— Какие, например?
— Ну… нет единой руки. Художника мне никто нанять не дал, а креативный отдел, которому поручили проработку эскизов, отнесся к заданию слишком поверхностно и просто накидал свалку из интернета. А еще зовутся креативщиками, — нахмурился Денис.
— А сколько осталось до выхода игры?
— Клей хочет выпустить ее через два месяца, но у меня в планах оттянуть эту дату, к тому же ее еще не анонсировали.
— Если хочешь, — я не успел взвесить свое решение, чтобы так уверенно его озвучивать, но внутренних ощущений, которые могли бы меня от этого отговорить, не возникло, — я могу набросать для твоей игры эскизов.
Денис мигом воссиял. Будто по его лицу тряпкой провели, разгладив хмурый вид.
— Я хотел, чтобы ты это предложил. И ждал! Конечно, какой дурак откажется от твоего предложения?
— Сколько приблизительно нужно? Десять, двадцать, сто?
— Нужны составляющие части, суть игры в том, чтобы плейер сам мог составить свой эскиз, нужны только основные детали и составляющие элементы. Думаю, пары десятков хватит. Из них получатся сотни.
— Я сделаю это для тебя, дай мне немного времени.
Наблюдать за тем, как и без того горящий идеей человек разгорается еще больше — поразительное удовольствие. Я даже представить не мог, что кого-то мое предложение может так воодушевить.
— Значит, ты прилетел для того, чтобы склонить меня в свою секту?
— Именно, и для того, — Денис подмигнул, — чтобы набить отличное тату.
***
Как мы и договаривались, я не раскрыл перед Денисом свою задумку, когда он лег в разложенное кресло, я попросил его закрыть глаза и разрешил открыть вновь только после того, как перенес эскиз на ключицы. Устроившись сбоку от кресла, я включил машинку и начал работу.
Какое-то время мне казалось, что все, что говорил парень, я пропустил мимо ушей. Я просто смотрел на линии, обводил одну за другой, но перед глазами словно появился второй экран, дополняющий реальность. Воображение начало генерировать идею за идеей, которую я собирался воплотить для игры Дэна. Переполошенное и взбудораженное сознание, казалось, получило новую порцию расширяющего творческие границы вдохновения. Я мог выйти за рамки своего устоявшегося стиля и попробовать нечто новое.
В процессе работы я настолько увлекся, что даже не заметил, как в поисках более удобного положения и доступа к участку между ключицами, забрался Денису на живот, вместо того, чтобы встать на ноги и продолжить корячиться рядом.
— Сразу бы так, — Денис не удержал не только свой язык от комментария, но и руку от посягательства на мою поясницу: прохладная ладонь забралась под футболку.
— У тебя всегда конечности такие холодные?
— Почти всегда.
— Твое сердце явно работает халтурно, сокращая участки, по которым необходимо гонять кровь.
— У меня нет на него управы.
В скрюченном состоянии долго сидеть оказалось некомфортно, бить было удобно, но вот шея и спина решили устроить забастовку — мышцы начали затекать от напряжения. Прикрыв глаза, я похрустел шеей, но облегчение это принесло лишь временное. Захотелось выгнуться в спине, и я почти начал выполнять данный элемент, но вдруг вспомнил, что сижу на парне, которому и без того только повод дай.
— У тебя красивый цвет глаз, серо-голубой, как вода на пляже на необитаемом острове, — Денис, говоря о моих глазах, упорно в них не смотрел. Наверное, потому что смотрел на него как раз таки я.
— А я-то все ждал, когда ты сорвешься и что-нибудь ляпнешь эдакое, долго же ты держал в себе. Нигде не болит больше? Полегчало?
— Ну давай, вперед, смути меня окончательно, я и так стараюсь проявлять интерес к тебе как можно более аккуратно.
— И зачем ты ограничиваешь себя такими рамками?
Машинка и руки продолжали свою работу, дубль-экран перед глазами схлопнулся, и вдруг реальность стала куда интересней, в ней вновь происходили вещи, выбивающиеся из стандартов повседневности.
— Не хочется тебя спугнуть. И наскучить тоже…
— Все верно, поэтому ты выбрал тактику «сухопутная черепаха», такими темпами ты мне не то что наскучить не успеешь, но дождешься первых признаков проявления деменции и вообще станешь вечным «новым знакомым».
— Раз так, то я обязательно подумаю над твоими словами и выберу себе новую тактику.
— Рассчитываю на твою скорость, надеюсь, мне не придется ждать десятилетия.
Сосредоточиться на работе дольше, чем на полчаса, мне не дали собственные слова, возымевшие на обращенного слишком большой эффект. Денис принял их настолько близко к сердцу, что, видимо, сражение со своим внутренним желанием двигаться «поэтапно» и ворваться в чужую жизнь безбашенной выходкой состоялось в пользу последнего. Его ладони опустились на мои ягодицы, нырнули под резинки спортивных штанов и трусов, огладили зататуированную кожу и чуть приспустили их. Парень, игнорируя мое занятие, чуть приподнялся на лопатках и заглянул мне за спину, жадным взглядом изучая разрисованное бедро.
— Я бы хотел видеть твою задницу в таком виде чуть чаще, — подушечки пальцев мягко, почти невесомо, прошлись по контурам татуировки, повторили каждый изгиб, каждую деталь, кожа в местах, где он касался, начала нагреваться, отзываясь на приятные ощущения. Пальцы Дениса, завершили очередной круг почета, обманчиво замедлились, заставляя думать, будто он вот-вот уберет руку и вернет штаны на место, а затем неожиданно впились в кожу ягодиц, закрашенную плотным орнаментом, смяли, словно хлыстом огрели чувствительное место, но принесли только вспышками взорвавшееся наслаждение. Ладони, словно наэлектризованные, пустили разряд тока, принявшийся скакать по телу, резонировать, отдаваясь какой-то странной, узлом вяжущей болью в животе и приятной тяжестью в паху. Обнаженный почти наполовину член, среагировал на чужие касания к телу слишком активно, показывая, насколько эти манипуляции эффективны.
Денис лег обратно, но натягивать штаны выше так и не торопился. Какое-то время он, будто пытаясь загипнотизировать меня, смотрел прямо в глаза, он никуда не спешил, но и ждать долго готов не был, потому, видимо, решив, что бронированный заслон эмоций так быстро не вскроешь, да и даже со спущенными штанами, мне не западло было продолжить работу, нырнул рукой в трусы и, огладив вставший ствол на всю длину, сжал пальцы у основания. Его взгляд спросил: «А как тебе такой поворот? Что-нибудь скажешь?» Мой взгляд врезался в плотные зашторенные два черных куска ткани, я попытался прикинуть, какова вероятность того, что именно в этот момент, кто-то из сотрудников решит нас навестить? Не такая уж маленькая. Острые ощущения возможного разоблачения сыграли на моих нервах свою партию, дыхание стало тяжелым, а вот сердце, наоборот решило подыграть в такт, выстукивая бит в ушах.
Вот только губы так и не разомкнулись, чтобы произнести настойчиво «Хватит», все тело заняло оборону и просило продолжения. И я решил, что нет смысла бросать самому себе в лицо перчатку. Такое шипящее предвкушение удовольствия брало верх над возможным стыдом. Моя решительность оказалась заразна. Рука с длинными тонкими пальцами программиста начала отыгрывать свой сценарий. Скользкие, но все еще недостаточно для улетного кайфа, движения ладони по всей длине члена, разносящие смазку, не давали сосредоточиться на рисунке. Но и отложить на время машинку я не мог, ведя иглой по коже с особой осторожностью. В столь необычном положении пальцы Дениса оказались куда проворнее, казалось, его ничто не сковывало. В какой-то момент он выпустил член из руки и поднес ладонь ко рту. Насколько он был уверен в том, как выглядел сейчас? Действительно ли смотрелся вызывающе и был желанен? Денис не продолжил, пока мое внимание вновь не было отдано его действиям. Лишь почувствовав, что боль и импульсы на участке кожи, отведенном под свежую татуировку, стихли, он убедился, что можно продолжать. Густая слюна растеклась по его пальцам. Горячая мокрая ладонь вновь накрыла член. Кресло было разложено под углом в сто пятьдесят — сто шестьдесят градусов, поэтому фактически Денис не совсем лежал, и эта поза оказалась и для него, и для меня весьма удобной, его локоть никуда не упирался, позволяя беспрепятственно двигаться. Он точно знал, как, где и в каком темпе нужно делать, не насилуя кожу рваными движениями, он аккуратно разогревал стояк, готовил к тому, что являлось неотъемлемой составляющей приятной дрочки. Его рука скользила от головки к основанию, пальцы то размыкались, то сходились плотной стеной, выдавливая каждую выступающую каплю смазки.
— Если бы тут была дверь, мы бы могли закрыться на ключ, и я бы использовал не только руку.
Действительно. С каким-то сожалением оглядываю окружающую обстановку. Будь мы сейчас в менее людном, менее открытом для чужого вмешательства месте как далеко бы могли зайти и на чем бы остановились? Внутренние силы, вскипающие и бурлящие на огне похоти, вселяют уверенность, что одним разом все бы не ограничилось… Что не гонимый спешкой, я продержаться смог бы куда дольше.
— Не отвлекайся на болтовню и продолжай.
И он продолжил. Бедра зудели от ноющего желания толкнуться ему в кулак, не потому что чего-то не хватало, было слишком приятно, хотелось ответно ускориться, тем самым приблизив финишную черту, но ноги настолько затекли, что не готовы были переносить тело даже на миллиметр. Денис смотрел на меня с таким открытым вожделением, то и дело закусывал и облизывал едва выглядывающим кончиком языка нижнюю губу, отчего захотелось смять ее своими прямо сейчас. И я потянулся, почти приблизился, чтобы почувствовать вкус его губ. Но остановило движение по ту сторону кабинета. Шторы колыхнуло — кто-то прошел мимо и заглянул к соседу. Радостный голос Мэри о чем-то начал оповещать Леона, работавшего сегодня с раннего утра. Денис, предчувствуя мое опасение, ускорился, и прежде чем звук шагов начал приближаться к нам, а шторы распахнулись, я успел схватить со стола салфетку, накрыть ею пульсирующий член и кончить.
— Арс, тут такое дело, — ворвалась Мэри в помещение, мое напряженное лицо и скрюченная поза над телом клиента моментально вызвали в ней недоумение — ее взгляд стал шире. — Опять сложный момент в прорисовке попался?
— Как видишь, — киваю, усиленно делая вид, что концентрируюсь на покрасневшей, впитавшей краску коже. Денис, сжимая салфетку в руке, улыбался глазами, его губы склеились и растянулись ниточкой.
Ну-ну, поржи мне еще тут.
— Так вот, — админ опомнилась, — завтра нам вырубят свет на сутки, на подстанции запланированные работы. Студия будет в нерабочем состоянии.
— Хреново, что могу сказать, но что поделать! Ты можешь позвонить моим клиентам и предупредить? Чуть позже, если они не передумают, перепишу их на новую дату.
— Сделаю, — Мэри подошла к столу и забрала поднос с пустыми кружками и тарелкой, прежде чем уйти, ее взгляд заметил скомканную в руках Дениса салфетку. — Давай сюда, выброшу.
— Да… не стоит, я сам, — сконфуженно пробормотал патлатый.
Но протянутая рука девушки продолжала настаивать. Дэн нехотя вложил в нее салфетку, напряженно пронаблюдал, как та перекочевала из руки в грязную кружку с кофейными разводами, и перевел облегченный взгляд на меня.
Удаляющиеся шаги Мэри стихли.
— Неловко как-то получилось, — закусил губу парень.
— Да уж…
***
Через две недели я получил фотографию заживших ключиц Дениса: от плеч двигались головами-шапками навстречу друг к другу две тихоокеанских медузы с длинными нитевидными щупальцами. Основными цветами стали: синий, голубой, фиолетовый и зеленый — последний крайне редко использую в татуировке, не всегда нравится его проявление на коже, но иногда он приходится отличным дополнением общей палитры.
В ответ я выслал целую папку файлов — составляющие будущих эскизов, схематично классифицированные по стилям. Готовых полноценных деталей оказалось больше тридцати. После отъезда Дэна я сел за проработку и просто не смог остановиться. Каждый вечер или перерывы я проводил с планшетом в руках, то и дело дополняя базу. И в итоге пока не исчерпал свое вдохновение для Мастера Осьминога до последней капли, не успокоился.
«Ты офигел? Зачем так много?»
«Это вместо твоего «спасибо»?»
«Я не хотел отвлекать тебя Так Сильно!»
«И не отвлек, мне понравилось!»
«Уже не терпится занести их в игру и попробовать самому составить эскиз».
«Не забудь показать после, что получилось».
Через неделю я вновь напомнил о себе парой изображений.
«Надеюсь, у них еще остался шанс попасть в итоговую версию. Залетели в голову случайно, и вот результат».
«Смеешься? Конечно остался! А знаешь, последний эскиз мне ОЧЕНЬ понравился».
«Ты хочешь его приватизировать?»
«И желательно на своем теле».
«К слову, в конце месяца буду в Мюнхене».
— Чего такой веселый? — я даже не заметил, когда Леон успел зайти в кабинет.
— Да так, — откладываю телефон, — картинка смешная. Ты закончил работу?
— Как видишь! Так что, погнали?
Сегодня мы договорились с Леоном съездить забрать готовую продукцию с мерчем (футболки, кружки, значки) нашей студии и затариться расходниками. Отлипаю от кресла и, прежде чем забрать пальто с вешалки, обращаюсь к напарнику:
— Я тут немного сдвинул свое расписание, хочу на месяц раньше улететь в Мюнхен, как думаешь, Стэфан будет сильно против?
— Сильно против заработать на твоих работах?
— Ну да, о чем это я… Пошли.
***
Так странно, ожидание прихода клиента впервые измеримо, ощущается каждая минута, на которую тот задерживается. От намеченного времени электронные часы всего лишь накапали четверть часа, но нога нервно постукивает, притаптывая ковер с коротким ворсом всмятку. Денис врывается в дверь потоком морозного воздуха. Красный, с горящими глазами и растрепанными волосами — цвет кожи и шевелюра почему-то неизменно бросаются в глаза первыми.
— Извини, — жалобно стонет он. — Я поскользнулся и не сразу сумел отодрать себя от асфальта.
Вместо стандартного варианта «пробки», «проспал» или «меня задержали» слышу я.
— Кости целы? — Теперь в его виде что-то действительно выглядит трагичнее обычного, вдруг хочется прижать к себе и лично обыскать на наличие поврежденных участков.
— Да, но вот техника, — разворачивается спиной и потряхивает портфелем. — Кажись, ноуту пизда.
— Тебе следует лучше координировать работу мозжечка и меньше носиться в скользкой подошве по льду.
— Знаешь, вообще-то я хотел иначе с тобой поздороваться, но, видимо, тебе больше нравится меня отчитывать, — хмурится Денис и расстегивает молнию пуховика. В дверной проем заглядывает жена Стэфана.
— Haben Sie verloren?
Денис забирает из ее рук шапку и смущенно бормочет:
— Ja, ja, danke.
Дверь вновь закрывается, а он поворачивается ко мне и добавляет:
— Так, на чем я прервался?
— Ты хотел со мной Иначе поздороваться, — как бы между прочим напоминаю я.
Денис хитро улыбается, ловит сползший рюкзак за лямку и оставляет его на полу, а затем делает то, что я никак не ожидал: разбегается настолько, насколько позволяет маленькое помещение, и запрыгивает на меня, обхватывая поясницу своими худыми веточками.
— Помнится, ты просил действовать куда активнее, и я прислушался, поэтому, — смотрит прямо в глаза, — можно я скажу, что соскучился? — и сразу, не желая слушать какой-либо ответ, жарко целует. Его холодные щеки и нос прилипают к моей коже и с упоительным напором своего хозяина достаточно быстро отогреваются, сминает меня собой, обнимает за шею и практически вдавливает в себя, царапает искусанными губами мои, компенсируя не самые приятные ощущения горячим мокрым языком. Если бы не стоял у стены — наверняка бы уронил нас обоих. Но Денис, видимо, все рассчитал.
Когда я в последний раз так долго целовался?
Не помню.
Обнимая в ответ, придерживая за бедра и не давая Денису упасть, мне почему-то совсем не хотелось его отпускать. Приветствие затянулось, а я и рад был…
Парень отстранился, чтобы посмотреть на меня. Слезать он не спешил.
— Боже, почему же ты такой колючий? — смеется он.
Вокруг его губ кожа в разы сильнее покраснела.
Ничего на ум, кроме глупого «П-А-Т-А-М-У-Ш-Т-О», не приходит, поэтому тактично молчу, быть может, сойду за умного.
— Но ничего, — Денис вздыхает и закатывает глаза. — Я сильный, я это выдержу, — а затем, прежде чем вновь влипнуть в меня губами, добавляет: — Еще пять минут и начнем!
***
— Какой-то странный набор символов и слов, что они значат?