джоан сможет поехать с ней, Белла согласилась.
Но, увидев человека, которого Роберт послал за ней, она задумалась о том, что ее может ожидать. Если Роберт опирается на таких людей, как Лахлан Макруайри, то восстание будет обречено еще до того, как начнется.
Сколько Роберт ему платит? Она сомневалась, что сумма была достаточной, чтобы обеспечить верность такого разбойника, как Макруайри.
Макруайри скрестил руки на груди, и этот нетерпеливый заставил бугриться его мышцы. Мышцы, какие можно было бы приобрести только в сражениях. Во многих сражениях.
- Что-то не так?
- Я ожидала... Белла взглянула в темноту позади него, надеясь увидеть отряд блестящих, одетых в кольчуги рыцарей выходящих из тени.
Его глаза сузились, как будто он знал, о чем именно она думает.
- Где находятся остальные? - неуверенно закончила Белла.
Ее вопрос, похоже, развеселил Макруайри, если то, как он скривил рот, могло быть истолковано как улыбка.
- Ждут внизу.
- Как вы сюда попали? Что случилось с охранником?
- Охранниками, - поправил он. Его взгляд был жестким. - Надеюсь, Бьюкен ничего не заподозрил?
Белла чуть не засмеялась. Все, что она делала, ее мужу казалось подозрительным. Сейчас это не имело значения. Но она поняла, что Макруайри имел в виду ее планы, связанные с коронацией Брюса.
- Меня охраняли по другой причине.
Он вопросительно посмотрел на нее, но не стал ничего выяснять. Белла не сказала бы ему в любом случае.
Бандит сдержал замечание, что она явно размышляла над его появлением. Макруайри двинулся к окну, осторожно, чтобы остаться незамеченным, и окинул взглядом внутренний двор внизу.
- Пойдемте.
Он взял Беллу за локоть, и каждый ее нерв затрепетал при его прикосновении.
- Мы должны идти. У нас мало времени. Возьмите свой плащ или другие вещи, которые вам необходимы. Но поторопитесь.
О чем он говорил? Они, как предполагалось, должны были уехать завтра. Ничего не было готово. Она рано ушла из-за стола, чтобы начать собираться.
Белла попыталась выдернуть руку, не имея никакого желания идти с Макруайри куда бы то ни было.
- Я никуда не пойду, пока вы мне все не расскажете.
Она не думала, что его лицо может стать более угрожающим. Он наклонился ближе, его жуткие, пронзительные глаза впились в нее. Зеленые – догадалась она. Даже в темноте его глаза пылали как два изумруда с золотистыми крапинками.
- Об этом? - Макруайри схватил Беллу за плечи и толкнул в сторону окна. - Об этих знаменах за деревьями? Меньше чем через десять минут ваш муж и его люди будут здесь, и я не собираюсь находиться здесь, когда он прибудет.
Белла ахнула, все краски исчезли с ее лица. Ее глаза встретились с его неприязненным, безжалостным взглядом и там она прочитала ответ на свой вопрос: ее муж знал. Каким-то образом Бьюкен узнал о ее планах.
И, Боже, помоги ей! Он собирается убить ее.
Макруайри видел, что она побледнела, и почти пожалел о своей резкости. Почти. Но то, как надменная маленькая графиня посмотрела на него, как она вздрогнула от его прикосновения, задело его.
Он не должен обращать на это внимание.
Бог знает, он привык к подозрению и презрению — черт, это было привычно. Ублюдок. Безжалостный. Хищный. Беспринципный пират. Это были наиболее лестные эпитеты, которыми его назвали. Большинство из них были верными. Даже среди других членов недавно созданной Хайлендской гвардии он не пользовался доверием.
Ему было наплевать на то, что о нем думали. Обычно. Но презрение в этих больших мерцающих голубых глазах раздражало его. На самом деле многое в Изабелле Макдафф раздражало его.
Господи! Он все еще ощущал возбуждение, которое бурлило в его теле. Он не чувствовал ничего подобного с тех пор...
Лахлан попытался подавить эти ощущения. Нет, это было совсем не так, когда он в первый раз увидел Джулиану. Если бы и было что-то, чтобы гарантированно охладить его кровь, это были мысли о лживой суке – его жене. Но Джулиана уже не была его заботой и не была ею уже в течение восьми благословенных лет. Она была там, где ей самое место: в аду, мучает теперь дьявола.
Внешне Белла Макдафф ничем не походила на его умершую жену. Джулиана была высокой и стройной, с тонкими чертами лица и волосами черными, как смоль, таким же черным было ее сердце. Графиня была привлекательна, с волосами цвета льна и резкими чертами лица, среднего роста, с пышной грудью. Очень пышной, и вес этой груди на его руке явно об этом свидетельствовал.
Обе женщины были привлекательны — даже красивы — но это не делало их одинаковыми. Именно те неуловимые нюансы – je ne sais quoi – как говорят французы, оттенки, которые будоражат кровь. Это был разрез глаз, изгиб губ, примитивная чувственность, которая держит мужчину за яйца, не отпуская.
Они были из той породы женщин, которые вызывают у мужчин самое первобытное желание – присвоить, сделать своей.
Если бы он вовремя остановился с Джулианой, он избежал бы массы неприятностей. Но похоть не дала ему разглядеть правду о жене, пока не стало слишком поздно. Его член сделал из него дурака один раз. Это больше не повторится.
- Будь осторожен с графиней, - сказал Брюс с загадочной улыбкой. – Она может быть... может отвлекать внимание.
По крайней мере, теперь он понял предупреждение Брюса. Но у короля не было никаких причин для беспокойства. Похоть была последним, что Лахлан мог позволить себе в миссии.
У него и без этого было достаточно проблем. Их довольно простое задание осложнилось час назад, когда Маккей перехватил двух стражников Бьюкена на пути к замку, которые должны были предупредить о прибытии графа.
Возвращение Бьюкена само по себе не было большой проблемой. Они все еще могли придерживаться заранее подготовленного плана: перехватить графиню и ее дочь по пути из церкви после воскресной службы — один раз графине, несомненно, было бы разрешено покинуть замок.